- Недели две назад, когда Валентина пила чай у мадемуазель Серэ.
   - Что же она увидела сквозь дыру?
   - Поначалу ничего. Но прошло несколько дней, и вечером, притворившись
спящей и для верности даже захрапев, она бесшумно встала и увидела,  как
Валентина, стоя у кровати, открыла ящик с драгоценностями.
   - Роза никогда в него не заглядывала?
   - Все ящики и шкафы в доме запираются, а ключи Валентина  держит  при
себе. Даже чтобы достать банку сардин, Роза  должна  была  обращаться  к
ней.
   - Как же в таком случае она смогла завладеть кольцом?
   - Когда Валентина принимала ванну. Она не говорила мне об этом ничего
заранее. Видимо, она очень  тщательно  все  подготовила,  рассчитала  по
минутам.
   - Вы видели кольцо?
   - Да.
   - Что Роза собиралась с ним делать?
   - Ничего. Она не смогла носить его, не выдав себя.
   Скорее всего, это было нечто вроде мести.
   - Вы не подумали, что мачеха может спохватиться?
   - Это не исключено.
   - Признайтесь, что. вы решили не вмешиваться и посмотреть, как мачеха
к этому отнесется.
   - Возможно.
   - Вас удовлетворил бы раздел, не так ли? И вы ничего не сказали бы ни
Шарлю, ни Арлетте?
   - Я не стану отвечать на этот вопрос.
   - Вы, кажется, убеждены, что на вас не найдется управы?
   - Я никого не убивал.
   Валентина заерзала, словно собираясь, как школьница, поднять  руку  и
попросить слова.
   - К вам у меня больше нет вопросов, - сказал Мегрэ.
   - Я должен выйти?
   - Можете остаться.
   - Я свободен?
   - Пока что нет.
   Мегрэ  снова  принялся  расхаживать  по  гостиной,  лицо  его  слегка
покраснело. Теперь предстояло заняться старой дамой.
   - Вы все слышали?
   - Все, что он сказал, - ложь.
   Мегрэ вынул кольцо из жилетного кармана и показал ей:
   -  Вы  отрицаете,   что   в   вашей   комнате   находятся   подлинные
драгоценности? Может быть, вы хотите, чтобы я взял ваши ключи  и  принес
драгоценности сюда?
   - Это - мое право. Мой муж был согласен. Он считал, что  его  сыновья
достаточно взрослые и сами позаботятся о себе, и не хотел оставить такую
старую женщину, как я, без средств к существованию. Если  бы  детям  все
стало известно, они бы заставили  все  распродать  и  год  спустя  снова
остались бы без копейки.
   Мегрэ старался не смотреть на нее.
   - Почему вы ненавидели Розу?
   - Я не ненавидела ее. Я ей не доверяла, и события доказывают,  что  я
была права. Это она невзлюбила меня, хотя я все сделала для нее.
   - Когда вы обнаружили, что кольцо пропало?
   Валентина открыла было рот, чтобы ответить. Но тут же взгляд ее  стал
холодным и злобным.
   - Я не стану отвечать на ваши вопросы.
   - Как хотите. - Он обернулся к Кастэну:
   - Продолжайте записывать.
   Он опять зашагал по комнате, заставляя подрагивать безделушки.
   Потом заговорил:
   - Вы это обнаружили, по всей вероятности, на прошлой неделе,  еще  до
среды. Роза была единственным человеком, который  мог  выследить  вас  и
похитить кольцо.
   Вы, конечно, перерыли все ее вещи и ничего не нашли.
   Когда же в среду она взяла выходной, вы  пошли  за  ней  по  пятам  и
увидели, что она встретилась в Этрета с Тео.
   И тут вы испугались по-настоящему! Вы не были уверены, сказала ли она
ему о кольце. Но вы и без того подозревали, что его приезд сюда связан с
драгоценностями.
   Несмотря на отказ говорить, Валентина не сдержалась:
   - Если бы он узнал, моя жизнь была бы под угрозой!
   - Вполне вероятно. Заметьте, однако, что я вас ни о чем не спрашивал.
Можете прерывать меня, когда у вас появится желание, но я не нуждаюсь  в
ваших подтверждениях.
   Вы решили убрать Розу прежде, чем она успеет вас  выдать.  Во  всяком
случае,  вы  надеялись  сделать  это,  и   вы   решили   воспользоваться
представившейся редкой возможностью. Третье сентября! Единственный  день
в году, когда собирается все семейство, которое, впрочем, вы ненавидите,
включая и вашу родную дочь.
   Она было снова отрыла рот, но он не дал ей говорить.
