ельно прилетел утром из Женевы самолетом французской авиакомпании, и что ему удалось получить место лишь в последнюю минуту.
     - А теперь, шеф?
     - Как видишь, я проверяю... Тебе известно, в котором часу вечера ужинал Наур?
     - Около половины девятого... Он ушел часом позже... Заказал молодого барашка, затем сладкий пирог с миндалем и изюмом...
     - Зайди в соседний кабинет и передай это доктору Колинэ. Эти сведения нужны для того, чтобы установить время смерти...
     Сам он тем временем искал номер телефона мэтра Леруа-Бодье. Мегрэ казалось, что это имя ему знакомо. Когда нотариус взял трубку, то сразу же воскликнул:
     - Как жизнь, дорогой комиссар? Я уже давно не имел удовольствия видеть или слышать вас...
     Мегрэ как раз пытался вспомнить, где они встречались, когда нотариус произнес:
     - Вы помните дело Монтрона, этого моего старого клиента, жена которого...
     - Да... Да...
     - Чем могу быть полезен?
     - Я полагаю, у вас хранится завещание некоего Феликса Наура...
     - В самом деле... Он аннулировал старое и около двух лет назад составил новое...
     - Знаете ли вы, почему он изменил завещание? Нотариус смущенно молчал.
     - Вопрос деликатный, и у меня довольно трудное положение... Господин Наур никогда не доверял мне своих мыслей... Что касается самого завещания, то, вам известно, я должен хранить профессиональную тайну...
     Если это поможет, могу только сказать, что речь шла о сугубо личных причинах.
     - Феликс Наур был убит прошлой ночью в своем кабинете.
     - Ах! Но газеты ничего не сообщали об этом.
     - Они расскажут о преступлении в ближайших выпусках.
     - Преступника арестовали?
     - На этот счет у нас есть только противоречивые предположения.
     Скажите, бывает ли так, что муж и жена одновременно составляют свои завещания?
     - Подобные случаи мне встречались.
     - А что касается супругов Наур?
     - Я никогда не видел мадам и никогда не имел с ней дела. Это ведь бывшая королева красоты, не так ли?
     - Да, верно.
     - Когда состоятся похороны?
     - Не знаю, тело еще находится у судебно-медицинского эксперта.
     - Обычно мы ждем похорон и уже затем собираем всех заинтересованных лиц. Вы полагаете, это будет не скоро?
     - Возможно.
     - Вы известили семью?
     - Брат, Пьер Наур, прибыл в Париж сегодня утром. Отец еще в полдень находился в Бейруте и должен был вылететь первым самолетом.
     - А мадам Наур?
     - Мы ждем ее завтра утром.
     - Послушайте, мой дорогой комиссар, уже сегодня вечером я разошлю приглашения. Может быть, мы соберем всех завтра во второй половине дня?
     - Это бы меня устроило.
     - Хочется в меру возможностей, не нарушая профессиональной этики, помочь вам. Единственное, что я могу сообщить, - мадам Наур, если она была знакома с первым завещанием, будет неприятно удивлена при оглашении второго. Вам это будет полезно?
     - Очень. Благодарю вас, мэтр. Жанвье возвратился в кабинет.
     - Есть кое-что новое, - нерешительно заметил комиссар. - Если я правильно понял, мадам Наур в соответствии с первым завещанием должна была унаследовать большую часть состояния мужа. Примерно два года назад муж составил второе, и я удивлюсь, если жена получит больше минимума, предусмотренного законом.
     - Вы думаете, что это она...
     - Ты забываешь, что я никогда ничего не думаю до тех пор, пока не завершу расследование, - сказал он и добавил со скептической улыбкой:
     - Да и какое это имеет значение!
     Вторая половина дня определенно была посвящена телефонным звонкам.
     - Позвони в пансион "Пальмы" в Мужене. Он порылся в карманах и выудил оттуда клочок бумаги, на котором записал имя воспитательницы.
     - Спроси, можно ли позвать мадемуазель Жобе.
     Комиссар встал, почувствовав, что после долгого пребывания в кресле у него занемело все тело, и подошел к окну. Снег почти не падал. На улицах уже зажглись фонари, хотя кое-где свет горел и днем.
     На мосту Сен-Мишель образовалась пробка, и трое полицейских свистели и размахивали руками, стараясь распутать клубок машин и автобусов.
