Вы  не  обратили  внимание,  в  Мо  полковник  не  разговаривал  с
кем-нибудь с "Провидения"?
   - Ничего я не видела. Меня это  не  интересовало.  Я  только  слышала
сегодня утром... Как вы думаете, зачем им было беспокоиться  о  какой-то
барже? Интересно, как умерла в Индии первая жена Уолтера. И если  вторая
жена с ним разошлась, значит, у нее были на то причины.
   Постучал официант, принес сигареты и кюммель. Негретти взяла пачку  и
тут же бросила ее в коридор с криками:
   - Я заказывала "Абдуллу"!
   - Но, мадам...
   - Ох эти люди! Эти...
   Вид ее предвещал истерику.
   Она вернулась  к  Мегрэ,  который  с  интересом  рассматривал  ее,  и
закричала:
   - Чего вы ждете? Я больше ничего не скажу. Я ничего не знаю. Я ничего
не сказала. Слышите? Я не хочу, чтобы мне  надоедали  с  этой  историей.
Хватит с меня того, что из-за нее я потеряла два года жизни.
   Официант, выходя в коридор, многозначительно посмотрел  на  Мегрэ.  И
когда молодая женщина в истерике бросилась  на  постель,  комиссар  тоже
вышел.
   На улице его все еще ждал булочник.
   - Ну как? Вы не арестовали ее? - разочарованно полюбопытствовал он. -
Я-то думал...
   Мегрэ пришлось пройти до вокзала, где он сел в  такси  и  вернулся  к
каменному мосту.
 
Глава 7 
Сломанная педаль 
 
   Когда Мегрэ поравнялся с яхтой, полковник все еще стоял за  рулем,  а
на носу Владимир укладывал канат в бухту.
   Мегрэ подождал яхту у шлюза Эньи.  "Южный  Крест"  причалил  по  всем
правилам, яхта была пришвартована, Владимир сошел на берег с бумагами  и
чаевыми для смотрителя шлюза.
   - Это ваш берет? - спросил у него комиссар.
   Владимир осмотрел берет и внимательно взглянул на собеседника.
   - Спасибо, - сказал он, помолчав, и взял берет.
   - Минутку! Скажите, пожалуйста, когда вы его потеряли?
   Полковник совершенно невозмутимо наблюдал за сценой.
   - Он упал в воду вчера вечером, - объяснил Владимир. -  Я  перегнулся
через ахтерштевень, шестом вытаскивал водоросли, забившие винт. За  нами
шла баржа. Женщина стояла на коленях в шлюпке и полоскала белье. Это она
выловила берет, а я оставил его посушиться на палубе.
   - Значит, сегодня ночью он был на палубе?
   - Да.
   - Вчера он был уже грязный?
   - Нет. Хозяйка баржи выстирала его в мыльной  воде  вместе  со  своим
бельем.
   Яхта поднималась толчками, и  смотритель  шлюза  уже  крепко,  обеими
руками, держал рукоять ворот, куда  должны  были  входить  суда,  идущие
против течения.
   - За вами шел "Феникс", не так ли?
   - Кажется, да. Сегодня я его уже не видел.
   Мегрэ слегка поклонился и направился к своему велосипеду, в то  время
как невозмутимый полковник включил мотор и кивнул, когда яхта  проходила
мимо смотрителя шлюза.
   В течение нескольких минут комиссар задумчиво смотрел на  полковника,
пораженный удивительной простотой, с которой все  происходило  на  борту
"Южного Креста".
   Полковник продолжал вести яхту, не обращая внимания на Мегрэ. Стоя  у
руля, он спросил что-то у Владимира, тот коротко ответил.
   - "Феникс" далеко? - спросил Мегрэ у хозяйки баржи.
   - Сейчас, видимо, где-то в Жювиньи, в семи километрах отсюда. Он идет
не так быстро, как эта штука, - указала она на "Южный Крест".
