воспоминание  о   ночной
предрассветной прохладе,  но  стоило  пересечь  границу  тени,  и  сразу  же
сверкающая волна зноя обжигала кожу.
   Скоро, когда солнце поднимется  по  небу  чуть  выше,  один  из  пятерых,
возможно, будет обвинен в убийстве или в доведении до смерти.
   Интересно,  думают  они  об  этом?  Те  из  них,  кто  убежден  в   своей
невиновности, пытаются угадать имя убийцы? А может быть, даже знают его,  но
молчат из чувства товарищества или корпоративности?
   Поразительна их отчужденность друг от друга!
   Они служат на одной базе, в одной части. Вместе выходили в город,  вместе
пили, вместе развлекались. Звали друг друга по имени.
   Но с самого начала расследования между ними воздвиглись  незримые  стены
сейчас кажется, что они незнакомы между собой.
   Обыкновенно они  старались  не  смотреть  друг  на  друга,  но  если  это
случалось, взгляды у них были тяжелые, жесткие, исполненные подозрительности
и злобы.
   Им приходилось сидеть бок о бок, касаясь друг друга, но контакта от этого
не возникало.
   Однако между  этими  людьми  существовали  связи  Мегрэ  с  первого  дня
догадывался о них, а сейчас даже начал понимать.
   К примеру, они четко делились на две группы - не только после службы,  но
и в казарме.
   Сержант Уорд и Дэн  Маллинз  составляли  одну  группу.  Они  были  старше
(хотелось  сказать,  взрослее),  и  рядом  с  ними  трое  других   выглядели
новичками,  младшеклассниками,  У  этой  троицы,   словно   у   новобранцев,
сохранилась какая-то недотепистость и неуверенность в  их  глазах  читалось
смешанное с завистью восхищение перед ветеранами.
   Однако между Уордом и Маллинзом выросла самая глухая, самая непроницаемая
стена. Разве мог  Уорд  позабыть,  что  Маллинз  обладал  Бесси  в  кухне  у
музыканта, чуть ли не у него на глазах, что он был последним ее мужчиной?
   А он, Уорд, чтобы обладать ею, обещал развестись, что означало расстаться
с детьми. Он готов был пожертвовать всем, а  его  приятелю  достаточно  было
только глянуть на нее своими фатовскими глазами.
   Уж не подозревал ли Уорд Дэна в чем-то гораздо более серьезном? Возможно,
он совершенно искренне утверждал,  что  уверен,  будто  ему  тайком  вкатили
наркотик?
   Он внезапно заснул, но самомнение человека, умеющего  крепко  выпить,  не
позволяло ему признаться, что его свалила чрезмерная  доза.  Он  не  помнил,
сколько времени проспал. Мегрэ сделал забавное наблюдение: всякий раз, когда
этих парней спрашивали точное время, они отвечали: "У меня не было часов".
   Это ему напомнило, как он сам отбывал  воинскую  повинность:  в  ту  пору
солдаты получали по одному су в день, и через несколько недель все  часы  их
полка оказались в ломбарде.
   Разве Уорд мог быть уверен, что Маллинз спал рядом с ним в машине?
   Коул разбирался в наркотиках: это ведь его специальность, и Мегрэ спросил
у него:
   - А у музыканта не могло оказаться сигарет с марихуаной?
   - Могу сказать почти  с  полной  уверенностью:  нет.  Даже  имей  он  их,
марихуана не вогнала бы Уорда в сон, как он  это  утверждает.  Напротив,  он
должен был бы почувствовать неестественное возбуждение.
   Может быть, Маллинз тоже подозревает Уорда в том, что тот  воспользовался
его сонливостью и ходил на железную дорогу?
   Тем не менее ни один из них ни разу не бросил на другого ненавидящий  или
обвиняющий  взгляд.  Казалось,  они,  насупившись,  наморщив  лбы,  пытаются
отыскать разгадку тайны.
