есяца назад.
     Сейчас еду. Встречу вас там. И спасибо.
     Мегрэ запихал в карман вторую трубку, повернулся к шоферу:
     - Пока вы мне больше не нужны. Можете идти. Благодарю за помощь.
     Оставшись наедине с Лапуэнтом, Мегрэ вздохнул:
     - Его-таки убили.
     - Сабен-Левека.
     - Только что вытащили тело из Сены, набережная Гренель. Поедешь со мной. Сначала предупреди отдел идентификации.
     Маленький автомобиль выбрался из заторов машин и достиг Гренельского моста в рекордное время. На берегу Сены, ниже набережной, были свалены брусья, груды кирпичей, какие-то трубы. Несколько барж стояли под разгрузкой.
     Вокруг безжизненного тела сгрудилось человек пятьдесят - постовому стоило большого труда не подпускать их близко.
     Жадо был уже на месте.
     - Товарищ прокурора сейчас будет здесь.
     - Бумажник у вас?
     - Да.
     Жадо передал Мегрэ бумажник. Был он, естественно, совершенно размокший, липкий, дряблый. Лежало в нет три пятисотфранковых купюры и несколько сто-франковых, удостоверение личности и права. Чернила расплылись, но некоторые слова еще можно было прочесть.
     - Больше ничего?
     - Нет, есть. Чековая книжка.
     - Тоже на имя Сабен-Левека?
     - Да.
     Мегрэ украдкой поглядывал на разбухшее тело, распростертое на мостовой. Как всегда в подобных случаях, комиссару пришлось пересилить себя, чтобы к нему приблизиться.
     Вздутый живот был похож на переполненный бурдюк. Грудь была распорота, и оттуда вылезали внутренности мерзкого белого цвета. Что касается лица, в нем уже не оставалось почти ничего человеческого.
     - Лапуэнт, звони Лекюреру, пусть сейчас же едет сюда.
     Мегрэ не мог допустить, чтобы это увидела Натали.
     - Где речник?
     Ему ответили с сильным фламандским акцентом:
     - Я здесь, господин полицейский.
     - Вы тут долго стояли?
     - Больше двух недель, понимаете. Я рассчитывал задержаться дня на два, чтобы выгрузить кирпичи, но забарахлил мотор. Механики пришли чинить. На это потребовалось время. Сегодня утром они закончили работу...
     Рядом с речником стояла его белобрысая жена со светловолосым младенцем на руках: судя по всему, она не понимала по-французски и с беспокойством переводила взгляд с одного собеседника на другого.
     - Около трех я решил сам проверить мотор, потому что рассчитывал завтра утром отплыть в Бельгию, взяв груз вина в Берси. Я почувствовал: что-то мешает, и когда мотор заработал, тело неожиданно всплыло на поверхность. Оно, наверное, зацепилось за якорь или винт, поэтому все распорото. Вот уж повезло, правда, месье...
     Товарища прокурора, которому не было и тридцати, звали Орон. Выглядел он очень элегантно, очень изысканно.
     - Кто это? - спросил он, пожав Мегрэ руку.
     - Мужчина, который исчез больше месяца назад, Сабен-Левек, нотариус с бульвара Сен-Жермен.
     - Он украл кассу?
     - Не похоже.
     - У него были причины для самоубийства?
     - Не думаю. Последней, кто его видел, была девушка из ночного кабаре.
     - Значит, его убили?
     - Вероятно.
     - Здесь?
     - Не представляю, каким образом могли его привезти живым на берега Сены. Идиотом он не был...
     Привет, Гренье. У меня тут для вас грязная работенка.
     - Видел.
     Это был один из новых судебно-медицинских экспертов.
     - Здесь я ничего не могу сделать. Констатировать смерть было бы с моей стороны смешно: она достаточно очевидна.
     Подъехал фургон Института судебной медицины. Но сначала пришлось предоставить поле деятельности фотографам из отдела идентификации.
     Первый клерк нотариуса не заставил себя ждать и уже спускался по каменным ступеням, ведущим на грузовой причал.
     Мегрэ указал ему на бесформенную массу, распространявшую зловоние.
     - Посмотрите, он ли это.
     Подойти ближе первый клерк не решался. Держался он неестественно прямо и не отнимал от носа и рта носовой платок.
     - Это действительно он, - заявил Лекюрер.
     - Как вы его узнали?
