месье Туре  стояло  у  окна.  Рядом,  на  круглом  столике,  -
оправленная в рамку фотография  сорокалетней  смуглой  женщины.  Портрет
совпадал с  описанием  мадам  Антонии,  сделанным  продавцом  ювелирного
магазина.
   - Это она к нему приходила?
   - Да.
   Кроме двух пар носков и нескольких галстуков, здесь не  было  никаких
личных вещей убитого.
   Мегрэ подвинул кресло к шкафу  с  зеркалом.  Верх  шкафа  был  покрыт
толстым слоем пыли, на котором ясно оттиснулся след какого-то  предмета:
большого конверта или книги.
   - У него был ключ от комнаты?
   - Был, но, уходя, он оставлял его у меня.
   - Другие квартиранты поступают так же?
   - Нет. Но он говорил, что теряет все и  желал  бы  оставлять  ключ  у
меня.
   Мегрэ вынул из рамки снимок мадам Антонии.
   - У вас есть телефон?
   - Бастилия, 22-51.
   - Ваша фамилия?
   - Мариэтта Жибон.
   - Благодарю.
   Под непрекращающимся проливным дождем  Лапуэнт  и  Мегрэ  вскочили  в
машину.
   - Доезжай до угла улицы, -  сказал  Мегрэ  водителю  и,  обращаясь  к
Лапуэнту, велел:
   - Вернешься назад.
   В комнате на шкафу я оставил трубку.
   - Умышленно?
   - Да. Потом вернешься ко мне.
   Сам Мегрэ тотчас бросился к телефону и связался с уголовной полицией.
   - Это ты, Люка?.. Немедленно наладь  прослушивание  номера  Бастилия,
22-51.
   Пока Мегрэ давал указание Люка, вернулся Лапуэнт.
   - Вот ваша трубка, шеф.
   - Ты не поймал ее за телефонным разговором?
   - Не знаю. Она говорила с двумя женщинами.
   - Хорошо. Увидимся у себя сегодня после обеда.
   Комиссар назвал водителю адрес Леонии, улицу  Клиньянкур.  По  дороге
прихватил коробку шоколада. И только вошел  в  лавку,  протянул  коробку
Леонии.
   - Для вашей матери, - сказал он.
   - Вы и о ней подумали?
   - Я хочу показать вам эту фотографию.
   Леония взглянула на нее и сразу же ответила:
   - Это мадам Машер!
   Мегрэ почувствовал удовлетворение.
   - Откуда вы знаете?
   - Она работала у Каплана. Правда, недолго, около  семи  месяцев.  Это
жена полицейского, я ее хорошо помню.
   - Почему она оставила работу?
   - Насколько мне известно, ей должны были сделать операцию.
   - До свидания.
   - До свидания, месье Мегрэ.
   Комиссар выскочил из лавки.
   - В городскую полицию.
   Мегрэ зашел в отдел кадров и спросил о Машере.
   Через несколько минут он узнал, что полицейский Машер погиб два  года
назад при каком-то уличном ограблении. Он жил тогда на  аллее  Домениль.
Вдова получила пенсию. Детей у них не было.
   Мегрэ записал адрес. Чтобы сэкономить время, позвонил Люка.
   - Она никуда не звонила?
   - Пока еще нет.
   - И ей никто не звонил?
   - Звонили, но не ей - девушке Ольге...
   Мегрэ поехал на аллею Домениль. Это был неказистый дом около  станции
метро.  Когда  Мегрэ  позвонил,  послышались  шаги.   Женщина   смущенно
посмотрела на Мегрэ.
   - Прошу, комиссар.
   Она выглядела так, как на фотографии, и так, как описал  ее  продавец
ювелирного магазина: высокая, сильная, спокойная и сдержанная.
   - Прошу сюда...
   - Я пришел, чтобы поговорить о Луи.
   - Я этого ждала.
   - Вы дружили с Луи?
