одозрений?
   - Никогда!
   - Вы считаете, он мог угрожать Бассо оружием, узнав что-нибудь?
   - Не знаю. Он был очень странным человеком, очень замкнутым.
   По всей видимости, в семье далеко не самые близкие отношения.  Файтен
был занят делами, Мадо бегала по магазинам и холостяцким квартирам.
   Мрачно  настроенный   Мегрэ   вел   самое   традиционное   следствие:
расспрашивал консьержку, поставщиков, управляющего магазином на бульваре
Капуцинов.
   Из  всего  этого   вырисовывалась   немного   отталкивающая   картина
тривиального дела, в котором все же что-то было не так.
   Файтен начал с совсем  маленькой  лавчонки,  торгующей  рубашками  на
авеню Клиши. Потом, через год после женитьбы, у него уже  было  довольно
большое дело на Бульварах, и банки помогали ему.
   Затем - заурядная  история  всех  дел,  лишенных  материальной  базы:
жесточайшие сроки  платежей,  опротестованные  векселя,  разные  уловки,
унизительные хлопоты в конце месяца.
   Ничего подозрительного. Ничего  нечестного.  Но  и  ничего  солидного
тоже.
   Чета с бульвара Батиньоль задолжала деньги всем поставщикам.
   Целых два часа в маленькой конторке покойного,  за  магазином,  Мегрэ
терпеливо  изучал  бухгалтерские  книги.  Ничего  необычного  за  время,
относящееся к преступлению, о котором говорил Жан Ленуар накануне казни,
Мегрэ не обнаружил.
   Никаких значительных  поступлений  денег.  Никаких  поездок.  Никаких
особых приобретений.
   Короче, ничего! Будничные дела! Расследование топчется на месте.
   Самой неинтересной была поездка в Морсанг к госпоже Бассо,  поведение
которой удивило комиссара.  Она  не  казалась  подавленной.  Невесела  -
разумеется! Но не в отчаянии! И полна достоинства, которого трудно  было
от нее ожидать.
   - У моего мужа,  разумеется,  были  основания  вернуть  себе  свободу
действий.
   - Вы не считаете его виновным?
   - Нет!
   - Однако этот побег... Он не дал о себе знать?
   - Нет!
   - Сколько у него было при себе денег?
   - Не больше сотни франков!
   На набережной Аустерлиц - ничего похожего на магазин рубашек.
   Торговля углем в среднем давала  пятьсот  тысяч  франков.  Конторские
помещения и склады в идеальном порядке.  На  воде  три  баржи.  Все  это
досталось Марселю Бассо от отца; он только расширил дело.
   Погода не располагала к хорошему настроению.  Как  все  полные  люди,
Мегрэ страдал от жары, а до трех  часов  над  Парижем  ежедневно  висело
раскаленное солнце.
   После трех небо затягивалось.  Начинало  парить.  Неожиданно  налетал
ветер. По улицам неслись вихри пыли.
   В час аперитива это стало законом: раскаты грома, потом потоки дождя,
барабанящие по асфальту, которые пробивают тенты кафе, сгоняют  прохожих
в укрытие.
   В среду, попав под такой ливень, Мегрэ укрылся в кафе Ройяль.
   Какой-то человек поднялся ему навстречу. Это  был  Джеймс.  Сидел  он
один за стаканом перно.
   Комиссар впервые видел его в городской одежде. Сейчас он куда  больше
походил на мелкого служащего, чем тогда, в  Морсанге,  в  своем  нелепом
костюме, и все же что-то странное было в нем.
   - Выпьете что-нибудь со мной?
   Мегрэ очень устал. Ливень этот часа на два добрых. А еще  надо  зайти
на набережную Орфевр узнать, какие новости.
   - Перно?
   Обычно он пьет только пиво. Но он не стал возражать. Пил машинально.
   Джеймс не был неприятным компаньоном, во  всяком  случае  он  обладал
одним великим достоинством - не был болтлив.
