Это он так решил. Он думал, что я уже  ушла,
а я кое-что забыла. Вернулась в кабинет и увидела, как он  писал  что-то
на листке бумаги печатными буквами.
   - А когда это было?
   - Позавчера.
   - Он показался раздосадованным?
   - Он тут же положил промокательную бумагу на лист.
   А вчера я подумала о том, где он смог достать бумагу  и  конверты.  У
нас нет таких ни на бульваре Курсель, ни в конторах на улице Рамбюто, ни
в каком-либо другом месте.
   Как вы уже убедились, это обычная бумага, которую продают  пачками  в
бакалейных и табачных лавочках. А когда его  не  было,  я  принялась  за
поиски.
   - И нашли?..
   Луиза открыла сумку, достала оттуда  разлинованный  листок  бумаги  и
желтоватый конверт. Все это она протянула Мегрэ.
   - А где вы это нашли?
   - В шкафу, где находятся старые дела, которыми больше не пользуются.
   - А могу я вас спросить, мадемуазель, зачем вы пришли ко мне?
   Луиза Бурж на  мгновение  смутилась,  но  почти  сразу  вновь  обрела
уверенность. С ноткой вызова в голосе она отчетливо произнесла:
   - Я пришла искать защиты.
   - От кого?
   - От него.
   - Я не понимаю.
   - Потому что вы не знаете его так, как знаю я.
   Она даже не подозревала, что Мегрэ познакомился с ним гораздо  раньше
ее!
   - Расскажите подробнее.
   - Здесь нечего рассказывать. Вы понимаете, он ничего не делает просто
так. Если сам себе посылает письма  с  угрозами,  значит,  у  него  есть
какая-то цель. Тем более, что он потом беспокоит министра и  приходит  к
вам.
   На ее рассуждения нечего было возразить.
   - Вы знаете, месье комиссар, что существуют глубоко злые люди, имею в
виду  тех,  которые  испытывают   от   доставляемых   другим   страданий
удовольствие?
   Мегрэ предпочел промолчать.
   - Так вот, это как раз его случай. Он прямо или косвенно дает  работу
сотням людей и старается сделать их жизнь как можно тяжелее.  Он  еще  и
хитрый. От него почти ничего нельзя  скрыть.  Его  управляющие,  которым
мало платят, все стараются словчить, а ему нравится ловить их за руку  в
тот момент, когда они меньше всего этого ожидают.
   На улице Рамбюто работал старый кассир, которого  он  ненавидел,  без
всякого на то основания. Тем не менее он продержал его на  службе  около
тридцати лет, потому что тот оказывал ему услуги. Это  был  своего  рода
раб, который дрожал при приближении своего хозяина. У него  было  слабое
здоровье и к тому же шестеро или семеро детей.
   Когда  состояние  его  здоровья  ухудшилось,   месье   Фюмаль   решил
отделаться  от  него,  не  выплатив  ему  денег  и  без  единого   слова
благодарности. И знаете, что он придумал? Однажды  ночью  он  поехал  на
улицу Рамбюто и вынул несколько банкнотов из сейфа,  ключи  от  которого
были только у него и у кассира. На следующий  день  он  сунул  несколько
штук в карман уличного  пиджака,  который  кассир,  придя  на  работу  и
переодевшись, вешал на гвоздь.
   Под каким-то предлогом он потребовал открыть сейф.
   Вы можете представить,  что  за  этим  последовало.  Старый  служащий
заплакал, как ребенок, упал на колени. Говорят, что сцена была ужасной и
до последней минуты месье  Фюмаль  грозился  вызвать  полицию,  так  что
бедный кассир, уходя, его же еще и благодарил.
   Теперь вы понимаете, почему я попросила защитить меня?
   Комиссар задумчиво пробормотал:
   - Понимаю.
   - Я привела вам только один пример. Были и другие случаи.  Он  ничего
не делает без причины, а причины эти всегда непредсказуемы.
   - Вы думаете, он боится за свою жизнь?
   - Это абсолютно очевидно. Он всегда боялся. Именно  поэтому,  как  ни
странно, он запретил мне стучать  в  дверь.  Неожиданный  стук  в  дверь
заставляет его вздрагивать.
   - По вашему мнению, существует некоторое число людей,  которые  имеют
веские причины ненавидеть его?
   - Да, и достаточно большое.
   - В конечном счете все те, что работают на него?
   - И еще люди, с которыми он ведет дела.  Он  разорил  десятки  мелких
торговцев, которые отказались отдать ему свою торговлю.  Совсем  недавно
он разорил месье Гайярдена.
   - Вы его знаете?
   - Да.