   - Вы знали о  пристрастии  вашей  горничной  к  лекарствам,  ко  всем
лекарствам, какие бы они ни были. Не сомневаюсь, что  вы  заметили,  что
она таскает их из  вашей  аптечки.  По  вечерам  она,  видимо,  привыкла
допивать ваше снотворное, которое оставалось на дне стакана.
   Видите  ли,  преступление,   которое   здесь   совершилось,   -   это
преступление женщины, более того, старой женщины, живущей в одиночестве.
Одно из тех преступлений, которые готовятся исподволь. Его лелеют долгие
часы, постепенно оно обрастает все новыми и новыми деталями.
   В самом деле, разве могут заподозрить вас в убийстве, если  яд,  судя
по всему, предназначался вам? Подозрение  неизбежно  упало  бы  на  вашу
дочь, на других членов семьи. А вам достаточно было заявить, что напиток
показался вам горьким и что вы сказали об этом горничной.
   Хотя на самом деле вы, конечно, утаили это от Розы.
   - Она все равно выпила бы!
   Нет, старая дама не чувствовала себя  раздавленной,  как  можно  было
предположить. Она по-прежнему была начеку, не пропускала ни одного слова
из всего, что говорилось, и конечно же заранее готовила ответные удары.
   - Вы были уверены, - продолжал Мегрэ, - что следствие поведет местная
полиция и не заметит в этом  деле  ничего,  кроме  того,  что  лежит  на
поверхности. И, лишь узнав, что по просьбе Шарля Бессона из Парижа  буду
направлен сюда я, вы испугались.
   - Как вы скромны, господин Мегрэ!
   - Не знаю, скромен ли я,  но  вы  допустили  ошибку,  примчавшись  на
набережную Орфевр с целью заручиться тем преимуществом, что  вы-де  сами
обратились ко мне.
   - А откуда, по-вашему, могла я узнать, что Шарль имеет в виду  именно
вас?
   - Этого я не знаю. Эта деталь выяснится позже.
   - Предстоит еще выяснить много деталей. У  вас  ведь  нет  ни  одного
доказательства, а вы рассуждаете так уверенно, господин комиссар.
   Мегрэ оставил этот выпад без внимания.
   - Это относится и к моим драгоценностям. Вот  мои  ключи.  Они  лежат
перед вами, на столе. Поднимитесь наверх и ищите.
   Он остановился, посмотрел ей  в  глаза,  почувствовал  новый  поворот
дела. Потом заговорил снова, словно беседуя сам с собой:
   - А что,  если,  воспользовавшись  поездкой  в  Париж,  вы  сдали  их
куда-нибудь? Впрочем, нет! Вы бы не упрятали их так далеко. В банк вы их
не положили, остались бы следы.
   Она насмешливо улыбнулась:
   - Ищите!
   - И найду.
   - А если не найдете, значит, все,  что  вы  здесь  наговорили,  гроша
ломаного не стоит!
   - Мы еще вернемся к этому в свое время.
   Он горько пожалел, что в порыве гнева разбил  графин  со  спиртным  -
теперь он охотно отпил бы глоток.
   - Совсем не случайно, придя  недавно  пожелать  вам  доброй  ночи,  я
рассказал вам о знакомстве Розы с Тео Бессоном и об их встрече в прошлую
среду. Я знал, что это заставит вас действовать. И что, опасаясь, как бы
я не допросил Тео, а он не заговорил, вы попытаетесь встретиться с ним и
заставить держать язык за зубами, возможно навсегда. Я только  не  знал,
как вы сумеете незаметно связаться с  ним.  Я  не  подумал  о  телефоне.
Точнее, я не подумал о старой мадемуазель Серэ,  которая  живет  в  двух
шагах от вас и которую вы привыкли навещать. - Он повернулся к Тео:
   - Вы знаете ее?
   - Я ее не видел много лет.
   - Она калека?
   - Еще в то время она была почти глуха и слепа.
   - В таком  случае  не  исключено,  что  именно  у  нее  мы  и  найдем
драгоценности.
   - Вы  придумываете  одну  небылицу  за  другой!  -  крикнула  яростно
Валентина. - Вы говорите, говорите,  уверив  себя,  что  так  или  иначе
попадете в точку.
   Вы, наверное, считаете себя ох каким циником!
   - Вы от нее звонили Тео. И конечно, набирали немало  номеров,  прежде
чем поймали его в каком-то  из  кабаков.  Вы  сказали  ему,  что  хотите
поговорить с ним.
   Он все понял. А ведь вы вовсе и не собирались говорить с  ним...  Да,
да, оба ваших преступления - не только преступления одинокого  человека,
не преступления старой женщины. Вы очень умны, Валентина!
