видимости, не поверил. Когда я снова появилась в "У  кота  в
сапогах", он устроил мне головомойку.
   - Когда была та встреча, о которой вы говорите?
   - Месяца два назад. Может быть, чуть раньше.
   - До этого он никогда не появлялся на улице Колизея?
   - Однажды я видела его в баре. Наверное, он не нашел того, что искал,
потому что ушел он один...
   - В другие кабаре он захаживал?
   - Он мне про это не говорил, но думаю, что да.
   - Машина у него была?
   - Нет. Мы отправились ко мне пешком, в обнимку. Он был очень веселый.
   - Пил много?
   - Это не называется "много". Ровно столько,  чтобы  чувствовать  себя
навеселе.
   - Он не говорил вам, есть у него пристанище где-нибудь з городе?
   - Оно у него было?
   - Не знаю.
   - Нет. Он хотел пойти ко мне. Эти четыре дня мы  прожила  как  старые
любовники. Он смотрел, как я принимаю ванну, одеваюсь. Глядел  из  окна,
когда я шла за покупками, а когда я возвращалась, стол был накрыт.
   - Вы не припоминаете ничего больше, что могло  бы  помочь  мне  найти
его?
   - Нет. Я думаю... Мы ходили на прогулку  в  Булонский  лес,  но  было
пасмурно, и мы довольно скоро вернулись Он был очень...
   Она неожиданно замолкла, словно застеснявшись.
   - Продолжайте.
   - Вы будете  смеяться  надо  мной.  Он  был  очень  нежный,  оказывал
маленькие знаки внимания, как влюбленный. Когда уходил,  вложил  в  руку
чек... Вы уже уходите?
   У красного занавеса, скрывающего дверь, их поджидал  Мазотти,  хозяин
заведения.
   - Нашли, что искали, комиссар?
   - Мартина вам расскажет. До свидания.
   Личность Сабен-Левека потихоньку  начинала  вырисовываться,  и  Мегрэ
узнал о нем больше, чем от его жены и старшего клерка.
   - Продолжим? - спросил Лапуэнт.
   - Поскольку мы уже начали... Улица Кастильоне, "У Прекрасной Елены".
   Внешне кабаре выглядело более изысканно. Все здесь было в  пастельных
тонах, а скрипки наигрывали медленный вальс. И здесь  Мегрэ,  следом  за
которым шел  Лапуэнт,  направился  в  бар.  Комиссар  увидел  бармена  и
нахмурился.
   - Тебя выпустили? - спросил он.
   - Освободили досрочно за примерное поведение... Это был Морис  Мокко,
неоднократно судимый корсиканский громила.
   - Что вам налить, господин комиссар? А вам, молодой человек? Это  ваш
сын, господин комиссар?
   - Один из моих инспекторов.
   - Вы, надеюсь, не по мою душу?
   - Нет.
   - Что вы хотите?
   - Две кружки пива.
   - К сожалению, пива у нас нет.
   - Воды.
   - Вы серьезно?
   - Да. Вы знаете господина Шарля?
   - Которого? Их несколько. Один, ему  наверное  лет  семьдесят,  и  он
совершенно лыс, приезжает раз в неделю по делам из  Бордо  и  пользуется
этим, чтобы  заглянуть  к  нам.  Другой  наведывается  только  время  от
времени. Не очень высокого роста, очень  элегантен,  очень  обходителен,
одет всегда во что-нибудь светлое.
   - Немного полноват?
   - Можно сказать и так. Да, полноват.
   - Появляется, чтобы подцепить девушку?
   - Чаще всего уходит один, но однажды он приметил тут одну, Лейлу,  ее
у нас уже давно нет. Это было прошлым летом. Они беседовали за  столиком
в углу, вот там. Лейла то и  дело  отрицательно  качала  головой,  а  он
настаивал... Когда он ушел, я позвал ее - Что это за тип? - спросила она
меня.
