Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
349 -
350 -
351 -
352 -
353 -
354 -
355 -
356 -
357 -
358 -
359 -
360 -
361 -
362 -
363 -
364 -
365 -
366 -
367 -
368 -
369 -
370 -
371 -
372 -
373 -
374 -
375 -
376 -
377 -
378 -
379 -
380 -
381 -
382 -
383 -
384 -
385 -
386 -
387 -
388 -
389 -
390 -
391 -
392 -
393 -
394 -
395 -
396 -
397 -
398 -
399 -
400 -
401 -
402 -
403 -
404 -
405 -
406 -
407 -
408 -
409 -
410 -
411 -
412 -
413 -
414 -
415 -
416 -
417 -
418 -
419 -
420 -
421 -
422 -
423 -
424 -
425 -
426 -
427 -
428 -
429 -
430 -
431 -
432 -
433 -
434 -
435 -
436 -
437 -
438 -
439 -
440 -
441 -
442 -
443 -
444 -
445 -
446 -
447 -
448 -
449 -
450 -
451 -
452 -
453 -
454 -
455 -
456 -
457 -
458 -
459 -
460 -
461 -
462 -
463 -
464 -
465 -
466 -
467 -
468 -
469 -
470 -
471 -
472 -
473 -
474 -
475 -
476 -
477 -
478 -
479 -
480 -
481 -
482 -
483 -
484 -
485 -
486 -
487 -
488 -
489 -
490 -
491 -
492 -
493 -
494 -
495 -
496 -
497 -
498 -
499 -
500 -
501 -
502 -
503 -
504 -
505 -
506 -
507 -
508 -
509 -
510 -
511 -
512 -
513 -
514 -
515 -
516 -
517 -
518 -
519 -
520 -
521 -
522 -
523 -
524 -
525 -
526 -
527 -
528 -
529 -
530 -
531 -
532 -
533 -
534 -
535 -
536 -
537 -
538 -
539 -
540 -
541 -
542 -
543 -
544 -
545 -
546 -
547 -
548 -
549 -
550 -
551 -
552 -
553 -
554 -
555 -
556 -
557 -
558 -
559 -
560 -
561 -
562 -
563 -
564 -
565 -
566 -
567 -
568 -
569 -
570 -
571 -
572 -
573 -
574 -
575 -
576 -
577 -
578 -
579 -
580 -
581 -
582 -
583 -
584 -
585 -
586 -
587 -
588 -
589 -
590 -
591 -
592 -
593 -
594 -
595 -
596 -
597 -
598 -
599 -
600 -
601 -
602 -
603 -
604 -
605 -
606 -
607 -
608 -
609 -
610 -
611 -
612 -
613 -
614 -
615 -
616 -
617 -
618 -
619 -
620 -
621 -
622 -
623 -
624 -
625 -
626 -
627 -
628 -
629 -
630 -
631 -
632 -
633 -
634 -
635 -
636 -
637 -
638 -
639 -
640 -
641 -
642 -
643 -
644 -
645 -
646 -
647 -
648 -
649 -
650 -
651 -
652 -
653 -
654 -
655 -
656 -
657 -
658 -
659 -
660 -
661 -
662 -
663 -
664 -
665 -
666 -
667 -
668 -
669 -
670 -
671 -
672 -
673 -
674 -
675 -
676 -
677 -
678 -
679 -
680 -
681 -
682 -
683 -
684 -
685 -
686 -
687 -
688 -
689 -
690 -
691 -
692 -
693 -
694 -
695 -
696 -
697 -
698 -
699 -
700 -
701 -
702 -
703 -
704 -
705 -
706 -
707 -
708 -
709 -
710 -
711 -
712 -
713 -
714 -
715 -
716 -
717 -
718 -
719 -
720 -
721 -
722 -
723 -
724 -
725 -
726 -
727 -
728 -
729 -
730 -
731 -
732 -
733 -
734 -
735 -
736 -
737 -
738 -
739 -
740 -
741 -
742 -
743 -
744 -
745 -
746 -
747 -
748 -
749 -
750 -
751 -
752 -
753 -
754 -
755 -
756 -
757 -
758 -
759 -
760 -
761 -
762 -
763 -
764 -
765 -
766 -
767 -
768 -
769 -
770 -
771 -
772 -
773 -
774 -
775 -
776 -
777 -
778 -
779 -
780 -
781 -
782 -
783 -
784 -
785 -
786 -
787 -
788 -
789 -
790 -
791 -
792 -
793 -
794 -
795 -
796 -
797 -
798 -
799 -
800 -
801 -
802 -
803 -
804 -
805 -
806 -
807 -
808 -
809 -
810 -
811 -
812 -
813 -
814 -
815 -
816 -
817 -
818 -
819 -
820 -
821 -
822 -
823 -
824 -
825 -
826 -
827 -
828 -
829 -
830 -
831 -
832 -
833 -
834 -
835 -
836 -
837 -
838 -
839 -
840 -
841 -
842 -
843 -
844 -
845 -
846 -
847 -
848 -
849 -
850 -
851 -
852 -
853 -
854 -
855 -
, пока принесли закуску и бутылку вина. За соседними
столиками никого не было, окно запотело - уютно, тихо, тепло. Они были одни.
