. Добравшись до префектуры, он, не заходя в свой кабинет, поднялся
в лабораторию. Мере, ожидая  его,  жевал  бутерброд.  Он  сразу  же  включил
проекционный аппарат, похожий на огромный  волшебный  фонарь,  и  на  экране
появилось изображение каких-то знаков.
   Это был восстановленный текст той записки, которую Поччо написал на листе
блокнота. Первые буквы можно было четко разобрать: Г. А.  Л.,  а  потом  шли
цифры.
   - Как вы и предполагали, шеф, это  номер  телефона.  Первая  цифра  -  2,
вторая - 7, третью разобрать невозможно, четвертая то ли 0, то ли 9, а может
быть, и 6. Я в этом не уверен.
   Мере тоже с удивлением поглядел на Мегрэ не потому,  что  от  него  пахло
виски, а потому, что у комиссара было какое-то отсутствующее выражение лица.
К тому же, выходя из лаборатории, он сказал фразу, которую можно было  редко
услышать от него:
   - Спасибо, сынок...
   Мегрэ спустился в свой кабинет,  снял  пальто,  распахнул  дверь  комнаты
инспекторов.
   - Жанвье! Лапуэнт...
   Но прежде чем дать задание инспекторам, он позвонил в закусочную  "Дофин"
и заказал сэндвичи и пиво всем троим.
   - Вы успели позавтракать?
   - Да, шеф.
   -  Тогда  возьмите  телефонные  книги.  Придется  проглядеть  все  номера
подстанции Гальвани.
   Это была колоссальная работа. Если случайно не повезет, Жанвье и Лапуэнту
придется просидеть черт те сколько времени, прежде чем удастся найти  нужный
номер.
   Те двое, что играли в кости с Поччо, ушли незадолго перед тем, как  Мегрэ
и Лоньон приступили к обеду, другими словами, за три четверти часа, а  может
быть, и за час до того, как комиссар и инспектор Лоньон  покинули  ресторан.
Поччо поручил им позвонить по  такому-то  номеру  подстанции  Гальвани.  Эта
подстанция обслуживала квартал авеню Гранд Армэ, а ведь именно на этой улице
угнали машину, на которой Лоньона увезли в Сен-Жерменский лес.
   Пока все как будто сходилось. Трое американцев либо были вместе, когда их
предупредили, либо смогли очень быстро снестись  друг  с  другом.  Ведь  час
спустя они втроем уже оказались с машиной у ресторана.
   - Это телефон гостиничный, шеф?
   - Понятия не имею. Возможно. Но если они живут в гостинице,  то,  значит,
раздобыли себе фальшивые документы.
   Это отнюдь не было исключено. Такой  ловкач,  как  Поччо,  мог,  конечно,
достать что угодно.
   - Я все же не думаю, чтобы они остановились в гостинице или меблированных
комнатах,  -  ведь  там  их  легче  всего  найти,  Наверно,  они  заехали  к
кому-нибудь из друзей Ларнера: ведь Ларнер живет в Париже уже два года  и  у
него  наверняка  есть  много  знакомых.  Скорее  всего,  он  поселил  их   у
какой-нибудь женщины. Вам придется перебрать все номера,  которые,  судя  по
первым цифрам, могут  подойти.  Составьте  список  одиноких  женщин  в  этом
районе, а также всех людей с итальянскими или американскими фамилиями.
   Впрочем, особых иллюзий Мегрэ себе не строил. Даже если этот сизифов труд
увенчается успехом и инспекторы набредут на нужный номер, то почти наверняка
окажется, что птички давно упорхнули. Поччо не новичок, в наивности  его  не
упрекнешь. Совершенно ясно, что он успел снова оповестить их  об  опасности,
раз Мегрэ унес блокнот.
   Мегрэ позвонил сперва жене, чтобы она не  ждала  его  к  завтраку,  затем
госпоже Лоньон, которая снова принялась сетовать на свою жизнь.