   Так он сидел здесь, удобно устроившись в  плетеном  кресле,  скрестив
вытянутые ноги, наблюдая за прохожими под дождем и куря сигареты.
   Когда появился маленький разносчик газет, он взял у  него  "вечерку",
бегло просмотрел ее и протянул Мегрэ, подчеркнув ногтем заметку.
   "Марсель Бассо - убийца торговца рубашками с бульвара Капуцинов - все
еще не найден, несмотря на активные поиски полиции и жандармерии".
   - А вы что думаете по этому поводу? -  спросил  Мегрэ.  Джеймс  пожал
плечами, сделал безразличный жест.
   - Полагаете, перебрался через границу?
   - Далеко он не должен быть. Наверняка скрывается где-нибудь в Париже.
   - С чего вы решили?
   - Я не решил. Мне кажется... Раз он убежал, значит, у него были  свои
соображения... Два перно, гарсон!
   Мегрэ  выпил  три  и  постепенно  погрузился  в  несвойственное   ему
состояние: опьянением его не назовешь, но и абсолютной трезвостью тоже.
   Довольно приятное состояние -  состояние  расслабленности.  Ему  было
хорошо сидеть на террасе. О деле он думал  спокойно,  даже  с  некоторым
удовольствием.
   Джеймс  болтал  о  всякой  всячине.  Ровно  в  восемь  он   поднялся,
проговорив:
   - Пора, жена ждет меня.
   Мегрэ немного сердился на себя за потерянное время и, главное, за то,
что чувствовал себя не совсем трезвым. Он пообедал и пошел к себе.
   Жандармерия не обнаружила ничего. Полиция тоже.
   Назавтра - это был четверг - он с прежним упорством, но  без  всякого
энтузиазма, вновь занялся поисками. Просмотр всех досье за десять лет не
дал результатов. Абсолютно ничего, что могло бы иметь отношение к  тому,
о чем говорил Жан Ленуар.
   Кроме того, поиски в  картотеке.  Телефонные  звонки  в  городские  и
закрытые больницы - в смутной надежде отыскать  Виктора,  туберкулезного
компаньона осужденного.
   Викторов много. Слишком много! А все не то!
   Днем у Мегрэ разболелась голова, есть совсем не хотелось. Он пообедал
в ресторанчике на площади  Дофин,  куда  приходили  почти  все  служащие
полиции. Потом позвонил  в  Морсанг,  там  около  виллы  Бассо  дежурили
полицейские.
   Никого подозрительного они не заметили. Госпожа Бассо  с  сыном  жили
как обычно. Она прочитывала много газет. Телефона на вилле не было.
   В пять часов Мегрэ  вышел  из  холостяцкой  квартиры  на  авеню  Нил,
которую он на всякий случай решил осмотреть,  но  не  нашел  там  ничего
интересного.
   Машинально, словно это уже вошло в привычку,  он  направился  к  кафе
Ройяль, пожал протянутую руку и оказался рядом с Джеймсом.
   - Ничего нового? - спросил тот И тут же гарсону:
   - Два перно!
   На  сей  раз  гроза  запоздала.  Улицы  были  залиты  солнцем.   Мимо
проносились автобусы, набитые иностранцами.
   - Самая простая версия, принятая газетами, - пробормотал Мегрэ как бы
про себя, - это то, что Бассо,  на  которого  неизвестно  с  чего  напал
компаньон, выхватил направленное на него оружие и выстрелил  в  торговца
рубашками.
   - Да это же бред!
   Мегрэ взглянул на Джеймса, вид у которого был такой, словно  он  тоже
разговаривает сам с собой.
   - Почему бред?
   - Потому что, если бы Файтен хотел убить Бассо, он взялся бы  за  это
более умело. Он был осторожным человеком. Хорошим игроком в бридж.
   Комиссар  не  мог  сдержать  улыбку,  настолько  все  это  прозвучало
серьезно у Джеймса.
