человеком  и  находился  в
более  или  менее  родственных  отношениях   со   всеми   состоятельными
семействами в округе. Его  шурин  Верну  тоже  заметный  в  наших  краях
персонаж. После первого преступления поползли  кое-какие  слухи.  Затем,
когда сгубили мадам Жабон, направленность домыслов несколько изменилась,
но...
   - Какие тут могут быть "но"?..
   - Трудно тебе это объяснить. Дело ведет наш комиссар полиции. Человек
он порядочный, город знает, хотя сам - выходец с Юга, вроде бы из  Арля.
Подключилась также и мобильная бригада из Пуатье. И я, наконец, со своей
стороны...
   Пожилая дама присела  на  краешек  кресла,  словно  наносила  кому-то
визит, и слушала сына, как ловила бы слово проповедника во время мессы с
песнопениями.
   - Два убийства за три дня - это много для города с  восемью  тысячами
жителей. Люди напуганы. Сегодня никого не встретишь на улице  не  только
из-за дождя.
   - И что думает обо всем этом местное население?
   - Некоторые полагают, что мы имеем дело с безумцем.
   - Кражи не зафиксированы?
   - Ни в одном из случаев. И каждый раз убийца смог  спокойно  войти  в
дом, ибо жертвы его не опасались.  Это  ключик  к  расследованию.  Почти
единственное, что имеется на сегодня в нашем распоряжении.
   - Отпечатки пальцев?
   -  Ни  единого.  Если  речь  идет  о  душевнобольном,  то,  вероятно,
последуют и другие убийства.
   - Ясно. И как лично ты расцениваешь эти события?
   - Никак. Ищу. Озабочен.
   - Чем?
   - Пока все настолько туманно, что я даже затрудняюсь связно  изложить
тебе свою версию. Чувствую чудовищную ответственность,  навалившуюся  на
мои плечи.
   Он говорил это как удрученный чиновник. И сейчас  перед  Мегрэ  сидел
именно чиновник, причем местного значения - из администрации городка,  и
жил этот человек под гнетом страха совершить неверный шаг.
   А не стал ли таким же с годами и комиссар? Из-за своего  друга  Мегрэ
почувствовал, как стареет и он.
   - А не лучше ли мне первым же поездом вернуться в Париж?  В  конечном
счете, я завернул в Фонтэне, чтобы пожать тебе руку. Это уже свершилось.
Мое присутствие здесь чревато для тебя осложнениями.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   Первая реакция Шабо на предложение Мегрэ  была  примечательной  -  он
отнюдь не отверг его сразу же.
   - Ведь рыжий тип, как и комиссар полиции, убежден, что это ты  вызвал
меня на подмогу. Начнут утверждать, будто ты испугался, не знаешь,  мол,
как из этой передряги выпутаться, что...
   - Ну уж нет... - Однако следователь  протестовал  против  слов  Мегрэ
как-то вяло. - Не позволю тебе уехать. Я все-таки имею  право  принимать
друзей, когда и как мне заблагорассудится.
   - Сын прав, Жюль. А сама я думаю, что вам надо все же переехать  жить
в наш дом.
   - Мегрэ предпочитает  никак  не  ограничивать  свободу  передвижений,
правда ведь?
   - Да, у меня выработались определенные привычки.
   - Тогда я не настаиваю.
   - И тем не менее  было  бы  предпочтительнее  мне  уже  завтра  утром
отправиться восвояси.
   Может быть, Шабо все же согласится? И тут раздался телефонный звонок,
в этом доме и он был не обычным, а каким-то старомодным, что ли.
   - Ты позволишь? - Шабо снял трубку:
   - Следователь Шабо у аппарата.
   То, как он произносил эту фразу, было еще одним знаковым явлением для
Мегрэ, но он все-таки сумел сдержать улыбку.
   - Кто?.. Ах да!.. Слушаю вас, Ферон. Как? Гобийяр?
   Где?.. На углу Марсова поля и улицы... Сейчас буду... Да,  он  здесь.
Не знаю. Пусть до моего прихода ничего не трогают...
   Мать посмотрела на Шабо, прижав руку к груди.
   - Опять? - прошептала она.
   Он кивнул:
   - Гобийяр. - И объяснил Мегрэ:
   - Старый пьяница, известный всему Фонтэне,  поскольку  большую  часть
времени проводит с  удочкой  у  моста.  Его  только  что  обнаружили  на
тротуаре мертвым.
   - Убили?
   - Пробит череп, как и в двух предыдущих случаях, и,  похоже,  тем  же
самым орудием.
