нет,  вызвал  поочередно
Антуана и г-жу Калас и  учинил  им  долгий  допрос,  пока  они  во  всем  не
признаются.
   Голова трупа все еще  не  была  найдена.  Не  было  никакого  формального
доказательства, что Калас -  тот  человек,  останки  которого  обнаружены  в
канале Сен-Мартен. Правда, теперь, благодаря чемодану, существовала довольно
обоснованная  вероятность  виновности,  и  нередко  случалось,  что  допрос,
начатый при меньших козырях, заканчивался полным признанием виновных.
   Так думал не только следователь Комельо, но и  Лапуэнт,  который  не  мог
скрыть удивления, когда Мегрэ сказал ему:
   - Забери парня с собой. Садись с ним у меня в кабинете и начинай  допрос.
Не забудь покормить его.
   - Вы остаетесь?
   - Я жду Мерса  и  фотографов.  Лапуэнт  сделал  Антуану  знак  подняться.
Проходя мимо Мегрэ, тот бросил:
   - Имейте в виду, это вам дорого обойдется. Тем временем Виконт, все  утро
бродивший, по  обыкновению,  по  кабинетам  уголовной  полиции,  очутился  в
коридоре судебных следователей:
   - Ничего нового, господин Комельо? Все еще не нашли голову?
   - Нет, но личность жертвы уже можно считать почти установленной.
   - Кто же это?
   Минут десять Комельо с готовностью отвечал на вопросы, довольный тем, что
на сей раз пресса оказывает внимание ему, а не Мегрэ.
   - Комиссар все еще там?
   - Полагаю, что да.
   Таким образом, сообщение об обыске у Каласов и аресте Антуана, названного
только инициалами, через два часа появилось в послеобеденных  газетах,  а  в
пять часов дня было передано по радио.
   Оставшись наедине с г-жой Калас, Мегрэ взял со  стойки  стакан  с  вином,
перенес его на один из столиков, за который и уселся. Она, со своей стороны,
не шелохнулась, сохраняя за стойкой классическую позу хозяйки бистро.
   Послышались  заводские  гудки,  возвещавшие  полдень.  В  течение  десяти
следующих минут не менее тридцати человек стучали в закрытую дверь бистро, и
некоторые, увидев г-жу Калас через стекло, жестикулировали, как  бы  пытаясь
вступить с ней в переговоры.
   - Я видел вашу дочь, - внезапно сказал Мегрэ. Она посмотрела на него,  но
не проронила ни слова.
   - Она подтвердила, что была у вас около месяца назад. Я спрашиваю себя, о
чем вы разговаривали.
   Это не было прямым вопросом, и г-жа Калас ничего не ответила.
   -  У  меня  сложилось  впечатление,  что  она  человек  уравновешенный  и
обдуманно строящий свою жизнь. Сам не знаю, почему мне пришла мысль, что она
влюблена в своего шефа и, может быть, является его любовницей.
   Она все еще не вступала в разговор. Было ли это ей интересно?  Оставалось
ли у нее какое-нибудь чувство к дочери?
   - Должно быть, на первых  порах  ей  пришлось  нелегко.  Пятнадцатилетней
девочке трудновато пробиваться одной в таком городе, как Париж.
   Казалось, глаза г-жи Калас смотрят сквозь  Мегрэ.  Она  спросила  усталым
голосом:
   - Чего вы хотите?
   В самом деле, чего он хочет? Не прав ли  был  Комельо?  Может  быть,  ему
следовало сначала допросить  Антуана?  Что  касается  этой  женщины,  то  не
изменится ли ее поведение после нескольких дней, проведенных в камере?
   - Я спрашиваю себя, почему  вы  вышли  за  Каласа  и  почему  позднее  не
оставили его.
   На губах ее появилась не  улыбка,  а  выражение,  которое  могло  быть  и
насмешкой, и сожалением.