   - Весьма солидный малый.
   - Ему во что бы то ни стало хотелось увести меня с собой в деревню на
несколько дней. В какую-нибудь сельскую гостиницу. Безыскусность, свежий
воздух. Представляешь?..
   - Что он предлагал тебе за это?
   - Сначала десять тысяч. Когда увидел, что я упираюсь, увеличил  сумму
до пятнадцати, потом до двадцати. Видя, что я не соглашаюсь,  больше  не
настаивал. В деревню, поверить трудно! Каких только чокнутых  теперь  не
встретишь!
   - Что с этой Лейлой стало?
   - Кажется, вышла замуж за инженера из  Тулузы.  Здесь  мы  ее  больше
никогда не видели.
   Мегрэ тоже хотелось на  простор  -  в  этих  кабаре  ему  не  хватало
воздуха, от аромата  духов  его  тошнило.  Комиссар  и  Лапуэнт  немного
прошлись по пустынной улице.
   - Этот  старый  пройдоха  Мокко  снабдил  нас  тем  не  менее  ценной
информацией. Бывало, что господин Шарль увозил свои находки за город...
   - Кажется, я понимаю, что вы хотите сказать.
   - Среди этих дам можно встретить кого угодно. Я был знаком  с  одной,
которая была доктором социологии. У  некоторых  есть  любовники.  А  эти
любовники не всегда заслуживают уважения.
   Было два часа ночи. Спать Мегрэ еще не хотелось.
   Десятью минутами позже оба выходили из машины на улице Клемана  Маро,
перед дверями кабаре "Крик-крак". Грохот поп-музыки был слышен  даже  на
тротуаре.  Фасад  здания  был  выкрашен  в  разные   цвета,   таким   же
разноцветным был и зал, где на танцевальном пятачке теснились пары.
   И снова бар. Хозяин заведения, некто Зиффер, молодой блондин, подошел
к комиссару и инспектору.
   - Что желают господа?
   Мегрэ сунул ему под нос полицейский значок.
   - Простите, господин комиссар, не узнал: здесь так темно...
   Бар,  который  нельзя  было  назвать  просторным,  освещался   только
медленно вращающимся  под  потолком  шаром,  составленным  из  маленьких
зеркал.
   - Вы знаете господина Шарля?
   Блондин Зиффер нахмурился,  как  человек,  который  старается  что-то
припомнить.
   На помощь ему пришел бармен,  очень  толстый  мужчина  с  чрезвычайно
густыми бровями.
   - Он всегда заходил в бар.
   - Когда вы видели его в последний раз?
   - Несколько недель назад.
   - Вы его видели восемнадцатого февраля?
   - Что это был за день, восемнадцатое февраля?
   - Вторник.
   - Это мне ничего не говорит. Последнее, что я помню, - я видел его  в
баре с Зоэ.
   - Она ушла вместе с ним?
   - Это запрещено, господин комиссар, - вмешался в разговор хозяин.
   - Знаю, знаю... Она ушла с ним?
   - Нет. Но он что-то записывал в блокнотике. Наверное, адрес,  который
ему дала Зоэ.
   - Эта Зоэ здесь?
   - Сейчас она танцует. Платиновая блондинка с красивой грудью.
   - Я вам ее приведу, - засуетился Зиффер. А Мегрэ, утирая пот со  лба,
сказал бармену:
   - Пива у вас, конечно, нет...
   Светло-голубые глаза делали Зоэ похожей на наивную и невинную девицу.
   Она хлопала ресницами, с  любопытством  рассматривая  незнакомого  ей
мужчину, а патрон в это время шептал ей:
   - Это знаменитый комиссар Мегрэ,  и  ты  можешь  ничего  от  него  не
скрывать.
   -  Я  не  хотел  усложнять  себе  жизнь  отношениями  с   постоянными
любовницами.
   Дома, когда Мегрэ стал раздеваться, г-жа Мегрэ, которая  была  уже  в
постели, ласково поинтересовалась.
