-  Благодарю  вас,  старина...  Нет,  спасибо,  задача,  которую  мне
придется решать, не относится к вашей специальности.
   Мегрэ принялся за еду, один в своем кабинете, освещенном  зеленоватым
светом. Он был озабочен и чувствовал  себя  не  в  своей  тарелке.  Пиво
показалось ему теплым. Он забыл заказать кофе и, вытерев губы, вынул  из
шкафа бутылку коньяку, налил себе стаканчик.
   - Алло! Соедините меня с изолятором тюремной больницы.
   Мегрэ удивился, услышав голос профессора Журна, лично  приехавшего  в
больницу.
   - Вы успели осмотреть моего подопечного? Что вы предполагаете?
   Ему стало бы легче, если  бы  профессор  высказался  определенно,  но
старик Журн сразу ничего не решал. Вместо этого  профессор  произнес  по
телефону целую речь,  пересыпанную  специальными  терминами.  Шестьдесят
процентов было за симуляцию, но пройдут еще  недели,  прежде  чем  будет
установлен окончательный диагноз, конечно, если Лагранж не  выдаст  себя
раньше.
   - Доктор Пардон у вас?
   - Он только что собрался уходить.
   - А что делает Лагранж?
   - Успокоился.  Стал  послушным.  Позволил  уложить  себя  в  постель,
разговаривает детским голосом, со слезами на глазах доверительно сообщил
сиделке, что его хотели  избить,  что  все  его  преследуют  и  что  это
продолжается всю жизнь...
   - Я смогу увидеть его завтра утром?
   - Когда угодно.
   - Я хотел бы сказать несколько слов Пардону.
   Он передал трубку доктору.
   - Итак? - спросил Мегрэ.
   - Ничего нового. Я не  вполне  разделяю  мнение  профессора,  но  он,
конечно, более  компетентен  в  этой  области,  я  уже  столько  лет  не
занимаюсь психиатрией.
   - А ваше личное мнение?
   - Я хотел бы еще подумать, а  потом  высказаться.  Слишком  серьезный
случай, чтобы судить поверхностно. Вы не поедете домой спать?
   - Нет еще. Вообще маловероятно, чтобы  мне  удалось  поспать  сегодня
ночью.
   - Я вам больше не нужен?
   - Нет, старина. Благодарю вас, извинитесь за меня перед вашей женой.
   - Она уже привыкла.
   - Моя тоже, к счастью.
   Мегрэ поднялся, решив зайти на  улицу  Попинкур  и  узнать,  что  там
делают его подчиненные. После того как был обнаружен пепел от  сожженных
документов, он не надеялся, что будут найдены какие-либо улики,  но  ему
захотелось пошарить по углам квартиры. Он взял  шляпу,  и  тут  раздался
телефонный звонок.
   - Алло! Комиссар  Мегрэ?  Говорят  с  полицейского  поста  предместья
Сен-Дени. Мне сказали, чтобы я позвонил вам на  всякий  случай.  Говорит
агент Лекер.
   Чувствовалось, что агент страшно взволнован.
   - Это по поводу молодого человека, фотографию которого нам вручили.
   Здесь у меня находится один тип... - Он запнулся и поправился:
   -  Один  человек,  у  которого  только  что  на  улице  Мобеж  отняли
бумажник...
   Очевидно, пострадавший находился рядом с  агентом  и  Лекер  старался
подбирать выражения.
   -   Это   один   промышленник   из   провинции.    Подождите...    Из
Клермон-Феррана... Он проходил минут  тридцать  назад  по  улице  Мобеж,
когда из темноты вышел человек и сунул ему под нос огромный револьвер.
   Точнее говоря, это был молодой человек... - Лекер что-то сказал тому,
кто стоял рядом с ним. -  Он  говорит,  совсем  молодой  человек,  почти
мальчик. Кажется, у него дрожали губы, и он с большим трудом произнес:
   "Ваш бумажник..."
   Мегрэ нахмурился. В девяноста случаях из ста грабители говорят: "Твой
бумажник!" По одному этому можно было узнать дебютанта.
