стских автобусов. Такси остановилось перед "Отель де Лувр". Сначала в гостиницу вошли Лина и ее подруга, видимо, хотели узнать, есть ли там свободные комнаты. Через несколько минут за багажом пришел носильщик, а горничная, посмотрев на счетчик, расплатилась за проезд.
     - Поставь где-нибудь машину и приходи ко мне в бар. Нужно все же дать ей время обжиться в своем номере и прийти в себя.
     К тому асе его мучила жажда.
     В баре царили тишина и полумрак. Двое англичан беседовали, устроившись на высоких сиденьях, но слов нельзя было разобрать. На стенах, обшитых дубовыми панелями, в четырех или пяти метрах друг от друга висели бронзовые бра, освещавшие бар тусклым светом. В углу, с бокалом красноватого коктейля, кого-то ждала молодая женщина. Четверо мужчин вели тихий разговор, изредка наклоняясь друг к другу.
     И здесь тоже чувствовалось воскресенье, день, свободный от всяческих забот. Сквозь кремовые шторы едва различались грязные сугробы, черные деревья, головы идущих прохожих.
     - Не желаете ли снять пальто, мосье?
     - О, прошу прощения...
     Из-за тех дел, которые он расследовал, ему чаще приходилось бывать в различных небольших кафе или в шумных барах в районе Елисейских полей, чем в таких роскошных гостиницах. Он снял пальто, облегченно вздохнул, осободившись наконец от слишком теплого шарфа.
     - Пива... - бросил он бармену, который смотрел на него, словно пытаясь вспомнить, где он мог видеть это лицо.
     - "Карлсберг", "Хайникен"?
     - Безразлично...
     Добряка Люка тоже остановила девушка из гардероба.
     - Что ты будешь пить?
     - А вы, шеф?
     - Я заказал себе пиво.
     - Тогда и для меня то же самое.
     Буквы, составляющие название "Гриль-ресторан", слабо светились над открытой дверью, откуда доносилось легкое позвякивание тарелок.
     - Ты голоден?
     - Не очень...
     - Тебе известны номера комнат?
     - 437, 438 и 439. Две спальни и маленькая гостиная.
     - А Нелли?
     - Она будет ночевать там же. 437-й номер - большая комната с двумя кроватями для госпожи Наур и ее подруги...
     - Я сейчас вернусь...
     По широкому коридору с мраморным полом Мегрэ направился к двери с надписью "телефон".
     - Соедините меня, пожалуйста, с комнатой 437 - Минутку...
     - Алло!.. Госпожа Наур?
     - Кто ее спрашивает?
     - Комиссар Мегрэ.
     - Это Анна Кехель. Госпожа Наур принимает ванну.
     - Спросите у нее, удобно ли ей, чтобы я поднялся к ней минут через десять, или она хочет сначала пообедать.
     Переговоры затянулись. Комиссар слышал в трубке неясные голоса.
     - Алло!.. Она не голодна, поела в самолете, но хотела бы, чтобы вы поднялись через полчаса.
     Через несколько минут Мегрэ и Люка вошли в зал "Гриль-ресторана", на стенах которого были такие же панели и такие же бра, как и в баре, а на столах стояли небольшие лампы. Занятыми оказались лишь несколько столиков, и люди, сидевшие за ними, шептались, как в церкви. Метрдотель и официанты молча сновали по залу, словно слуисители культа.
     Мегрэ покачал головой, когда ему протянули огромное меню.
     - Холодное мясо ассорти, - негромко произнес он.
     - Мне тоже. Метрдотель поправил их:
     - Два блюда с холодным мясом.
     - И пива.
     - Напитками у нас занимается специальный официант.
     - Ты не позвонишь на набережную, чтобы сказать, что мы здесь? Пусть это передадут Жанвье, который, видимо, еще в Орли. Сообщи им номера комнат.
     Чувствовалось, что Мегрэ сделался как-то грузнее, и, видя его настроение, Люка старался не задавать лишних вопросов.
     Они ели в молчании, ощущая не себе постоянное внимание метрдотеля и официантов.
     - Вы будете пить кофе?
     Официант в национальном турецком наряде принес кофе и церемонным жестом разлил его в чашки.
     - Будет лучше, если ты пойдешь со мной. Они поднялись на четвертый этаж, нашли комнату 437, постучали, но открылась дверь соседней - комнаты 438.
