азируете.
   - А как вы думаете, кто преступник?
   - Я не задумывалась над этим.
   Мегрэ встал, чтобы выбить  трубку,  и  машинально  подбросил  дров  в
камин, словно он был у себя дома.
   - Вы подумали о его жене? - спросил комиссар равнодушно, стоя  к  ней
спиной.
   - Я ни о ком не думала.
   - Вы ее не любите?
   Как она могла  ее  любить?  Жермена  Гуэн,  простая  медсестра,  дочь
рыбака, которой повезло, и она стала женой профессора, в  то  время  как
она, Люси Деко, посвятившая ему всю жизнь и способная оказать  помощь  в
работе, только его ассистентка.
   Каждый вечер, когда они возвращались из больницы, она выходила с  ним
из  такси,  но  лишь  затем,  чтобы  попрощаться  на  пороге  дома  и  в
одиночестве вернуться в свою квартиру на улице Акаций.
   - Вы ее подозреваете?
   - Я никогда не говорила вам этого.
   - Но вы подумали об этом?
   - Я думаю о том, что вы любой ценой  стараетесь  восстановить  каждый
шаг профессора в тот вечер, и вас совершенно не  интересует,  что  в  то
время делала она.
   - Откуда вы это знаете?
   - Вы с ней беседовали?
   - Во всяком случае, я знаю,  что  тот  вечер  она  провела  со  своей
сестрой. Вы знакомы с Антуанеттой?
   - Лично нет, но профессор мне рассказывал о ней.
   - Он ее не любит?
   - Это она его ненавидит. Профессор сказал  как-то,  что  всякий  раз,
когда они случайно встречаются, у него такое впечатление, что она готова
плюнуть ему в лицо.
   - Вы знаете еще что-нибудь о мадам Гуэн?
   - Ничего, - сухо ответила она.
   - У нее есть любовник?
   - Насколько я знаю, нет. Да меня это и совершенно не интересует.
   - Если это она убила, допустила бы  она  осуждение  мужа?  Люси  Деко
молчала, и Мегрэ не мог сдержать улыбки.
   - Признайтесь, вы не особенно бы огорчились, если бы  оказалось,  что
она убила Лулу и полиция это обнаружила.
   - Я уверена в одном: профессор ее не убивал.
   - Он говорил с вами об этой трагедии?
   - Утром во вторник еще нет, он ведь еще ничего не знал. А после обеда
бросил мимоходом, что полиция будет звонить ему и попросит о встрече.
   - А потом?
   - Больше к этой теме он не возвращался.
   - Разве смерть Лулу не взволновала его?
   - Если даже и взволновала, то он не подал вида.
   - Полагаю, вам больше нечего  сказать?  Вы  когда-нибудь  говорили  с
профессором о Пьеро-музыканте?
   - Никогда.
   - Вам не приходило в голову, что профессор мог ревновать ее к нему?
   - Это не такой человек, чтобы ревновать.
   - Большое спасибо и извините,  что  задержал  ваш  ужин.  Если  вдруг
что-либо вспомните, позвоните мне.
   - Вы будете беседовать с профессором?
   - Еще не знаю. А он будет сегодня вечером дома?
   - Сегодня у него единственный свободный вечер в неделю.
   - Чем он обычно занимается?
   - Работает, как обычно. Ему надо выправить гранки новой книги.
   Она проводила Мегрэ до лестницы и долго смотрела, как он спускался.
   Перед домом комиссара ждал черный автомобиль.  Шофер,  увидев  Мегрэ,
открыл дверцу.
   Мегрэ чуть не произнес  адрес  квартиры  на  авеню  Карно.  Рано  или
поздно, но ему придется решиться на эту беседу с профессором Гуэном.
   Почему он постоянно откладывает эту встречу? Он словно кружит  вокруг
профессора, не отваживаясь к нему приблизиться,  словно  тот  парализует
его.
   - На набережную Орфевр!
   В это время Этьен Гуэн наверняка ужинает с женой. Проезжая  мимо  его
дома, Мегрэ не увидел света в правой части квартиры.
   Ассистентка профессора ошибалась в одном. Контакты Гуэна  с  супругой
были менее нейтральны, чем ей казалось. Люси Деко считала, что профессор
не говорит  с  женой  о  своей  работе.  Однако  мадам  Гуэн  рассказала
комиссару о деталях, которые могла узнать только от мужа.
   Рассказал ли он и ей о своих подозрениях о беременности Лулу?
   Комиссар попросил водителя остановиться у бара. Теперь  потеплело,  и
Мегрэ заказал рюмку водки,  хотя  в  эту  пору  обычно  не  пил  крепких
напитков.