   - Вы это сделали нарочно, не так ли? - продолжал Мегрэ, не  уточняя  свою
мысль.
   Надо же ему  было  чего-нибудь  добиться.  Бывали  моменты,  когда  Мегрэ
казалось: остается сделать легкое усилие - и  невидимая  стена,  разделявшая
их, исчезнет, и все станет понятно. Найти нужное слово - и  она  станет  для
него просто человеком.
   - А другой был здесь в пятницу после обеда? Он  все-таки  достиг  своего:
она вздрогнула.
   - Какой другой? - спросила она наконец, как бы нехотя.
   - Ваш любовник. Настоящий. Наверное, ей хотелось казаться безразличной  и
не задавать вопросов, но она в конце концов уступила.
   - Кто?
   - Рыжий мужчина среднего возраста, со следами  оспы  на  лице,  по  имени
Дьедонне.
   Г-жа Калас снова замкнулась в себе. На лице ее нельзя было больше  ничего
прочесть. Впрочем, как раз в это время перед баром остановилась  машина,  из
которой вышли Мере и трое мужчин со спецаппаратурой.
   Мегрэ еще раз пошел открывать  дверь.  Конечно,  он  не  добился  успеха.
Однако он не считал совсем потерянным время, которое он сейчас провел с этой
женщиной.
   - Что осматривать, шеф?
   - Все. Сперва кухню, потом две комнаты и туалет на  втором  этаже.  Кроме
того, двор и погреб, который должен быть под этой лестницей.
   - Вы думаете, этот человек был убит и расчленен именно здесь?
   - Возможно.
   - А чемодан?
   - Проверь и его вместе с содержимым.
   - Тут хватит дела до конца дня. Вы остаетесь?
   - Нет, но скоро вернусь.
   Комиссар зашел в кабину, позвонил в полицейский участок, расположенный по
ту сторону канала, и поручил Жюделю следить за домом.
   - Вам лучше пойти вместе со мной, - объявил он затем г-же Калас.
   - Взять с собой одежду и туалетные принадлежности?
   - Пожалуй, это будет благоразумно.
   На кухне она остановилась и довольно долго пила  из  бутылки.  Затем  они
услышали, как она ходит наверху по комнате.
   - Вы не боитесь оставлять ее одну, шеф?
   Мегрэ пожал плечами. Если  бы  здесь  нужно  было  что-либо  прятать  или
уничтожать, об этом давно бы уже позаботились.
   Тем не менее ее долгое отсутствие  удивило  его.  Слышно  было,  как  она
движется, как журчит вода в умывальнике, как выдвигаются и задвигаются ящики
шкафа.
   Возвращаясь, она снова задержалась на кухне, несомненно  решив,  что  это
последние глотки спиртного, которые ей дано сделать прежде,  чем  она  снова
получит такую возможность.
   Когда г-жа Калас наконец появилась,  трое  мужчин  уставились  на  нее  с
одинаковым изумлением, к которому у Мегрэ примешивалась крупица восхищения.
   За какие-то двадцать минут она полностью преобразилась. Черное  платье  и
манто делали ее представительной.  Благодаря  тщательной  прическе  и  шляпе
черты лица казались более выразительными,  походка  стала  легче,  осанка  -
уверенной и почти горделивой.
   Знала ли  она,  что  производит  подобный  эффект?  Не  было  ли  в  этом
известного кокетства? Она не улыбнулась  при  виде  их  удивления.  Деловито
проверила, все ли нужное есть  в  сумочке,  и  негромко  бросила,  натягивая
перчатки:
   - Я готова.
   От нее пахло духами и коньяком. Она не забыла попудриться и  провести  по
губам помадой.
   - Вы не берете с собой чемодан?
   Она почти с вызовом отрезала: "Нет".  Брать  с  собой  белье  и  запасную
одежду - не значило ли это признать себя виновной?  Во  всяком  случае,  это
означало допустить наличие каких-то оснований для ареста.