     - Алло! Это мадемуазель Жобе?.. Минутку, пожалуйста... Я передаю трубку комиссару Мегрэ... Нет, из уголовной полиции, из Парижа...
     Мегрэ взял трубку и остался стоять, прислонившись к столу.
     - Алло, мадемуазель Жобе... Надеюсь, что двое детей находятся с вами?
     Что?.. Вы не смогли с ними погулять, потому что идет дождь и холодно?
     Пусть вас утешит то, что в Париже из-за снега движение на дорогах почти прекратилось...
     Я хочу, чтобы вы сказали, какие в последний раз получали известия от мосье Наура... Он звонил вам вчера?.. В котором часу?.. В десять часов утра... Да, я понимаю... Он всегда звонил до прогулки детей или по вечерам... У него на этот раз не было особой причины для звонка?..
     Ничего неожиданного. Он звонил два-три раза в неделю...
     А госпожа Наур?.. Реже?.. Один раз?.. Иногда раз в две недели?..
     Нет, мадемуазель... Если я вам и задаю эти вопросы, то только потому, что господин Наур был убит сегодня ночью... Никого не арестовали... Вы не могли бы сказать, как давно работаете в этой семье?.. Вот уже пять лет? То есть с рождения первого ребенка...
     К сожалению, я не могу сейчас выехать в Мужен... Может быть, мне придется поручить каннской полиции записать ваши показания... Да нет лее!.. Ничего не бойтесь... Я понимаю ваше положение...
     Послушайте... Когда вы поступили на работу, супруги Наур много разъезжали, не так ли?.. Да... То в Канны, то в Довиль, то в Эвьян...
     Чаще всего они снимали виллу на весь сезон или на меньший срок... Они брали вас с собой?.. Часто?.. Да... Я отлично вас слышу...
     Вы жили с ними и с их дочкой в "Рице"... Затем, спустя три года, родился мальчик... Это так?.. Ребенок не болен, и ему не нужен более теплый климат, чем в Париже? Если не ошибаюсь, ему сейчас два года... И это чертенок...
     Да, прошу вас, пойдите туда... Я жду у телефона...
     Он объяснил Жанвье:
     - Дети затеяли ссору в соседней комнате... Она производит впечатление порядочной девушки.. Ее ответы ясны, и она их дает без колебания,..
     Хорошо бы и дальше так!..
     Алло!.. Да... Итак, господин Наур занимался детьми больше, чем его жена... И это ему вы отправляете ежедневно отчеты об их здоровье и о том, чем они занимаются..
     Вы не замечали какой-то напряженности в отношениях между супругами?.
     Трудно сказать, я понимаю... Каждый существовал сам по себе... Вас это не удивляло?.. Только вначале?.. Вы к этому привыкли...
     Они навещали детей вместе?.. Редко... Я вам очень благодарен за помощь... Понимаю, вам больше ничего не известно... Благодарю вас, мадемуазель...
     Мегрэ глубоко вздохнул и раскурил погасшую трубку.
     - А теперь меня ждет неприятная обязанность... Хотя, по правде, я говорю это по привычке, ведь следователь Кайот очень любезный человек...
     Он взял со стола рапорт своего друга Пардона и не спеша направился в ту часть Дворца правосудия, где размещаются судебные следователи. Кайот не мог расположить свой кабинет в отстроенном недавно крыле, и его рабочее помещение соответствовало описаниям романистов прошлого века.
     Казалось, что даже секретарь суда сошел с картины Форе-на или Стенлина <Жан-Луи Форен (1852-1931 гг.) и Теофил Стенлин (1859-1923 гг) - французские художники-карикатуристы.> и для большего сходства ему лишь не хватало люстриновых нарукавников.
     Папки с бумагами заполняли деревянные, выкрашенные в черный цвет полки, часть их, не уместившись, громоздилась на полу. Комната освещалась обычной лампой без абажура.
     - Садитесь, Мегрэ... Ну так что же?..
     Комиссар рассказывал подробно. Больше часа он сидел на неудобном стуле и выкладывал все, что знал. Когда он наконец ушел, дым из его трубки и от сигарет, выкуренных следователем, превратился в густую пелену, висевшую в воздухе вокруг лампочки.