   - А вы что думаете по этому поводу?
   - Ничего я не думаю по этому поводу. Бассо не надо было спать с Мадо.
   Достаточно взглянуть на нее, чтобы понять, что она не из тех  женщин,
которые так легко отпускают от себя мужчин.
   - Муж уже начал ревновать?
   - Он?
   Во взгляде его, искавшем взгляд Мегрэ, сквозила насмешка.
   - Вы все еще ничего не поняли? Джеймс пожал плечами, проворчал:
   - Меня это не касается. Впрочем, если  бы  он  ревновал,  большинство
обитателей Морсанга были бы уже мертвы.
   - Все они?..
   - Не будем преувеличивать... Все они...  Короче,  Мадо  танцевала  со
всеми... А танцуя, они углублялись в чащу...
   - И вы тоже?
   - Я не танцую.
   - Ведь муж, хочешь не хочешь,  должен  был  заметил,  то,  о  чем  вы
говорите?
   Англичанин вздохнул:
   - Не знаю! Он всем им должен был деньги.
   С одной стороны,  Джеймс  был  похож  на  дурачка  или  опустившегося
пьяницу, с другой - в нем было что-то интригующее.
   - Ну, ну!
   - Два перно, два!
   - Да... Мадо незачем было даже знать. Делалось это втихую.  Файтен  с
самым невинным видом, не лишенным  однако  двусмысленной  настойчивости,
занимал деньги у любовников жены.
   Больше они ничего не сказали друг другу.
   Гроза так и не началась. Мегрэ выпил свои перно, не  отрывая  взгляда
от толпы на улице. Он сидел, удобно устроившись в  кресле,  перебирая  в
уме обстоятельства дела  в  том  виде,  в  каком  оно  представлялось  в
настоящий момент.
   - Восемь часов!
   Джеймс пожал ему руку и ушел, как раз когда начался дождь.
   С пятницы это превратилось уже в привычку. Не  отдавая  себе  отчета,
Мегрэ шел в сторону кафе Ройяль. Однажды он не мог удержаться, чтобы  не
сказать Джеймсу:
   - Смотрю я, вы никогда не возвращаетесь домой после работы? С пяти до
восьми вы...
   - Надо же человеку иметь свой собственный угол! - вздохнул тот.
   Этим собственным углом была терраса кафе, мраморный столик, опалового
цвета аперитив, а для наблюдения  -  колоннада  Мадлен,  белый  передник
гарсона, толпа, движущиеся машины.
   - Вы давно женаты?
   - Восемь лет.
   Мегрэ не решался спросить, любит ли он свою  жену.  Впрочем,  он  был
уверен, что тот ответит "да". Однако после восьми часов! Посидев в своем
собственном уголке!
   Разве отношения этих двух людей не начинали походить на дружбу?
   На сей раз о делах не говорили.  Мегрэ  выпил  свои  два  перно.  Ему
необходимо было встряхнуться.  Мелкие  хлопоты,  разные  ерундовые  дела
буквально одолели его.
   Время было отпускное. Приходилось заниматься делами своих  коллег.  А
тут еще судебный следователь, который вел дело об убийстве в кабачке, не
оставлял его в покое, требовал, чтобы он еще раз допросил  Мадо  Файтен,
проверил бухгалтерские книги торговца рубашками, поговорил со  служащими
Бассо.
   В Сыскной полиции совсем мало осталось людей, а надо было  расставить
посты везде, где мог бы появиться беглец.  Все  это  портило  настроение
шефу.
   - Вы еще, наверно, порядочно провозитесь с  этой  штукой?  -  спросил
судебный следователь утром.
   Мегрэ был вполне согласен с Джеймсом. Он чувствовал, что Бассо должен
быть в Париже. Но откуда у него деньги? Как он живет? Чего он ждет?  Чем
намерен заняться?