   Она  вдруг  приосанилась,  польщенная,  несмотря  ни  на  что,   этим
комплиментом.
   - Вам нужно было заставить замолчать Тео и  сделать  это  так,  чтобы
комар - то есть я - носа не подточил.
   Была, конечно, одна возможность, которая, вероятно, сошла бы  гладко,
но ее вы отвергли. Эта возможность - поделиться с Тео.
   Но в вас слишком сильно чувство собственника. Одна мысль о  том,  что
вам придется расстаться с частью этих драгоценностей, которые ничего вам
не давали, да и никогда ничего бы не принесли, -  эта  мысль  показалась
вам настолько чудовищной, что вы предпочли пойти на второе  убийство.  И
вы сказали Тео, чтобы он пришел к вам в полночь и никому не  говорил  об
этом... Ведь именно так она сказала вам, господин Бессон?
   - Вы понимаете, что мне  затруднительно  было  бы  ответить  на  этот
вопрос. Как джентльмен...
   - Вы негодяй!  Хорош  джентльмен,  впутывающий  служанку  в  семейные
делишки да еще склоняющий ее к воровству только потому, что это,  видите
ли, его устраивает! Хорош  джентльмен,  хладнокровно  посылающий  вместо
себя на смерть другого человека!
   Во всяком случае,  Бессон,  после  телефонного  звонка  Валентины  вы
одновременно  и  торжествовали  и  боялись,   -   продолжал   Мегрэ.   -
Торжествовали потому, что добились своего, ведь ее звонок  означал,  что
она готова делиться. Боялись потому,  что  слишком  хорошо  знали  ее  и
отдавали себе отчет, что отнюдь не с легким сердцем она решила заплатить
вам за ваше молчание.
   Вы почуяли ловушку. Это свидание в полночь вам не слишком нравилось.
   Вы вернулись в отель, чтобы хорошенько  все  обдумать.  И  вдруг  вам
повезло: позвонил бедняга Анри,  который  к  тому  же  изрядно  выпил...
Совсем недавно мы  с  ним  беседовали,  и  этот  разговор  заставил  его
задуматься. Ему захотелось повидать вас, не знаю точно зачем,  возможно,
и он о чем-то догадывался.
   А вы послали его в разведку, наказав ему, чтобы  он  пришел  сюда,  в
"Гнездышко", ровно в полночь. Иначе говоря, это он, Анри  Трошю,  должен
был попасть в ловушку Валентины... - Мегрэ помолчал несколько мгновений,
потом продолжал:
   -  Снимаю  перед  вами  шляпу,  мадам.  Убийство  Розы  вы   задумали
безупречно. Но второе вы осуществили поистине с дьявольской ловкостью.
   Вплоть  до  выключателя,  который  продемонстрировали   мне   сегодня
вечером, - это ведь должно было послужить свидетельством, что в волнении
вы могли забыть включить свет в саду.
   И вот Анри убит. Брат и сестра в одну неделю!..
   Знаете, что бы я сделал, не служи я в полиции? Я оставил бы вас здесь
под охраной инспектора, а сам отправился бы в  Ипор  и  поведал  бы  эту
историю некоему Трошю и его жене. Я бы рассказал им, как, почему,  и  во
имя чьих грязных целей и интересов они за несколько дней  потеряли  двух
детей в расцвете сил! Я привез бы их сюда, вместе с братьями и  сестрами
ваших жертв, вместе с их соседями и друзьями...
   Мегрэ увидел, как побледнел Тео, как он  судорожно  стиснул  пальцами
ручки кресла. Валентина вскочила и закричала вне себя:
   - Вы не имеете права! Чего вы ждете,  почему  не  отправляете  нас  в
Гавр? Вы обязаны арестовать нас, во всяком случае меня.
   - Значит, вы признаетесь?
   - Ни в чем я не признаюсь! Но вы обвиняете меня  и  не  имеете  права
оставлять меня здесь! ("Кто знает, - мелькнуло у нее в голове, -  может,
Трошю уже знают и сейчас нагрянут сюда?!") Мы в цивилизованной стране, и
каждый должен быть выслушан судом!
   Она судорожно прислушалась к шуму, доносившемуся с улицы, и чуть было
не бросилась к Мегрэ, словно ища у него защиты. Уже отчетливо был слышен
шум мотора, а потом шаги в саду.
   Валентина была, казалось, на грани сумасшествия.
   Лицо ее потеряло обычную привлекательность, в глазах стоял ужас,  она
впилась ногтями в кулаки комиссара.