   - Хорошо повеселился?
   - Кое-что я, кажется, обнаружил. Время покажет, даст  это  что-нибудь
или нет.
   - Не очень устал?
   - Не очень. Разбуди меня как обычно.
   Заснул Мегрэ не сразу, поскольку был немного перевозбужден. В  голове
у него все еще стоял шум и гомон ночных ресторанов.
   Тем не менее в девять утра он уже был у себя в  кабинете,  и  первым,
кого он увидел в инспекторской, оказался Жанвье.
   - Зайди.
   Солнце светило чуть жарче, чем накануне, и так  как  голова  у  Мегрэ
побаливала, он решил открыть окно.
   - Как прошла ночь?
   - Спокойно. Был, правда, один странный случай.
   - Рассказывай.
   - Машину я поставил метрах в пятидесяти от дома. Сидел за  рулем,  не
спуская глаз с двести седьмого "а". В самом  начале  двенадцатого  дверь
дома отворилась, и я увидел выходящую женщину.
   - Мадам Сабен-Левек?
   - Да. Держалась она напряженно, как будто ей стоило  усилий  идти  не
шатаясь. Я дал ей немного отойти и завел мотор. Далеко она не ушла.
   Метров на двести, не больше. Вошла в кабину телефона-автомата.
   Мегрэ сдвинул брови.
   - Кинула первую монету, но автомат, кажется, не сработал, потому  что
она сразу же повесила трубку. Вторую монету автомат тоже съел.
   Соединиться она сумела только с третьего раза.  Говорила  долго,  так
как ей еще два раза пришлось опускать монеты.
   - Странно, что она не позвонила из дома.  Решила,  наверное,  что  ее
номер прослушивается.
   - Наверное. Когда она вышла из кабины,  пальто  у  нее  на  мгновение
распахнулось, и я увидел, что  она  в  ночной  рубашке.  Она  тотчас  же
вернулась к дому двести семь "а", нажала кнопку звонка,  и  дверь  почти
сразу открылась. Больше до утра ничего не  было...  Я  оставил  указания
Лурти, а днем его сменит Бонфис.
   -  Сделай  все   необходимое,   чтобы   ее   телефон   поставили   на
прослушивание, и как можно скорее. Жанвье уже  было  вышел  из  кабинета
Мегрэ.
   - Пусть то же проделают и  с  телефоном  конторы.  Потом  отправляйся
спать.
   - Спасибо, шеф.
   Мегрэ  пробежал  глазами  ожидавшую  его  почту,  подписал  несколько
бланков, сходил доложить начальнику, как продвигается дело.
   - Вы снова идете туда?
   - Да. Думаю, что к себе эти дни буду заглядывать не часто.
   Знал ли начальник уголовной полиции, что его место предлагали  именно
Мегрэ? Он не сделал и намека, но Мегрэ показалось, что тот обращается  к
нему с большим уважением.
   Появившийся Лапуэнт выглядел  не  блестяще.  Он  отвез  комиссара  на
бульвар Сен-Жермен.
   - Мне с вами подняться?
   - Поднимись. Может, надо будет кое-что записать.
   - Я взял с собой блокнот.
   Мегрэ чуть было  не  остановился  на  первом  этаже,  но  раздумал  и
поднялся на второй. Дверь ему открыла  молодая  горничная  Клер  Марель,
которая скорчила недовольную мину.
   - Если вы хотите видеть мадам, сразу предупреждаю: она спит.
   Мегрэ тем не менее вошел в прихожую, Лапуэнт - за ним.
   - Присядьте, - сказал комиссар, показывая молодой женщине на стул.
   - Мне не разрешено здесь рассиживаться.
   - Вам разрешено делать то, что я велю.
   В конце концов она уселась на кончик стула, обитого кожей.