   Мегрэ прибыл туда чуть-чуть раньше, чем "Южный  Крест",  и  Владимир,
должно быть, издали  видел  на  подходе,  что  комиссар  разговаривал  с
хозяйкой баржи.
   Владимир  сказал  о  берете  правду.  Действительно,   накануне   она
полоскала белье, которое теперь  развевалось  над  баржей  на  ветру,  и
выловила из воды берет матроса. И матрос дал два франка ее мальчишке.
   Было четыре часа пополудни. Комиссар снова сел на велосипед. Голова у
него распухла от версий. Бечевник был посыпан гравием,  который  скрипел
под шинами велосипеда, и в обе стороны  из-под  них  отскакивали  мелкие
камешки. И хотя дорога была нелегкой, к шлюзу № 9 Мегрэ  прибыл  намного
раньше англичанина.
   - Не скажете, где сейчас находится "Провидение"?
   - Недалеко от  Витри-ле-Франсуа.  Они  идут  быстро:  у  них  сильные
лошади, а главное - коновод работает здорово.
   - Они что, торопятся?
   - Не больше и не меньше, чем обычно. На канале всегда все  торопятся,
правда? Никогда не знаешь, что тебя там ждет. Можно потерять целые  часы
у какого-нибудь шлюза, а можно пройти и за десять минут. Но ведь быстрее
идешь, больше заработаешь.
   - Вы ничего не слышали сегодня ночью?
   - Ничего. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?
   Мегрэ не ответил. Он поехал дальше и теперь останавливался у  каждого
шлюза, у каждого судна.
   Он без труда раскусил Глорию Негретти. Хоть  она  и  утверждала,  что
ничего такого не скажет, но фактически выложила все, что знала, так  как
была неспособна сдерживаться. И неспособна лгать. Иначе она придумала бы
что-нибудь посложней.
   Итак, она слышала, как  сэр  Лэмпсон  просил  Владимира  узнать,  где
находится "Провидение". Значит, комиссар не  зря  интересовался  баржей,
которая прибыла из Мо в воскресенье вечером, незадолго  до  смерти  Мэри
Лэмпсон. Почему-то  полковник  хотел  нагнать  именно  ее.  Какая  связь
существовала между "Южным Крестом" и тяжелой  баржей,  которую  медленно
тащили две лошади?
   Двигаясь на велосипеде вдоль канала и все с большими усилиями нажимая
на педали, Мегрэ строил разные предположения, но они приводили только  к
отрывочным или неприемлемым заключениям.
   Но разве гневные обвинения Негретти не бросали  свет  на  историю  со
значками?
   Не  один  раз  Мегрэ  пытался  восстановить,  куда  ходили  и  откуда
возвращались участники событий, разыгравшихся на канале в течение  ночи;
твердо он знал одно: Вилли Марко мертв.
   Всякий раз комиссар чувствовал: в его версиях что-то не сходится. Ему
казалось, что в них не хватает еще одного действующего лица, которым был
не полковник, не мертвец, не Владимир.
   И вот обитатели "Южного Креста" теперь вновь встретятся с  кем-то  на
борту "Провидения". С кем-то, кто, очевидно, причастен к преступлению. А
может быть, и к двум преступлениям. Разве нельзя предположить, что  этот
кто-то принимал участие и во втором убийстве?
   Ночью расстояния на бечевнике преодолеваются быстрее,  тем  более  на
велосипеде.
   - Вы ничего не слышали этой ночью? Не заметили ничего  необычного  на
борту "Провидения", когда эта баржа проходила здесь?
   Комиссар и без того занимался неблагодарной работой, а тут еще  опять
заморосил дождь.
   - Ничего.
   Расстояние между Мегрэ и "Южным Крестом"  все  увеличивалось.  "Южный
Крест" терял у каждого шлюза не меньше двадцати минут, а Мегрэ, хоть ему
и тяжело было ехать в одиночку по  пустынной  дороге,  упрямо  продолжал
путь.