   - Вы не имеете права! Вы не имеете...
   Это не были Трошю, им еще ничего не было  известно.  Это  прибыли  из
Гавра фургон и легковая машина с полицейскими и экспертами.
   На добрых полчаса дом был отдан в их распоряжение.
   Тело  Анри  вынесли  на  носилках.  Эксперты  фотографировали   место
преступления, собирали осколки стекла, которое раздробила пуля.
   - Вы можете идти одеться, - сказал Мегрэ Валентине.
   - А я? - спросил Тео Бессон, съежившийся, словно  из  него  выпустили
воздух.
   -  Вам,  как  мне  кажется,  предстоит  уладить  дела  с  собственной
совестью.
   Еще один автомобиль остановился  на  дороге.  В  дом  ворвался  Шарль
Бессон:
   - Что здесь произошло?
   - Я ждал вас раньше, - сухо ответил Мегрэ.
   Словно не понимая,  что  должна  означать  эта  фраза,  депутат  стал
оправдываться:
   - По дороге у меня лопнула шина.
   - Что побудило вас приехать сюда?
   - Наш с вами недавний разговор по телефону, когда вы  сказали  мне  о
кольце.
   - Понимаю. Вы узнали кольцо по моему описанию.
   - Мне стало ясно, что Тео был прав.
   - Значит, вам были известны подозрения Тео о  том,  что  ваша  мачеха
сохранила подлинные драгоценности?
   Он вам говорил об этом?
   Братья холодно посмотрели друг на друга.
   - Он мне этого не говорил. Но я все понял по тому, как он вел себя во
время раздела имущества.
   - Вы примчались, чтобы получить свою долю?
   - Я ведь ни в чем не виноват. Кого сейчас отвезли в фургоне?
   - Ответьте сначала, зачем вы приехали?
   - Не знаю. Когда вы сказали мне про кольцо, я  понял,  что  готовится
какая-то мерзость. И подумал, что Тео попытается что-то  предпринять,  а
Валентина не даст себя провести.
   - Ну так вот, кое-что действительно произошло.
   Только ваш старший брат позаботился о себе и вместо себя отправил  на
смерть другого.
   - Кого?
   - Анри Трошю.
   - Родители... знают?
   - Нет еще. Вот что я думаю: не послать ли мне  вас  сообщить  им  эту
новость? Ведь как-никак вы их депутат.
   - Наверное, я больше не буду депутатом после всего этого скандала.  А
Роза? Кто... ее?
   - Вы не догадываетесь?
   - Когда вы сказали мне о кольце, я подумал было...
   - О вашей мачехе! Да, она. И вам придется  все  это  объяснить  вашим
избирателям.
   - Но я-то ведь ничего не сделал!
   Прошло уже немало времени с тех пор, как Кастэн перестал  записывать.
С удивлением смотрел он  на  Мегрэ,  машинально  прислушиваясь  к  шагам
наверху.
   - Вы готовы? - крикнул комиссар, подойдя к лестнице.
   Валентина не отвечала. Мегрэ прочел опасение во взгляде инспектора.
   - Не бойся! Такие женщины себя не убивают. Она  будет  защищаться  до
конца. Будет драться зубами и когтями, найдет деньги, чтобы нанять  себе
лучших адвокатов. Она знает, что сейчас уже не  отрубают  головы  старым
женщинам!..
   И действительно, Валентина спустилась к ним, как  всегда  похожая  на
изящную  маркизу,  как  в  тот  раз,  когда  Мегрэ  увидел  ее  впервые.
Безукоризненно причесанные волосы, большие светлые глаза, ни морщинки на
черном платье, и  огромный  бриллиант  на  корсаже  -  видимо,  одна  из
"подделок".
   - Вы наденете на меня наручники?
   - Я начинаю верить, что вам бы это доставило  удовольствие:  как  же,
это было бы так театрально и придало бы вам вид невинной жертвы.  Ну-ка,
парень, уведи ее...
   - Вы разве не поедете с нами в Гавр?
   - Нет.
   - Вы вернетесь в Париж? - спросил Кастэн.
   - Завтра утром, после того как зайду за драгоценностями.
   - Вы сами пошлете рапорт?
   - Составь его. Тебе ведь известно теперь столько же, сколько и мне.
   Кастэн окончательно перестал понимать комиссара.
   - А что делать с этим?
   Инспектор указал на Тео, который курил сигарету и старался  держаться
подальше от своего братца.
   - Он  не  совершил  преступления,  которое  прямо  подпадало  бы  под
действие закона. Он слишком труслив для этого. Но ты сможешь вызвать его
в любое время, как только он тебе понадобится.