   Именно за это некоторые и ругали Мегрэ.  Чиновнику,  занимающему  его
положение, полагалось вызывать свидетелей к себе в  кабинет,  а  что  до
ночного посещения кабаре, то туда он должен был бы послать инспектора.
   Мегрэ зажег трубку, и Клер Марель строго на него взглянула, как будто
он допустил какую-то неловкость.
   - В котором часу вернулась ваша хозяйка вчера вечером?
   - Чтобы вернуться, нужно сначала выйти.
   - Если вам так больше нравится, в котором часу она вышла?
   - Я об этом ничего не знаю.
   - Вы спали?
   - Повторяю вам: она не выходила из дому.
   - Уверен, что, учитывая вашу преданность и то  состояние,  в  котором
она находится почти каждый вечер, вы сначала укладываете ее в постель, а
потом уже идете спать сами.
   Горничная была довольна мила, но упрямый вид,  который  она  на  себя
напускала, не шел ей. Смотрела она на Мегрэ нарочито равнодушно.
   - Ну и что из этого?
   - Так вот,  могу  вам  сказать,  что  она  вернулась  около  половины
двенадцатого.
   - Имеет она право подышать свежим воздухом или нет?
   - Вы не начали волноваться, когда увидели, что она собирается выйти?
   Ей стоило такого труда держаться прямо.
   - Вы ее видели?
   - Ее видел один из моих инспекторов. А знаете,  почему  она  вышла  в
такой час?
   - Нет.
   - Чтобы позвонить из уличной  кабины.  Кому  она  обычно  звонила  до
последнего времени?
   - Никому. Своему парикмахеру. Поставщикам.
   - Я говорю о разговорах  более  интимного  свойства.  Парикмахеру  не
звонят в одиннадцать вечера, портнихе и сапожнику - тоже.
   - Я ничего не знаю.
   - Вам ее жалко?
   - Да.
   - Почему?
   - Потому что ее угораздило выйти замуж за такого человека. Она  могла
бы вести жизнь, на которую имела право, -  светскую  жизнь:  выходить  в
гости, принимать друзей...
   - А муж мешает ей это делать?
   - Она его не интересует. Зато пропадает он из дому  иногда  на  целую
неделю, а теперь его нет больше месяца.
   - Где, вы думаете, он может быть?
   - У  какой-нибудь  девки.  Ему  нравятся  только  девки,  которых  он
подбирает Бог знает где.
   - Он предлагал вам переспать?
   - Хотела бы я посмотреть, как бы у него это вышло!
   - Хорошо. Позовите мне  кухарку,  а  пока  я  буду  с  ней  говорить,
разбудите хозяйку и скажите, что я хочу встретиться с  ней  минут  через
десять.
   Клер нехотя подчинилась, смерив подмигнувшего Лапуэнту Мегрэ  гневным
взглядом.
   Кухарка Мари Жалон была довольно толстой квадратной коротышкой; она с
любопытством впилась в комиссара взглядом, словно в восторге, что  видит
его во плоти и крови.
   - Присаживайтесь, мадам. Мне уже известно,  что  вы  в  этом  доме  с
давних пор.
   - Сорок лет. Я уже была тут, когда отец месье...
   - Здесь что-нибудь изменилось с тех пор?
   - Все изменилось, мой добрый месье. С тех пор как здесь появилась эта
женщина, не  знаешь,  как  и  жить.  Порядка  никакого.  Едят  когда  ей
вздумается. Бывает, она целый день не ест, потом посреди ночи слышу  шум
в кухне и застаю ее роющейся в холодильнике.
   - Думаете, ваш хозяин переживает из-за этого?
   - Конечно. Только молчит. Я никогда не слышала, чтобы  он  жаловался,
но знаю, что он просто смирился. Я помню его, когда ему не было и десяти
и он все время крутился около меня. Еще тогда он был робким.
   - Значит, по-вашему, он робкий?
   - Еще какой! Если бы вы знали, какие только сцены он ни выдерживал, и
руки на нее не поднял.