   - Он меня очень любил. В семейной жизни он никогда не был счастлив.
   - Вы не пытались узнать, чем он занимался?
   - Нет. Я не дошла до того, чтобы его расспрашивать...
   - Он не рассказывал о своей жене и дочери?
   - Часто о них говорил.
   - Что именно?
   - Его игнорировали дома... Укоряли, что он всю  жизнь  довольствуется
ничтожной должностью кладовщика.
   - Где вы с ним бывали?
   - Почти всегда в кафе на улице Сент-Антуан.
   - Вы любите вафли?
   Женщина покраснела:
   - Откуда месье это известно?
   - Он покупал вафли...
   - Это уже потом, когда...
   - Когда вы начали бывать у него?..
   - Да. Ему хотелось, чтобы я увидела,  где  он  проводит  свое  время.
Называл комнату норой и очень гордился ею.
   - Он не говорил, зачем нанял комнату в городе?
   - Чтобы иметь уголок для себя хотя бы на два часа в день.
   - Итак, вы стали его любовницей?
   - Я бывала у него часто.
   - Он делал вам ценные подарки?
   - Полгода назад он купил мне серьги, а недавно - кольцо. Вот оно. Луи
был очень добр и отзывчив. Ему нужно было утешение. Думайте, что хотите,
а я была для  него  прежде  всего  другом,  его  единственным  другом  и
советчицей.
   - Он сюда приходил когда-нибудь?
   - Никогда. Из-за консьержки и соседей. Иначе на весь район разнеслись
бы сплетни.
   - Вы виделись с ним в понедельник?
   - Да.
   - В какое время?
   - Сразу после обеда.
   - Вы знали, где его можно застать?
   - Я назначила ему свидание.
   - По телефону?
   - Нет. Я никогда ему не звонила. Мы заранее договаривались.
   - Где вы встречались?
   - Почти всегда в нашем кафе, а иногда  на  углу  улицы  Сен-Мартен  и
бульваров.
   - Он не опаздывал?
   - Никогда. В понедельник было холодно и пасмурно.
   И мы пошли в кино.
   - На бульваре Бон-Нувель?
   - И об этом месье знает?
   - В котором часу вы расстались?
   - Около четырех часов,  за  полчаса  до  его  смерти,  если  то,  что
написано в газетах, правда.
   - Вы не знаете, он договаривался еще о какой-нибудь встрече?
   - Луи мне ничего не говорил.
   - Не рассказывал вам о своих приятелях, о людях, с которыми связан?
   Женщина отрицательно качнула головой.
   - Луи никогда не говорил о разводе, чтобы жениться на вас?
   - Он слишком боялся жены.
   - И дочери тоже?
   - Дочь он любил. Для нее сделал бы все. Тем не менее думаю, что он  в
ней немного разочаровался.
   - Почему?
   - Это только мое впечатление.
   - Он здорово сорил деньгами?
   - Да, не скупился. Жил в достатке. Если бы я ему  разрешила,  засыпал
бы меня подарками, всякой мелочью, которая попадалась ему в витринах.
   - Никогда его не видели на скамейке?
   - На скамейке? - Она заколебалась. - Единственный раз,  когда  я  шла
утром  на  рынок.  Он  разговаривал  с  каким-то   худощавым   мужчиной,
произведшим на меня странное впечатление.
   - Почему?
   - Потому что тот был похож на циркового шута  или  какого-то  комика,
только что снявшего грим. Я не  присматривалась  к  его  лицу.  Заметила
только, что башмаки у него были стоптаны, а брюки измяты и поношены.
   - Вы спросили месье Луи, кто это был?
   - Он ответил, что на скамейках бывают всякие люди...
   Выйдя от нее, Мегрэ велел везти себя на набережную Орфевр.
   Он не зашел сразу в  свой  кабинет,  а  направился  в  отдел  полиции
нравов.
   - Знаете такую Мариэтту или Марию Жибон? Я хотел бы  заглянуть  в  ее
карточку.