V

     С половины десятого Мегрэ находился в аэропорту, хотя рейс из Амстердама ожидался лишь в девять часов пятьдесят семь минут. Было воскресенье. Когда комиссар брился, то слышал, как диктор радио советовал автомобилистам садиться за руль только в случае необходимости, потому что слежавшийся на дорогах снег стал скользким и гололед усилился.
     Его привез Люка, который ждал Мегрэ в машине уголовной полиции. В холле аэропорта было оживленнее, чем на парижских улицах, здесь стояла такая нечеловеческая жара, что кровь ударяла в голову.
     Комиссар, выпив кружку пива в одном из баров, почувствовал, как лицо его покраснело, и снова пожалел, что поддался уговорам мадам Мегрэ и надел этот связанный ею удушливый шарф.
     Голос диктора сообщил, что самолет из Копенгагена, летящий через Амстердам, задерживается на десять минут, и он принялся прогуливаться взад и вперед, наблюдая за полицейскими. Стоя на выходе, они рассматривали паспорта, бросали короткий взгляд на лицо пассажира, а затем ставили или не ставили печать.
     Накануне, около восьми часов, когда он собирался сесть за стол, включив телевизор, ему на бульвар Ришар-Ленуар позвонил Келеманс.
     - Лина Наур заказала два места в самолете, вылетающем в Париж в восемь часов сорок пять минут.
     - Ее сопровождает Алваредо?
     - Нет, второе место для ее подруги, Анны Кехель. Молодой человек зарезервировал место в самолете, который вылетает в одиннадцать двадцать две, а значит, прибывает в Париж: в двенадцать сорок пять.
     - Они снова созванивались?
     - Примерно в пять часов. Лина Наур сообщила время отъезда и сказала, что летит с подругой. Он ответил, что отправится следующим рейсом. Когда он спросил, как идут дела, она заверила его, что чувствует себя довольно хорошо и что температура у нее понизилась до 37,5.
     Наконец объявили о прибытии самолета. Мегрэ прижался к холодному стеклу, наблюдая за обычной суетой вокруг воздушного лайнера.
     Он не увидел Лину Наур среди первых пассажиров, спускавшихся по трапу, и уже опасался, что она решила отказаться от вылета, но тут заметил молодую женщину в шубе из морской выдры, шедшую под руку с подругой.
     Анна Кехель, маленькая и темноволосая, была одета в пальто едкого зеленого цвета из толстой шерстяной ткани.
     Стюардесса помогла Лине подняться в небольшой автобус, где уже разместились другие пассажиры, и дверца его закрылась.
     Выйдя последними из самолета, обе женщины последними прошли паспортный контроль, и Мегрэ, опершись о стенку билетной кассы, имел полную возможность рассмотреть их вблизи.
     Была ли в самом деле Лина Наур красавицей? Пожалуй, это зависело от вкуса. У нее было светлое, почти белого цвета лицо, свойственное северянам, о чем говорил Пардон, маленький острый носик и глаза цвета голубого фарфора.
     В это утро она выглядела осунувшейся, и казалось, что лишь благодаря огромному усилию ей удается держаться на ногах.
     Что касается Анны Кехель, особы некрасивой, но симпатичной, она производила впечатление женщины, способной рассмеяться от каждого пустяка.
     Он шел поодаль за ними до таможни, где подруги несколько минут ждали, пока закончат досмотр зеленого чемодана и другого, более дешевого, который, вероятно, принадлежал Анне.
     Носильщик взял их вещи и, дойдя до края тротуара, подозвал, такси, а Мегрэ в это время усаживался рядом с Люка.
     - Это они?
     - Да. Смотри не потеряй их машину из виду.
     Следовать за ними было легко, шофер такси ехал осторожно, и им понадобилось минут сорок, чтобы добраться до парка Монсури.
     - Вы считали, что они поедут в другое место?
     - Я ничего не считал. Просто хотел быть уверенным... Поставь машину позади такси, как только оно остановится, и жди меня.
     Обе женщины вышли из машины, и, прежде чем подойти к садовой решетке, Лина Наур посмотрела на дом снизу вверх, постояла в нерешительности на месте и лишь затем пошла за подругой.
     Мегрэ обогнал их и остановился перед крыльцом.
     - Кто вы? - спросила Лина, нахмурив брови. Она говорила с легким акцентом.
     - Комиссар Мегрэ. Я расследую обстоятельства смерти вашего мужа.