   - Что это за человек?
   - Очень приличный человек. Он  живет  в  хорошей  квартире  на  улице
Франциска Первого с любовницей, которая на двадцать лет  моложе  его.  У
него было хорошее дело, и он жил на широкую  ногу  до  того  дня,  когда
месье Фюмаль решил  создать  Ассоциацию  торговцев  мясом.  Это  длинная
история. Они боролись два года, и в конце концов месье Гайярден вынужден
был просить пощады.
   - Вы не любите своего патрона?
   - Нет, господин комиссар.
   - А почему же тогда вы продолжаете у него служить?
   Она покраснела во второй раз, но не казалась смущенной.
   - Это из-за Феликса.
   - А кто этот Феликс?
   - Шофер.
   - Вы любовница шофера?
   - Если  вы  хотите  говорить  так  резко,  то  да.  Мы  помолвлены  и
поженимся, как только накопим достаточно денег, чтобы  купить  постоялый
двор в окрестностях Жьена.
   - А почему Жьена?
   - Потому что мы оба там родились.
   - Вы были знакомы до того, как приехали в Париж?
   - Нет. Мы познакомились на бульваре Курсель.
   - А месье Фюмаль в курсе ваших планов?
   - Надеюсь, что нет.
   - А ваших отношений?
   - Насколько я его знаю, это весьма вероятно. Он не из тех  людей,  от
которых можно что-либо скрыть, и я уверена, что он следил за нами. Но он
об этом не говорил.
   - Я полагаю, Феликс разделяет ваши чувства по отношению к нему?
   - Конечно.
   Молодую женщину нельзя было упрекнуть в недостатке искренности.
   - Ну и еще существует мадам Фюмаль, не правда ли?
   - Да. Они поженились очень давно.
   - Ну и какая она?
   - А какой она должна быть, если живет с таким мужчиной, как он? Он ее
терроризирует.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Что она живет в этом доме как тень. Он постоянно приходит и уходит,
приводит своих друзей или деловых  партнеров.  Он  заботится  о  ней  не
больше, чем о служанке, никогда не водит ее ни в ресторан, ни в театр, а
летом отсылает в какой-то заброшенный уголок в горах.
   - Она была красива?
   - Нет. Ее отец был одним из самых крупных торговцев мясом  в  Париже,
на улице Фобур-Сен-Оноре, а месье Фюмаль в то время еще не был богат.
   - Как вы думаете, она страдает?
   - Да нет, не думаю. Она стала безразлична ко всему.
   Спит, пьет, читает романы, а иногда ходит в ближайший кинотеатр.
   - Она моложе его?
   - По всей видимости, да, но этого не скажешь.
   - Это все, что вы хотели мне сказать?
   - Мне нужно идти, чтобы, когда он вернется на бульвар Курсель, я  уже
была там.
   - Вы едите там?
   - Почти всегда.
   - Со слугами?
   Она покраснела в третий раз и кивнула.
   - Благодарю вас, мадемуазель. Я, без сомнения, зайду туда  во  второй
половине дня.
   - Вы не скажете ему, что я...
   - Успокойтесь, конечно нет.
   - Он такой хитрый...
   - Я тоже!
   Комиссар посмотрел,  как  она  пошла  по  длинному  коридору,  начала
спускаться по лестнице и исчезла из виду.
   Какого же черта Фердинанд Фюмаль посылал сам себе письма с  угрозами,
а потом пришел требовать защиты у полиции? Объяснение напрашивалось само
собой, но Мегрэ не любил слишком простые объяснения.
   У Фюмаля было бесчисленное  множество  врагов.  Некоторые  люди  были
настолько злы на него, что могли бы  покушаться  на  его  жизнь.  А  кто
знает, не подал ли  он  в  последнее  время  повод  ненавидеть  его  еще
сильнее?
   Он не осмелился прийти в полицию и заявить: "Я - подлец. Одна из моих
жертв охотно бы меня убила. Защитите меня".
   Ну что же, он принимал  себя  за  крутого  парня,  посылал  сам  себе
анонимные письма, которыми размахивал перед комиссаром?
   Так ли это было? Или же мадемуазель Бурж солгала?
   Пребывая в сомнении, Мегрэ направился  в  лабораторию.  Мере  был  за
работой, Мегрэ протянул ему листок бумаги и конверт, которые  секретарша
отдала ему.
   - Что-нибудь есть?
   - Отпечатки пальцев.
   - Чьи?
   - Трех человек. Сначала мужчины,  которого  я  не  знаю,  с  толстыми
квадратными пальцами, потом ваши и Люка.
   - Это все?
   - Да.