   - Молодая?
   - Лет пятьдесят.
   Инспектор придвинул ящик с  пожелтевшими  и  запыленными  карточками.
Искать пришлось недолго. Девушка по фамилии Жибон, родом из Сен-Мало,  с
одиннадцати лет фигурировала в этой картотеке. Ее дважды задерживали  за
кражу.
   - Сидела?
   - Выпустили за отсутствием доказательств.
   - А позже?
   - Подождите, пожалуйста. Я возьму другой ящик.
   Инспектор нашел ее следы в  самой  новой  картотеке,  но  и  та  была
десятилетней давности.
   - Перед войной она была массажисткой на улице Мортир. Тогда она  жила
с неким Натали, приговоренным к десяти годам заключения за убийство.
   - Натали на свободе?
   - Умер.
   Эти сведения, собственно, ничего не давали.
   - А теперь?
   - Не знаю. Может, и она умерла...
   - Не умерла.
   - Очевидно, взялась за ум.
   -  Она  сдает  меблированные  комнаты  на  улице   Ангулем,   но   не
зарегистрировалась  в  департаменте  надзора  за  гостиницами.   У   нее
проживают девушки, но я не думаю, чтобы они промышляли дома.
   - Понимаю.
   - Надо проследить за ее домом и получить сведения о живущих там.
   - Сделаем.
   - Неплохо было бы также, чтобы этим делом заинтересовался  кто-нибудь
из ваших. Люди из моей команды не знают этой компании.
   - Ясно.
   Как только Мегрэ вошел в свой кабинет, дверь открыл Люка.
   - Что слышно?
   - Это не касается телефонного разговора. Но сегодня  утром  произошел
несчастный  случай.  Какая-то  мадам  Жевенар,  проживающая   со   своим
племянником на улице Гей-Люсак, вышла из дому.  Когда  она  возвратилась
обратно и открыла  кладовую,  чтобы  положить  продукты,  заметила,  что
исчезла колбаса. Два часа назад колбаса там висела. Потом  под  кроватью
племянника обнаружила чужой носовой платок и крошки хлеба.
   - Что делает племянник?
   - Его зовут Губерт. Он студент. Поскольку тетушка не богата, работает
продавцом в книжном магазине. Вы понимаете?
   - Альбер Жорис дружит с ним?
   - Да. Это Жорис уговорил Губерта спрятать его  на  несколько  дней  в
своей комнате.
   - Под каким предлогом?
   - Вроде бы поругался с родителями, а отец был  такой  злой,  что  мог
убить его.
   - Он провел двое суток под кроватью?
   - Только одни  сутки.  Первую  ночь  блуждал  по  улицам.  Мальчишка,
видимо, снова бродит по городу.
   - У него есть деньги?
   - Губерт этого не знает.
   - Ты звонил на вокзалы?
   - Все готово, шеф. Я буду удивлен, если до завтрашнего  утра  его  не
приведут к нам.
   - Сантони в кабинете?
   - Я не видел его с утра.
   - Напиши ему записку, чтобы завтра с утра дежурил  у  входных  дверей
фирмы "Жебер и Башелье". Когда придет мадемуазель Туре, пускай  проводит
ее ко мне.
   - Сюда?
   - Да, в мой кабинет...

Глава 6
ПРОСИТЕЛИ

   - Что она делает?
   - Ничего. Сидит вытянувшись, задрала  голову  и  глядит  прямо  перед
собой.
   Мегрэ  шел  в  другой  отдел  и  поглядел  на  Монику  издалека.  Она
неподвижно сидела в уголке. На том же  месте  он  застал  ее  и  полчаса
спустя, когда возвращался в свой кабинет.
   Телефон на улице Ангулем упорно молчал. Неве, поочередно  с  коллегой
следивший за домом, не заметил ничего особенного.