     Позвольте пройти с вами в дом...
     Она не протестовала и только плотнее запахнула шубу. Было видно, что она нервничает. Шофер принес багаж, оставив его на крыльце, а Анна Кехель открыла сумочку, чтобы расплатиться с ним.
     Толстый Торранс, заступивший на дневное дежурство, молча открыл дверь, и Лина посмотрела на него скорее с удивлением, чем с беспокойством.
     Чувствовалось, что она не знала, ни что ей делать, ни куда направиться: то ли подняться к себе в комнату, то ли войти в кабинет мужа.
     - Где находится его тело? - спросила она у Мегрэ.
     - В Институте судебно-медицинской экспертизы.
     Может быть, Мегрэ показалось, что она вздохнула с облегчением после того, как узнала, что покойного нет в доме? Похоже, ее била дрожь, и она находилась в таком напряженном состоянии, что двигалась машинально.
     Наконец она взялась за ручку двери комнаты мужа, но прежде, чем успела на нее нажать, та отворилась изнутри. За дверью был Пьер Наур, удивленно взглянувший на четырех человек, стоявших в коридоре.
     - Добрый день, Пьер, - сказала она, протягивая ему руку.
     Действительно ли женевский банкир помедлил на какое-то мгновение? Но он протянул ей руку.
     - Где это случилось?
     Пьер Наур посторонился, пропуская в комнату Лину, ее подругу и комиссара. Торранс остался в коридоре - Здесь.. У письменного стола...
     Она нерешительно сделала несколько шагов, увидела пятно крови и отвернулась.
     - Как это произошло?
     - В него выстрелили.
     - Он умер сразу же?
     Пьер Наур оставался спокойным и сдержанным, и его лицо, когда он смотрел на невестку, ничего не выражало - Неизвестно... Его обнаружила вчера утром служанка, начавшая уборку...
     Чувствуя, что Лина пошатнулась, Анна Кехель подвела ее к креслу, куда та уселась с осторожностью, по-видимому ис пытывая боль в спине Она знаком показала, что хотела оы закурить, и подруга протянула ей уже зажженную сигарету Молчание было тягостным. Мегрэ и сам чувствовал некоторую неловкость, понимая физическое и, вероятно, моральное страдание молодой женщины, нервы которой, должно быть, были напряжены до предела.
     - Он не мучился?
     - Неизвестно, - сухо повторил Пьер Наур.
     - В котором часу это... произошло?
     - Вероятно, между полночью и половиной второго утра..
     - В доме никого не было?
     - Фуад был в клубе, а Нелли спала... Она утверждает, что ничего не слышала..
     - Я действительно должна присутствовать на встрече у нотариуса?
     - Да, он мне звонил.. Завтра во второй половине дня.. ' Мой отец прибыл прошлой ночью и отдыхает в гостинице "Распай"...
     - Что мне делать? - спросила она, не обращаясь непосредственно ни к кому После еще более тягостной паузы подруга сказала ей что-то по-голландски.
     - Ты думаешь?.. - ответила ей Лина по-французски - Да. Это лучше, возможно... Я не могла бы заснуть в этом доме...
     Лина посмотрела на Мегрэ.
     - Я устроюсь в гостинице вместе с подругой и горничной...
     Она не просила позволения, а всего лишь сообщала о своем решении.
     Затем Лина снова обратилась к своему зятю:
     - Нелли наверху? Где мадам Боден?
     - Она не пришла. Нелли в своей комнате.
     - Я поднимусь, чтобы взять белье и кое-что из одежды... Ты мне поможешь, Анна?
     Оставшись одни, мужчины молча смотрели друг на друга.
     - Как чувствует себя ваш отец после такого удара, господин Наур?
     - Довольно плохо... Сестра прилетела с ним, и теперь они поехали в гостиницу, чтобы отдохнуть... Я настоял, чтобы они не останавливались в этом доме...
     - А вы останетесь?
     - Я предпочитаю быть здесь... Вы не начинаете догадываться о личности преступника, господин Мегрэ?
     - А вы?
     - Не знаю... Почему вы не допросили мою невестку?
     - Жду, пока она устроится в гостинице. Сейчас, вероятно, она не смогла бы выдержать больше того, что ей пришлось испытать...
     Они стояли лицом к лицу, и Пьер Наур сурово глядел на комиссара.