   Сквозь приоткрытую дверь комнаты инспекторов Мегрэ слышал, как  Жанвье  и
Лапуэнт  набирали  номер  за  номером  и  потом  что-то  плели,  всякий  раз
придумывая другую историю. Он сидел неподвижно, откинувшись в своем  кресле,
и все реже подносил ко рту погасшую трубку.
   Однако он не  спал.  Ему  было  жарко.  Должно  быть,  у  него  поднялась
температура. Полузакрыв глаза, он пытался сосредоточиться и продумать все до
конца, но мысли разбегались, и всякий раз он подбадривал себя одной и той же
фразой: "Все равно им от меня не уйти!"
   Поймать их он, конечно, поймает, но вот как - об этом он, честно  говоря,
не  имел  ни  малейшего  представления.  И  все  же  он  был,  как  никогда,
преисполнен решимости довести дело до победы. Ему это представлялось чуть ли
не вопросом национальной чести, а слово "гангстер" действовало на него,  как
красное на быка...
   "...Отлично,  мосье  Луиджи!  Отлично,  мосье  Поччо!  Отлично,   господа
американцы! Но все равно вам не удастся меня переубедить. Я всегда утверждал
и продолжаю утверждать, что все убийцы - идиоты. Не будь они  идиотами,  они
не стали бы убивать. Ясно? Нет? Я вас не убедил? Что ж, я, Мегрэ, берусь вам
это доказать. Вот и все! Действуйте!.."
   Когда посыльный, несколько раз постучав в  дверь  и  не  получив  ответа,
приоткрыл ее, он увидел, что Мегрэ спит, зажав трубку в зубах.
   - Срочный пакет, господин комиссар!
   Это были фотографии  и  сведения,  которые  ему  прислали  из  Вашингтона
самолетом.
   Десять минут спустя в лаборатории печатали  десятки  этих  фотографий.  В
четыре часа дня в приемной собрались журналисты,  и  Мегрэ  каждому  из  них
вручил целую серию фотографий.
   - Не спрашивайте меня, почему мы их  ищем,  но  помогите  мне  их  найти.
Опубликуйте эти фотографии на первых страницах газет. Мы объявляем розыск по
всей стране. Мы  просим  каждого,  кто  видел  кого-нибудь  из  этих  людей,
немедленно позвонить мне по телефону.
   - Они вооружены?
   Мегрэ секунду поколебался, как ответить, а потом решил честно признаться:
   - Они не только носят оружие, они пускают его в ход.
   И он употребил слово, которое и его самого начало уже раздражать.
   - Это - убийцы. Во всяком случае - один из них.
   Фотографии гангстеров были переданы также  на  все  вокзалы,  пограничные
заставы и жандармским патрулям на шоссейных дорогах.
   Все это, как сказал бы бедняга Лоньон, организовать было  нетрудно.  Люка
еще дежурил перед входом в  ресторан  на  улице  Акаций.  Жанвье  и  Лапуэнт
продолжали звонить по телефону. Как только  какой-нибудь  номер  казался  им
подозрительным, туда немедленно отправляли инспектора, чтобы  все  проверить
на месте.
   В пять часов дня Мегрэ сказали, что  его  вызывает  Вашингтон,  и  минуту
спустя он услышал в трубке голос Макдональда:
   - Послушайте, Жюль, я здесь долго думал по поводу вашего звонка, а  потом
мне  случайно  представился  случай  поговорить   с   одним   очень   важным
начальником.
   Быть может, Мегрэ все это  выдумал,  но  ему  почему-то  показалось,  что
Макдональд говорит с ним очень дружески, но менее откровенно, чем  накануне.
Воцарилась недолгая пауза.
   - Да, да, я вас слушаю.
   - Вы уверены, что Чинаглиа и Чичсро в Париже?
   - Да. Уверен. Только что это подтвердилось - нашелся человек, который  их
видел вблизи и опознал по фотографиям.