   Сотрудники комиссара на набережной Орфевр считали это чудачеством.
   Если их шеф, к  примеру,  начинал  следствие  с  кальвадоса,  то  все
расследование пил только кальвадос, были дела с пивом, с красным вином и
далее с виски.
   Выйдя из бара, комиссар решил позвонить в бюро и узнать, нет ли  чего
нового, а потом поехать прямо домой. Он  передумал  только  потому,  что
телефон-автомат был занят.
   По дороге на набережную Орфевр комиссар молчал.
   - Я вам еще нужен сегодня? - спросил водитель, когда они  въехали  во
двор.
   - Через несколько минут поедем на бульвар Ришар-Ленуар.
   Мегрэ поднялся наверх и зажег в кабинете свет. Тотчас  же  раскрылась
дверь, и показался Люка.
   - Звонил Жанин. Он обиделся, что  его  не  предупредили  о  том,  что
нашелся Пьеро.
   Все  забыли  про  инспектора  Жанина,  который  продолжал  рыскать  в
квартале Шапель, пока не узнал из газет,  что  комиссар  Мегрэ  допросил
музыканта и его выпустили.
   - Он спрашивает: надо ли за ним следить?
   - Не стоит. Больше ничего нет?
   Люка уже открыл рот, чтобы ответить, но  зазвонил  телефон,  и  Мегрэ
снял трубку.
   - Комиссар Мегрэ слушает, - произнес он, наморщив брови.
   Люка сразу понял, что разговор важный.
   - Говорит Этьен Гуэн, - раздался голос в трубке.
   - Слушаю.
   - Как мне стало известно, вы только что допрашивали мою ассистентку.
   Люси Деко не удержалась, позвонила профессору и  рассказала  ему  обо
всем.
   - Верно, - ответил Мегрэ.
   - Если вы хотите получить какую-то информацию обо  мне,  лучше  будет
получить ее от меня самого.
   У Люка создалось впечатление, что комиссар несколько растерялся  и  с
трудом сохраняет хладнокровие.
   - Предоставьте решать это мне, - ответил он сухо.
   - Вы знаете, где я живу?
   - Знаю очень хорошо. И приду встретиться с вами.
   - Когда?
   - Через час-полтора. Я еще не ужинал.
   - Буду ждать. - И профессор повесил трубку.
   - Профессор? - спросил Люка. Мегрэ молча кивнул головой.
   - Чего он хочет? - спросил Люка.
   - Чтобы я его допросил. Ты свободен?
   - Мне идти с вами?
   - Да. Но сначала пойдем  перекусить.  Они  поели  в  ресторанчике  на
площади Дофина. За все время, пока они ели, Мегрэ не проронил ни слова.

ГЛАВА VIII

   За время работы в полиции Мегрэ допросил тысячи, десятки тысяч людей.
   Одни  из  них  занимали  влиятельное  положение  в  обществе,  другие
прославились своим богатством, третьи, принадлежавшие  к  международному
преступному миру, считались своего рода гениями.
   Однако предстоящему допросу профессора Гуэна Мегрэ  придавал  гораздо
большее значение,  чем  всем  предыдущим.  И  его  смущало  не  то,  что
профессор занимал особое социальное положение и далее не  его  всемирная
известность.
   Как и Гуэн, Мегрэ родился в маленькой деревеньке в центре Франции,  и
ему, будущему комиссару, также приходилось зарабатывать себе на жизнь.
   Ведь и комиссар когда-то начинал изучать медицину.  Если  бы  у  него
была возможность окончить учебу... хирургом он бы, пожалуй,  не  стал  -
его пальцы никогда  не  отличались  особой  ловкостью,  но  у  комиссара
возникло чувство, что между ним  и  любовником  Лулу  существует  что-то
общее.
   Но он тут же устыдился своих мыслей. Вряд ли  ему  стоило  сравнивать
себя с профессором. У них обоих, так ему казалось, было знание  жизни  и
людей.
   О жизни профессора комиссар узнал, сопоставляя слова  и  отношение  к
нему пяти различных женщин. Кроме этого, он видел силуэт  профессора  на
авеню Карно, его фото над камином Люси, но, несомненно, больше всего ему
дало короткое сообщение Жанвье о появлении профессора в  квартире  Луизы
Филон.