   - Его отсутствие вас беспокоит?
   - В первые дни я не  беспокоилась.  Привыкла.  Нужно  же  ему  иногда
немного развеяться. Это выражение рассмешило Мегрэ.
   - Не могу понять, кто сообщил вам. Если только не месье Лекюрер...
   - Нет.
   - Неужели мадам Сабен-Левек явилась сообщить о своем беспокойстве?
   - Да.
   - Она? Забеспокоилась? Сразу видно, что вы ее не знаете! Да он  может
умереть у ее ног, а она и пальцем не пошевелит.
   - Думаете, она психопатка?
   - Пьяница, это да. Только проглотит с утра кофе и тут же за бутылку.
   - Вы не видели больше своего хозяина после восемнадцатого февраля?
   - Нет.
   - Не получали о нем известий?
   - Никаких. Признаюсь, я места себе не нахожу...
   Появившаяся в дверях гостиной г-жа Сабен-Левек не двинулась с места.
   На ней был  тот  же  домашний  туалет,  что  и  накануне,  и  она  не
удосужилась даже провести расческой по волосам.
   - Вы пришли повидаться со мной или с кухаркой?
   - С обеими.
   - Я в вашем распоряжении.
   Она провела обоих мужчин  в  знакомый  Мегрэ  будуар.  На  серебряном
подносе стояла бутылка коньяка и рюмка.
   - Думаю, вы мне компанию не  составите?  Мегрэ  отрицательно  покачал
головой.
   - Что вам от меня надо на этот раз?
   - Сначалу спрошу я. Куда вы ходили вчера вечером?
   - Я уже знаю от моей горничной, что вы следили за мной. Это избавляет
меня от лжи. Я  не  очень  хорошо  себя  чувствовала  и  вышла  подышать
воздухом. При виде  телефона-автомата  мне  вздумалось  позвонить  одной
своей приятельнице.
   - У вас есть приятельницы?
   - Вас это удивит, но есть.
   - Могу ли я выяснить имя той, кому вы звонили?
   - Это вас не касается, а значит, отвечать я не буду.
   - Этой приятельницы не было дома?
   - Как вы узнали?
   - Вам пришлось набирать три разных номера.
   Она ничего не ответила и отпила глоток коньяка. Ей было не по себе.
   Просыпаться для  нее,  должно  быть,  было  мукой,  и  только  глоток
спиртного более или менее приводил ее в себя. Лицо у нее  было  отекшее.
Нос заострился и казался еще длиннее.
   - Тогда еще вопрос. Ящики стола, принадлежавшего вашему мужу, закрыты
на ключ. Вам известно, где находятся ключи?
   - Наверное, у него в кармане. Я никогда не рылась у него в комнатах.
   - Кто его лучший друг?
   - Сразу после нашей свадьбы  он  часто  приглашал  к  обеду  адвоката
Обуано с женой. Они вместе учились.
   - Они перестали видеться?
   - Не знаю. Во всяком случае, сюда Обуано больше не приходит.  Мне  он
не нравился. Человек с большими претензиями, говорит без остановки,  как
будто выступает в суде. А его жена, так...
   - Что жена?
   - Ничего. Лопается от  гордости,  что  унаследовала  замок  от  своих
родителей... Она выпила еще.
   - Вы тут надолго?
   Чувствовалось, что она устала,  и  Мегрэ  стало  ее  немного  жаль  -
Предполагаю, что я все еще нахожусь под  наблюдением  кого-то  из  ваших
людей?
   - Да. На сегодня все.
   Мегрэ сделал Лапуэнту знак следовать за ним.
   - До свидания, сударыня.
   Она не ответила, а в гостиной уже  дожидалась  горничная,  которая  и
проводила их сначала в прихожую, потом на лестницу.
   На первом этаже Мегрэ пересек площадку, вошел в  контору  и  попросил
провести его к г-ну Лекюреру. Тот  вышел  навстречу  обоим  полицейским,
которых провел к себе в кабинет.