     - Сюда, пожалуйста, - сказала им Анна Кехель. Она тоже приняла ванну или душ, пряди волос были еще влажными.
     - Входите... Сейчас я скажу Лине...
     Небольшая гостиная имела приятный вид: светло-серые стены, нежно-голубые кресла, столик цвета слоновой кости. В соседней комнате кто-то ходил взад и вперед, наверное, Нелли Фелтхеис, которая распаковывала чемоданы.
     Стоя посреди гостиной, они ждали довольно долго, испытывая чувство неловкости, пока наконец не появились обе женщины. Мегрэ это удивило, он думал, что Лина примет его, лежа в постели.
     Мадам Наур только что причесалась, на лице у нее не было косметики.
     Лина выглядела хрупкой и беззащитной. На ней был поношенный махровый халат розового цвета. Возможно, ей и трудно было принимать полицейских, но держалась она спокойно, ее утреннее нервное напряжение исчезло.
     Она удивилась, увидев двух мужчин, а не одного, как ожидала, и какое-то время оставалась словно в нерешительности, глядя на Люка.
     - Это один из моих инспекторов, - пояснил Мегрэ.
     - Садитесь, господа.
     Она села на диван, а ее подруга устроилась рядом.
     - Прошу прощения, что потревожил вас сразу же после приезда, но вы должны понять, мадам, что я обязан задать несколько вопросов.
     Она закурила, сигарету, и было видно, как пальцы ее, державшие спичку, слегка дрожали.
     - Вы можете курить.
     - Благодарю вас.
     Комиссар не сразу принялся набивать трубку табаком.
     - Могу ли я спросить, где вы были в ночь с пятницы на субботу?
     - Какое время вас интересует?
     - Я хотел бы знать, как вы провели время вечером и ночью.
     - Я вышла из дома около восьми часов вечера.
     - Почти одновременно с мужем?
     - Я не знаю, где он находился в тот момент.
     - У вас было заведено уходить из дома и не сообщать ему, куда вы направляетесь?
     - Мы оба были вольны поступать так, как нам того хотелось.
     - Вы уехали на своей машине?
     - Нет. На улице был гололед, и у меня не было желания садиться за руль.
     - Вы вызвали такси?
     - Да.
     - По телефону, который находится в вашей комнате?
     - Да. Разумеется.
     Она говорила голосом маленькой девочки, отвечающей урок, и ее наивные глаза кого-то напоминали комиссару. И только после нескольких ее ответов ему вспомнилась горничная, девушка с почти прозрачными глазами и детским выражением лица.
     Так же вела себя и Лина, и можно было подумать, что одна копировала другую, настолько их поведение, вплоть до частого помаргивания ресницами, было похожим.
     - Куда вы поехали?
     - В ресторан на Елисейских полях... "Мариньян". Она какое-то мгновение колебалась, прежде чем произнести это название.
     - Вы часто ужинали в "Маринъяне"?
     - Иногда.
     - Одна? - - Большей частью.
     - Где вы сидели?
     - В большом зале.
     Там обычно бывало по сотне клиентов, и потому нельзя было проверить ее алиби.
     - Никто к вам не присоединился?
     - Нет.
     - Вы не назначали встречи?
     - Я оставалась одна до конца.
     - То есть до которого часа?
     - Не помню. Вероятно, до десяти.
     - А до того, как устроиться в зале, вы не заходили в бар?
     Она снова поколебалась, прежде чем отрицательно покачать головой.
     Больше нервничала Анна Кехель, которая постоянно крутила головой, бросая взгляд то на Лину, то на комиссара.
     - Что вы делали потом?
     - Немного прошлась по Елисейским полям, чтобы подышать свежим воздухом.
     - Несмотря на скользкие тротуары?
     - Они были расчищены. Где-то возле "Лидо" я взяла такси и вернулась домой.
     - Вы и на этот раз не встретили мужа, который вернулся около десяти часов?
     - Не видела. Я поднялась в свою комнату, где Нелли уже заканчивала укладывать мой чемодан.
     - Вы решили уехать?
     С самым простодушным видом она ответила:
     - Я решила уехать еще восемь дней назад.
     - Куда вы намеревались отправиться?
     - Ну... в Амстердам, конечно.