   Вскоре он убедится, правильны ли были его догадки. Комиссар тщательно
подготовился к беседе. Люка он взял с собой,  скорее,  для  того,  чтобы
придать встрече как можно более официальный характер, а вовсе не потому,
что требовалась его помощь. А может быть, он хотел этим доказать  самому
себе, что идет на авеню Карно как комиссар полиции по официальному делу,
а не  просто  как  любопытный,  заинтересованный  личностью  знаменитого
хирурга.
   За ужином он выпил  вина.  Когда  официант,  подойдя  к  их  столику,
спросил комиссара, будет ли он что-нибудь  пить,  Мегрэ  заказал  старое
бургундское и сейчас, садясь в машину, почувствовал, как по  всему  телу
разливается приятное тепло.
   Авеню Карно было пустынным, тихим, из-за  занавесок  струился  мягкий
свет.  Проходя  мимо   комнаты   консьержки,   Мегрэ   почти   физически
почувствовал ее полный укора взгляд.
   Они вызвали лифт. Дом жил в  своем  спокойном  ритме,  словно  хранил
секреты живущих в нем людей.
   Было без двадцати девять, когда Мегрэ потянул за гладкую медную ручку
электрического звонка. Довольно молодая  и  даже  красивая  горничная  в
кокетливом кружевном фартучке на черном платье открыла дверь и сказала:
   - Если господа желают раздеться...
   Мегрэ интересовало, где их примет профессор Гуэн. Если в салоне,  то,
значит, в несколько "домашней" обстановке. Пока это оставалось неясным.
   Горничная повесила одежду в шкаф и, оставив их в прихожей, исчезла.
   Больше она  не  появлялась,  но  Гуэн  не  заставил  себя  ждать.  Он
показался комиссару еще более высоким и тощим. Профессор  едва  удостоил
их взглядом, и сухим тоном произнес:
   - Прошу сюда.
   По коридору они прошли в библиотеку. Ее стены  почти  полностью  были
закрыты книжными полками, лампы струили мягкий свет, а в  камине  весело
горели крупные поленья.
   - Прошу садиться.
   Профессор указал им на кресла, и сам устроился в одном из них. До сих
пор ни профессор, ни комиссар не взглянули  друг  на  друга.  Люка  явно
чувствовал себя лишним, к тому же кресло, стоявшее ближе всего'к камину,
было для него слишком глубоко, и он сидел в очень неудобной позе.
   - Я полагал, что вы придете один. Мегрэ представил своего сотрудника.
   - Инспектор Люка будет вести протокол.
   В этот момент их взгляды впервые  встретились,  и  Мегрэ  прочитал  в
глазах профессора упрек. А может быть, даже и разочарование, он не был в
этом  уверен.  Внешне,  на  первый  взгляд,  профессор  Гуэн  производил
обыкновенное впечатление. Подобные лица  довольно  часто  встречаются  у
оперных певцов: большое, костистое тело, выразительные черты лица, мешки
под глазами. Зрачки  глаз  профессора  были  маленькими,  светлыми,  без
особого блеска, но во взгляде его крылась необычайная  сила.  Мегрэ  мог
поклясться, что,  пока  он  рассматривал  профессора,  тот  с  таким  же
интересом изучал его.
   Люка вытащил из  кармана  блокнот  и  карандаш,  и  это  придало  ему
некоторую уверенность.
   Еще  не  было  ясно,  какой  оборот  примет  беседа,  и  Мегрэ  занял
выжидательную позицию, предоставляя профессору начать беседу.
   Наконец профессор заговорил:
   - Не кажется ли вам, что было бы целесообразнее обратиться  сразу  ко
мне, а не морочить голову бедной девочке?
   Говорил профессор несколько монотонным голосом, как если бы речь  шла
о самых обыденных вещах.
   - Вы имеете  в  виду  мадам  Деко?  Она  не  показалась  мне  слишком
смущенной или растерянной. Скорее всего, она позвонила вам, как только я
вышел.
   - Она дословно повторила мне ваши вопросы и свои ответы. Вбила себе в
голову, что это чрезвычайно важно. Женщины  постоянно  испытывают  нужду
убеждать себя в важности того или иного события.
   - Люси Деко ваша ближайшая сотрудница, правда?
   - Она моя ассистентка.
   - А кроме того, и секретарь?
   - Точно. И даже сопровождает меня повсюду - она должна  была  вам  об
этом сказать. В связи с этим ей кажется, будто она играет важную роль  в
моей жизни.
   - Она влюблена в вас?
   - Точно так же она влюбилась бы в любого другого шефа, лишь бы он был
знаменитым.
   - Мне показалось, что она необычайно вам предана, до той степени, что
способна даже лжесвидетельствовать, лишь бы избавить вас от хлопот.