   - До скорого! - бросил Мегрэ Мерсу и его сотрудникам.
   - Вы возьмете машину?
   - Нет, поищу такси.
   Любопытное было ощущение - оказаться рядом с ней на тротуаре  и  идти  по
залитой солнцем улице.
   - У нас, пожалуй, больше шансов найти такси, если  мы  пойдем  в  сторону
улицы Реколе.
   - Пожалуй.
   - Я хотел бы задать вам один вопрос.
   - Вы же не стеснялись до сих пор.
   - Сколько времени вы уже  так  не  одевались?  Г-жа  Калас  соблаговолила
подумать.
   - Года четыре, по крайней мере, - ответила она наконец. -  Почему  вы  об
этом спрашиваете?
   - Просто так.
   К чему было тратить слова, если она сама это прекрасно знала? Он как  раз
успел поднять руку и остановить обгонявшее их такси, распахнул дверцу  перед
спутницей и пропустил ее вперед.

6. Черная шаль

   Честно говоря, Мегрэ сам еще не знал, что делать  с  этой  женщиной.  При
другом следователе он вообще действовал бы иначе, чем до сих пор,  пошел  бы
на риск, но с Комельо это было опасно. Этот чиновник был не только  мелочным
формалистом, боявшимся общественного  мнения  и  реакции  правительства;  он
давно уже  считал  сомнительными  методы  работы  Мегрэ,  и  в  прошлом  они
неоднократно сталкивались, что называется, лоб в лоб.
   Мегрэ знал, что следователь не сводит с него глаз и при  малейшей  ошибке
или неосторожности свалит на него всю ответственность.
   Комиссар, конечно, предпочел бы оставить г-жу Калае на набережной Вальми,
пока у него не сложится ясного представления о ее характере  и  роли,  какую
она могла  играть  в  этой  драме.  Он  расположил  бы  поблизости  от  кафе
одного-двух агентов и поручил бы им вести наблюдение. Но, с другой  стороны,
помешал  ли  агент  Жюделя  мальчишке  Антуану  удрать  из  дома  на   улице
Фобур-Сен-Мартен? А ведь Антуан просто желторотый птенец и  ума  у  него  не
больше, чем у тринадцатилетнего ребенка. Г-жа Калас - другой закалки.
   Проезжая мимо газетных киосков, Мегрэ заметил, что газеты уже сообщили об
обыске в маленьком бистро: на первой странице стояло  крупными  буквами  имя
"Калас".
   Комиссар представил себе, как он вошел бы завтра в кабинет Комельо,  если
бы утренние газеты сообщили:
   "Г-жа Калас исчезла".
   Не поворачивая головы, Мегрэ уголком глаза  наблюдал  за  спутницей.  Она
сидела очень прямо,  не  без  достоинства,  и  с  любопытством  смотрела  на
городские улицы.
   Целых четыре года г-жа Калас не носила выходной  одежды.  Интересно,  при
каких обстоятельствах и по какому случаю надевала она в последний  раз  свое
черное платье? Может, еще больше лет прошло с тех пор, как она была в центре
города и видела шумную толпу на бульварах?
   Поскольку из-за Комельо ему нельзя  действовать  по-своему,  он  вынужден
взяться за дело иначе.
   Когда набережная Орфевр была уже близко, Мегрэ заметил:
   - Я полагаю, вы не хотите говорить? Она посмотрела на него с удивлением:
   - О ком?
   - О своем муже.
   Она еле заметно пожала плечами и сказала:
   - Я не убивала Каласа.
   Она назвала мужа по фамилии,  как  это  обычно  делают  жены  крестьян  и
лавочников. Мегрэ отметил, что у нее это получилось ненатурально.
   - Въехать во двор? - спросил шофер.
   - Пожалуйста.