     И она что-то сказала по-голландски Анне Кехель. Та вышла и вернулась с каким-то письмом. На нем стояла дата шестого января, оно было написано на непонятном языке.
     - Вы можете отдать перевести его. В нем я сообщаю Анне о своем приезде пятнадцатого января.
     - Вы заказали себе билет на самолет?
     - Нет. Сначала я думала поехать поездом. Есть экспресс, который отбывает в одиннадцать часов двенадцать минут.
     - Вы не хотели взять с собой горничную?
     - Для нее нет места в маленькой квартире Анны.
     Мегрэ, давая ей возможность запутаться окончательно, почти восхищался тем безмятежным простодушием, с которым она продолжала лгать.
     - Уходя, вы не задержались на какое-то время на первом этаже?
     - Нет. Такси, которое вызвала Нелли, уже ждало внизу.
     - Вы не попрощались с мужем?
     - Нет. Он знал, что я уезжаю.
     - Вы велели доставить вас на Северный вокзал?
     - Из-за плохой дороги мы опоздали. Поезд уже ушел, и я решила лететь самолетом.
     - И по пути в Орли заехали на бульвар Вольтера? Она даже не вздрогнула. Смятение отразилось лишь на лице Кехель.
     - Где это?
     - Боюсь, вам это так же хорошо известно, как и мне. Как вы узнали адрес доктора Пардона?
     Последовало долгое молчание. Она закурила новую сигарету, поднялась, сделала несколько шагов по комнате, вернулась и вновь уселась на диван.
     Если она и была смущена, то не подавала виду. Казалось, мадам Наур раздумывала, как ей вести себя дальше.
     - Что вам известно? - спросила она в свою очередь, глядя Мегрэ прямо в глаза.
     - Что ваш муж стрелял в вас из пистолета калибра 6,35. Прежде это оружие с перламутровой рукояткой принадлежало вам. Ваш муж хранил его в ящике письменного стола.
     Положив одну руку на подлокотник, а другой держась за подбородок, она продолжала удивленно смотреть на комиссара. Ее можно было принять за примерную девочку, слушающую наставления учителя.
     - Вы уехали из дома не на такси, а на красной машине вашего друга, которого зовут Висенте Алваредо. Это с ним вы приехали на бульвар Вольтера, где он рассказал вымышленную историю о том, как на вас покушался какой-то неизвестный автомобилист...
     Доктор Пардон, у которого вы так и не открыли рта, наложил вам временную повязку. Пока он снимал халат, вы украдкой покинули его квартиру...
     - Что вы от меня хотите?
     Она не казалась смущенной. Можно было поклясться, что она улыбалась ему с видом ребенка, которого уличили в чем-то нехорошем и который не считает ложь большим грехом.
     - Я желаю знать правду.
     - Я предпочла бы, чтобы вы задавали мне конкретные вопросы.
     Это тоже было хитрой уловкой, таким образом она смогла бы понять, что было известно полиции. Мегрэ тем не менее принял эту игру.
     - Это письмо действительно было написано шестого января? Я должен вас предупредить, что анализ чернил позволит нам проверить это.
     - Оно было написано шестого января.
     - Ваш муж был в курсе?
     - Он должен был догадываться.
     - Догадываться о чем?
     - О том, что я скоро уеду.
     - Почему?
     - Потому что наша жизнь стала невыносимой.
     - С какого времени?
     - Вот уже много месяцев.
     - Два года?
     - Возможно.
     - С тех пор, как вы встретили Висенте Алваредо? Анна Кехель нервничала все больше, и ее нога как бы случайно коснулась розовой туфли Лины.
     - Примерно.
     - Муж догадывался о вашей связи?
     - Не знаю. Возможно, что нас, Висенте и меня, кто-то видел. Мы не прятались.
     - Кажется ли вам естественным, что замужняя женщина?..
     - Я так мало ею была!
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Последние несколько лет Феликс и я жили как чужие.
     - Однако два года назад у вас появился ребенок.
     - Потому что муж непременно хотел иметь сына. Хорошо хоть не родилась вторая дочь.
     - Ваш сын от него?
     - Вне всякого сомнения. Я встретила Алваредо уже после того, как родила, и только начинала тогда выходить из дома.
     - У вас не было других любовников?
     - Ваше дело - верить или не верить. Но это был первый.
     - Что вы планировали на вечер четырнадцатого числа?
     - Не понимаю, о чем вы?