     - По лицу. Это действительно он, хотя лицо и изуродовано. Думаете, он бросился в воду?
     - С чего бы это?
     Лекюрер отошел, встав как можно дальше от тела.
     - Не знаю. В воду бросаются многие.
     - У меня его бумажник и чековая книжка.
     - Значит, я не ошибся, опознав его.
     - Я вызову вас завтра утром на набережную Орфевр, чтобы подписать свидетельские показания.
     - В котором часу?
     - В девять. У вас такси?
     - Вито успел вернуться. Я попросил его привезти меня сюда. Он ждет в "фиате" на набережной...
     - Я тоже им воспользуюсь... Идешь, Лапуэнт?
     Мегрэ подошел к судебно-медицинскому эксперту: тот, кажется, был единственным человеком, который чувствовал себя нормально рядом с трупом.
     - Сможете ли вы уже сегодня вечером сказать мне, был ли он убит, прежде чем попал в воду?
     - Постараюсь. Это будет нелегко, учитывая состояние, в котором находится тело.
     Трое мужчин врезались в толпу любопытных. Жеф ван Рутен устремился за Мегрэ.
     - Вы будете начальник, да?
     - Да.
     - Я смогу отчалить завтра утром? Я сказал все, что знал.
     - Сначала вы отправитесь в комиссариат, чтобы там записали ваши показания, вы их подпишете.
     - В какой комиссариат?
     - Вон там господин в черном плаще с маленькими черными усиками. Это комиссар здешнего округа. Он вам скажет, что надо делать.
     В "фиате", который Вито, как все личные шоферы, вел осторожно, их было четверо.
     - Простите, господин Мегрэ, - чуть слышно проговорил первый клерк. - Нельзя ли на минутку остановиться около бистро? Если я не выпью чего-нибудь крепкого, меня вырвет.
     Из машины, остановившейся перед баром, они вышли все трое: в баре никого не было, кроме двух грузчиков. Лекюрер заказал себе двойную порцию коньяка, он был мертвенно-бледен. Мегрэ ограничился кружкой пива, а Лапуэнт тоже заказал себе коньяк.
     - Я не ожидал, что его найдут в Сене.
     - Почему?
     - Не знаю. Я иногда думал, что он уехал с какой-нибудь женщиной. Он мог быть на Лазурном берегу... где угодно. Предположить, что произошла трагедия, я мог только по одной причине - он мне не звонил.
     До бульвара Сен-Жермен они добрались быстро.
     - Вы должны будете проверить все последние счета и навести справки в банке.
     - Не доверите ли мне чековую книжку, чтобы я мог сверить те суммы, что в ней значатся?
     Мегрэ передал ее первому клерку и направился к правой двери, в то время как Лекюрер открыл левую.
     - Опять! - недовольно воскликнула горничная, открыв дверь.
     - Да, мадемуазель, это опять я. И буду вам признателен, если вы незамедлительно известите вашу хозяйку, что я ее жду.
     Не дожидаясь приглашения, Мегрэ сам, не вынимая трубки изо рта, направился к будуару: он как будто бросал вызов.
     Прошло добрых десять минут, прежде чем появилась Натали - вместо домашнего туалета на ней был очень элегантный костюм.
     - Я собиралась выходить.
     - Чтобы отправиться в какой бар?
     - Это вас не касается.
     - У меня для вас важная новость. Только что обнаружен ваш муж.
     Она не спросила, жив он или мертв. Только поинтересовалась:
     - Где?
     - В Сене, в Гренельском порту.
     - Я так и знала, что с ним что-нибудь стряслось. Рот у нее был перекошен, взгляд достаточно тверд. Она, конечно, выпила, но держалась.
     - Предполагаю, что мне надо поехать опознать тело? Он в морге?
     - Во-первых, моргов уже давно нет. Это теперь называется Институт судебной медицины.
     - Вы сами меня туда отвезете?
     - В опознании нет необходимости. С этим справился господин Лекюрер.
     Если вы настаиваете...
     - Вы меня оскорбляете?
     - Чем?
     - Считаете, что я настолько извращена?
     - С вами никогда не угадаешь...
     Сакраментальная бутылка коньяка с рюмкой стояла на столике. Она налила себе, не предложив посетителям.
     - Что теперь будет?
     - Сегодня вечером это станет известно журналистам, и они вместе с фотографами начнут трезвонить в ваши двери.