   Виновность его не доказана.  Дав  себя  арестовать  и  взяв  хорошего
адвоката, он мог рассчитывать если  не  на  оправдание,  то,  во  всяком
случае,  на  легкое  наказание.  После  чего  он  опять  обрел  бы  свое
состояние, свою жену, своего сына.
   Вместо этого он сбежал, прятался  где-то,  отказался  от  всего,  что
составляло его жизнь.
   - Надо полагать, у него есть свои соображения, - повторил как  всегда
философски настроенный Джеймс.

***

   "Ждем непременно, будем вокзале, целуем".
   Это было в субботу. Госпожа Мегрэ прислала любящий ультиматум. Ее муж
еще не знал, как на него ответит. Однако  в  пять  он  уже  был  в  кафе
Ройяль, пожимал руку Джеймсу, повернувшемуся к гарсону:
   - Перно...
   Как и в прошлую субботу - сплошная  лавина,  движущаяся  к  вокзалам,
непрерывный  поток  нагруженных  багажом  такси,  озабоченность   людей,
отправляющихся, наконец, в отпуск.
   - Едете в Морсанг? - спросил Мегрэ.
   - Как обычно в субботу.
   - Мне будет не хватать вас...
   Комиссару тоже  очень  хотелось  поехать  в  Морсанг.  Но,  с  другой
стороны, ему хотелось повидать жену, половить форель в  мелких  речушках
Эльзаса, вдохнуть вкусный запах дома свояченицы.
   Он еще не решил, что предпринять. Неопределенно взглянул на  Джеймса,
который вдруг встал и направился в глубину кафе.
   Мегрэ нисколько  не  удивился.  Просто  он  машинально  отметил  этот
внезапный уход. Он едва  обратил  внимание  на  то,  что  его  компаньон
вернулся.
   Прошло пять минут, десять. Подошел гарсон.
   - Господин Мегрэ, простите? Это один из вас?
   - Это я. В чем дело?
   - Вас просят к телефону...
   Мегрэ  встал,  теперь  он   прошел   в   глубину   кафе,   недовольно
нахмурившись, потому что, несмотря на состояние отрешенности, чувствовал
какой-то подвох.
   Войдя в кабину, он повернулся в сторону террасы и увидел, что  Джеймс
смотрит на него.
   - Странно, - буркнул он. - Алло! Алло! Мегрэ слушает. Алло! Он  начал
барабанить пальцами, теряя терпение. Наконец женский голос  произнес  на
другом конце провода:
   - Слушаю!
   - Алло! Что вы хотите?
   - Какой номер вы просите?
   - Меня вызвали к телефону, мадемуазель.
   - Этого не может быть, мосье! Повесьте трубку. Ваш номер не вызывался
уже больше десяти минут.
   Он с силой толкнул дверь кулаком.  Все  произошло  мгновенно,  словно
удар дубинки. На улице, в  тени  от  террасы,  рядом  с  Джеймсом  стоял
человек. Это был Марсель Бассо -  в  нелепом  одеянии,  слишком  тесном,
непохожий на себя, - лихорадочный взгляд его не покидал двери кабины.
   Они увидели друг друга одновременно. Губы  Бассо  шевелились.  Должно
быть, он сказал что-то и тут же ринулся в толпу.
   - Сколько раз вы звонили? - спросила кассирша у Мегрэ.
   Но тот уже  бежал.  Терраса  была  вся  заставлена.  Пробравшись,  он
выскочил на тротуар, но уже трудно было  сказать,  в  каком  направлении
исчез Бассо. Мимо проезжали десятки такси. Быть может,  он  в  одном  из
них? А еще автобусы!
   Насупившись, Мегрэ вернулся к столу, сел,  ни  слова  не  говоря,  не
глядя на Джеймса, который не двинулся с места.
   - Кассирша спрашивает, сколько вы разговаривали? -  подошел  спросить
гарсон.
   - К черту!