   - Эти бумага и конверт идентичны остальным?
   Мерсу  не  потребовалось  много  времени,   чтобы   подтвердить   это
предположение.
   -  Естественно,  я  не  стал  анализировать  отпечатки   пальцев   на
конвертах. Там их всегда много, включая и отпечатки почтальона.
   Когда Мегрэ вернулся к  себе  в  кабинет,  у  него  появился  соблазн
послать к черту Фюмаля и все, с ним связанное.  Как  защитить  человека,
который  ездит  туда-сюда  по  Парижу,  не  приставив  к   нему   дюжину
инспекторов?
   - Вот мерзавец! - изредка бормотал Мегрэ сквозь зубы.
   Ему позвонили по поводу миссис Бритт. Еще один след, по которому  шли
со вчерашнего дня, оказался ложным.
   - Если меня будут спрашивать, - сказал он инспекторам,  -  передайте,
что вернусь через час или два.
   Спустившись вниз, он сел в одну из черных машин:
   - На бульвар Курсель, 58.
   Снова начался дождь. По лицам прохожих было видно, что они устали  от
этой промозглой сырости и шлепанья по грязи.
   Особняк, построенный в конце прошлого века, был большим, с воротами и
решетками на окнах первого этажа, с высокими окнами на втором этаже.  Он
нажал на медную кнопку звонка, и через некоторое время лакей в полосатом
жилете открыл ему дверь.
   - Мне нужно видеть месье Фюмаля.
   - Его здесь нет.
   - В таком случае я хотел бы поговорить с мадам Фюмаль.
   - Я не знаю, сможет ли мадам вас принять.
   - Сообщите ей, что пришел комиссар Мегрэ.
   Бывшие конюшни, находившиеся в глубине двора,  служили  гаражом,  там
стояли две машины. Значит, у бывшего мясника их  было  по  меньшей  мере
три.
   - Идите, пожалуйста, за мной...
   Широкая лестница с резными перилами вела  на  второй  этаж,  который,
казалось, охраняли две мраморные статуи. Мегрэ попросили подождать, и он
сел на неудобный стул в стиле ренессанс.
   Лакей поднялся на третий этаж и долго отсутствовал.
   Сверху слышался тихий разговор, где-то стучала пишущая  машинка:  это
наверняка работала мадемуазель Бурж.
   - Мадам вас сейчас примет. Она просит немного подождать...
   Лакей спустился на первый этаж, и прошло почти четверть часа,  прежде
чем с третьего этажа появилась горничная.
   - Комиссар Мегрэ? Сюда, пожалуйста...
   Атмосфера  была  такая  унылая,  как  в  здании   суда   какой-нибудь
субпрефектуры. Было слишком много пространства,  недостаточно  жизни,  а
голоса гулко раздавались среди стен, раскрашенных под мрамор.
   Мегрэ проводили в старомодную гостиную, в которой вокруг рояля стояло
около пятнадцати кресел с выцветшей обивкой. Он  подождал  еще  немного,
наконец дверь открылась, и вошла  женщина  в  домашнем  платье,  которая
казалась привидением, с  пустыми  глазами,  опухшим  бледным  лицом  под
иссиня-черными волосами.
   - Прошу прощения за то, что заставила вас ждать...  -  Ее  голос  был
бесцветным, как у сомнамбулы. - Присаживайтесь, пожалуйста. Вы  уверены,
что хотите говорить именно со мной?
   Луиза Бурж намекнула на истину, говоря  о  выпивке,  но  то,  что  он
увидел, превзошло все предположения комиссара. Взгляд женщины,  сидевшей
напротив него, был усталым и отрешенным, но без грусти, и казалось,  она
сейчас за сотни миль от действительности.
   - Ваш муж приходил ко мне сегодня утром,  и  у  него  есть  основания
думать, что кто-то покушается на его жизнь.
   Она никак не прореагировала и лишь посмотрела на  инспектора  с  едва
заметным удивлением.
   - Он говорил вам об этом?
   - Он мне ни о чем не говорит.
   - Как вы думаете, у него есть враги?
   Казалось, слова очень долго доходили  до  нее,  а  потом  требовалось
время, чтобы она сформулировала ответ.
   - Я думаю, что да, не правда ли? - наконец  едва  слышно  проговорила
она.
   - Вы вышли замуж по любви?
   Это было выше ее понимания, и она ответила:
   - Я не знаю.
   - У вас есть дети, мадам Фюмаль?
   Она покачала головой.
   - А ваш муж хотел бы их иметь?
   - Я не знаю. - Потом она добавила безразличным тоном:
   - Я думаю, что да.