     - Шестого числа вы написали своей подруге, что прибудете в Амстердам пятнадцатого.
     Анна Кехель произнесла что-то по-голландски, но Лина лишь кивнула ей головой и продолжала так же уверенно смотреть на комиссара.
     Мегрэ наконец раскурил свою трубку.
     - Я попытаюсь вам объяснить. Алваредо хотел, чтобы я развелась с Науром и вышла за него замуж. Я попросила Висенте неделю отсрочки, потому что знала, что это будет нелегко сделать. В семье Науров никогда не было разводов, и Феликс стремился поддерживать традиции.
     Мы решили, что я поговорю с ним четырнадцатого, и, чтобы он ни ответил, мы немедленно уедем в Амстердам.
     - Почему в Амстердам?
     Казалось, она была удивлена непонятливостью комиссара.
     - Потому что это город, где прошло мое детство, я жила в нем, когда была девушкой. Висенте не знал Голландии. Я хотела показать ее ему.
     Добившись развода, мы поехали бы в Колумбию повидать его родителей перед свадьбой.
     - У вас есть собственное состояние?
     - Нет конечно. Но нам не нужны деньги Науров. Она добавила с оттенком какой-то гордости:
     - Семья Алваредо богаче Науров, ей принадлежит большая часть золотых приисков Колумбии.
     - Хорошо. Итак, вы ушли из дома около восьми часов, ничего не сказав мужу. Алваредо ожидал вас в своей "альфа-ромео". Где вы ужинали?
     - В небольшом ресторане на бульваре Монпарнас, Висенте ходит туда обедать почти всегда, он там рядом живет.
     - Вас не беспокоила возможная реакция мужа на ваше предложение?
     - Нет.
     - Почему нет, если он противился разводу?
     - Потому что он ничем не смог бы меня удержать.
     - Он по-прежнему любил вас?
     - Я вообще не уверена в том, что он меня когда-нибудь любил.
     - По какой же причине он женился на вас?
     - Возможно, для того, чтобы везде показываться с красивой и хорошо одетой женой. Все началось в Довиле, в тот год, когда я получила титул "Мисс Европа". Мы несколько раз сталкивались в холлах и коридорах казино. Однажды вечером, когда я стояла возле стола с рулеткой, он протянул мне жетоны и прошептал: "Ставьте на четырнадцать".
     - И выпал четырнадцатый номер?
     - Не в первый, а на третий раз. Он выпал два раза подряд, и я в жизни не видела столько денег, как в тот вечер, когда обменяла жетоны в кассе.
     Ситуация изменилась. Теперь она могла рассказывать правду - то, что было почти очевидным.
     - Он узнал номер моей комнаты и прислал мне цветы. Мы несколько раз обедали вместе. Феликс казался робким. Чувствовалось, что он не привык общаться с дамами.
     - Однако ему было тридцать пять лет.
     - Я не особенно уверена, что до меня он знал других женщин. А потом он увез меня в Биарриц.
     - И по-прежнему ничего от вас не требовал?
     - В Биаррице, где, как и в Довиле, Феликс проводил все ночи в казино, однажды он вошел в мою комнату около пяти часов утра. Обычно Наур не пил. Но тогда я почувствовала, что от него пахло алкоголем.
     - Он был пьян?
     - Выпил одну или две рюмки для храбрости.
     - И это случилось именно тогда?
     - Да. Он провел со мной всего полчаса. И за пять следующих месяцев приходил ко мне не больше десяти раз. Тем не менее он предложил выйти за него замуж:. Я согласилась.
     - Потому что он был богатым?
     - Потому что мне нравилась жизнь, которую он вел, переезжая из гостиницы в гостиницу, из казино в казино. Мы поженились в Каннах.
     Продолжали спать в разных комнатах. Этого хотел он. Феликс был очень стеснительным. Я думаю, ему было как-то стыдно за то, что он такой толстый, он весил тогда намного больше, чем в последние годы.
     - Он относился к вам с нежностью?
     - Обращался со мной, как с куклой, и ничего не изменил в своей обычной жизни. Нас повсюду сопровождал Уэни, с которым Феликс проводил больше времени, чем со мной.
     - Какие у вас отношения с Уэни?
     - Он мне не нравился.
     - Почему?