   Он проехал уже сорок километров. Смотритель шлюза в Сарри сказал:
   - Моя собака залаяла, но я не придал этому значения и сразу заснул.
   - Вы знаете, где ночевала баржа "Провидение"?
   Собеседник что-то мысленно подсчитал.
   - Постойте. Я не удивлюсь, если она уже дошла до Поньи. Хозяин  баржи
хотел сегодня вечером быть в Витриле-Франсуа.
   Еще два шлюза. Ничего! Мегрэ оба раза пришлось подниматься  наверх  к
смотрителям: чем дольше он ехал, тем оживленней становилось движение.  В
Везиньоле очереди ждали три судна. В Поньи их было семь.
   - Ничего я не слыхал, - проворчал смотритель шлюза Поньи, - но  очень
хотел бы знать, какой наглец взял мой велосипед.
   Комиссар вытер пот с лица. Он задыхался, ему было жарко.  Он  проехал
пятьдесят километров, не выпив и кружки пива.
   - А где же ваш велосипед?
   - Откроешь затворы, Франсуа? - крикнул  смотритель  коноводу,  а  сам
повел Мегрэ к своему дому.
   В кухне речники пили белое вино, которое подавала им  женщина,  держа
на руках грудного ребенка.
   - Вы не будете на нас жаловаться, правда?  Продавать  вино,  конечно,
запрещается, но ведь все это делают. Не из-за денег  даже,  а  скорее  -
чтобы оказать услугу. Вот поглядите...  -  Смотритель  шлюза  указал  на
дощатый чулан в стене. Двери в нем не  было.  -  Видите  велосипед?  Это
женин. Я всегда ей говорил, что  его  нужно  убирать  на  ночь,  но  она
считает, что от него в доме грязь. А пропал - и мы как без рук. Ведь  до
ближайшей бакалеи отсюда четыре километра. Обратите внимание:  тот,  кто
его брал, - странный человек Я мог бы сразу и не заметить.  Но  вчера  к
нам на целый день приехал мой племянник. Он работает механиком в Реймсе.
А у меня цепь лопнула. Он починил ее и все смазал. Вчера на машине никто
не ездил. А сейчас смотрите: левая педаль сломана и шина  выглядит  так,
словно  на  ней  проехали  не  меньше  ста  километров.  Вы   что-нибудь
понимаете? Но велосипедом кто-то пользовался и, приведя  его  назад,  не
дал себе труд почистить его. А ведь дождь лил всю ночь.  Вы  же  видели,
какая грязь на дороге!
   - Какие баржи ночевали поблизости?
   - Минутку... "Мадлена",  должно  быть,  пошла  в  Ла-Шоссе:  зять  ее
хозяина держит там закусочную "Милосердие"  -  да,  эта  баржа  ночевала
здесь, пониже моего шлюза.
   - Она пришла из Дизи?
   - Нет. Эта баржа шла  вверх  по  течению  от  Соны.  Остается  только
"Провидение". Баржа прошла здесь вчера в семь вечера. Направлялась в Оме
- там хорошая гавань.
   - У вас есть другой велосипед?
   - Нет. Но этим все-таки можно пользоваться.
   - Я вас попрошу запереть его где-нибудь. Не ездите пока на нем.  Если
понадобится, возьмите где-нибудь напрокат. Могу я на вас рассчитывать?
   Из кухни выходили речники, и один из них крикнул смотрителю:
   - Так-то ты нас угощаешь, Дезире?
   - Минутку. Я разговариваю с месье.
   - Как вы думаете, где я смогу догнать "Провидение"?
   - Ну, эта баржа идет пока еще быстро. Вряд ли вы  нагоните  ее  ближе
Витри-ле-Франсуа.
   Мегрэ уже было отъехал, но вернулся,  отыскал  в  своей  велосипедной
сумке гаечный ключ и отвинтил обе педали с велосипеда смотрителя.
   Смотритель шлюза в Дизи шутя сказал:
   - Когда уже нигде нет дождя, существуют все-таки два  места,  где  он
наверняка льет, - Дизи и Витри-ле-Франсуа.