   О чем еще ее можно было  спрашивать?  С  ней  почти  невозможно  было
разговаривать, как будто  она  жила  в  другом  мире  или  же  они  были
разделены непроницаемой стеклянной стеной.
   - Я не прервал ваш послеобеденный отдых?
   - Нет. Я не отдыхаю после обеда.
   - Мне остается только...
   Действительно, ему оставалось только откланяться, что, собственно, он
и собирался сделать, когда дверь резко распахнулась.
   - Ну и что вы здесь делаете? - спросил Фюмаль, глядя на Мегрэ гораздо
суровее, чем раньше.
   - Вы же видите. Я разговариваю с вашей женой.
   - Мне сказали, что внизу один из ваших агентов допрашивает моих слуг.
А вас я нахожу здесь, задающим трудные вопросы моей жене, которая...
   - Одну минутку, месье Фюмаль. Но ведь это  же  вы  призвали  меня  на
помощь, не правда ли?
   - Но я не давал вам права вмешиваться в мою личную жизнь.
   Мегрэ попрощался с женщиной, которая смотрела на них, не  понимая,  о
чем идет речь.
   - Я прошу у вас прощения, мадам. Надеюсь, что не слишком вам помешал.
   Хозяин проводил его к выходу.
   - О чем вы с ней говорили?
   - Я спросил у нее, были ли у вас враги.
   - Ну и что она вам ответила?
   - Что, вероятно, они у вас были, но она их не знала.
   - Это что-нибудь вам дает?
   - Нет.
   - Ну и что дальше?
   - Ничего.
   Мегрэ вдруг подумал, а не спросить ли Фюмаля, почему он  посылал  сам
себе анонимные письма, но потом решил, что еще не время.
   - Может быть, вы желаете еще кого-нибудь допросить?
   - Один из моих инспекторов как  раз  этим  занимается.  Вы  ведь  мне
сказали, что он находился на первом этаже. На самом деле было бы  лучше,
если вы действительно хотите, чтобы вас защитили и один  из  моих  людей
сопровождал вас во время передвижений  по  городу.  Мы  можем  поставить
охрану в этом доме, но когда вы находитесь на улице Рамбюто или в другом
месте...
   Они стояли на лестнице. Фюмаль, казалось, думал, глядя на Мегрэ, а не
подстроили ли ему здесь ловушку.
   - Ну и когда это начнется?
   - Когда вы захотите.
   - Завтра утром.
   - Договорились. Я пришлю  вам  кого-нибудь  завтра  утром.  Когда  вы
обычно уходите из дому?
   - По-разному. Завтра я должен быть на Ла-Виллетт к восьми утра.
   - Инспектор будет здесь в половине восьмого.
   Они услышали, как открылись и закрылись ворота.
   Спустившись на  второй  этаж,  увидели  маленького  лысого  человека,
одетого в черное, который шел им навстречу,  держа  шляпу  в  руках.  Он
производил впечатление близкого семье человека. Он посмотрел  на  Мегрэ,
потом на Фюмаля слегка вопросительно:
   - Это комиссар Мегрэ, Жозеф.  Мне  нужно  было  уладить  с  ним  одно
дельце. - И, обращаясь к комиссару:
   - Это Жозеф Гольдман, мой поверенный  в  делах,  можно  сказать,  моя
правая рука. Все зовут его просто месье Жозеф.
   Месье Жозеф, держа под мышкой черную кожаную папку, улыбнулся  как-то
странно, показав ряд испорченных зубов.
   - Я вас не провожаю, комиссар. Виктор откроет вам дверь.
   Виктором был тот самый, в полосатом жилете, ожидавший его внизу.
   - Так мы договорились - завтра утром.
   - Договорились, - повторил Мегрэ.
   Он не помнил, когда у него было такое ощущение  бессилия,  а  точнее,
какой-то нереальности происходящего.
   Даже само здание казалось ненастоящим! А  еще  ему  показалось,  что,
закрывая за ним дверь, лакей хитро улыбнулся.
   Вернувшись на набережную Орфевр, комиссар задумался о  том,  кого  же
ему  назавтра  послать  охранять  Фюмаля,  и  остановил  свой  выбор  на
Лапуэнте, которого и проинструктировал:
   - Приедешь туда в половине восьмого. Куда бы он ни  поехал,  находись
рядом с ним. Он будет на машине.
   Вполне вероятно, что попытается вывести тебя из равновесия.
   - А зачем?
   - Не важно. Постарайся не поддаваться.
   Он  должен  был  заниматься  пожилой   англичанкой,   следы   которой
обнаружились теперь в Мобеже. На сто процентов это опять  была  не  она.