   Среди "младшеклассников" Ван-Флит был самый нервный. Этим  утром  у  него
были такие глаза, словно он всю ночь не спал или много плакал.
   Взгляд у него застывший,  тоскливый.  Ван-Флит,  казалось,  предчувствует
неминуемую беду: ногти у него обкусаны до мяса. Задумавшись, он начинает  их
грызть, но спохватывается, мгновенно прекращает  и  пытается  взять  себя  в
руки.
   У О'Нила лицо  хмурое,  упрямое  как  обычно,  он  похож  на  отличника,
которого несправедливо наказали. У  него,  единственного  из  всей  пятерки,
тюремная одежда не по росту и висит мешком.
   Во взгляде У  Ли,  в  мягких  чертах  лица,  в  поведении  сквозит  такая
невинность, что его, как ребенка, хочется погладить.
   - Последний день! - радостно произнес кто-то  над  самым  ухом  у  Мегрэ,
отчего тот  даже  вздрогнул,  Это  был  старик  присяжный  с  лицом,  словно
вырезанным офортной иглой.  Его  глаза,  окруженные  сетью  тонких  глубоких
морщин, светились лукавством и в то же время  простодушием.  Он  видел,  как
внимательно и напряженно слушает Мегрэ, чувствовал его заинтересованность и,
видимо, решил, что комиссар  разочарован  тем,  что  сегодня  все  кончится.
Неужели этот старик, вовсе не кажущийся  обеспокоенным,  уже  составил  себе
мнение по делу? Ван-Флит, стоявший  неподалеку  и  прислушивавшийся  к  ним,
снова принялся грызть ногти, а сержант  Уорд  хмуро  рассматривал  толстяка,
говорящего с иностранным акцентом, который, бог весть почему, тратит на  них
время.
   Все пятеро были свежевыбриты, а Уорд даже пострижен: на затылке  и  около
ушей у него появилась белая полоска кожи, контрастирующая с загорелым  лицом
и шеей.
   Происходило что-то непонятное, Было уже без двадцати десять, а  Иезекииль
еще не созывал присяжных на заседание. И стоял он не на галерее, а внизу,  у
газона - курил возле закрытой двери Ни коронера, ни атторнея, ни  О'Рока  не
было видно, хотя раньше они обычно мелькали в коридоре.
   Постоянные посетители в половине десятого зашли в зал, но потом  один  за
другим вышли, оставив на стульях шляпы или другие предметы, чтобы  показать,
что место занято. Сверху они наблюдали за Иезекиилем. Кое-кто спустился вниз
выпить кока-колы. Негритянка с младенцем что-то сказала Мегрэ он не  понял,
однако на всякий случай улыбнулся и пощекотал пальцем шейку малыша.
   Потом Мегрэ тоже сошел вниз, отметил оживление в кабинете коронера и даже
рассмотрел говорившего по телефону О'Рока.
   Бросив пятицентовую монету в  щель  красного  автомата,  Мегрэ  выпил  из
горлышка первую за утро бутылку кока-колы. Снизу он продолжал  наблюдать  за
пятью парнями, облокотившимися на перила галереи второго этажа.
   Внезапно Мегрэ вырвал из записной книжки листок и что-то  быстро  на  нем
написал.
   Под аркадой сидел торговец, продававший газеты  и  почтовые  открытки.  У
него были и конверты Мегрэ купил один, положил  в  него  листок,  заклеил  и
надписал имя О'Рока.
   Понемногу собравшихся стало охватывать нетерпение и  какая-то  непонятная
тревога. В конце концов,  все  взоры  обратились  к  дверям  кабинета,  куда
входили  официальные  лица  и  откуда  время  от  времени  с  деловым  видом
выскакивал помощник шерифа, чтобы тотчас же скрыться за другой дверью.