   Что касается Альбера Жориса, то было известно, что на второй день,  в
шесть часов вечера, он еще находился в Париже. Постовой Дамбун, который,
как и все полицейские, получил  описание  парня,  заметил  его  на  углу
площади Клиши и бульвара Батиньоль,  когда  тот  вышел  из  бара.  Жорис
нырнул в толпу и затерялся. Хозяин закусочной заявил, что его посетитель
по телефону не звонил, съел пять крутых  яиц  с  булочкой  и  выпил  три
стакана кофе. Наверно, очень проголодался.
   Оставался еще нож. Утренней почтой получили письмо от фирмы,  которая
изготовляет эти ножи. Указывалось,  что  согласно  номеру,  выбитому  на
колодке, нож, найденный  на  бульваре  Сен-Мартен,  был  среди  товаров,
отправленных четыре месяца назад оптовику в Марселе.
   - Что мне делать, шеф? - спросил Жанвье.
   - Предупреди Марсель. Затем возьми  с  собой  Мерса  или  кого-нибудь
другого из лаборатории и топайте на улицу Ангулем.  Пускай  Мере  снимет
все отпечатки пальцев. Не забудьте осмотреть верх зеркального шкафа.
   Все это время Моника ждала.
   Без четверти одиннадцать Мегрэ сказал наконец:
   - Пригласите ее.
   Он встретил Монику стоя.
   - Поскольку мне хочется поговорить с вами  серьезно,  -  оправдывался
он, - я должен был сначала решить неотложные дела.
   - Понимаю.
   - Пожалуйста, садитесь.
   Она присела, поправила волосы и положила сумку на колени. Мегрэ занял
свое место, взял трубку и, прежде чем ее прикурить, пробормотал:
   - Вы разрешите?
   - Мой отец курил.
   - Я хотел бы, разумеется, поговорить с вами об отце.
   Она кивнула.
   - А также о вас... Вы очень любите мать, Моника?
   Комиссару хотелось  вести  допрос  вежливо  и  свободно,  поэтому  он
обращался к ней добродушно, стараясь вызвать  на  откровенный  разговор.
Однако первый же ее ответ перечеркнул все планы Мегрэ.
   Спокойно, словно это было совсем естественно, она бросила:
   - Нет.
   - Хотите сказать, что вы не сходитесь характерами?
   - Ненавижу ее.
   - Почему?
   Она слегка пожала плечами:
   - Месье был у нас дома, видел ее.
   - Что вы имеете в виду?
   - Моя мать думает только о себе. Жалуется на судьбу.
   Видите ли, замужество не принесло ей  такого  же  положения,  как  ее
сестрам. А перед людьми хвастается, будто у нее  приличное  состояние  и
полный достаток.
   Мегрэ едва сдержал улыбку.
   - А отца вы любили?
   - Он был бедным человеком.
   - Как это понимать?
   - Он ничего не делал, чтобы изменить тот образ жизни, какой мы  вели.
Что касается меня, то я уже давно думаю лишь о том, как бы уехать.
   - Вы выходите замуж?
   - Независимо от этого. Лишь бы только уехать.
   - Когда вы собираетесь это сделать?
   - Скоро.
   - Своих поставили в известность?
   - Зачем?
   - Уехали бы, не сказав ничего?
   - А почему бы и нет? Разве это их обеспокоит?
   Комиссар глядел  на  девушку  все  с  большей  заинтересованностью  и
временами даже забывал потягивать трубку.
   - Когда вы узнали, что отец уже не работает на улице Бонди? - спросил
он напрямик.
   Он полагал, что вопрос застанет ее врасплох, но ошибся.  Видимо,  она
предвидела его и заранее  приготовила  ответ.  Только  этим  можно  было
объяснить ее поведение.
   Приблизительно три года назад, кажется, в январе.  Был  мороз.  Фирма
"Каплан" ликвидировалась в конце октября. В январе  и  феврале  отец  не
искал работы.