     - Помешать им в этом никак нельзя?
     - Вы можете их не принимать.
     - И тогда?
     - Они примутся искать в других местах. Вас они не пощадят, скорее, напротив. Это обидчивые люди. Возможно, им что-то удастся обнаружить.
     - Мне нечего скрывать.
     - Поступайте, в конце концов, как вам заблагорассудится, но на вашем месте я их принял бы. Постарался бы выйти к ним в достаточно пристойном виде. Первые появятся через час с небольшим.
     Пить она больше не стала, даже налитую вторую рюмку.
     - Они держат связь с комиссариатами...
     - Вам доставляет удовольствие так со мной говорить, правда?
     - Можете быть уверены, что не слишком.
     - Вы меня презираете.
     - Я никого не презираю.
     - Это все, что вы хотите мне сказать?
     - Да, все. Мы, вероятно, скоро опять увидимся.
     - Не имею ни малейшего желания. Я вас презираю, господин комиссар. А теперь убирайтесь! Клер!.. Выставите этих господ за дверь.
     На тротуаре, напротив дома 207-а по-прежнему стоял инспектор, и Мегрэ не решился положить конец слежке, предпочтя, в конечном итоге, продолжать ее.
     Прослушивание телефонных разговоров ничего не дало, и нужно было подождать результата, раз уж Натали не постеснялась выйти вечером к телефону-автомату, накинув меховое манто поверх ночной рубашки.
     - Что ты обо всем этом думаешь, Лапуэнт? - поинтересовался Мегрэ, садясь в машину.
     - Если она будет вести себя с журналистами так же, завтра утром можно ожидать любопытных сообщений в газетах.
     - На Набережной мне сегодня больше нечего делать. Высади-ка меня у дома.
     Г-жа Мегрэ встретила его, хитро улыбаясь.
     - Доволен?
     - Чем это я должен быть доволен?
     - Разве твой покойник не обнаружен?
     - Сообщили по радио?
     - Да, в шестичасовых известиях было краткое сообщение по этому поводу. Есть хочешь?
     - Нет. После такого дня, какой пришлось провести, аппетит не появляется.
     Мегрэ направился к буфету и задумался, что бы себе налить, потому что его подташнивало. В конце концов он решился на стопку джина. Такое случалось нечасто. Бутылка стояла нетронутой уже больше года.
     - Тебе налить? - спросил он.
     - Нет, спасибо. Сядь и почитай газеты, а я тебе приготовлю немного поесть.
     Суп уже поспел. После него она подала салат с ветчиной и ломтики холодной картошки.
     - Тебя что-то мучает? - негромко спросила г-жа Мегрэ, пока муж ел.
     - Я кое-чего не понимаю, и это мне не нравится.
     - С кем ты работаешь?
     Г-же Мегрэ было известно, что его всегда сопровождает кто-нибудь из ближайших сотрудников. Иногда это был Жанвье. Иногда Люкас, но он теперь заменял Мегрэ, когда тот отсутствовал. На этот раз судьбе было угодно, чтобы это был Лапуэнт.
     - Телевизор включить?
     - Нет. Мне что-то лень смотреть.
     Комиссар устроился в своем кресле и принялся листать газеты, но голова его была занята другим, особенно Натали, которая только что в столь грубых выражениях выставила его за дверь квартиры.
     В девять он уже дремал, и жена собиралась будить его, чтобы он перебрался на кровать, когда телефонный звонок заставил Мегрэ подскочить на месте.
     - Алло!.. Да, я слушаю. Это вы, Гренье?.. Удалось что-нибудь обнаружить?
     - Сначала один вопрос. Этот господин имел привычку носить шляпу?
     Мегрэ подумал.
     - Я никогда его не видел, и мне не пришла в голову мысль расспрашивать на этот счет его жену или служащих. Подождите-ка...
     Одевался он изысканно, старался выглядеть моложаво... Я представляю его себе скорее с непокрытой головой...
     - А может быть, кто-то снял с него шляпу, прежде чем ударить по голове?.. Да не один раз, а раз десять, по моему мнению, с большой силой. Череп - на кусочки, как мозаика...
     - Пули нет?
     - Ни в голове, ни где бы то ни было. Не знаю, каким предметом воспользовались: молотком, разводным ключом или монтировкой. Возможно, монтировкой. Двух таких ударов вполне хватило бы, но убийца остервенел.