   Виконт уже был там, у входа на лестницу, а с  ним  еще  два  газетчика  и
фотографы. Они пронюхали о случившемся, и Мегрэ нелепо было бы  скрывать,  с
кем он приехал.
   - Минутку, комиссар.
   Г-жа Калас, наверное, думала, что их созвал сюда Мегрэ.
   С застывшим лицом она поднималась по лестнице, а они следовали за нею  по
пятам, щелкая аппаратами. Должно быть, они же фотографировали Антуана.
   Даже наверху, в коридоре, Мегрэ не знал еще, что делать, и решил зайти  к
инспекторам.
   Люкаса не было. Мегрэ обратился к Жанвье:
   - Проводи ее, пожалуйста, в какой-нибудь свободный кабинет и побудь с ней
несколько минут.
   Она слышала. В ее взгляде, обращенном к комиссару, читался немой упрек. А
может быть, разочарование?
   Ничего больше не сказав, Мегрэ вышел и отправился к себе  в  кабинет.  На
его месте, сняв пиджак, расположился  Лапуэнт.  Перед  ним,  лицом  к  окну,
вытянулся на стуле Антуан, красный, как вареный рак.
   Между ними на подносе из пивной "У дофины"  лежали  остатки  сандвичей  и
стояли две кружки, на дне которых оставалось немного пива.
   Антуан, заметивший, что Мегрэ  остановил  взгляд  на  подносе,  был  явно
раздосадован, что не выдержал марки и дал волю  аппетиту.  Должно  быть,  он
собирался сперва "наказать" их, отказываясь от пищи. Такие  штучки  не  были
новостью на Набережной, и Мегрэ не удержался от улыбки.
   - Как дела? - спросил он у Лапуэнта. Тот  взглядом  дал  понять,  что  не
добился никаких результатов.
   - Продолжайте, ребятки.
   Когда комиссар поднялся в кабинет Комельо, следователь собирался идти  на
обед.
   - Вы арестовали обоих?
   - Парень у меня в кабинете, его сейчас допрашивает Лапуэнт.
   - Сказал что-нибудь?
   - Если даже ему что-то известно, он не скажет ничего, пока его не  ткнешь
носом в улики.
   - Он что, умен?
   - В том-то и дело, что нет. Умный человек всегда в конце концов  признает
разумность  обвинения,  а  дурак  просто  все   отрицает,   вопреки   всякой
очевидности.
   - А женщина?
   - Я оставил ее с Жанвье.
   - Вы будете ее допрашивать лично?
   - Не сейчас. Для этого у меня еще мало данных.
   - Когда вы собираетесь это сделать?
   - Может быть, сегодня вечером или завтра. Или послезавтра.
   - А до тех пор?
   У Мегрэ был вид такого послушного пай-мальчика, что Комельо спросил себя,
что за всем этим кроется.
   - Я пришел спросить об этом у вас.
   - Вы же не можете без конца держать ее в кабинете!
   - В самом деле, это трудновато. Особенно женщину.
   -  Вы  не  считаете,  что  благоразумнее  было  бы  отправить  ее  в  дом
предварительного заключения?
   - Вам виднее.
   - А вы лично отпустили бы ее?
   - Не уверен.
   Взбешенный Комельо размышлял, хмуря брови. Наконец он с вызовом бросил:
   - Пошлите ее ко мне.
   Почему комиссар улыбался, возвращаясь  от  следователя?  Может  быть,  он
представлял себе г-жу Калас тет-а-тет с разгневанным Комельо?
   В этот день Мегрэ больше ее не видел; он ограничился  тем,  что  зашел  к
инспекторам и сказал Торрансу:
   - Следователь Комельо вызывает госпожу  Калас.  Будь  добр,  передай  это
Жанвье.
   На лестнице к Мегрэ подскочил  Виконт,  но  комиссар  отделался  от  него
словами:
   - Идите к Комельо. Уверен, у него скоро будет кое-что новое для прессы.