   - Могу я уехать из Этрета?  -  спросил  Тео  с  явным  облегчением  в
голосе.
   - Когда угодно.
   - Проводите меня, пожалуйста, до  отеля,  там  остались  мои  вещи  и
машина.
   Да, конечно, он не меньше, чем Валентина, боялся Трошю. Мегрэ  кивнул
одному из инспекторов, приехавших из Гавра.
   - Проводите этого господина. И разрешаю на прощанье  дать  ему  пинок
под зад.
   Выходя из "Гнездышка", Валентина обернулась к  Мегрэ  и  проговорила,
еле шевеля губами:
   - Вы считаете себя очень хитрым. Но последнее слово не за вами!
   Мегрэ взглянул на часы,  они  показывали  половину  четвертого  утра.
Сирена, оповещающая о тумане,  все  еще  продолжала  завывать  в  ночной
темноте. С ним остался  лишь  инспектор  из  Гавра,  который  заканчивал
опечатывать двери, и Шарль Бессон, не знавший, куда девать свое огромное
тело.
   - Теряюсь в догадках, почему вы так грубо разговаривали  со  мной.  Я
ведь ничего не сделал!
   Это была правда. И Мегрэ почувствовал нечто вроде угрызения совести.
   - Клянусь вам, я никогда не  мог  даже  предположить,  что  Валентина
способна...
   - Вы можете поехать со мной?
   - Куда?
   - В Ипор.
   - Вы очень настаиваете на этом?
   - В противном случае мне пришлось бы разыскивать такси, что нелегко в
такой час.
   Он вскоре пожалел о своей просьбе: Шарль нервничал, машину швыряло из
стороны в сторону. Остановился он как можно дальше  от  низкого  домика,
который пятном выделялся из тумана.
   - Вас подождать?
   - Сделайте одолжение.
   Бессон, сидевший в дальнем углу темной машины, слышал стук в дверь  и
голос комиссара, который произнес:
   - Это я, Мегрэ.
   Шарль видел, как зажглась лампа, как открылась и закрылась дверь.  Он
откусил кончик сигары.
   Прошло полчаса, за это время Шарля не  раз  подмывало  уехать.  Затем
дверь вновь открылась. Три фигуры медленно приближались к машине.  Мегрэ
открыл дверцу и сказал приглушенным голосом:
   - Меня вы по пути подбросите до Этрета, а их отвезете в Гавр.
   Мать, в траурной  вуали,  оставшейся  от  похорон  Розы,  то  и  дело
начинала рыдать, зажимая рот носовым платком. Отец не проронил ни слова.
Мегрэ тоже молчал.
   В Этрета, выйдя перед своим отелем, он заглянул внутрь машины, разжал
было губы, но не нашел что сказать и только медленно снял шляпу.
   Он не стал раздеваться и не лег спать. В семь часов утра он доехал на
такси до домика престарелой мадемуазель Серэ. То же такси доставило  его
до вокзала, он как раз успел на восьмичасовой поезд. Помимо чемодана,  в
руке у него был небольшой сафьяновый кошель в  чехле  непорочно-голубого
цвета - точь-в-точь как глаза Валентины.



   Жорж Сименон
   Маньяк из Бержерака


    Перевод с французского В. Сергеева и Н. Плиско
    Файл с книжной полки Несененко Алексея
    OCR: Несененко Алексей сентябрь 2003



ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

     Этой  книгой  советско-французское  издательство  "ДЭМ",  возглавляемое
писателем  Юлианом  Семеновым,   открывает   новую   серию   -   "Библиотека
французского детектива".
     Цель  этой  библиотеки  -  ознакомить   читателей   с  наиболее  яркими
произведениями  французских писателей детективного  жанра. Мы  надеемся, что
эта библиотека  встретит  доброжелательное  отношение  читателей, которые  в
последнее  время  неоднократно  выражали  в  своих  "предложениях  пожелание
познакомиться  с  такими произведениями  в  специально подобранной серии.  В
частности,  такое  пожелание   было  высказано  читателями  производственной
маркетинго-коммерческой фирмы "Лада - Маком" и другими.
     Как  известно,  в  творчестве французских писателей  детектив  занимает
далеко не последнее место. Эта литература волнует читателей любого возраста,
специальности  и взглядов, поскольку поиск истины в умном детективе отражает
общие   черты  диалектического  мышления,  необходимого   во  всех  областях
человеческой  деятельности.  Французский  детектив  характерен  неповторимым
изяществом   психологических  решений,  ненавязчивой   мотивацией  поступков
действующих  лиц, национальным колори