- Сейчас я чувствую себя одним из твоих сотрудников. Небось вот так ты
сидишь с Люка или с Жан-вье, когда звонишь мне домой и говоришь, чтобы я не
ждала тебя к обеду.
- Да, но куда чаще я сижу как проклятый в кабинете и пробавляюсь весь
день бутербродами да пивом. Ну ладно, рассказывай, что там у вас было...
- Ты ведь знаешь, я не люблю сплетничать, но...
- Говори все как есть.
- Ты мне часто рассказывал о ней и ее муже, и при этом ты всегда жалел
только его. Признаться, мне казалось, что ты предвзято судишь...
- Ну, а теперь?
- Да ее жалеть нечего, хотя она и не виновата, что уродилась такая!
Прихожу - она лежит, у кровати консьержка и старуха соседка. Старуха все
время перебирает четки... Сама Лоньонша выглядит ужасно, кажется, вот-вот
помрет... Доктора он.и, разумеется, ещ„ до моего прихода вызвали.
- Она удивилась, что ты пришла?
- Боже мой, что она понесла, как только меня увидела... "Теперь-то, -
говорит, - ваш муженек по крайней мере не будет больше преследовать моего
Шарля. Он еще пожалеет, что не взял его на Кэ-дез-Орфевр..." Сначала мне
было не по себе. Но, к счастью, скоро пришел доктор, такой иронический,
невозмутимый старичок.
Для обоих этот обед в пустом ресторане был настоящим праздником. Как он
отличался от будничной семейной трапезы дома, на бульваре Ришар-Ленуар!
Особенно возбуждена была мадам Мегрэ, глаза ее блестели, она
раскраснелась, говорила быстрей обычного.
Когда они обедали или завтракали дома, говорил Мегрэ, а она слушала. Что
интересного расскажешь о домашних делах! Но сегодня все было наоборот: она
говорила без умолку, польщенная вниманием мужа.
- Тебе интересно?
- Очень! Продолжай.
- Доктор осмотрел ее и сделал мне знак выйти за ним в прихожую. Там мы
поговорили вполголоса. Он, кажется, удивился, застав меня в этом доме, и
даже спросил, действительно ли я жена комиссара Мегрэ. Я ему все объяснила.
Ну, ты понимаешь, что я ему сказала... "Это делает вам честь, мадам, -
проворчал старичок, - ценю ваши чувства, но считаю своим долгом предупредить
вас... Не скажу, конечно, что у мадам Лоньон железное здоровье, но смею вас
уверить, никаких серьезных болезней у нее нет... Вот уже десять лет я ее
"лечу"... И не я один... Время от времени она вызывает кого-нибудь из моих
коллег, требуя во что бы то ни стало угрожающего диагноза. А когда я
рекомендую ей проконсультироваться с психиатром или невропатологом, она
возмущается, кричит, что не сумасшедшая и что я ничего не смыслю в
болезнях...
Кто ее знает, быть может, она, как и многие истерички, ненавидит мужа. Не
может простить ему, что он остался участковым инспектором, и подсознательно
мстит ему на свой лад: притворяется больной, заставляет его ухаживать за ней
и заниматься хозяйством. Одним словом, не дает ему житья. То, что вы пришли
к ней утром, - это понятно. Но смотрите, если вы и дальше будете ей
потакать, то так легко потом от нее не избавитесь!" Ну и вот, когда доктор
ушел, я тут же позвонила в клинику, а ей сказала, что Лоньону значительно
лучше. Конечно, я перехватила немного, но греха тут нет, ведь жалеет-то она
только себя, а не мужа...