   Это было правдой. Он послал инспектора к госпоже Лоньон, и она,  поглядев
на фотографии,  действительно  подтвердила,  что  это  те  самые  люди,  что
проникли к ней в квартиру...
   - Алло!
   - Да, да, я вас слушаю.
   - Их только двое?
   - Они действуют заодно с Биллом Ларнером...
   - Этот тип не имеет никакого значения, я вам уже это говорил. А ни с  кем
другим они здесь не встречались?
   - Именно это я и пытаюсь выяснить. Казалось, Макдональд все ходит  вокруг
да около, как человек, который боится сказать лишнее.
   - А вы ничего не слышали еще об одном сицилийце?
   - Как его зовут?
   Снова раздумье, прежде чем ответить:
   - Маскарели.
   - Он приехал одновременно с ними?
   - Наверняка нет. На несколько недель раньше.
   - Я прикажу искать это имя в регистрационных книгах гостиниц.'"
   - Маскарели скорей всего остановился не под своим именем.
   - В таком случае...
   - И все же проверьте. Если вам что-либо удастся узнать  о  Маскарели,  по
кличке 51орру Джо, сейчас же сообщите об этом, желательно по  телефону.  Даю
вам его приметы: маленького роста, худощав, на вид ему можно дать не  меньше
пятидесяти, тогда как на самом деле ему сорок один, вид болезненный, на  шее
- рубцы от фурункулов. Вы понимаете, что значит английское слово "51орру"?
   Мегрэ знал это слово, но затруднился бы перевести его точно. Так  говорят
про неряху, про опустившегося человека.
   - Так вот, его прозвали Неряха Джо вполне заслуженно.
   - Зачем он приехал во Францию? Снова пауза.
   - А зачем приехали Чинаглиа и  Чичеро?  Макдональд  наконец  ответил,  но
тихо, словно спрашивал совета у кого-то, кто стоял рядом с ним:
   - Если Чарли Чинаглиа и Чичеро встретили Неряху Джо  в  Париже,  то  есть
некоторые основания полагать, что человек, которого выкинули  из  машины  на
глазах у вашего инспектора, и есть Неряха Джо.
   - Вы на редкость ясно выражаетесь! - усмехнулся Мегрэ.
   - Простите меня, Жюль, но это примерно все, что я сам знаю.
   Комиссар вызвал по  телефону  Гавр,  потом  Шербур  и  поговорил  с  теми
портовыми   чиновниками,   которые   занимаются   документами    прибывающих
пассажиров. Проверили все регистрационные списки, но фамилии  Маска-рели  не
обнаружили. Мегрэ передал им приметы этого типа, и они  обещали  расспросить
своих инспекторов.
   В кабинет заглянул Жанвье.
   - Шеф, Торанс просит вас подойти к телефону.
   - Где он находится?
   - Где-то возле авеню Гранд Армэ, проверяет адреса. В самом деле,  ему  не
было никакого смысла всякий раз возвращаться на Набережную Орфевр. Он звонил
из ближайшего бара о результатах, и ему сообщали новый адрес.
   - Алло! Это вы, шеф? Я звоню вам от одной дамы, которую я предпочел бы не
выпускать из виду. Мне кажется,  что  вам  стоило  бы  с  ней  побеседовать.
Правда, она не очень-то любезна.
   Мегрэ услышал в трубке голос какой-то женщины,  а  потом  голос  Торанса,
который громко ее увещевал. Он даже расслышал его слова:
   - Если вы сейчас же  не  замолчите,  я  вам  заткну  рот,  понятно?..  Вы
слушаете, шеф? Я нахожусь в доме номер двадцать восемь-бис на улице Брюнель,
третий этаж, налево. Даму эту зовут Адриен Лор. Думаю, стоило  бы  проверить
ее имя по нашим книгам.
   Мегрэ поручил это Лапуэнту, надел пальто, сунул в  карман  две  трубки  и
спустился по лестнице. Ему повезло - во дворе стояла дежурная машина.