   Вдруг у колоннады остановился светлый  автомобиль,  и  низенький  плотный
человек, пройдя через патио, направился к  кабинету  шерифа.  Очевидно,  его
ждали, потому что О'Рок вышел ему навстречу,  впустил  в  кабинет,  и  дверь
захлопнулась.
   Наконец без пяти десять Иезекииль сделал последнюю  затяжку  и  возгласил
традиционное:
   - Присяжные!
   Все  расселись  по  местам.  Коронер  опробовал  свое  кресло  в   разных
положениях и настроил микрофон.  Иезекииль  поиграл  кнопками  кондиционера,
встал и закрыл решетчатые ставни.
   - Анджелино Поджи!
   О'Рок отыскал взглядом Мегрэ  и  подмигнул.  Сидевший  неподалеку  Хэролд
Митчелл, заметив это, нахмурился.
   - Вы торгуете съестными припасами  и  являетесь  поставщиком  авиационной
базы?
   - Да, поставляю продукты для офицерской и сержантской столовых.
   Свидетель, родом итальянец,  говорил  с  акцентом.  Ему  было  жарко.  Он
запыхался и все время вытирал пот, с любопытством поглядывая вокруг.
   - Вы не знаете о гибели Бесси Митчелл и не слышали о расследовании?
   -  Нет,  сэр.  Час  назад  я  на  одном  из  моих  грузовиков  прибыл  из
Лос-Анджелеса, куда ездил за товаром. Жена мне сказала, что ночью  несколько
раз звонили, справлялись, по вернулся ли я. Только я принял душ  и  собрался
лечь спать, как за мной пришли от шерифа.
   - Что вы делали, начиная с утра двадцать восьмого июля?
   - Получив на базе заказы, поехал...
   - Минуточку.  Где  вы  провели  ночь  с  двадцать  седьмого  на  двадцать
восьмое?
   - В Ногалесе, на мексиканской стороне. Я там закупил две  машины  дынь  и
машину овощей. Часть ночи я и  мои  поставщики  провели,  как  часто  у  нас
бывает, вместе.
   - Много выпили?
   - Нет, немного. Мы играли в покер.
   - С вами там ничего не произошло?
   - Мы зашли пропустить по рюмочке в это время кто-то,  видно,  задел  мою
машину и помял крыло.
   - Опишите вашу машину.
   - Бежевый "понтиак". Неделю назад купил по случаю.
   - Вам известно, что его покрышки были приобретены в кредит?
   - Нет. Я довольно часто покупаю и продаю машины, не столько ради прибыли,
сколько для того, чтобы оказать услугу.
   - В котором часу вы выехали на тусонское шоссе?
   - Границу пересек что-то около трех. Чуток поболтал со  знакомым  агентом
иммиграционного управления.
   У Поджи сохранилась европейская привычка жестикулировать в разговоре. При
этом он вопросительно смотрел по очереди на всех сидящих за  столом,  словно
не понимая до сих пор, чего от него хотят.
   - Вы ехали один?
   - Да,  сэр.  Но,  подъезжая  к  тусонскому  аэродрому,  увидел  на  шоссе
человека, поднявшего руку. Я понял, что он просит его подвезти,  и  подумал:
жаль, раньше не встретился - был бы компаньон в пути.
   - В котором часу это было?
   - Должно быть, в начале пятого: ехал-то я не очень быстро.
   - Уже было светло?
   - Еще нет. Но начинало светать.
   - Повернитесь и покажите, кто из этих людей остановил вас.
   Поджи ни секунды не колебался.
   - Вот этот! Китаец.
   - Он один стоял на обочине?
   - Да, сэр.
   - Как он был одет?
   - Кажется, на нем была сиреневая или лиловая рубашка.
   - Вам не встретилась машина по пути из Ногалеса?
   - Встретилась, сэр. Милях в двух дальше.
   - К Ногалесу?