   Ему показалось, что губы Джеймса тронула улыбка, и  он  накинулся  на
него:
   - Поздравляю вас!
   - Вы думаете?..
   - Заранее было состряпано?
   - Вовсе нет! Два перно, гарсон! И сигареты!
   - Что он вам сказал? Что ему надо было?
   Джеймс молча  откинулся  на  спинку  стула,  вздохнул,  как  человек,
считающий всякий разговор бесполезным.
   - Деньги? Где он выкопал костюм, который был на нем?
   - Не мог же он разгуливать по Парижу  в  белых  фланелевых  брюках  и
рубашке!
   Действительно, в таком одеянии он сбежал на вокзале в Сен-Поре.
   Джеймс ничего не забыл.
   - Вы впервые встречаетесь с ним на этой неделе?
   - Он встречается со мной!
   - И вы ничего не хотите сказать?
   - Вы бы поступили точно также, разве нет? Я сотни раз пил у него.  Он
мне ничего плохого не сделал.
   - Ему нужны были деньги?
   - Он добрых полчаса следил за нами. Еще вчера мне показалось,  что  я
его заметил на той стороне улицы. Разумеется, он не посмел...
   - Поэтому вы сделали так, чтобы меня позвали к телефону!
   - У него был усталый вид!
   - Он ничего не сказал?
   - До чего же костюм, который не  идет,  может  изменить  человека,  -
вздохнул Джеймс, не отвечая. Мегрэ украдкой наблюдал за ним.
   - Знаете ли  вы,  что  вас  с  полным  основанием  можно  обвинить  в
соучастии?
   - Есть столько вещей, которые можно делать с  полным  основанием!  Не
считая того, что это основание далеко не всегда такое полное!
   Теперь он более чем когда-либо походил на слегка свихнувшегося.
   - А наши перно, гарсон?
   - Сейчас, сейчас!
   - Вы тоже едете в Морсанг? Потому что, должен вам сказать... Если  вы
едете, нам полный смысл взять такси. Сто франков. Поезд стоит...
   - А ваша жена?
   - Она всегда едет с сестрой и приятельницами. На  пятерых  получается
по двадцать франков, а поезд стоит...
   - Ладно!
   - Вы не едете?
   - Еду! Сколько, гарсон?
   - Простите! Каждый за себя, как обычно!
   Это стало нормой. Мегрэ платил за себя, Джеймс - за  себя.  Последний
добавил десять франков за ложный вызов.
   Вид у него в такси был озабоченный. Когда подъезжали к Вильжюифу,  он
произнес:
   - Интересно, у кого завтра днем будут играть в бридж?
   В это время, как правило, начинался дождь. Первые  капли  ударили  по
стеклам машины.

V. Машина врача

   Можно было ожидать, что в Морсанге их встретит  не  такая  атмосфера,
как обычно. Ведь драма разыгралась в прошлое  воскресенье.  В  маленькой
компании - один убитый и один сбежавший убийца.
   Тем не менее, когда Джеймс и Мегрэ подъехали, то увидели, что это  не
помешало тем, кто был  там,  окружить  новую  машину.  Они  уже  сменили
городскую одежду  на  обычную  спортивную.  Только  доктор  оставался  в
костюме.
   Машина была его, он  впервые  выехал  на  ней.  Ему  задавали  всякие
вопросы, и он охотно описывал ее достоинства.
   - Моя действительно потребляет больше бензина,  но...  Почти  у  всех
были машины. Машина доктора была новой.
   - Послушайте, как работает мотор.
   Жена его была настолько счастлива, что  терпеливо  сидела  в  машине,
ожидая, пока он кончит свои малопонятные объяснения.
   Доктору Мертену было лет тридцать. Он  был  худ,  тщедушен,  движения
вялые, как у анемичной девицы.
   - Новый драндулет? - спросил появившийся Джеймс. Он  быстрыми  шагами
обошел машину, бормоча что-то неразборчивое.