   Наступило время, когда он  совсем  запутался  с  деньгами.  Тогда  он
осмелился, хотя и неохотно, занять их у Леонии и старого бухгалтера.
   - Отец сам сказал вам об этом?
   -  Нет.  Это  произошло  иначе.  Мне  случайно  пришлось  попасть   к
парикмахерше, которая жила в том же доме, где работал отец. Я  зашла  во
двор. Уже темнело, а там света  не  было.  Удивленная,  я  обратилась  с
вопросом к консьержке и узнала, что фирма "Каплан" уже не существует.
   - Вы сказали об этом матери?
   - Чет.
   - А отцу?
   - Он не сказал бы мне правды.
   - Вы следили за ним?
   - Да. Не сразу, так как у меня не  было  удобного  случая,  а  где-то
двумя днями позже. Под предлогом срочной  работы  в  конторе  я  выехала
утренним поездом и ждала его на вокзале.
   - Что он делал в этот день?
   - Заходил в несколько контор. Потом пошел в редакцию какой-то газеты,
чтобы прочитать объявления. Я сообразила, что он ищет работу...
   - А между тем ваш отец в конце каждого месяца приносил зарплату...
   - Это меня, собственно, и удивляло. Все время я ждала, что он  придет
с пустыми руками. Отец же, наоборот, однажды заявил матери,  что  просил
повышения зарплаты и получил его.
   - Когда это было?
   - Уже позже. Примерно в августе.
   - И вы сделали вывод, что отец нашел работу?
   - Да. Я хотела убедиться в этом и снова за ним проследила. Но он, как
и раньше, не работал. Слонялся, сидел на лавках. Я думала,  что  у  него
выходной день, и спустя две недели снова пошла за ним. На  этот  раз  он
заметил меня на Больших бульварах.  Побледнев,  заколебался  и  в  конце
концов подошел ко мне.
   - Он заметил, что вы за ним следили?
   - Вряд ли. Мне пришлось пояснить, что я  забрела  сюда  случайно.  Он
пригласил меня выпить кофе с молоком на террасе кафе и признался мне.
   - Что он рассказал?
   - Мол, фирму "Каплан" ликвидировали, и он очутился  на  улице,  велел
ничего не говорить матери, чтобы ее не  беспокоить,  уверял,  что  скоро
найдет другое место.
   Отец добавил, что пока работает страховым агентом, а поэтому  у  него
есть свободное время.
   - Почему он этого не сказал дома?
   - Конечно же из-за матери. Она презирает людей, которые обивают чужие
пороги, - не важно, продают ли они  пылесосы  или  предлагают  страховые
полисы. Обзывает их ничтожествами и нищими. Узнай мать, что  ее  муж  на
такой работе, она почувствовала бы себя  униженной  и  отравила  бы  ему
жизнь.
   - Вы поверили отцу относительно страхования?
   - Поначалу.
   - А потом?
   - Я уже не была уверена.
   - Почему?
   - Прежде всего потому, что он зарабатывал много денег.
   - Так много?
   - Через несколько месяцев отец заявил, что его назначили заместителем
директора в той же фирме "Каплан" и что он снова получил надбавку.
   - Вы еще когда-нибудь обедали вместе?
   - Да. Он говорил со мной  шепотом.  А  в  ресторане  предлагал  самые
дорогие блюда, потом пригласил сходить в кино.
   - Он носил желтые башмаки?
   - Однажды. И тогда я спросила у  него,  где  он  переобувается.  Отец
пояснил мне, что ему по работе пришлось нанять комнату в городе.
   - Он дал свой адрес?
   - Не сразу. Он все долго держал в секрете.
   - Когда вы познакомились с Альбером Жорисом?
   Девушка ждала и этого вопроса.
   - Почти пять месяцев назад.
   - Вы его любите?
   - Мы собираемся уехать вместе.
   - Чтобы пожениться?
   - Да. Сейчас он не может на мне жениться. Он еще  несовершеннолетний.