     - А что это за дыра на уровне талии?
     - Это позже. Тело уже начало разлагаться, когда зацепилось за якорь или что-то в этом роде.
     Мне показалась интересной одна деталь. Щиколотки повреждены, как мне кажется, чем-то вроде железной проволоки, причем так сильно, что одна ступня почти отвалилась. К этой проволоке, должно быть, привязали что-то тяжелое - груз или бутовый камень.
     - Долго, по вашему мнению, он пробыл в воде?
     - Точно сказать невозможно. Несколько недель.
     - Четыре, пять?
     - Возможно. По ходу дела я проверил одежду. В одном из карманов обнаружилась связка ключей. Я пришлю их вам завтра утром, как только смогу.
     - Буду ждать с нетерпением.
     - У вас в распоряжении больше людей, чем у меня. Пришлите кого-нибудь за ними.
     - Идет. Оставьте ключи у вахтера.
     - Теперь я отправлюсь в горячую ванну и хорошенько поем. Не хотел бы я иметь такую работенку каждый день. Спокойной ночи, Мегрэ.
     - Спокойной ночи, Гренье. И спасибо.
     На следующий день комиссар появился у себя в кабинете, когда не было еще девяти. Первым делом он отправил инспектора в Институт судебной медицины за связкой ключей.
     В дверь постучали. Это был Лапуэнт, который сразу же понял, что есть новости.
     - Мне звонил Гренье. Удар Сабен-Левеку был нанесен тупым предметом, как пишут в донесениях. Ударов десять, чрезвычайно сильных. Прежде чем бросить тело в воду, к щиколоткам привязали камень или какой-нибудь груз. Кроме того, Гренье нашел в одном из карманов связку ключей.
     - Газеты видели?
     - Нет еще.
     Лапуэнт отправился за ними в инспекторскую и со странной улыбкой подал Мегрэ.
     - Взгляните.
     Шапка в одной из ежедневных газет гласила: "Убийство известного нотариуса".
     Фотография была достаточно неожиданна для того, кто видел молодую женщину самое меньшее за час до того момента, как ее сфотографировали.
     Опьянения не было и следа. Она не поленилась переодеться, и вместо бежевого костюма на ней был черный костюм с белой кружевной блузкой.
     Темные волосы тщательно уложены. Лицо, которое казалось осунувшимся, было печально фотогеничной печалью, в руке она держала носовой платок, словно только что плакала и боялась, что заплачет снова.
     "Его безутешная жена ничего не понимает".
     Интервью с Натали было достаточно длинным, с вопросами и ответами.
     Журналиста она приняла не в будуаре, а в большой гостиной.
     - Когда исчез ваш муж?
     - Приблизительно месяц назад. Я не беспокоилась, так как бывало, что его вызывал в провинцию кто-нибудь из клиентов.
     - Кто замещает его в конторе?
     - Его первый клерк, очень компетентный человек. Муж полностью ему доверял и дал общую доверенность.
     - Вы часто выходите?
     - Редко. Принимаем мы только немногих друзей. Мы ведем спокойную жизнь.
     - Это вы обратились в полицию?
     - Я решила повидаться с комиссаром Мегрэ, чтобы поделиться с ним своими тревогами.
     - Почему с Мегрэ?
     - Не знаю. Я читала отчеты о многих делах, которые он вел, и это внушило мне доверие к нему.
     Интервью с Жаном Лекюрером было короче предыдущего.
     - Мне нечего вам сказать.
     - Он не оставил вам никакой записки?
     - Нет. Он никогда не оставлял мне записок, но звонил каждые два-три дня.
     - Так было и на этот раз?
     - Нет.
     - Это вас обеспокоило?
     - Когда прошло дней десять...
     - Вам не приходило в голову обратиться в полицию?
     - Я просто поделился своими тревогами с госпожой Сабен-Левек.
     Другая газета поместила фотографию сидящей Натали, по-прежнему в большой гостиной.
     "Загадочная смерть парижского нотариуса".
     Текст был почти такой же, разве что эта газета подчеркивала тот факт, что полиция предупреждена не была. В заключение сообщалось: "Судя по всему, такие загадочные исчезновения были для г-на Сабен-Левека привычны".
     - Самое удивительное, - заметил Лапуэнт с некоторым восхищением, - как это она сумела перемениться в столь короткое время!