Принесли сосиски с жареной картошкой и омара под майонезом. Мегрэ налил
вина в бокалы.
- А когда ты позвонил, я ей сказала, что должна уйти на часок-другой. Она
сразу надулась: "Конечно, муж требует! Все они такие!" И вдруг выпалила ни с
того ни с сего: "Если овдовею - придется переезжать. Эта квартира мне будет
не по средствам. А я здесь двадцать пять лет прожила!"
- Послушай, не намекала ли она на то, что у Лоньона есть другая женщина?
- спросил Мегрэ.
- Нет, сказала только, что у полицейских отвратительная работа,
приходится иметь дело со всякими подонками, даже с проститутками...
- А ты не попыталась выяснить у нее, не изменился ли Лоньон за последнее
время?
- Как же, спросила. А она в ответ: "С тех пор как я вышла замуж за него,
он чуть ли не каждую неделю заводит разговор о том, что вот-вот раскроет
большое дело и прогремит на весь Париж. Тогда-то начальство оценит его по
заслугам, и он пойдет вверх. Сначала я, как дура, верила и радовалась, но
кончалось всегда тем, что дело уплывало из-под рук или успех приписывали
кому-нибудь другому".
Уже давно Мегрэ не видел жену в таком возбужденном состоянии.
- Я сразу поняла по ее глазам, что она имеет в виду тебя, и еще она
жаловалась, что в последнее время его посылали вне очереди на ночные
дежурства. Это верно?
- Да. Но по его же просьбе.
- Ей-то он ничего об этом не говорил. А вот с неделю назад сказал, что
скоро она кое о чем узнает из газет и что теперь-то его фотография наверняка
попадет на первые полосы.
- А она не пыталась расспросить его поподробней?
- По-моему, она ему просто не поверила. Постой! Вот еще что. Рассказывая
об этом, он как-то добавил: "Внешность обманчива. Если бы можно было видеть
сквозь стены, мы не поверили бы своим глазам". Мне запомнилась эта фраза.
Беседу прервал хозяин ресторана. Поздоровавшись, он предложил ликер к
кофе. Когда они опять остались вдвоем, мадам Мегрэ нерешительно спросила
мужа:
- Пригодится это тебе?
Комиссар сидел молча, раскуривая трубку. У него вдруг мелькнула смутная
догадка.
- Ну, что ты молчишь?
- Да! Как знать, может быть, это перевернет весь ход следствия.
Она бросила на него благодарный, хотя и недоверчивый взгляд.
Не раз потом вспоминала она этот чудесный обед у "Маньера".
ЛЮБОВНЫЕ ТАЙНЫ МАРИНЕТТЫ
Мегрэ посмотрел в окно. Дождь постепенно ослабевал, словно израсходовав
всю свою силу за утро, когда он то и дело принимался лить как из ведра,
внезапно обрушивая на прохожих хлещущие косые струи. Пора было идти, но
Мегрэ не торопился - ему хотелось еще немного продлить этот необычайный
праздничный обед.
Видел бы их Лоньон; он бы не упустил случая еще раз излить желчь: "Я
корчусь от боли на больничной койке, а они сидят у "Маньера", воркуют на
старости лет, как голуби, и судачат о моей несчастной жене: уж и
склочница-то она и в голове у нее не все в порядке..."
- Ты к себе на работу?
- Сначала на авеню Жюно. А ты?
- Боюсь, если я не пойду к ней, она будет говорить всем и каждому, что
вот, мол, ее муж умирает, до конца выполнив свой долг, а ты палец о палец
для нее не ударил.
Около дома Маринетты дежурил теперь одинокий полицейский. Пятно крови все
еще виднелось на тротуаре. Некоторые прохожие останавливались здесь
ненадолго, но тут же шли дальше. Исчезли и журналисты.
- Что нового?
- Ничего, господин комиссар. Угомонились. В швейцарской супруги Соже
сидели за столом.
Ночной портье "Паласа" был все в том же ужасном халате и по-прежнему
небрит.
- Сидите, сидите... Я на минутку поднимусь на четвертый этаж. А к вам у
меня только пара вопросов... Надо полагать, у мадемуазель Ожье не было
машины?
- Два года назад она купила мотороллер, но месяца через два чуть не
наехала на кого-то и тут же продала свою игрушку.
- Где она обычно проводила отпуск?
- Прошлым летом была в Испании; вернулась оттуда такая загорелая, я ее
прямо не узнала...