   - Она бы без колебаний пошла на это.  Моя  жена,  с  которой  вы  уже
разговаривали, также способна на самопожертвование.
   - Она вам рассказала о нашей беседе?
   - Как и Люси, во всех подробностях.
   Профессор говорил о жене таким же равнодушным тоном, как  и  о  своей
ассистентке. В его голосе совершенно не чувствовалось тепла.  Он  просто
констатировал факты, не придавая им никакой эмоциональной окраски. Люди,
окружавшие  его  в  повседневной  жизни,   наверняка   восхищались   его
простотой, и, действительно, в его поведении не было никакой позы, и его
совершенно не интересовало впечатление, которое он производил на других.
   В жизни редко встречаются люди, которые бы не  играли  той  или  иной
роли, даже оставаясь наедине  с  самими  собой.  Большинство  испытывает
потребность видеть в глазах окружающих то впечатление,  которое  они  на
них производят, и упиваться собственными речами.
   Профессор Гуэн всегда был самим  собой,  никогда  не  утруждал  себя,
скрывая свои чувства. И когда он говорил о Люси  Деко,  его  слова,  его
поза выражали именно то, что он думал о ней и хотел  сказать:  "То,  что
она считает преданностью,  есть  лишь  разновидность  тщеславия,  способ
убедить себя в собственной исключительности.  Любая  из  моих  студенток
поступила бы точно так же.  Это  разнообразит  жизнь,  и  наверняка  она
воображает, что я должен быть ей за это признателен".
   Если профессор не уточнял своих мыслей, то лишь  потому,  что  считал
Мегрэ способным понять его, и говорил с комиссаром, как равный с равным.
   - Я еще не сказал вам, почему позвонил  сегодня  вечером  и  попросил
прийти ко  мне  домой.  Знаете,  у  меня  возникло  безотчетное  желание
познакомиться с вами.
   Он вел себя как истый джентльмен. И все время, пока они  сидели  друг
против друга, Гуэн не  переставал  рассматривать  и  изучать  комиссара,
причем совершенно не скрывал этого.
   - Сегодня, за ужином, мне позвонила особа, которую вы уже  знаете.  Я
говорю о мадам Броль, домработнице Луизы.
   Он назвал ее Луиза, а не Лулу, говорил о ней так же просто, как  и  о
других, прекрасно понимая, что дополнительная информация просто излишня.
   - Мадам Броль вбила себе в голову, что может меня шантажировать.  Она
довольно бесцеремонно заявила мне сразу: "Револьвер у  меня"  Сначала  я
подумал, о каком, собственно, револьвере идет речь?
   - Один вопрос, позвольте?
   - Пожалуйста.
   - Вы раньше встречались с мадам Броль?
   - Не думаю. Луиза говорила мне о ней. Они были знакомы еще  до  того,
как Луиза  поселилась  в  этом  доме.  Кажется,  это  довольно  странное
создание, много раз сидела в тюрьме. Убирала она у Луизы только утром, а
я в это время не заходил в квартиру, так что не припоминаю, чтобы  я  ее
когда-либо видел. Разве что сталкивались на лестнице?
   - Продолжайте, пожалуйста...
   - Она сказала, что, войдя в понедельник утром в квартиру,  обнаружила
револьвер на столе и...
   - Она именно так и сказала: на столе?
   - Да. И добавила, что спрятала его на лестничной клетке  в  фаянсовом
цветочном горшке. Ваши люди не догадались поискать его там.
   - Ловко она нас провела!
   - Короче говоря, у нее в руках  револьвер,  из  которого  была  убита
Луиза, и она расстанется с ним только за круглую сумму.
   - Вам вернуть его?
   - Он принадлежит мне.
   - Откуда вы это знаете?
   - Она описала мне его и сообщила номер.
   - Давно он у вас?
   -  Лет  восемь-девять.  Я  ездил  оперировать  в  Бельгию.  Тогда   я
путешествовал чаще, чем теперь. Случалось, меня вызывали  в  США  или  в
Индию. Жена часто жаловалась, что боится оставаться дома одна. Как-то  в
Льеже, в гостиничном  киоске,  была  устроена  выставка-продажа  изделий
местных  оружейников.  Мне  пришла  в  голову  мысль  купить   маленький
автоматический  револьвер.  Хочу  добавить,  что  в  таможне  я  его  не
регистрировал. Мегрэ улыбнулся.
   - В какой комнате хранился револьвер?
   - В ящике моего стола. Именно  там  я  видел  его  несколько  месяцев
назад. Я никогда им не пользовался  и  совершенно  забыл  о  револьвере,
когда говорил с ней по телефону.