   - Улица Брюнель.
   Все тот же район, совсем близко от авеню Де Ваг-рам, в двухстах метрах от
улицы Акаций, в трехстах метрах от того места, где накануне  вечером  украли
машину.  Дом  был  благоустроенный,  в  таком,  должно  быть,  жили   вполне
состоятельные люди: лестница была устлана коврами. Мегрэ поднялся  на  лифте
на третий этаж, дверь  слева  отворилась,  и  на  пороге  появился  огромный
Торанс. Увидев комиссара, он с облегчением вздохнул.
   - Быть может, вам, шеф, и удастся из нее что-нибудь вытянуть. Я - пас.
   Посреди гостиной стояла полная брюнетка в пеньюаре.
   - Вашего полку прибыло! - воскликнула она с  саркастической  усмешкой.  -
Теперь вас уже двое. Интересно, сколько вам  еще  понадобится  людей,  чтобы
справиться с одной женщиной?
   Мегрэ вежливо снял шляпу и положил  ее  на  кресло.  Потом,  поскольку  в
комнате было очень жарко, снял пальто и тихо спросил:
   - Разрешите?
   - Вы сейчас сами убедитесь, что я ничего не разрешаю.
   Это была довольно красивая женщина лет тридцати, с хрипловатым голосом. В
комнате пахло  духами.  Дверь  в  спальню  была  открыта,  и  там  виднелась
незастеленная кровать.  На  диванчике  в  гостиной  лежала  подушка,  другая
подушка валялась на полу, в углу, рядом с двумя положенными  друг  на  друга
ковриками.
   Торанс, перехватив взгляд Мегрэ, спросил:
   - Видите, шеф?
   Было совершенно ясно, что здесь прошлой ночью спала не одна она.
   - Я долго звонил в дверь, но она не открывала. Она уверяет, что спала.  Я
спросил ее, знакома ли она с американцем, по имени Билл Ларнер,  и  заметил,
что она в нерешительности, не  знает,  что  ответить,  и  пытается  выиграть
время, делая вид, будто вспоминает. Несмотря на ее  протесты,  я  подошел  к
двери и заглянул в спальню. Пройдите и посмотрите сами. На этажерке, слева.
   На этажерке в рамке из красной кожи стояла фотография,  снятая,  по  всей
вероятности, в Довиле: женщина и мужчина  в  купальных  костюмах  -  хозяйка
квартиры и Билл Ларнер.
   - Теперь вы понимаете,  почему  я  вам  позвонил?  Но  это  еще  не  все.
Взгляните-ка на корзину для бумаг, - я там насчитал восемь сигарных окурков.
Это голландские большие сигары, каждую из которых курят не  меньше  часа.  Я
полагаю, что в тот момент, когда я позвонил, она  заметила,  что  пепельница
полна окурков, и выбросила все это в корзину для бумаг.
   - Вчера вечером у меня были гости.
   - Сколько гостей?
   - Это вас не касается.
   - Билл Ларнер был у вас?
   - Это вас тоже не касается. Впрочем, мы сфотографировались год назад и  с
тех пор успели поссориться.
   На буфете стояла бутылка ликера и рюмка. Адриен налила себе ликера, но им
выпить не предложила, потом взяла сигарету, закурила и рукой  взбила  волосы
на затылке.
   - Послушайте, дорогая...
   - Я вам не дорогая.
   - Было бы горадо разумнее с вашей стороны  разговаривать  со  мной  более
любезно.
   - Этого еще не хватало, черт побери!
   - Я понимаю, что у вас не было  плохих  намерений.  Ларнер  попросил  вас
приютить его и двух его друзей. Скорее всего, он и не сказал вам, что это за
люди.
   - Можете плести все, что вам будет угодно. Торанс  красноречиво  поглядел
на Мегрэ, словно говоря: "Видите, как она разговаривает!" Но Мегрэ терпеливо
продолжал:
   - Вы француженка, Адриен?