- Она одна туда ездила?
- С подругой. Во всяком случае, так она мне сказала.
- У нее часто бывали друзья?
- Нет. Кроме жениха, о котором я уже говорила, и инспектора, навещавшего
ее в последнее время, к ней почти никто не заходил...
- А по воскресеньям?
- По субботам она работала вторую половину дня, вечером уезжала и
возвращалась к утру в понедельник. В понедельник - салоны красоты до обеда
закрыты.
- Значит, уезжала она недалеко? Куда, не знаете?
- Знаю только, что она увлекалась плаваньем. Она часто говорила, что
часами не вылезает из воды.
Мегрэ поднялся на четвертый этаж и минут пятнадцать рылся в ящиках стола
и в стенных шкафах, перебирая одежду, белье, различные безделушки, так часто
раскрывающие характер и вкусы владельца.
Вещи были недорогие, но изящные. В столе он нашел письмо из Гренобля,
которого не заметил утром. Написанное мужской рукой, шутливое и нежное, оно
походило на письмо возлюбленного, и лишь по последним фразам комиссар
догадался, что писал отец Маринетты.
"...Твоя сестра снова беременна, а ее инженер гордится этим, словно
выстроил самую большую плотину в мире. Мать по-прежнему воюет с полестней
малышей и приходит домой вся пропахшая запачканными пеленками..."
А вот и свадебная фотография, сделанная, судя по надписи, несколько лет
тому назад. Чья же это свадьба, ее сестры? Рядом с новобрачными их
родственники в напряженных, неестественных позах, как всегда на таких
фотографиях. Слева молодой человек с женой и сыном, мальчуганом лет
трех-четырех, и совсем с краю - миловидная девушка с живыми лучистыми
глазами, по-видимому, сама Мари-нетта.
Мегрэ сунул фотографию в карман. Выйдя из дома, он взял такси и вскоре
был уже на Кэ-дез-Ор-февр в своем кабинете, из которого вышел сегодня под
утро, поставив, наконец, точку на затянувшемся деле "мотогангстеров".
Не успел он снять пальто, как в дверь постучал Жанвье.
- Нашелся ее брат, шеф. Я был у него в страховой компании на улице
Ле-Пелетье. Он там важная птица.
Мегрэ протянул ему свадебную фотографию.
- Он?
Жанвье без колебаний показал на отца мальчика.
- Он в курсе дела?
- Нет. Газеты только сейчас вышли. Сначала он меня уверял, что произошла
ошибка, что не в характере его сестры убегать или прятаться.
- "Она, - говорит, - у нас прямая, открытая душа, слишком резка с людьми,
я часто ругаю ее за это. Людям это не всегда нравится..."
- Как по-твоему, он не старался что-то скрыть? Перебрав несколько трубок,
Мегрэ выбрал одну, и, усевшись за стол, начал медленно ее набивать.
- Нет. Мне кажется, он человек порядочный. Сразу же рассказал все об их
семье. Они из Гренобля. Отец преподает английский язык в лицее, а мать
заведует детскими яслями. У них есть еще одна дочь - живет там же, в
Гренобле, замужем за инженером, который каждый год делает ей по ребенку...
- Знаю.
Мегрэ не сказал, что узнал это из письма, найденного им на квартире
Маринетты.
- Окончив школу, Маринетта уехала в Париж. Сначала устроилась секретаршей
к одному адвокату. Эта работа пришлась ей не по душе, и она поступила на
курсы косметики. Теперь, по словам брата, она мечтает открыть свой
косметический салон.
- А что с женихом?
- Она действительно была помолвлена с неким Жан-Клодом Тернелем - сыном
парижского промышленника. Маринетта познакомила парня со своим братом и даже
собиралась свозить его в Гренобль - показать родителям.
- А брат знает, что этот Жан-Клод не раз ночевал у нее?
- Он не особенно распространялся по этому поводу, но дал понять, что как
брат он этого, вообще говоря, не одобряет, но как человек современных
взглядов не склонен осуждать Маринетту.
- В общем семейка для рекламы, - пробурчал Мегрэ.
- Нет, в самом деле он мне понравился. Квартира на авеню Жюно, где каждая
вещь говорила о Маринетте, понравилась Мегрэ не меньше.
- А разыскать и допросить девушку все-таки надо и как можно скорее! Брат
виделся с ней в последнее время?