   Мегрэ приближался к городу, а дождь заморосил вновь, мелкий, ленивый,
бесконечный.
   Облик канала менялся. На берегах появились заводы, и  комиссар  долго
ехал в толпе рабочих, выходивших с одного из них.
   Кое-где шла разгрузка барж, другие ждали своей очереди.
   Каждый километр - цементный завод, или карьер, или печь  для  гашения
извести. А дождь смешивал белую пыль, рассеянную  в  воздухе,  с  грязью
дороги. От цементной пыли все тускнело: черепичные крыши домов, деревья,
трава.
   От усталости Мегрэ уже качало из стороны в сторону.
   Он непрестанно думал о деле, хотя ему казалось, что он ни  о  чем  не
думает. Он старался  связать  концы  с  концами,  но  не  мог  пока  что
соединить их в надежный узел.
   Когда он увидел шлюз Витри-ле-Франсуа, спустилась  ночь,  испещренная
огнями многочисленных барж. Их стояло в длинной очереди друг  за  другом
около шестидесяти.
   Слышались крики, ругательства, иногда на ходу передавались новости.
   - Эй, "Самум"! Твоя невестка из Шалон-сюр-Сон просила передать  тебе,
что увидится с тобой  на  Бургундском  канале.  С  крестинами  подождут.
Привет от Пьера!
   У ворот шлюза суетились люди.
   А над всем этим расстилался туман, сквозь  который  едва  различались
фигуры, перемещавшиеся от одной баржи к другой.
   Мегрэ читал названия, написанные на корме. Кто-то крикнул ему:
   - Здравствуйте, месье!
   Он не сразу узнал хозяина "Эко-3".
   - Закончили ремонт?
   - Да там была ерунда! Мой помощник просто болван.
   Приехал механик из Реймса и сделал все за пять минут.
   - "Провидение" не видели?
   - Впереди. Но мы пройдем раньше. Из-за этой пробки через шлюзы  будут
пропускать всю эту ночь, а может быть, и следующую.  Подумайте,  сколько
скопилось барж, и прибывают все новые. В принципе у моторных барж должно
быть преимущество перед конными. На этот раз инженер  решил,  что  будут
пропускать попеременно: одну баржу с конной тягой, одну моторную.
   И симпатичный малый с открытым лицом протянул руку:
   - Видите? Прямо напротив подъемного крана. Я узнал  ее  по  рулю,  он
выкрашен белым.
   Проходя мимо барж, Мегрэ через иллюминаторы различал людей, ужинавших
при желтом свете керосиновых ламп.
   Хозяина "Провидения" Мегрэ  нашел  на  причале.  Тот,  разгоряченный,
спорил о чем-то с другими речниками.
   - Конечно, моторкам не полагалось бы давать преимущество. Возьмите  к
примеру "Мари": на  пяти  километрах  бьефа  мы  выиграли  у  нее  целый
километр. А при такой системе  она  пройдет  раньше  нас...  Глядите-ка!
Комиссар!
   И маленький человечек протянул Мегрэ руку, словно тот был его  давним
приятелем.
   - Значит, вы опять с нами? Хозяйка на  борту.  Она  будет  рада:  она
считает, что среди полицейских вы самый приличный человек.
   В темноте на баржах светились сигнальные  огни  так  близко  друг  от
друга, что приходилось удивляться, каким образом суда еще двигались.
   Мегрэ узнал дородную уроженку Брюсселя,  которая  разливала  суп,  и,
прежде чем подать ему руку, вытерла ее о передник.
   - Не нашли убийцу?
   - Вы!.. Я хочу еще раз поговорить с вами.
   - Садитесь. Выпьете рюмочку?
   - Спасибо.
   - Да уж выпейте. В такую погоду это никому не вредит.
   Послушайте, вы приехали на велосипеде не из Дизи ли?
   - Из Дизи.
   - Так это ведь шестьдесят восемь километров!