   - Да. На обочине перед телеграфным столбом стоял "шевроле" с  погашенными
фарами. Я еще подумал - не случилась ли авария: он почти уперся в столб.
   - Вы не заметили, там кто-нибудь сидел?
   - Было слишком темно.
   - Что вам сказал капрал У Ли?
   - Спросил, не могу ли я немножко подождать его  друзей,  которые  вот-вот
должны подойти. Узнав, что им нужно на базу, я сказал, что как раз еду туда.
Я-то думал, что эти двое сошли с дороги по нужде.
   - Долго вам пришлось ждать?
   - Мне показалось, долго.
   - Сколько примерно минут?
   - Минуты три, а то и четыре. Капрал повернулся к железной дороге,  сложил
руки рупором и стал кричать их по имени.
   - Вам была видна железная дорога?
   - Нет, но я часто здесь езжу и знаю, где она проходит.
   - У Ли удалялся от машины?
   - Нет. Чувствовалось, что он готов уехать один, если те двое вскорости не
придут.
   - Он уселся в машину?
   - Нет. Присел на переднее крыло.
   - То самое, которое вам помяли в Ногалесе?
   - Да, сэр.
   Теперь Мегрэ все понял. На шоссе обнаружили чешуйки краски, и потому-то у
троих парней спрашивали, не было ли на машине, которая довезла  их  до  базы
каких-либо следов дорожного происшествия.
   - Что было дальше?
   - Да ничего особенного. Подошли эти двое. Сперва мы услышали их шаги.
   - Они пришли со стороны железной дороги?
   - Да, сэр.
   - Что они сказали?
   - Ничего. Сразу сели в машину.
   - На заднее сиденье?
   - Один сел сзади рядом с китайцем, а второй рядом со мной.
   Свидетель повернулся и, хоть его не спрашивали, указал на О'Нила.
   - Вот этот сел впереди.
   - Разговаривал он с вами?
   - Нет. Он был весь красный и тяжело дышал. Я еще подумал: пьяный, как  бы
не наблевал.
   - А между собой они разговаривали?
   - Нет. Если честно, все время говорил я один.
   - До самой базы?
   - Да. Высадил я их в первом  дворе,  сразу  же  за  проволокой.  Кажется,
китаец единственный, кто сказал мне спасибо.
   - Вы ничего не обнаружили потом в машине?
   - Нет, сэр. Я сделал вес,  что  нужно,  и  отправился  домой.  Мне  часто
приходится не спать ночами. За мной как раз пришел  шофер  грузовика,  и  мы
поехали в Лос-Анджелес. Вчера в полдень выехали обратно. Газет я  не  читал:
времени не было.
   - Присяжные, есть вопросы?
   Присяжные  покачали  головами,  и  Поджи,  подняв  свалившуюся   на   пол
соломенную шляпу, направился к выходу.
   - Минутку. Благоволите еще на некоторое  время  остаться  в  распоряжении
суда.
   Встал О'Рок, но тут на скамье присяжных старик негр поднял, как в  школе,
руку.
   - Я прошу, чтобы каждый из пятерых  сообщил  под  присягой,  когда  он  в
последний раз видел Бесси Митчелл, живую или мертвую.
   Мегрэ вздрогнул и посмотрел на него с  удивлением  и  восхищением.  О'Рок
сел, повернулся к присяжному и бросил на него взгляд,  в  котором  читалось:
"Умница, старина!"
   И только коронер, казалось, был недоволен.
   - Сержант Уорд! - вызвал он.
   А когда сержант уселся перед хромированным микрофоном, продолжил:
   - Вы слышали вопрос присяжного?  Предупреждаю:  показания  вы  даете  под
присягой! Когда вы в последний раз видели Бесси, живую или мертвую?
   - Двадцать восьмого июля после полудня. Мистер О'Рок вызвал меня в  морг,
чтобы опознать ее.
   - А до того когда вы ее видели в последний раз?
   - Когда она вышла из машины вместе с сержантом Маллинзом.