Нужно согласие родителей.
   - А они не дали бы согласия?
   - Наверно...
   - Почему?
   - Потому что Альбер не имеет средств к существованию.
   - Куда вы намеревались уехать?
   - В Южную Америку. Я уже подала заявление на паспорт.
   - Имеете деньги?
   - Немного. У меня кое-что остается от зарплаты.
   - Когда вы впервые попросили денег у отца?
   - И это вам известно?
   - Откуда вы узнали о квартире отца в Париже?
   - Нашел Альбер.
   - Следил?..
   - Да. Мы вдвоем мучились над тем,  каким  образом  отец  зарабатывает
такие деньги. Решили, что Альбер будет держать его под наблюдением.
   - И что он открыл?
   - Первое, что отец имел комнату на улице Ангулем.
   Дальше, что он совсем не занимается страхованием, а бродит по Большим
бульварам и часами просиживает там на лавке. В конце концов...
   - Что в конце концов?
   - Он имел любовницу.
   - Вы видели ее?
   - Альбер показал мне место, где они встречались.
   - На бульваре Сент-Антуан?
   - Да. В кафе. Я будто нечаянно зашла туда и заглянула в зал. Долго не
могла разглядывать ее, но пришла к выводу, что она так же  несимпатична,
как и моя мать...
   - А потом вы пошли на улицу Ангулем?
   - Да.
   - Угрожали ему?
   - Нет.  Я  притворилась,  будто  потеряла  конверт  с  послеобеденной
выручкой и что меня выгонят  с  работы,  если  не  найду  денег.  И  еще
прибавила, что меня будут считать воровкой.
   - Как он отнесся к этому?
   - Кажется, забеспокоился.
   - Альбер тоже был у отца?
   - Я боюсь за Альбера.
   - Вам известно, куда он исчез?
   - Нет. Альбер убежден, что его обвинят в убийстве.
   - Почему?
   - Потому что он ходил на улицу Ангулем...
   - Какие у вас доказательства, что не он убил отца?
   - Зачем ему это было делать? - А потом сказала спокойным тоном:
   - Я могла бы взять у отца столько денег, сколько нам захотелось бы.
   - А если бы отец отказал?
   - Не отказал бы. Достаточно было  Альберу  погрозить  рассказать  обо
всем матери.
   - Вы не виделись с отцом в день его смерти?
   - Нет.
   - А Альбер?
   - Я почти уверена, что нет. У нас ничего не предвиделось на тот день.
Пообедали вместе, как всегда. Альбер не вспоминал ни о чем.
   - Вам известно, где отец прятал деньги?
   - Он держал их в своей комнате в Париже.
   - На самом верху зеркального шкафа?
   - Откуда это вам известно?
   - А вам?
   - Когда я как-то зашла просить у него денег, он встал на стул и  снял
со шкафа конверт, в котором лежали тысячефранковые банкноты.
   - Много?
   - Приличная пачка.
   - Альбер об этом знал?
   - Это не повод, чтобы убивать. Я уверена, что он этого не сделал бы.
   - Значит, Альбер и вы шантажировали отца с тем, чтобы получить деньги
для побега в Америку.
   Моника не шелохнулась.
   - И как ни присматривались, так и не узнали, откуда у отца  появились
деньги?
   - Мы не очень старались.
   - Понимаю, важны лишь  результаты.  Я  очень  хотел  бы  увидеться  с
Альбером.
   - Будь это в моих силах, он был бы  здесь  завтра  утром.  Глупый.  Я
уверена, что прячется где-то и дрожит от страха. Я могу идти?
   - Не смею задерживать вас.
   Чуточку позже Мегрэ вспомнил, что  забыл  спросить  Монику  об  одной
детали. Он позвонил в контору фирмы "Жебер и Башелье".
   - Я хотел бы поговорить с Моникой Туре.
   - Минуточку. Кажется, она только вернулась.
   - Алло! - прозвучал