   - Есть новости? - спросил он.
   - Новостями это не назовешь.  Как  мне  удалось  выяснить,  последней
видела вашего патрона,  одна  девушка  из  кабаре  "Крик-крак"  с  улицы
Клемана Маро, а после того как они расстались, он должен был отправиться
на улицу Терн, где его ожидала одна молодая особа. Это  было  уже  ночью
восемнадцатого февраля. На улице Терн он так и не появился.
   - Может быть, передумал дорогой?
   - Может быть. Это точно, что более чем за месяц он  вам  ни  разу  не
позвонил?
   - Ни разу.
   - Однако во время прежних отлучек он держал с вами связь по телефону.
   - Да, каждые два-три дня. Он очень  обязательный  человек.  Года  два
назад он в срочном порядке появился, так как нам нужна была его подпись.
   - Как у вас с ним складывались отношения?
   - Они были очень добросердечными. Он мне полностью доверял.
   - Знаете ли вы, что он хранил в ящиках стола у себя в квартире?
   - Нет. Я редко поднимался наверх и  никогда  не  видел,  чтобы  ящики
стола были выдвинуты.
   - Ключи вы видели?
   - Часто. Он всегда носил с собой связку. Там был и ключ  от  большого
сейфа, который вы должны были заметить в машинописном бюро.
   - Что в сейфе?
   - Документы наших клиентов конфиденциального содержания, в  частности
их завещайвя.
   - У вас тоже есть этот ключ?
   - Естественно.
   - У кого еще?
   - Ни у кого.
   - Были ли какие-нибудь дела, которые нотариус вел сам, не ставя вас в
курс дела?
   - С некоторыми клиентами он вел переговоры с глазу на глаз у  себя  в
кабинете, почти всегда делал кое-какие пометки и, когда  клиент  уходил,
ставил меня в курс дела.
   - Кто в его отсутствие занимается движением капиталов?
   - Я. У меня общая доверенность.
   - Ваш патрон очень богат?
   - Да, не беден.
   - Он сумел увеличить свое состояние с тех пор, как умер его отец?
   - Бесспорно.
   - И все это наследует только его жена?
   - Я вместе  с  еще  одним  служащим  был  свидетелем  при  подписании
завещания, но я его не читал. Предполагаю, что он предусмотрел известное
количество достаточно крупных отказов по завещанию.
   - А контора?
   - Все будет зависеть от госпожи Сабен-Левек.
   - Благодарю вас.
   Тут Мегрэ неожиданно для себя заметил,  что  после  визита  Натали  в
уголовную полицию о нотариусе говорят  то  в  настоящем  времени,  то  в
прошедшем.
   Больше в прошедшем - Если вы  хотите  встретиться  со  мной  сегодня,
приходите сейчас же - в час у меня операция.
   У Мэгрэ сложилось впечатление, что доктор  Флориан,  как  большинство
светских врачей, окружал себя неким ореолом торжественности. Жил  он  на
авеню Фош, что подразумевало наличие избранной клиентуры.
   - Буду у вас через несколько минут...
   Мегрэ с Лапуэнтом находились в баре на бульваре Сен-Жермен - им  надо
было позвонить; не мешало и пропустить по кружке пива.
   - Он ждет нас. Это на авеню Фош...
   Несколько минут спустя маленький черный автомобиль  уже  следовал  по
Елисейским полям. Лапуэнт молчаливо хмурился, словно  что-то  не  давало
ему покоя.
   - Случилось что-нибудь?
   - Да все эта женщина... Не могу отделаться от чувства жалости к ней.
   Мегрэ ничего не ответил, но думал он, наверное, о том же, потому что,
когда они объезжали вокруг Триумфальной арки, он пробурчал:
   - Придет время, я с ней познакомлюсь получше.
   Дом  был  богатый,  внушительный,  более  современный,  че