   - Во время первой остановки на правой обочине?
   - Да, сэр.
   - Потом, когда БЫ вышли и отправились на поиски, вы ее не видели?
   - Нет, сэр.
   Негр знаком показал, что он удовлетворен.
   -  Сержант  Маллинз,  ставлю  вам  тот  же  вопрос  и  предупреждаю:   вы
показываете под присягой! Когда вы в последний раз видели Бесси?
   - Когда она и Уорд вышли из машины и исчезли в темноте.
   - Во время первой остановки?
   - Нет, сэр. Второй.
   - То есть когда машина уже повернула к Тусону?
   - Да, сэр. Больше я ее не видел.
   - Капрал Ван-Флит!
   Было ясно: этот уже готов.  По  какой-то  причине  нервы  у  него  сдали,
достаточно незначительного толчка, чтобы  он  сломался.  Лицо  у  него  было
растерянное, пальцы безостановочно двигались, он не знал, куда девать глаза.
   - Вам понятен вопрос?
   О'Рок наклонился к атторнею, и тот отчеканил:
   -  Вынужден  еще  раз  напомнить:  вы  даете  показания   под   присягой.
Предупреждаю: лжесвидетельство считается федеральным преступлением и  грозит
вам тюремным заключением на срок до десяти лет.
   На Ван-Флита было так же тяжело  смотреть,  как  на  раненую  кошку,  над
которой издеваются остервенелые  мальчишки.  В  зале  впервые  действительно
пахнуло  трагедией.  И  в  этот  момент   ребенок   негритянки   разревелся.
Окончательно  раздосадованный  коронер  нахмурил  брови.  Негритянка  тщетно
пыталась  успокоить  малыша.  Дважды,  порываясь  что-то  сказать,  Ван-Флит
открывал рот, и каждый раз младенец в этот миг заходился еще пуще.  В  конце
концов, негритянке пришлось выйти из зала.
   Ван-Флит снова открыл рот, но он так и остался  открытым  -  из  него  не
вырвалось ни звука. Молчание было невыносимо долгим - таким же  долгим,  как
для Поджи три минуты ожидания на шоссе.
   И опять О'Рок наклонился к  атторнею  Тот  поднялся  и  встал  справа  от
свидетельского стула, вертя в руках на манер учителя автокарандаш.
   - Вы слышали показания Поджи? Когда он затормозил, на  шоссе  был  только
ваш приятель У Ли. Где находились вы?
   - В пустыне.
   - Ближе к железной дороге?
   - Да.
   - На самих путях?
   Ван-Флит отчаянно затряс головой.
   - Нет, сэр! Клянусь, ноги моей там не было!
   - Но оттуда, где вы находились, вы могли видеть пути?
   Молчание. У Бан-Флита бегали глаза.
   У Мегрэ создалось впечатление, что  Пинки  прилагает  чудовищные  усилия,
чтобы не повернуться к О'Нилу.
   На лбу у него выступил пот, и он опять принялся грызть ногти.
   - Что вы увидели на путях?
   Застыв от ужаса, Ван-Флит не отвечал.
   - В таком случае, ответьте на первый вопрос: когда  вы  в  последний  раз
видели Бесси, живую или мертвую?
   Фламандец  был  в  таком  страхе,   что   это   уже   стало   действовать
присутствующим на нервы многим в зале хотелось крикнуть: "Хватит!"
   - Повторяю: живой или мертвой! Вы поняли вопрос? Отвечайте!
   Вдруг Ван-Флит вскочил и,  захлебываясь  от  рыданий,  судорожно  замотал
головой.
   - Это не я! Это не я! - кричал он прерывающимся голосом. - Клянусь, не я!
   У него случился нервный припадок: он весь дрожал,  зубы  выбивали  дробь,
бегающий обреченный взгляд, казалось, ничего не видел.