   Мегрэ отправился пешком в пивную "У дофины" и остановился у стойки, чтобы
выпить аперитив. Было поздно. Час завтрака  подходил  к  концу.  Мегрэ  снял
телефонную трубку.
   - Это ты? - сказал он жене.
   - Домой не придешь?
   - Нет.
   - Надеюсь, у тебя есть время пообедать?
   - Я звоню из пивной "У дофины".
   - Вернешься к ужину?
   - Возможно.
   Среди ароматов, наполнявших воздух зала,  преобладали  два:  запах  перно
вокруг стойки и запах курятины под винным соусом, доносившийся из кухни.
   В столовом зале почти все столики были свободны, только  кое-где  коллеги
Мегрэ допивали кофе или  рюмку  кальвадоса.  Поколебавшись,  комиссар  решил
остаться в баре и  заказал  сандвич.  Солнце  светило,  как  и  утром,  небо
по-прежнему было ясным, но по нему быстро бежали белые облачка; свежий ветер
гнал по улице пыль и теребил подолы женских платьев.
   Хозяин пивной хорошо знал Мегрэ и понимал, что сейчас не время вступать с
ним в разговор. Комиссар рассеянно жевал, глядя при этом на улицу  так,  как
пассажиры корабля смотрят на монотонно-усыпляющий бег морских волн.
   - Еще один?
   Он кивнул, не понимая, о чем его  спрашивают,  съел,  впрочем,  и  второй
сандвич и выпил поданную ему без всякого заказа чашку кофе.
   Через несколько минут он уже был в такси и  ехал  на  набережную  Вальми.
Попросил высадить его на углу  улицы  Реколе,  напротив  шлюза,  где  стояли
сейчас три баржи. Несмотря на грязную воду, на поверхности которой  лопались
подозрительные пузыри, несколько любителей рыбной ловли сидели, как  всегда,
над своими поплавками.
   Он прошел мимо желтого фасада бара "У Пополя". Хозяин узнал его  -  Мегрэ
видел через окно, как тот пальцем указывает на него клиентам.
   Огромные грузовики с надписью "Руле и Ланглуа" стояли вдоль тротуара.
   Мегрэ прошел также мимо нескольких  лавчонок,  какие  встретишь  в  любом
густонаселенном квартале Парижа. Лотки с овощами и фруктами выступали  почти
до середины тротуара. Чуть дальше располагалась мясная лавка, где никого  не
было, а затем, в двух шагах от бистро Каласов, - бакалея, такая темная,  что
внутри ничего нельзя было различить.
   Г-жа Калас, должно быть, покупала провизию в этих  лавчонках,  выходя  из
дому в домашних туфлях и в накинутой на плечи шали из грубой черной  шерсти,
которую комиссар заметил у нее в кафе.
   Жюдель должен заняться этими людьми. Местная полиция  знает  их  лучше  и
пользуется у них большим доверием, чем люди с набережной Орфевр.
   Дверь бистро была закрыта на ключ. Приложив лицо к стеклу,  Мегрэ  никого
не увидел внутри, но  на  кухне  чья-то  тень  время  от  времени  заслоняла
солнечный луч. Комиссар  вынужден  был  постучать  несколько  раз,  пока  не
появился Мере; узнав Мегрэ, он бросился отворять дверь.
   - Прошу прощения, мы там шумели. Вы долго стучали?
   - Это не важно.
   Он сам повернул ключ в замке.
   - Тебя часто отвлекали?
   - Одни, подергав дверь, уходили  без  шума,  но  были  и  такие,  которые
стучали и настаивали, чтобы их впустили.
   Мегрэ посмотрел  вокруг  и  прошел  за  стойку,  отыскивая  один  из  тех
рекламных бюваров для бумаги, какой он заметил на столе и в спальне.  Обычно
в кафе бывает несколько таких бюваров, и он удивился, не  найдя  ни  одного,
тогда как коробок с домино было три, карточных колод - с полдюжины.