   - Надо будет опробовать ее завтра. Не жалко?..
   Казалось бы, присутствие Мегрэ должно было  стеснять.  На  него  едва
обратили внимание! В кабачке действительно каждый  чувствовал  себя  как
дома, каждый делал что хотел.
   - Жена твоя не приедет, Джеймс?
   - Она должна сейчас явиться с Марсель и Лили.
   Стали вытаскивать байдарки из сарая. Принялись чинить удочки шелковой
нитью. До обеда разбрелись кто куда;  за  столом  тоже  не  было  общего
разговора. Так, обрывки фраз.
   - Госпожа Бассо дома?
   - Какую неделю она пережила!
   - Что будем делать завтра?
   И все-таки Мегрэ был лишним. Его избегали, хоть явно и не  показывали
вида. Если Джеймса не было, приходилось одному бродить  по  террасе  или
берегу реки. Когда  стемнело,  он  воспользовался  этим  чтобы  повидать
полицейских, дежуривших около виллы Бассо.
   Их было двое, сменявших  друг  друга;  по  очереди  ели  в  бистро  в
Сеп-Поре, в двух километрах отсюда. Когда появился комиссар, один из них
удил рыбу.
   - Что-нибудь заметили?
   - Абсолютно ничего! Она живет спокойно. Иногда гуляет в саду.
   Торговцы приходят как  обычно:  булочник  в  девять,  мясник  немного
позже, а около одиннадцати появляется зеленщик со своей тележкой.
   На  первом  этаже  горел  свет.  Сквозь  занавеси  угадывался  силуэт
мальчика с салфеткой, повязанной вокруг шеи.
   Полицейские устроились в небольшом лесочке,  тянувшемся  вдоль  реки;
тот, что удил, вздохнул:
   - Подумайте, зайцев здесь... Если захотеть... Напротив  был  кабачок,
где две пары -  наверняка  рабочие  из  Корбея  -  танцевали  под  звуки
пианолы.

***

   Воскресное утро - как всякое  воскресенье  в  Морсанге,  с  рыбаками,
устроившимися  с  удочками  вдоль  берега,  с  рыбаками,  застывшими   в
выкрашенных  зеленым  лодках,  привязанных  к  кольям,   с   байдарками,
одной-двумя парусными лодками.
   Чувствовалось, что все это тщательно отработано, что ничто не в силах
изменить установившийся распорядок этих дней.
   Место было красивым, небо чистым,  люди  спокойными  и,  может  быть,
именно поэтому все это  вызывало  ощущение  приторности,  точно  слишком
сладкий торт.
   Мегрэ увидел Джеймса, одетого в полосатый, белый с  голубым,  свитер,
белые брюки и матерчатые туфли,  с  шапочкой  американского  матроса  на
голове; он пил вместо завтрака большой стакан виски с водой.
   - Хорошо спал?
   Забавная деталь: в Париже он не был с Мегрэ на "ты", в Морсанге же он
называл на "ты" всех, в том числе и комиссара, даже не замечая этого.
   - Что ты делаешь сегодня утром?
   - Дойду, пожалуй, до кабачка.
   - Там все соберутся. Похоже, что они  договорились  встретиться  там,
выпить аперитива. Хочешь взять лодку?
   Мегрэ  единственный  был  в  темном  городском  костюме.   Ему   дали
маленькую, покрытую  лаком  двухместную  лодочку,  в  которой  с  трудом
удавалось сохранить равновесие. Когда он подъехал к кабачку, было десять
часов утра, и там еще не было ни души.
   Вернее, один человек там был, в  кухне,  поглощавший  толстый  ломоть
хлеба с большим куском колбасы. Старуха как раз говорила ему:
   - Это надо лечить! Один из моих парней не хотел ничего делать и умер.
   А он был выше и крепче вас!
   Пока она говорила, на сидевшего напал приступ кашля, и  он  никак  не
мог