   - А ваш коновод здесь?
   - Он, наверное, на шлюзе, спорит там. Нас хотят выбросить из очереди,
а мы сейчас не можем уступить, потому что и так потеряли уйму времени.
   - У него есть велосипед?
   - У кого? У Жана? Что вы!
   Она засмеялась. И объяснила, снова принявшись за работу:
   - Не представляю себе его на велосипеде: у него такие короткие  ноги.
У моего мужа есть велосипед, но он уже больше года  им  не  пользовался.
По-моему, шины лопнули.
   - Вы ночевали в Оме?
   - Точно. Мы всегда стараемся пришвартоваться там, где можно запастись
провизией. К тому же  -  ночью.  Не  дай  Бог  остановишься  днем,  тебя
обязательно оттеснят другие баржи.
   - В котором часу вы туда прибыли?
   - Примерно в такое же время, как сейчас. Мы ведь  больше  смотрим  на
солнце, чем на часы. Еще рюмочку?
   Это можжевеловая водка, мы берем ее из Бельгии в каждую поездку.
   - Вы были в бакалее?
   - Да, успела, пока мужчины пили аперитив. Спать мы  легли  в  девятом
часу.
   - Жан был в конюшне?
   - А где же ему еще быть? Ему хорошо только с лошадьми.
   - Ночью вы не слышали шума?
   - Нет. В три часа Жан пришел сюда, чтобы сварить  кофе.  Такая  уж  у
него привычка. Потом мы отчалили.
   - Вы не заметили ничего необычного?
   - Что вы имеете в виду? Уж не  подозреваете  ли  вы  нашего  старика?
Послушайте, он у нас уже восемь лет. Если он уйдет от нас,  "Провидению"
не бывать прежним.
   - Ваш муж спит с вами?
   Она опять рассмеялась. Мегрэ стоял возле нее, и она  толкнула  его  в
бок локтем.
   - Ну, а как же? Неужели я выгляжу старухой?
   - Можно пройти в конюшню?
   - Если хотите... Только возьмите фонарь, он на палубе.
   Лошади на бечевнике, потому что  мы  все-таки  надеемся  пройти  шлюз
сегодня ночью. А когда доберемся до Витри, тут  уж  мы  будем  спокойны.
Большинство судов идет по каналу от Марны до Рейна. А по  направлению  к
Соне - свободнее. Правда, там туннель длиной  в  восемь  километров,  он
меня всегда пугает.
   Мегрэ один направился  к  середине  баржи,  в  надстроенную  над  ней
конюшню. Он взял фонарь, служивший сигнальным огнем,  и  проскользнул  в
царство Жана, где стоял теплый запах навоза и кожи.
   Однако он напрасно протоптался так около четверти часа, не переставая
слышать разговор  на  причале  между  хозяином  "Провидения"  и  другими
речниками.
   Когда Мегрэ снова подошел  к  шлюзу,  он  увидел  коновода,  который,
повесив на шею, как ожерелье, кнут, возился с затвором.
   Как и в Дизи, он был одет в потертый вельветовый костюм, на голове  у
него была старая фетровая шляпа.
   Из  шлюза,  отталкиваясь  багром,  вывели   одну   баржу:   двигаться
по-другому среди сгрудившихся судов было невозможно.
   От одной баржи к другой доносились хриплые,  озлобленные  голоса,  и,
когда время от времени свет сигнального фонаря падал на  лица  речников,
было видно, что люди смертельно устали.
   Все они были в пути с трех-четырех часов утра и мечтали только о том,
как бы поесть супу и свалиться наконец в постель.
   Но для этого каждый должен  был  сначала  пройти  через  закупоренный
шлюз.
   Смотритель  шлюза  бегал  взад  и  вперед,  хватал  на  лету   бумаги
какой-нибудь из барж, бежал в контору, где подписывал их, ставил печать,
совал в карман чаевые.
   - Простите, - Мегрэ тронул коновода за руку, тот медленно  обернулся.