   - Продолжай, - сказал он Мерсу. - Я сейчас к тебе приду.
   Он протиснулся между аппаратурой, которую сотрудники технического  отдела
расставили на кухне, поднялся на второй этаж и спустился оттуда с  чернилами
и бюваром.
   Сев за столик, он написал крупными буквами:
   ВРЕМЕННО ЗАКРЫТО Он не сразу написал второе слово, вспомнив, очевидно,  о
Комельо, который как раз в это время беседует с г-жой Калас.
   - Ты не видел здесь кнопок?
   - На полке, слева под стойкой.
   Мегрэ нашел кнопки и прикрепил объявление к поперечине двери. Возвращаясь
к стойке, он почувствовал, как что-то живое потерлось о его  ногу,  и  узнал
рыжего кота, который смотрел на него, подняв голову и жалобно мяукая.
   О нем-то он и не подумал. Если дом какое-то время будет пустовать,  здесь
нельзя оставлять животное.
   Мегрэ пошел на кухню,  нашел  молоко  в  фаянсовом  кувшине  и  треснутую
суповую тарелку.
   - Кому бы поручить этого  зверя?  Может,  кто-то  из  соседей  согласится
взять? Здесь недалеко есть мясная.
   - Сейчас схожу узнаю. Ну, что вам удалось  найти?  Они,  что  называется,
прочесывали весь дом, не оставляя без внимания ни одного закоулка или ящика.
Первым шел Мере, осматривая предметы с помощью лупы, а иногда и  прибегая  к
портативному микроскопу; следом за ним двигались фотографы.
   - Мы начали со двора, поскольку там больше всего беспорядка. Кроме  того,
я полагал, что среди обломков и мусора можно попытаться что-либо спрятать.
   - Мусорные баки, наверное, очищались после воскресенья?
   - В понедельник утром. Мы все-таки проверили, нет  ли  в  них,  например,
пятен крови.
   - Ничего?
   - Ничего, - повторил Мере не совсем твердым тоном.
   Это означало, что у него есть идея, но он не вполне в ней уверен.
   - Ну, что там у тебя?
   - Не знаю, шеф. Просто впечатление. Причем одинаковое у нас четверых.  Мы
как раз говорили об этом, когда вы постучали.
   - Выкладывай.
   - Здесь есть что-то странное, по крайней мере, на дворе и в  кухне.  Этот
дом не из тех, где можно встретить идеальный порядок. Достаточно  посмотреть
в ящики, чтобы установить: в них привыкли совать вещи как попало.
   Мегрэ обвел комнату глазами и понял. Лицо его оживилось.
   - Продолжай.
   - Рядом с раковиной мы нашли грязную посуду за три  дня  и  кастрюли,  не
чищенные с воскресенья. Можно предполагать, что здесь к этому привыкли, если
только женщина не запустила хозяйство в отсутствие мужа.
   Мере был прав. Беспорядок и неряшливость были здесь обычным явлением.
   - С  точки  зрения  логики,  мы  должны  найти  повсюду  пяти-,  а  то  и
десятидневную пыль и грязь. И действительно,  в  некоторых  местах  она  еще
большей давности. Зато во всех остальных  помещениях,  кажется,  только  что
произвели генеральную уборку, и Самбуа нашел на  дворе  две  пустые  бутылки
из-под жавелевой воды. Одна, судя по этикетке, куплена совсем недавно.
   - Когда, по-твоему, была сделана уборка?
   - Дня три-четыре назад. Я уточню это в  своем  донесении.  Сначала  нужно
сделать несколько лабораторных анализов.
   - Отпечатки пальцев есть?
   - Они подтверждают нашу теорию. В ящиках и стенных шкафах нашли отпечатки
пальцев Каласа.
   - Ты уверен в этом?
   - Во всяком случае, они совпадают с отпечатками пальцев трупа, найденного
в кана