   - Она бельгийка, - вмешался Торанс. - Я нашел в ее сумочке  удостоверение
личности. Она родилась в Анвере и живет во Франции пять лет.
   - Другими словами, мы можем отобрать у вас вид на жительство. Я  полагаю,
вы работаете в ночном кабаре?
   - Она танцовщица в "Фоли-Бержер", - сказал Торанс.
   - Ну и что? Если я танцую в кабаре, это вам не дает еще  права  врываться
ко мне, словно в хлев!
   - Послушайте меня, Адриен. Я не знаю, что вам тут наговорил  Ларнер,  но,
во всяком случае, правду о своих друзьях он  вам,  наверно,  не  сказал.  Вы
'говорите по-английски?
   - Для моей работы вполне достаточно.
   - Тех двух типов, которые у вас ночевали, ищут по обвинению  в  убийстве.
Понимаете? А это значит, что и вас будут судить за соучастие в преступлении,
поскольку вы их приютили. Вы знаете, какой срок за это дают?
   Удар попал в самую точку. Адриен перестала ходить по комнате и с тревогой
посмотрела на Мегрэ.
   - От пяти до десяти лет тюрьмы.
   - За что? Я ничего дурного не сделала.
   - Я в этом убежден, именно поэтому я  вам  говорю,  что  вы  ведете  себя
глупо. Помогать друзьям - дело, конечно, хорошее, но только если за  это  не
приходится платить такой ценой.
   - Вы пытаетесь заставить меня говорить?
   - Того типа, который поменьше ростом, звали Чарли?
   Она не стала возражать.
   - А другой - Тони Чичеро?
   - Их я не знаю. Но Билл никогда никого не убивал, в этом я уверена.
   - Я тоже. Я даже убежден, что Билл помогал им против своей воли.
   Она взяла бутылку, налила  себе  еще  полрюмки  ликера  и  чуть  было  не
предложила Мегрэ, но, передумав, пожала плечами.
   - Я знаю Ларнера много лет, - сказал Мегрэ.
   - Он только два года назад приехал во Францию.
   - Но пятнадцать лет назад мы завели на него карточку в  нашей  картотеке.
Мне сегодня уже сказали про него, что он джентльмен.
   Нахмурив брови, она настороженно наблюдала за ним, все еще боясь  попасть
в ловушку.
   - Чарли и Чичеро прятались у вас  два,  а  то  и  три  дня.  У  вас  есть
холодильник? Торанс снова вмешался:
   - Я об этом тоже подумал. В кухне  стоит  холодильник.  Он  битком  набит
продуктами: два  холодных  цыпленка,  половина  окорока,  почти  целый  круг
колбасы...

   - Вчера вечером, -
   продолжал Мегрэ, - им что-то сообщили по телефону, и они поспешно  уехали
все втроем.
   Она села в кресло, и со скромностью, которой от нее нельзя было  ожидать,
плотнее запахнула пеньюар.
   - Они вернулись по  среди  ночи.  Я  убежден,  что  они  изрядно  выпили.
Насколько я знаю Билла Ларнера.он, наверное, на	пился  как  следует,  потому
что присутствовал при сцене, которая не была рассчитана на его нервы. Торанс
ходил взад и вперед по квартире, и Адриен с раздражением воскликнула:
   - Да что вы мечетесь, как маятник! Потом, обернувшись к Мегрэ, спросила:
   - Что же, по-вашему, было дальше?
   - Я точно не знаю, в котором часу они получили сегодня  новое  сообщение.
Во всяком случае, не  раньше  одиннадцати.  Наверное,  они  еще  спали.  Они
торопливо оделись. Они вам сказали, куда они отправляются?
   - Вы все-таки пытаетесь меня впутать в эту историю?
   - Напротив, я пытаюсь вас из нее выпутать!