   Шабо  вскочил,  открыл  дверь,  снял  с  вешалки  старый  макинтош  и
потерявшую форму шляпу, надевавшуюся, по-видимому,  только  в  дождливую
погоду.
   - Идешь со мной?
   - Считаешь, что так надо?
   - Теперь, когда уже  известно,  что  ты  в  городе,  начнут  задавать
вопросы, почему я тебя не захватил с собой.
   Два преступления - это было уже много. Теперь  их  три,  и  население
запаникует.
   В тот момент, когда они выходили из дома, маленькая  нервная  ручонка
ухватила Мегрэ за рукав. Старушка мамаша Шабо прошептала ему на ухо:
   - Присмотрите за ним хорошенько,. Жюль! Он  настолько  добросовестен,
что теряет чувство опасности.

Глава 2
ТОРГОВЕЦ КРОЛИЧЬИМИ ШКУРКАМИ

   Совсем недавно Мегрэ  стоял  на  едва  укрытом  он  непогоды  перроне
вокзала  в  Ниоре,  и  этот  затяжной  и  неистовый  дождь,  в  сущности
оборачивавшийся ледяным шквалом, а то и разгулом стихий, напомнил вконец
изнуренному нескончаемыми конвульсиями зимы  комиссару  какую-то  тварь,
никак не желавшую издыхать и огрызавшуюся до последнего.
   Уже не было никакого смысла как-то уберегаться от влаги. Вода  лилась
не только с небес, но и крупными брызгами выплескивалась из  водосточных
труб, струйками стекала по дверям домов, шумными потоками неслась  вдоль
тротуаров; она была повсюду: стегала  по  лицу,  попадала  за  воротник,
просачивалась в обувь, наливалась даже в карманы одежды,  не  успевавшей
высыхать от прогулки до прогулки.
   Они шли,  преодолевая  этот  штормовой  натиск,  молча,  наклонившись
вперед, - следователь в своем стареньком плащике, полы которого хлопали,
как знамена на ветру, и Мегрэ, чье пальто сейчас весило сто килограммов,
а табак в трубке, обреченно всхлипнув, угас уже через несколько шагов.
   То здесь, то там виднелось  освещенное  окно,  но  их  было  немного.
Миновав мост, они  прошли  мимо  кафе  "У  почты",  осознавая,  что  его
посетители наблюдали за ними поверх занавесок; стоило  им  чуть  отойти,
как дверь заведения распахнулась, и сзади послышались голоса.
   Убийство произошло неподалеку отсюда. В Фонтэне вообще куда ни пойди,
далеко не покажется, так что выводить машину из  гаража  чаще  всего  не
было никакой необходимости. Справа  от  них  отходила  короткая  улочка,
связывавшая улицу Репюблик с Марсовым полем. Перед третьим или четвертым
по счету домом  на  тротуаре  перед  фарами  "скорой"  сгрудились  люди,
некоторые держали в руках карманные фонарики.
   От группы отделилась малорослая фигура - это был комиссар Ферон, и он
чуть было не обратился к Мегрэ, а не  к  Шабо,  допустив  бы  тем  самым
досадный промах.
   - Я позвонил вам тотчас  же  из  кафе  "У  почты".  Как,  впрочем,  и
прокурору.
   Поперек тротуара лежало, судя по контурам, тело человека,  одна  рука
свешивалась в ручей, между штанинами брюк  и  черными  ботинками  тускло
поблескивала кожа: покойник Гобийяр носков не носил.  В  метре  от  него
валялась шляпа. Фонарик комиссара высветил лицо убитого, и, в  то  время
как Мегрэ вместе со следователем наклонялись к нему, сверкнула  вспышка,
щелкнул спуск фотоаппарата и раздался голос рыжего журналиста:
   - Пожалуйста, еще раз. Подойдите поближе, месье Мегрэ.
   Тот, наоборот, отступил, недовольно ворча. На него смотрели  два  или
три человека, стоявшие у трупа,  а  чуть  далее,  метрах  в  пяти-шести,
горожан собралось уже поболее; они вполголоса переговаривались.
   Шабо  задавал  вопросы,  получалось  это  у   него   одновременно   и
официально, и как-то вымученно.
   - Кто обнаружил Гобийяра?
   Ответил Ферон, показав на один из наиболее близких силуэтов:
   - Доктор Верну.
   Интересно, он из той же семьи, что  и  спутник  в  поезде?  Насколько
можно было судить в  этой  темнотище,  медик  был  намного  моложе.  Лет
тридцати пяти? Высокий, с вытянутым нервным лицом,  он  носил  очки,  по
стеклам которых скатывались капельки дождя.
   Шабо и врач машинально обменялись рукопожатиями, как это делают люди,
встречающие друг друга ежедневно, и даже не раз.