   - Что вы ответили мадам Броль?
   - Я сказал, что дам ей ответ позже.
   - Когда?
   - Скорее всего, сегодня вечером. Я сразу же позвонил вам.
   - Съездишь к ней, Люка? Адрес знаешь?
   - Да, патрон.
   Люка был явно обрадован возможности покинуть тяжелую  атмосферу  этой
комнаты, где двое мужчин вполголоса говорили о внешне обыденных вещах.
   Когда за Люка закрылась  дверь,  какой-то  момент  в  комнате  царило
молчание. Его прервал Мегрэ.
   - Ваша жена знает об этом?
   - О шантаже мадам Броль?
   - Да.
   - Она слышала наш разговор, ведь телефон находится в столовой.
   - И как она отреагировала?
   - Посоветовала мне уступить.
   - Вы не задумались - почему?
   - Видите ли, будь то моя жена, Люси Деко или какая-то  иная  женщина,
все они испытывают невероятное удовольствие оттого,  что  внушают  себе,
насколько они мне преданны. Что-то вроде  конкурса  -  кто  из  них  мне
больше поможет.
   Он говорил без иронии и разбирал  по  косточкам  поведение  женщин  с
таким равнодушием, как если бы проводил вскрытие.
   - Как вы считаете, почему моя  жена  испытала  внезапную  потребность
поговорить с вами? Чтобы изобразить роль супруги,  оберегающей  покой  и
великий труд своего мужа?
   - А это не так?
   Профессор взглянул на Мегрэ, но ничего не ответил.
   - Ваша жена, профессор, или, может быть, мне это показалось, проявила
по отношению к вам удивительное понимание.
   - Да, ее не считают ревнивой.
   - Не считают или так есть на самом деле?
   - Все  зависит  от  того,  что  вы  вкладываете  в  это  понятие.  Ей
действительно безразлично, с кем я сплю.
   - Далее если это Луиза Филон?
   - Сначала да. Не забывайте,  что  Жермена  была  простой  медсестрой,
которая в один прекрасный день превратилась в мадам Гуэн.
   - Вы ее любили, профессор?
   - Нет.
   - Почему же тогда женились на ней?
   - Чтобы кто-то занимался домом. Пожилая женщина, обслуживавшая  меня,
долго бы не протянула. А я не люблю быть  один,  господин  комиссар.  Не
знаю, знакомо ли вам это чувство.
   - Вы, вероятно, считаете, что окружающие вас люди  должны  всем  ради
вас жертвовать?
   Профессор  не  протестовал.  Наоборот,  Мегрэ  показалось,  что   его
замечание доставило Гуэну удовольствие.
   - В определенном смысле, да.
   - И именно поэтому вы взяли в жены девушку из бедной семьи?
   - Другие меня просто раздражают.
   - Выходя за вас замуж, она знала, что ее ждет?
   - Очень хорошо знала.
   - Когда же она начала проявлять недовольство?
   - Она никогда не проявляла недовольства. Вы же видели ее.  Она  ведет
себя безукоризненно, заботится о доме, никогда не настаивает,  чтобы  мы
пошли куда-нибудь вечером или пригласили к себе друзей.
   - Если я правильно вас понял, она целые дни проводит, ожидая вас?
   - Именно так. Ей вполне достаточно того, что она мадам Гуэн и в  один
прекрасный день станет вдовой Этьена Гуэна.
   - Полагаете, что ей это очень нужно?
   -  Полагаю,  что  она  не  очень   огорчится,   получив   возможность
распоряжаться состоянием, которое я ей  оставлю.  В  данный  же  момент,
держу пари, она подслушивает за дверью. Ее встревожил мой звонок к вам.
   Она бы предпочла, чтобы мы разговаривали в салоне в ее присутствии.
   Профессор не понизил голоса, говоря, что  его  жена  подслушивает,  и
Мегрэ мог поклясться, что слышал в соседней комнате легкий шум.
   - Ваша жена утверждает, что  именно  она  посоветовала  вам  поселить
Луизу Филон в этом доме.
   - Это правда. Я как-то об этом, и не подумал. Я даже и не знал, что в
нашем доме освободилась квартира.
   - Предложение супруги не показалось вам странным?
   - Почему?
   Вопрос комиссара удивил профессора.
   - Вы любили Луизу?
   - Послушайте, комиссар, вы уже второй раз произносите  это  слово.  В
медицине оно неизвестно.
   - Вам она была нужна?
   - Физически, да. Должен ли я это пояснять? Мне шестьдесят два года.