   - Вы тот Мегрэ, о котором так часто пишут в газетах?
   - Почему вы меня об этом спрашиваете?
   - Ходят слухи, что вы приличный человек. Но вот этот толстяк - решительно
не по мне.
   - Что они вам сказали, когда уходили?
   - Ничего. Даже спасибо не сказали.
   - Какой был вид у Билла?
   - Я еще не подтвердила, что Билл здесь был.
   - Но вы должны были слышать, о чем они говорили, когда одевались.
   - Они говорили по-английски.
   - Вы как будто знаете английский?
   - Не те слова, которые они употребляли.
   - Ночью, когда Билл был с вами вдвоем в этой комнате, он говорил с вами о
товарищах?
   - Откуда вы это знаете?
   - Не сказал ли он вам, что он постарается от них отделаться?
   - Он сказал мне, что, как только будет  возможность,  он  отвезет  их  за
город.
   - Куда?
   - Не знаю.
   - Билл часто ездит за город?
   - Почти никогда.
   - А вы с ним ни разу не ездили?
   - Нет.
   - Вы были его подругой?
   - Периодами.
   - Вы бывали у него в номере в гостинице "Ваграм"?
   - Однажды. Я застала его с какой-то девицей. Он выставил меня за дверь. А
потом, три дня спустя, он пришел ко мне как ни в чем не бывало.
   - Он рыболов? Она рассмеялась.
   - Вы хотите сказать, что он сидит с удочкой? Нет! Это не в его жанре.
   - А в гольф он играет?
   - Да. В гольф играет.
   - Где?
   - Не знаю. Я никогда не ездила с ним играть в гольф.
   - Бывало, что он-уезжал на несколько дней?
   - Нет, обычно он уезжает утром, а вечером возвращается.
   Все это было не то. Мегрэ хотел выяснить, где Лар-нер проводил ночи.
   - Если не считать этих двух типов, которые у вас ночевали, он не знакомил
вас со своими друзьями?
   - Очень редко.
   - Что это были за люди?
   - Чаще всего это бывало на скачках, - с жокеями, владельцами конюшен.
   Торанс и Мегрэ переглянулись. Они покраснели от возбуждения.
   - Он много играл на скачках?
   - Да.
   - Вел большую игру?
   - Да.
   - Выигрывал?
   - Почти всегда. У него были каналы,	по которым он получал информацию.
   - Через жокеев?
   - Должно быть, так.
   - Он никогда вам не говорил	о таком месте, как Мэзон-Лафит?
   - Он мне однажды оттуда звонил.
   - Ночью?
   - После моего выступления в "Фоли-Бержер".
   - Он попросил вас приехать к нему туда?
   - Нет, напротив. Он звонил, чтобы предупредить меня, что он приедет.
   - Он собирался переночевать в Мэзон-Лафите?
   - Наверное.
   - В гостинице?
   - Он не уточнил.
   - Благодарю вас, Адриен. Простите, что я вас побеспокоил.
   Казалось, она была удивлена, что они не уводят ее с собой; ей еще  трудно
было поверить, что она не попалась в ловушку.
   - Который из них убивал? - спросила она, когда Мегрэ уже взялся за  ручку
двери.
   - Чарли. Это вас удивляет?
   - Нет. Но второй мне понравился еще меньше: он холодный, как крокодил.
   Она  не  ответила  на  поклон  Торанса,  но  улыбнулась  Мегрэ,   который
попрощался с ней подчеркнуто вежливо, почти церемонно.
   На лестнице комиссар сказал своему спутнику:
   - Надо распорядиться, чтобы ее телефон подключили на прослушивание,  хотя
это вряд ли что-нибудь даст. Эти люди очень осторожны.
   Потом"  вдруг  вспомнив,  с   какой   настойчивостью   Поччо   и   Луиджи
предостерегали, его, он добавил:
   - Пожалуй, тебе придется наблюдать за Адриек. Нельзя допусти