   Доктор негромко пояснил:
   - Я шел к другу, что живет по ту сторону площади.
   Заметил нечто темное на тротуаре. Наклонился.  Этот  был  уже  мертв.
Чтобы выиграть время, позвонил комиссару из кафе "У почты".
   В круге, очерченном электрическим светом,  стали  возникать  одно  за
другим  лица  собравшихся,  все  -  в  ореоле,  иссеченные  штрихами  не
утихавшего ни на минуту дождя.
   - Вы здесь, Жюсьё?
   Снова пожимают руки. Все тут знают каждого, словно ученики  одного  и
того же класса в школе.
   Следователь, вспомнив о Мегрэ, державшемся в стороне, представил его:
   - Доктор Жюсьё, это мой друг, комиссар Мегрэ...
   Доктор немедленно начал комментировать:
   - Способ убийства такой же, как и в двух  предыдущих  случаях.  Очень
сильный удар по верхней части черепа. На этот раз орудие, которым он был
нанесен, чуть скользнуло влево. На Гобийяра также напали спереди,  он  и
не помышлял о защите.
   - Пьян?
   - Достаточно наклониться, чтобы уловить запах алкоголя.  Впрочем,  вы
ведь знаете, что к этому часу он уже...
   Мегрэ рассеянно прислушивался к  их  разговору.  Ломель,  только  что
сделавший еще один снимок, попытался отвести  его  в  сторону.  Комиссар
никак не мог определить, что именно в происходящем так поражало его.
   В меньшую из двух групп, державшихся близ  трупа,  казалось,  входили
люди, хорошо знакомые друг с  другом,  должно  быть,  именитые  граждане
Фонтэне, выделившиеся в некую элитную касту:  следователь,  два  медика,
другие мужчины, очевидно только что игравшие с доктором Жюсьё в бридж.
   Другая группа, находившаяся скорее в тени, была не  столь  молчалива.
От  нее  веяло  определенной  враждебностью,  не  принимавшей,   однако,
открытых  форм.  Тем  не  менее  оттуда  донеслись  два-три  язвительных
замечания.
   Подъехал темного цвета автомобиль, остановился  позади  "скорой",  из
него вышел мужчина и направился к месту происшествия, но, завидев Мегрэ,
резко остановился.
   - Вы здесь, патрон?
   Видно, это обстоятельство  не  слишком-то  его  обрадовало.  Это  был
Шабирон, инспектор мобильной бригады, вот уже несколько лет  приписанный
к подразделению в Пуатье.
   - Они вас вызвали сюда?
   - Я оказался тут случайно.
   - Это называется попасть в  яблочко,  а?  -  Он  тоже  позволил  себе
позубоскалить. - А я патрулировал город на своей колымаге, поэтому  меня
так долго и не могли разыскать. Кто это?
   Ферон, комиссар полиции, просветил его:
   - Некий Гобийяр, тип, который раз-другой в  неделю  обходил  Фонтэне,
собирая у жителей кроличьи шкурки.
   На муниципальной бойне он покупал также и коровьи шкуры, равно как  и
овечьи. У него есть тележка и старая лошадь. Жил он в неказистой  хибаре
вне города.
   Основное занятие - день-деньской сидеть с удочкой у моста,  используя
самые  отвратные  приманки  типа  костного  мозга,   куриных   потрохов,
свернувшейся крови...
   Шабирон, по всей вероятности, сам был рыбаком.
   - И что, клевало?
   - Да, из местных только он и ловил там  рыбу.  А  вечером  шлялся  от
бистро к бистро, и в каждом опрокидывал рюмашку  красненького,  пока  не
доходил до нужной кондиции.
   - Не скандалил?
   - Никогда.
   - Женат?
   - Живет бобылем, плюс лошаденка да изрядное число кошек и котов.
   Шабирон повернулся к Мегрэ:
   - Ваше мнение о случившемся, патрон?
   - Абсолютно никакого.
   - Три жмурика за неделю не так уж плохо для  такого  захолустья,  как
это.
   - Так что будем с ним делать? - спросил Ферон у следователя.
   - Полагаю, нет необходимости дожидаться прокурора. Его что,  не  было
дома?
   - Да. Жена в поисках супруга сейчас обзванивает всех знакомых.
   - Думаю, что труп вполне можно отвезти  в  морг.  -  Он  обратился  к
доктору Верну:
   - У вас есть что добавить к уже сказанному, видели вы или слышали еще
что-нибудь?
   - Нет. Я шел быстрым шагом, засунув руки в карманы.  Фактически  едва
не споткнулся о тело.