     - Не знаю. Возможно, потому, что Уэни имел слишком сильное влияние на мужа. Может быть, из-за того, что он принадлежит к другой породе, которую я не понимаю.
     - Как вел себя Уэни по отношению к вам?
     - Казалось, он меня не замечает. Наверное, он глубоко презирает меня, как презирает вообще всех женщин. Однажды, когда мне было особенно скучно, я попросила разрешения нанять себе горничную-голландку. Я поместила объявление в амстердамских газетах и выбрала Нелли, потому что она казалась веселой девушкой.
     Теперь она уже улыбалась, однако ее обеспокоенной подруге совсем не нравился оборот, который принимала беседа.
     - Вернемся к тому вечеру в пятницу. В котором часу вы вернулись домой?
     - В половине двенадцатого.
     - До этого времени вы с Алваредо оставались в ресторане?
     - Нет. Мы пошли к нему домой за чемоданом. Я помогла ему сложить вещи. Мы поболтали, выпили по рюмке.
     - Когда вы приехали сюда, он оставался в машине?
     - Да.
     - Вы вошли в комнату мужа?
     - Нет. Я поднялась к себе и переоделась. Потом спросила Нелли, дома ли муж, она сказала, что слышала, как Наур вернулся.
     - Нелли вам сказала, был ли он один или с секретарем?
     - С секретарем.
     - Вас не смущало, что тот мог присутствовать при вашей беседе с мужем?
     - Я привыкла к вечному присутствию Уэни. Не знаю, который был час, когда я спустилась вниз. Я уже надела шубу. За мной шла Нелли с чемоданом, который она поставила в коридоре, и мы поцеловались на прощание.
     - Она должна была к вам присоединиться?
     - Как только я вызвала бы ее.
     - Она поднялась в свою комнату, не дожидаясь результатов вашего разговора с мужем?
     - Нелли знала, что я приняла решение и не откажусь от него.
     Зазвонил телефон, стоявший на маленьком круглом столике. Мегрэ знаком показал Люка, чтобы тот взял трубку.
     - Алло!.. Да... Комиссар здесь... Одну минуту... Мегрэ знал, что сейчас услышит голос Жанвье.
     - Он приехал, шеф, находится у себя, на бульваре...
     - На бульваре Монпарнас?
     - Вы уже знаете? У него однокомнатная квартира на третьем этаже. Я звоню из небольшого бара, что напротив этого дома...
     - Продолжай наблюдать за ним... Пока... Лина спросила с самым естественным видом, как будто это само собой разумелось:
     - Висенте приехал?
     - Да. Он у себя.
     - Почему полиция за ним следит?
     - Потому что ее задача наблюдать за всеми подозреваемыми.
     - Почему вы его подозреваете? Никогда ноги Висенте не было в доме на авеню Парк-Монсури.
     - Возможно.
     - Вы мне не верите?
     - Я не знаю, когда вы говорите правду. Кстати, как вам удалось узнать адрес доктора Пардона?
     - Его мне дала Нелли, а она узнала от нашей служанки, которая раньше жила в том районе. Мне требовалась срочная помощь, и как можно дальше от дома...
     - Хорошо! - проворчал Мегрэ без всякой убежденности в голосе, решив ничего не принимать на веру. - Вы целуете на прощание Нелли Фелтхеис в коридоре, где стоит чемодан. Она поднимается по лестнице. Вы входите в комнату мужа и видите, что он чем-то занят с Уэни. Она кивнула.
     - Вы сразу же сообщили ему об отъезде?
     - Я сказала, что уезжаю в Амстердам и напишу оттуда через своего адвоката, чтобы решить вопрос о разводе.
     - Как он отреагировал?
     - Он долгое время глядел на меня, ничего не говоря, затем прошептал:
     "Это невозможно".
     - Он не попросил Уэни удалиться из комнаты?
     - Нет.
     - Наур сидел за своим столом?
     - Да.
     - А Уэни сидел напротив?
     - Нет. Он стоял рядом, с бумагами в руке. Не помню, какие слова я говорила. Я все же была взвинчена.
     - Алваредо советовал вам взять с собой какое-нибудь оружие? Он вам дал его?
     - У меня не было оружия. Да и зачем мне нужно было его иметь? Я заявила, что решение мое окончательное, что ничто не заставит меня отказаться от него, и уже почти повернулась, чтобы направиться к двери... когда услышала выстрел и о