   О'Рок вскочил и буквально  подхватил  его,  иначе  бы  он  упал.  Старший
помощник шерифа довел его до дверей и там передал могучему Джералду  Конлею,
обладателю револьвера с резной рукояткой.
   Переговорив с ним, О'Рок подошел к коронеру и что-то ему сказал.
   Чувствовалась какая-то  нерешительность,  неясность.  Теперь  к  коронеру
подошел атторней, и несколько секунд они совещались. Когда атторней  отошел,
у него был вид человека,  добившегося  своего.  Из  коридора  привели  Ганса
Шмидера, эксперта по следам в руках у него опять была коробка.
   Повернувшись к негру, коронер пробурчал:
   - Если вы не против, прежде чем задать ваш  вопрос  остальным  двоим,  мы
заслушаем этого свидетеля. Подойдите, Шмидер. Что вы там обнаружили  сегодня
ночью?
   -  Я  с  двумя  людьми  отправился  на  базу  и   покопался   в   мусоре,
предназначенном для сжигания. Свалка находится на пустыре  за  казармами.  В
конце концов, мы нашли вот это.
   Шмидер извлек из коробки пару довольно поношенных полуботинок и, повернув
их, продемонстрировал каучуковую подошву.
   - Я сравнил их с отпечатками. Эти туфли соответствуют следам номер два.
   - Поясните.
   - Номером один я обозначил следы,  которые  идут  от  машины  к  железной
дороге почти рядом с цепочкой следов, оставленных Бесси Митчелл. Следы номер
два начинаются чуть дальше по шоссе  в  сторону  Ногалеса  и  обрываются  на
насыпи неподалеку от места, где был обнаружен труп.
   - Вы можете определить, чьи это туфли?
   - Нет, сэр.
   - Людей на базе опрашивали?
   - Там их почти четыре тысячи.
   - Благодарю вас.
   Прежде чем уйти, Шмидер поставил туфли на стол атторнея.
   - Капрал У Ли!
   Китаец направился к  свидетельскому  месту,  и  опять  пришлось  опускать
микрофон.
   - Помните: вы показываете под присягой. Задаю вам тог же  вопрос,  что  и
вашим товарищам когда в последний раз вы видели Бесси Митчелл?
   Теперь У Ли не колебался Правда, и на  этот  раз  он  выдержал  небольшую
паузу вид у него был такой, словно он переводит вопрос на родной язык.
   - Когда она во второй раз вылезла из машины.
   - И после этого не видели?
   - Нет, сэр.
   - Но, может, слышали? - вмешался атторней, которому что-то шепнул О'Рок.
   На этот раз У Ли задумался, с секунду  смотрел  в  пол,  потом,  взмахнув
по-девичьи длинными ресницами, широко раскрыл глаза. - - У меня нет  в  этом
уверенности, сэр.
   При этом он, как бы извиняясь, глянул на О'Нила.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Я слышал шум, голоса, как будто кто-то спорил, и шорох кустов  -  Когда
именно?
   - Минут за десять до того, как подъехала машина.
   - Вы имеете в виду машину Поджи?
   - Да, сэр - Вы стояли на шоссе?
   - Я с него не сходил.
   - Сколько времени прошло после вашего приезда на такси?
   - Думаю, около получаса.
   - Где находились ваши товарищи?
   - Выйдя из такси, мы сначала все вместе, как я уже говорил, шли в сторону
Ногалеса. Мы не правильно определили  место  и  вылезли  слишком  далеко  от
аэродрома. Через некоторое время повернули и разделились. Я  продолжал  идти
по шоссе. Слышал Ван-Флита - он шел по пустыне футах в шестидесяти от меня -
и О'Нила, который находился несколько дальше.
   - На насыпи?
   - Примерно. Потом я услышал шум.
   - Женский голос слышали?
   - Утверждать не могу.
   - Шум долго продолжался?
   - Нет, сэр, очень недолго.
   - А