   - Ваш отец у себя?
   - Он только сегодня вернулся из Ниора; когда я уходил, отец ужинал.
   Насколько Мегрэ смог понять из этого  краткого  диалога,  доктор  был
сыном Верну де Курсона, с которым он недавно ехал в одном купе.
   - Эй! Можете забрать его.
   Журналист все еще цеплялся к Мегрэ:
   - Ну на сей-то раз вы займетесь этим делом?
   - Наверняка нет.
   - Даже в приватном порядке?
   - Даже так.
   - Разве вам не интересно?
   - Ничуть.
   - Вы тоже считаете, что тут орудует маньяк?
   Шабо и доктор Верну, слышавшие этот разговор,  переглянулись,  причем
вновь с видом особ, принадлежавших к одному и тому же клану и  настолько
хорошо знавших всех входивших в него, что отпадала всякая  необходимость
в обмене словами.
   И это  было  вполне  естественно.  С  такой  ситуацией  сталкиваешься
повсюду. И все же до сих пор у Мегрэ не часто складывалось впечатление о
столь  ярко  выраженной  групповщине.  Нечего  говорить,  что  в   таком
городишке, как Фонтэне, круг местной знати не  мог  не  быть  достаточно
узким, и в силу обстоятельств они многократно виделись на дню,  хотя  бы
на тех же улицах.
   Разумеется, существовал и другой полюс, к примеру,  имелась  общность
интересов у тех, кто стоял сейчас на отшибе, они выглядели не такими  уж
довольными развитием событий.
   Комиссар вовсе  не  собирался  о  чем-либо  расспрашивать  инспектора
Шабирона, но тот почему-то счел необходимым доложиться:
   - Мы прибыли сюда из Пуатье вдвоем.  Сопровождавший  меня  Левра  был
вынужден нынче утром уехать, поскольку его жена вот-вот  должна  родить.
Но я делаю все, что  могу.  Обсасываю  это  дело  одновременно  со  всех
сторон. Но, знаете ли, заставить этот люд разговориться... - И он двинул
подбородком в сторону первой группы, тех, кто составлял  знать  Фонтэне.
Невооруженным глазом было видно, что его симпатии на стороне  других.  -
Комиссар полиции также старается изо всех сил.  У  него  в  распоряжении
всего-то четыре человека.
   И они вкалывали весь день. Сколько из них сейчас  патрулируют  город,
Ферон?
   - Трое.
   И как бы в подтверждение его слов в тот же момент к тротуару подъехал
велосипедист  в  форме  полицейского  и   принялся   стряхивать   влагу,
скопившуюся на его плечах.
   - Пусто?
   - Проверил документы у полдюжины попавшихся на  глаза  людей.  Список
представлю чуть позже. У всех были весомые причины находиться в этот час
вне дома.
   - Заглянешь ко мне на минутку? - обратился Шабо к Мегрэ.
   Комиссар заколебался, а если и согласился, то лишь  потому,  что  ему
захотелось  чего-нибудь  выпить,  чтобы  согреться,   а   в   гостинице,
догадывался он, уже ничего не Допросишься.
   - Пройдусь-ка я с вами, - заявил доктор Верну. - Не помешаю?
   - Ну что вы.
   На этот раз ветер дул им в спины и можно было перебрасываться фразами
на  ходу.  Карета  "Скорой  помощи"  укатила,  ее  красные  стоп-сигналы
виднелись где-то в районе площади Вьет.
   - Я совсем забыл вас друг другу представить. Верну - сын Юбера Верну,
с которым ты познакомился в поезде.
   Он  изучал  медицину,  но  не  практикует  и  занят  главным  образом
научно-исследовательскими проблемами...
   - Скажете тоже, изысканиями... - вяло воспротивился медик.
   - Он два года  отработал  интерном   в больнице Святой Анны, увлекается психиатрией и два-три  раза
в неделю ездит в психиатричку города Ниора.
   -  На  ваш  взгляд,  все  эти  преступления  -  дело  рук  психически
ненормального человека? - из чистой вежливости спросил Мегрэ.
   Выложенные  Шабо   сведения   о   Верну   не   могли   сделать   того
привлекательной личностью  в  глазах  комиссара,  ибо  он  не  переносил
любителей.
   - Это более чем вероятно, если не очевидно.
   - А вам лично известны сумасшедшие в Фонтэне?
   - Таковые встречаются повсюду, но чаще всего  их  выявляют  только  в
момент душевных кризисов.
   - Наверное, речь не может идти о женщине?
   - Почему?
   - По той причине, что каждый раз удары наносились с такой силой,  что
приводили к смертельному исходу. Не так-то легко трижды  убить  подобным
способом с одного раза, не повторяя попытки.