     - Я бы хотел задать вам один вопрос, - мягко сказал Мегрэ. - Вы читали корреспонденцию вашего брата, и у вас была возможность поговорить с Уэни... Кажется, он не очень-то расположен сотрудничать с нами...
     Возможно, вы...
     - Я пробовал вчера вечером вытянуть из него хоть что-то, но без особого успеха...
     - Число тех, кто мог бы совершить убийство, довольно ограниченно, но при одном условии...
     - Каком?
     - Представьте себе, что ваш брат, вопреки вашему первому предположению, не только играл в последнее время самостоятельно, но и представлял какой-то синдикат игроков, как это случалось в прошлом...
     - Я вижу, куда вы клоните, и прошу вас, господин комиссар, даже не останавливаться на этой гипотезе. Мой брат был честным человеком, как и все Науры... Его скрупулезность доходила до мелочей, в чем я снова убедился, просмотрев его бумаги...
     Немыслимо, что, работая на какой-то синдикат, он нанес ему ущерб хотя бы на один сантим и вследствие этого стал объектом мести...
     - Я рад слышать то, что вы сказали... Прошу прощения - в силу своих обязанностей я не должен упускать из виду ни одной гипотезы... На эту мысль меня навело присутствие в доме Уэни...
     - Не понимаю...
     - Не кажется ли вам, что положение Уэни является довольно двусмысленным?.. Он не совсем секретарь, не камердинер, не шофер и все же вовсе не ровня... Он мог бы при вашем брате играть роль своего рода контролера, представителя синдиката игроков...
     Наур иронически улыбнулся:
     - Если бы это мне сказал кто-нибудь другой, а не вы, я бы ему ответил, что он слишком увлекается чтением полицейских романов... Я вам говорил, что у ливанцев сильно развито чувство семьи. И при этом семья не ограничивается лишь близкими родственниками. Случается, что в нее входят и старые слуги, друзья проживают на равных со всеми правах...
     - Вы не могли бы причислить к ним Уэни?
     - Нет... Прежде всего потому, что этот человек не вызывает у меня симпатии, и потом, я ведь рано женился, а Феликс оставался холостым до тридцати пяти лет... Наша семья была убеждена, что он никогда не женится...
     - Вы позволите?
     Мегрэ, услышав шаги на лестнице, пошел открыть дверь. Лина сменила платье и надела норковую шубу. За ней шла Нелли Фелтхеис, неся чемодан и глядя куда-то вдаль, а позади спускалась нагруженная вещами Анна Кехель.
     - Не можете ли вы, Пьер, вызвать такси?.. Не стоило отпускать то, на котором мы приехали...
     Она вопросительно поглядела на комиссара, и Мегрэ спросил:
     - В какой гостинице вы думаете остановиться? В "Рице"?
     - О нет! С ней у меня связано слишком много воспоминаний...
     Подождите, как называется та гостиница на углу улицы Риволи, возле Вандомской площади?..
     - "Отель де Лувр"?
     - Да, так... Мы поедем в "Отель де Лувр"...
     - Я позволю себе сейчас поехать вслед за вами, так как обязан задать вам несколько вопросов...
     - Такси сейчас будет...
     Часы показывали почти полдень. Теперь была очередь Жа-нвье - ехать в Орли, ждать там прибытия Алваредо и установить за ним наблюдение.
     - До свидания, Пьер... В котором часу состоится завтра оглашение завещания и у какого нотариуса?
     - В три часа, у мэтра Леруа-Бодье, бульвар Сен-Жермен...
     - He стоит записывать, - вмешался Мегрэ. - Я дам адрес в гостинице...
     Понадобилось какое-то время, чтобы разместить в машине багаж и трех пассажирок. Стоя на тротуаре, Лина дрожала от холода и смотрела вокруг, словно не узнавая окружающей ее привычной обстановки.
     Пьер Наур закрыл дверь дома, и Мегрэ увидел, как шевельнулась штора в окне комнаты, в которой, должно быть, находился Уэни.
     Он сказал Люка, садясь рядом с ним:
     - Следуй за ними... Они направились в "Отель де Лувр", но я предпочитаю убедиться в этом... Я до сих пор не уверен, что во всей этой истории все искренни до конца...
     Улицы были такими же пустынными, как и в августе, когда не видно тури