- На позапрошлой неделе. Когда Маринетта не уезжала по субботам за город,
она проводила воскресный вечер у брата и невестки. Они живут в пригороде
Ванв, у тамошнего муниципального парка. Далековато, но Франсуа Ожье - так
зовут брата - говорит, что это очень удобно для детей.
- Она им ничего не говорила?
- Сказала как-то, что познакомилась с одним занятным человеком, и
пообещала вскорости рассказать необыкновенную историю. Невестка еще
поддразнила ее: "Новый жених?"
Жанвье, казалось, и сам был огорчен, сообщая столь мирные, обыденные
подробности.
- Только она в ответ поклялась, что ни боже мой - с нее, мол, и одного
хватит.
- Кстати, почему она порвала с этим Жан-Клодом?
- Раскусила она его. Парень он никчемный, пустельга и лодырь, И к тому же
он сам был не прочь от нее отделаться. В школе дважды проваливался на
выпускных экзаменах. Отец послал его в Англию к своему компаньону. И там у
него дело не шло. Теперь его пристроили здесь на отцовской фирме, где он
опять бьет баклуши.
- Узнай, пожалуйста, когда были поезда на Гренобль вчера вечером или
сегодня утром.
Это ничего не дало. Если бы Маринетта уехала с ночным поездом, она бы уже
была у родителей. Но ни ее отец, которому Мегрэ в конце концов позвонил в
лицей, ни мать не видели своей дочери.
Повесив трубку, комиссар повернулся к Жанвье.
- Сегодня утром Лапуэнт разговаривал с девушками из института красоты.
Они понятия не имеют, где Маринетта бывала по воскресеньям. Из дому она ушла
ночью, под проливным дождем и ничего с собой не взяла - ни чемодана, ни даже
смены белья. В любой гостинице ее сразу взяли бы на заметку - это, я думаю,
она учла.
Где же она может быть сейчас? У одной из своих подруг, которой вполне
доверяет? Или в каком-нибудь укромном уголке, где ее хорошо знают, например
в пригородной гостинице? Говорят, она увлекается плаваньем. Каждую неделю
ездить к морю, ей, конечно не по карману. Да и зачем? На Сене, Марне или
Уазе прекрасных пляжей сколько хочешь.
Так вот, разыщи Жан-Клода и постарайся выведать у него, куда они с ней
обычно ездили...
В соседней комнате давно уже дожидался Мере. Он принес небольшую
картонную коробку с пулями и тремя гильзами.
- Эксперт того же мнения, что и мы, шеф. Калибр 7,63, пистолет - почти
наверняка маузер.
- А отпечатки?
- Странное дело, в гостиной почти всюду отпечатки Лоньона, даже на ручке
радио.
- А на телевизоре?
- Не обнаружили. На кухне он открывал холодильник - брал жестянку с
молотым кофе. Его же отпечатки и на кофейнике. Чему вы улыбаетесь? Я несу
вздор?
- Нет, нет, продолжай.
- Лоньон пил из стакана и чашки. А на коньячной бутылке отпечатки пальцев
обоих, инспектора и девушки.
- А в спальне?
- Никаких следов Лоньона. Ни одного его волоска на подушке. Только один
женский. Никаких следов на полу, хотя, как мне сказали, Лоньон пришел на
авеню Жюно под проливным дождем.
Мере и его ребята ничего не упустили.
- Похоже, что он долго сидел в кресле перед балконной дверью. Думаю, что,
сидя там, он и включал радио. Один раз он открывал балконную дверь -
отпечатки его пальцев на дверной ручке просто загляденье, а на балконе я
подобрал окурок... Вы все улыбаетесь...
- Видишь ли, все это подтверждает мысль, которая пришла мне в голову при
разговоре с собственной женой.
На первый взгляд все как будто говорит за то, что Невезучий, которого
жена превратила в домработницу, наконец-то завел интрижку и вознаграждал
себя на авеню Жюно за безрадостные будни в своей квартире на площади
Константин-Пекер. Верно? Так вот слушай, старина. Мне стало смешно, что
ребята из восемнадцатого района ни с того ни с сего превратили Лоньона в
донжуана. Готов поспорить, что между ним и этой девушкой ровно ничего не
было. Даже обидно за него - он много потерял. Приходя к ней вечерами, он
сидел в первой комнате, в гостиной, чаще всего у окна, а Маринетта доверяла
ему настолько, что укладывалась при нем спать. Ты больше ничего не
обнаружил?