   -  Во-первых,  встречаются  женщины  ничуть  не  слабее   мужчин.   А
во-вторых, когда дело касается тех, у кого рассудок помутился...
   Он готов был рассуждать и дальше, но они уже приблизились к цели.
   - Желаешь еще что-нибудь сказать, Верну?
   - Пока нет.
   - Увидимся завтра?
   - Почти наверняка.
   Шабо пошарил в кармане в  поисках  ключа.  В  прихожей  они  с  Мегрэ
отряхнули верхнюю одежду, влажную от дождя, на  устилавших  пол  плитках
тут же образовались лужицы. Женщины, мать Шабо и  горничная,  ожидали  в
едва освещенном, выходившем окнами на улицу малом салоне.
   - Мама, вам лучше  пойти  прилечь.  Этой  ночью  не  остается  ничего
другого, как попросить  жандармерию  задействовать  весь  свой  наличный
состав для патрулирования.
   Мадам Шабо в конечном счете согласилась с сыном:
   - Я и в самом деле расстроена тем, что  вы  не  остановились  у  нас,
Жюль!
   - Обещаю, что если задержусь здесь больше чем на сутки, в чем  сильно
сомневаюсь, то непременно воспользуюсь вашим гостеприимством.
   И они вновь оказались словно в навечно застывшей атмосфере  кабинета.
Бутылка коньяка стояла на прежнем месте. Мегрэ налил себе и, взяв рюмку,
встал спиной к огню, у камина. Он догадывался, что  Шабо  сейчас  не  по
себе и что именно поэтому тот и пригласил его зайти к нему.
   Следователь первым делом набрал номер жандармского участка:
   - Это вы, лейтенант? Вы уже спали? Извините,  что  беспокою  в  столь
поздний час...
   Часы с красновато-коричневым, отливавшим  позолотой  циферблатом,  на
котором  с   трудом   просматривались   стрелки,   показывали   половину
двенадцатого.
   - Да, еще одно... Гобийяр...  На  этот  раз  прямо  на  улице.  Опять
спереди. Его уже увезли в морг. Жюсьё сейчас,  должно  быть,  производит
вскрытие, но сомневаюсь, что у него появится что-либо новое. У вас  есть
люди под рукой? Полагаю, было бы целесообразно послать их  патрулировать
город, и начать следует не ночью,  а  в  ранние,  утренние  часы,  чтобы
успокоить население.  Вы  понимаете?..  Да...  Я  это  тоже  только  что
почувствовал. Благодарю вас, лейтенант.  -  Вешая  трубку,  он  произнес
вполголоса:
   - Приятный парень, окончил Училище в Сомюре ...
   Надо полагать, он тут же понял, что отражало это  вскользь  брошенное
замечание - снова элитарность! - и слегка покраснел.
   - Ты же сам видишь! Делаю все, что в моих силах.
   Тебе  это  должно  казаться  мальчишеством.  А  сами  мы,   наверное,
производим впечатление людей, размахивающих деревянными  ружьями.  Но  у
нас не такая мощная организация, в рамках которой ты привык  действовать
у себя, в Париже. Простой пример: чтобы  снять  отпечатки  пальцев,  мне
всякий раз приходится вызывать  эксперта  из  Пуатье.  И  так  во  всем.
Местная полиция куда больше привыкла иметь дело  с  мелкими  нарушениями
закона типа штрафов, нежели с преступлениями.  А  инспекторы  из  Пуатье
совсем не знают горожан Фонтэне... -  Помолчав,  он  опять  принялся  за
свое:
   - За три года до отставки мне совсем не улыбается столкнуться с таким
делом, как это. Кстати, ведь мы с тобой почти одного возраста.
   Ты ведь тоже через...
   - Да, и я.
   - И какие строишь планы?
   - Готовясь к пенсии, даже купил домик в деревне на берегу Луары.
   - Будешь там скучать.
   - А тебе разве тоскливо здесь?
   - Это не одно и то же. Я тут родился, как и мой отец.
   Всех знаю в лицо.
   - Жители вроде бы выказывают недовольство.
   - Едва приехав, ты уже это уловил? Так оно и есть.
   Думаю, сие неизбежно.  Добро  бы  хоть  одно  преступление.  Особенно
первое.
   - Почему так?
   - Потому что жертва - Робер де Курсон.
   - Его не любили?
   Следователь  ответил  не  сразу.  Было  заметно,  что  он   тщательно
подбирает слова.
   - В сущности, простые люди знали его мало,  разно  что  встречали  на
улицах.
   - Женат? Дети?
   - Убежденный холост