     Вернулся инспектор со связкой ключей: в ней было полдюжины маленьких ключиков и ключ от сейфа, вероятно, с первого этажа.
     Бонфис принес Мегрэ список парижских ночных ресторанов и кабаре, и комиссар был удивлен их количеством. Три страницы машинописного текста через один интервал!
     Он сунул список в ящик стола, поднялся и вздохнул:
     - На бульвар Сен-Жермен.
     - Вы думаете, она вас примет?
     - Я собираюсь встретиться не с ней. Мне нужно прежде зайти в прокуратуру.
     Мегрэ сообщили, что вести дело поручено следователю Куэнде, - еще с первых лет своей службы комиссар знал этого добродушного и улыбающегося старого следователя. Кабинет его он нашел в самом конце длинного коридора, где помещались судебные следователи.
     Куэнде протянул ему руку.
     - Я ждал вас. Присаживайтесь.
     Письмоводитель печатал на машинке, возраста они со следователем были почти одинакового.
     - Я прочел только то, что пишут в газетах, поскольку донесения у меня еще нет.
     - Это потому, что не о чем доносить, - ответил комиссар, по-прежнему улыбаясь. - Вы забываете, что тело обнаружено только вчера.
     - Я наслышан, что вы занимаетесь этим делом уже три дня.
     - Безуспешно. Сегодня утром мне необходимо постановление на обыск.
     - На бульваре Сен-Жермен?
     - Да. Госпожа Сабен-Левек не испытывает к моей персоне большой симпатии.
     - Из ее интервью этого не явствует.
     - Она плетет журналистам что ей вздумается. Мне хотелось бы досконально обследовать квартиру нотариуса: до сих пор я мог произвести только поверхностный осмотр.
     - Вы не заставите меня долго ждать известий?
     Это был намек на репутацию Мегрэ. Во Дворце правосудия считалось, что он ведет следствие как ему заблагорассудится, не очень-то думая о следователях.
     Спустя двадцать минут Мегрэ с Лапуэнтом уже входили под ставшие им знакомыми своды. Мегрэ пришло в голову заглянуть в привратницкую, где их встретил мужчина весьма солидного вида. Привратницкая походила на гостиную.
     - Я не знал, заглянете ли вы ко мне, господин комиссар.
     - Я так торопился...
     - Понимаю. Я в прошлом полицейский, служил постовым. Предполагаю, что вас интересует мадам?
     - Такие штучки встречаются нечасто.
     - Это странная пара, вернее, была странная пара, раз бедняга умер. У людей две машины и шофер. Но выходят они чаще всего пешком. Я никогда не видел, чтобы они шли куда-нибудь вместе, и, кажется, едят они тоже порознь.
     - Почти всегда.
     - Они никого не принимают, хотя журналистам она сказала другое. Что до нотариуса, он время от времени закатывается куда-нибудь по-холостяцки: ничего с собой не берет, нос задрал, руки в карманы. Мне кажется, у него где-то есть другая семья или пристанище в городе.
     - Я загляну к вам при случае. Вы, кажется, весьма наблюдательны...
     - Привычка, не так ли?
     Спустя несколько мгновений Мегрэ уже звонил в дверь квартиры.
     Увидя перед собой двух мужчин, Клер побагровела от ярости и наверняка бы захлопнула дверь перед носом у Мегрэ, не выстави он предусмотрительно ногу.
     - Мадам...
     - Мне нет дела до нее. Если вы умеете читать, прочтите эту бумагу.
     Это постановление на обыск, выданное судебным следователем. Если вы не хотите предстать перед судом за сопротивление властям...
     - Что вы хотите осмотреть?
     - Вы мне не нужны. Квартиру я знаю.
     И в сопровождении Лапуэнта комиссар направился на половину нотариуса.
     Больше всего его интересовал кабинет. Из мебели - маленький письменный стол красного дерева, где было четыре закрытых на ключ ящика.
     - Открой окно, ладно? Здесь пахнет затхлостью.
     Мегрэ перепробовал три ключа, прежде чем подобрал подходящий. В ящике лежала только именная почтовая бумага, конверты и две ручки, одна из которых была из литого золота.
     Содержимое второго ящика оказалось более интересным. Там находилось несколько любительских фотографий, сделанных в большинстве случаев на Лазурном берег