- Немного песка на ее туфлях - тех, что на низком каблуке, наверное, она
носила их за городом. Песок речной. У нас в лаборатории сотни разных
образцов песка. Если повезет - определим, откуда этот. Но на анализы уйдет
уйма времени.
- Держи меня в курсе дела. Кто-нибудь еще ждет меня?
- Инспектор из восемнадцатого района.
- С темными усиками?
- Да.
- Это Шинкье. Пойдешь мимо - попроси его зайти.
Снова пошел мелкий моросящий дождь, вернее, сырой туман опустился на
город, точно сумерки. Облака стояли почти неподвижно и, постепенно утрачивая
свои очертания, слились вскоре в сплошной грязно-серый купол.
- Что скажете, Шинкье?
- Обход улицы затянулся, господин комиссар. Наши ребята до сих пор ходят
по квартирам. Хорошо еще, что на авеню Жюно на каждой стороне не больше
сорока домов. И то хватит - как-никак надо опросить две сотни людей!
- Меня в особенности интересуют дома напротив места происшествия.
- С вашего позволения, господин комиссар, я еще вернусь к этому. Я
понимаю, о чем вы говорите. Начал я с жильцов дома, из которого вышел
бедняга Лоньон. На первом этаже живет одна семья, пожилые супруги Гэбр.
Месяц тому назад они уехали в Мексику к замужней дочери.
Он достал из кармана записную книжку, испещренную пометками, фамилиями и
нехитрыми чертежиками.
"И с этим надо поделикатней, а то еще обидится, чего доброго", - подумал
Мегрэ.
- На остальных этажах по две квартиры. На втором живут супруги Ланье,
рантье, и вдова Фэзан, она работает в швейной мастерской. Услышав выстрелы,
все они сразу бросились к окнам, увидели отъезжавшую машину, но номер, к
сожалению, не разглядели.
Мегрэ сидел, полузакрыв глаза, и, попыхивая трубкой, рассеянно слушал.
Обстоятельный доклад ретивого инспектора почти не доходил до его сознания.
Казалось лишь, что в комнате жужжит большая муха.
Но как только тот заговорил о некоем Маклэ, который жил на третьем этаже
соседнего дома. он сразу навострил уши. По словам Шинкье, это был старый
ворчун, одинокий и нелюдимый. Отгородившись от всего света, он
довольствовался ироническим созерцанием окружающего из своего окна.
- В квартире у него мерзость запустения. Он ревматик и еле ходит,
опираясь на две палки. Женщин на порог не пускает - прибрать некому. По
утрам консьержка приносит ему кое-что из продуктов и ставит у дверей. Он их
сам заказывает накануне - записку оставляет на коврике перед дверью.
Радио у него нет, газет он не читает. Консьержка уверяет, что он богат,
хотя и живет почти как нищий. У него есть замужняя дочь, которая не раз
пыталась упрятать его в лечебницу.
- Он и в самом деле сумасшедший?
- Судите сами. Уж как я его упрашивал дверь открыть - молчит! Пришлось
под конец пригрозить: сказал, что приведу слесаря, велю взломать дверь. Ну
тут он открыл, долго пялился на меня, осмотрел с головы до ног, а потом
вздохнул и говорит: "Слишком уж вы молоды для своей профессии". Я ответил,
что мне уже тридцать пять, а он знай твердит: "Мальчишка!.. Мальчишка!.. Что
вы понимаете? Много ли узнаешь к тридцати пяти годам?"
- Рассказал он что-нибудь путное?
- Все больше о голландце из дома напротив. Мы с вами сегодня смотрели на
этот дом с балкона. Небольшой особняк. Весь третий этаж застеклен, как
ателье художника.
Некий Норрис Йонкер построил этот дом для себя пятнадцать лет тому назад
и живет там по сей день. Сейчас ему шестьдесят четыре года. У него красавица
жена, намного моложе его.
Потом старик вдруг разболтался, - продолжал Шинкье. - Боюсь, я не смогу
пересказать вам все, что он наговорил. Мысли у него скачут, и философствует
он без конца.
А к голландцу этому я после заходил. Лучше я сам о нем и расскажу.
Человек он обходительный, интеллигентный и представительный такой. Отпрыск
известной семьи голландских банкиров. Его отец был директором банка "Йонкер,
Хааг и Кё". Сам же он банковскими делами никогда не интересовался и много
лет скитался по белу свету. По его словам, под конец он