- Скажите, у вас есть сапоги, кроме тех, что сейчас на вас?
   Жан, казалось, не сразу понял. Он удивленно посмотрел на  свои  ноги.
Наконец тряхнул головой, вынул изо рта трубку и промямлил:
   - Другие?..
   - У вас только эти сапоги?
   Жан очень медленно кивнул.
   - Вы умеете ездить на велосипеде?
   К ним стал приближаться народ. Любопытных везде много.
   - Пройдемте со мной, - сказал Мегрэ.
   Коновод последовал за ним в сторону "Провидения".
   Баржа была пришвартована на расстоянии около двухсот  метров  оттуда.
Проходя мимо своих лошадей, стоявших с опущенными головами и  блестящими
от дождя спинами, он погладил шею той, что была к нему ближе.
   - Поднимайтесь.
   Хозяин, совсем маленький и худой, изо всех сил нажимал  на  опущенный
до  самого  дна  шест,  чтобы  отогнать  свою  баржу  к  берегу  и  дать
возможность пройти тем, что продвигались по течению.
   Он видел издали комиссара и коновода, но ему некогда было  подойти  к
ним.
   - Этой ночью вы спали здесь?
   - Да.
   - А вы не брали велосипед у смотрителя шлюза в Поньи?
   У коновода был несчастный вид, как у юродивого, которого дразнят, или
как у собаки, с которой всегда обращались  хорошо  и  вдруг  беспричинно
обидели.
   Он сдвинул шляпу на затылок и почесал седые жесткие волосы.
   - Снимите сапоги.
   Коновод не пошевелился, бросил взгляд на берег, где  паслись  лошади.
Одна заржала, словно почуяла, что хозяин в беде.
   - Снимите сапоги! Живо! - приказал Мегрэ.
   С этими словами он толкнул Жана к доске, прибитой вдоль одной из стен
конюшни, и заставил его сесть.
   Только  тогда  старик  покорился  и,   укоризненно   посматривая   на
комиссара, начал стаскивать сапог.
   Носков на нем  не  было  -  их  заменяли  смазанные  жиром  портянки,
навернутые на ступни и щиколотки и словно сросшиеся с кожей.
   Лампа  давала  скудный  свет.  Хозяин,  которому  наконец-то  удалось
поставить баржу вдоль берега, присел  на  корточки,  чтобы  видеть,  что
происходит в конюшне.
   В то время как Жан с жестким озлобленным лицом  поднял  ворча  вторую
ногу, Мегрэ очистил соломой подошву сапога.
   Странно было видеть этого  оторопевшего  старика,  созерцавшего  свои
разутые ноги. Брюки его, сшитые,  вероятно,  на  человека  ниже  ростом,
доходили ему до колен. А в черноватых промасленных  портянках  виднелись
соломинки и комочки грязи.
   Мегрэ, поднеся фонарь совсем близко, рассматривал едва заметные следы
на подошве сапога.
   - Сегодня ночью вы  брали  в  Поньи  велосипед  смотрителя  шлюза,  -
спокойно произнес он. - Куда вы ездили?
   - Эй, "Провидение"! "Провидение"! Выходите, "Скворец" отказывается от
своей очереди, ночует здесь.
   Жан посмотрел на людей, суетившихся на берегу, потом на комиссара.
   - Вы можете перевести баржу через шлюз, -  сказал  Мегрэ.  -  Держите
сапоги.
   Хозяин уже орудовал багром. Прибежала бельгийка.
   - Жан! К лошадям, живо! Нам нельзя упускать момент.
   Коновод быстро сунул ноги  в  сапоги  и,  подтянувшись,  поднялся  на
палубу. Он издал странные звуки:
   - Xo!..Xo!..Нo!..Нo!..
   И лошади, отряхиваясь, пустились в путь, а он  соскочил  с  баржи  на
бечевник и тяжело пошел с ними в ногу, с кнутом на плечах.
   - Xo!..Нo!..