Уже потеряли счет ложным следам,  пожилым  англичанкам,  которых  видели
везде, во всех городах Франции.
   Позвонил инспектор Ваше за инструкциями:
   Что мне делать? Торчать в доме или на улице?
   - Как хочешь.
   - Несмотря на дождь, я лучше побуду на улице.
   Это был еще один человек, которому не понравилась атмосфера  дома  на
бульваре Курсель.
   - Я пришлю кого-нибудь сменить тебя около двенадцати ночи.
   - Хорошо, патрон. Спасибо.
   Мегрэ поужинал дома. Этой ночью зубы у жены не болели, и  он  проспал
без просыпу до половины восьмого. Как обычно, ему принесли чашку кофе  в
постель, и он первым делом взглянул в окно, за которым небо  было  таким
же свинцовым, как и в предыдущие дни.
   Мегрэ только зашел в  ванную,  как  раздался  телефонный  звонок.  Он
услышал, как жена говорила:
   - Да... да... Одну минуточку, месье Лапуэнт...
   Это означало катастрофу. Действительно, в половине  восьмого  Лапуэнт
должен был заступить на дежурство в доме на бульваре Курсель. А если  он
позвонил...
   - Алло... Да, это я...
   - Послушайте, патрон... Тут кое-что случилось....
   - Он мертв?
   - Да.
   - И что с ним случилось?
   - Неизвестно. Может быть, отравлен. Ранения не видно. Я  лишь  только
взглянул на него. Медицинский эксперт еще не приехал.
   - Я сейчас буду.
   Ну  разве  он  ошибся,  подумав,  что  Фюмаль  принесет  ему   только
неприятности?

Глава 3
ПРОШЛОЕ ЛАКЕЯ И ЧЕЛОВЕК, ПРОЖИВАЮЩИЙ НА ЧЕТВЕРТОМ ЭТАЖЕ

   Бреясь, Мегрэ почувствовал, что у  него  неспокойно  на  душе.  Может
быть, оттого, что он испытывал к Фюмалю личную  неприязнь?  Внезапно  он
спросил себя, полностью ли он выполнил свой долг. Торговец мясом  пришел
просить у него защиты. Допустим, при этом он вел себя очень  агрессивно,
запросил поддержки министра и почти открыто пытался угрожать Мегрэ.
   Но тем не менее комиссар должен был выполнять свою работу. Сделал  ли
он все возможное? Он лично поехал на бульвар Курсель, но  не  потрудился
проверить все двери, все выходы, отложив это дело на следующий день, как
отложил и допрос всех слуг.
   Он послал инспектора сторожить дом снаружи. С половины восьмого, если
бы Фюмаль не был убит, рядом с ним находился бы Лапуэнт, в то время  как
Люка на улице Рамбюто и в других местах продолжал бы свое расследование.
   Действовал бы он по-другому, не будь ему этот человек антипатичен, не
окажись у них  старых  счетов,  касайся  дело  любого  другого  крупного
деятеля Парижа?
   Перед тем как позавтракать, он позвонил в  прокуратуру,  а  потом  на
набережную Орфевр.
   - Ты не вызовешь себе машину? - спросила мадам Мегрэ, которая в такие
минуты старалась занимать как можно меньше места.
   - Я возьму такси.
   На Больших бульварах было пустынно, лишь  иногда  появлялись  неясные
фигуры, выходившие из метро и спешившие к воротам. Напротив дома 586  по
бульвару Курсель  стояла  машина,  это  была  машина  доктора,  а  когда
комиссар позвонил, ему тут же открыли.
   Лакей, которого он видел вчера, не успел побриться, но уже надел свой
жилет с желтыми и черными полосами. У него были очень  густые  брови,  и
Мегрэ  некоторое  время  рассматривал  его,  как  будто  пытался  что-то
вспомнить.
   - Где это произошло? - спросил он.
   - На втором этаже, в кабинете.
   Поднимаясь по лестнице, комиссар подумал, что позже он займется  этим
Виктором, который его заинтересовал.  Лапуэнт  вышел  ему  навстречу  на
площадку, служившую залом ожидания.
   - Я ошибся, патрон, извините меня. В том положении, в котором  я  его
видел, было невозможно заметить рану.
   - Он не отравлен?
   - Нет. Врач, когда перевернул его, увидел зияющую рану  на  спине,  в
области сердца. Выстрел был произведен в упор.
   - А где его жена?
   - Не знаю. Она не спустилась.
   - А секретарша?
   - Она должна быть где-то здесь. Пойдемте со мной.
   Я только теперь начинаю немного ориентироваться в доме.
   П