   - Когда пострадавший рассказал нам о молодом  человеке,  -  продолжал
Лекер не без самодовольства, - я тут же вспомнил о  фотографии,  которую
нам вчера вручили, и показал ему. Он сразу его узнал... Что вы говорите?
   Последний  вопрос  относился  к  промышленнику  из   Клермон-Феррана,
который говорил так громко, что Мегрэ услышал:
   - Я абсолютно в этом уверен!
   - А что он сделал потом? - спросил Мегрэ.
   - Кто?
   - Грабитель!
   И сразу же, как в испорченном радиоприемнике, два  голоса  произнесли
одновременно:
   - Он убежал.
   - В каком направлении?
   - По бульвару де ля Шапель.
   - Сколько денег было в бумажнике?
   - Около тридцати тысяч франков. Что  мне  делать?  Вы  хотите  видеть
пострадавшего?
   - Пострадавшего? Нет. Запротоколируйте его показания. Минутку!
   Передайте ему трубку. И сразу же раздался голос:
   - Моя фамилия Грималь, Гастон Грималь, но я предпочел бы,  чтобы  моя
фамилия не...
   - Понятно. Я хотел  только  узнать,  не  бросилось  ли  вам  в  глаза
что-нибудь особенное в поведении этого грабителя. Не спешите отвечать.
   Подумайте.
   - Да я уже полчаса думаю. Все мои документы...
   - Очевидно, их скоро найдут. Как выглядел грабитель?
   - По-моему, он выглядит как мальчик из хорошей семьи.
   - Вы были далеко от фонаря?
   - Нет, не очень. Как отсюда  до  соседней  комнаты.  Он  был  так  же
испуган, как и я, настолько, что я даже хотел...
   - Начать защищаться?
   - Да. Потом я подумал, что легко может произойти  несчастный  случай,
и...
   - И ничего больше? Какой на нем был костюм?
   - Темный, по-видимому синий.
   - Измятый.
   - Не знаю.
   - Благодарю вас, господин Грималь. Я уверен, что еще  до  завтрашнего
утра какой-нибудь патруль найдет ваш бумажник на тротуаре. Конечно,  без
денег.
   Именно об этой детали Мегрэ забыл и теперь ругал себя  за  это.  Ален
Лагранж раздобыл револьвер, но у него было очень мало денег, если судить
по образу жизни семейства на улице Попинкур.
   Он стремительно вышел  из  кабинета  и  пошел  в  диспетчерскую.  Там
дежурили двое радистов.
   - Пошлите общий вызов на все полицейские посты и в машины.
   Не прошло и получаса, как все посты Парижа приняли приказ:
   "Немедленно донести комиссару Мегрэ обо всех  вооруженных  нападениях
или попытках нападения, которые имели место за последние двадцать четыре
часа. Срочно!"
   Он повторил приказ, дал приметы Алена Лагранжа.
   "Вероятно, еще  находится  в  районе  Северного  вокзала  и  бульвара
Шапель".
   Мегрэ не вернулся сразу к себе в кабинет, а зашел в  отдел,  ведающий
гостиницами.
   - Проверьте, не останавливался ли где-нибудь Ален Лагранж.  Вероятно,
в дешевых отелях.
   Это надо было выяснить. Ален не назвал себя, говоря с мадам Мегрэ.
   Возможно, что предыдущую ночь он провел в гостинице. Поскольку  никто
не знал его, он мог записаться под своим настоящим именем.
   - Вы будете дожидаться ответа, господин комиссар?
   - Нет. Пошлите мне ответ наверх.
   С  улицы  Попинкур  вернулись  эксперты  со  своими   аппаратами,   а
инспекторы еще остались в квартире. В  половине  первого  ночи  позвонил
префект полиции.
   - Что нового, Мегрэ?
   - До сих пор ничего определенного.
   - А газеты?
   - Опубликуют только информацию. Но после первого утреннего выпуска  я
жду нашествия репортеров.
   - Что вы думаете, Мегрэ?
   - Пока еще ничего. Брат Дельтеля во что бы то ни стало хочет  считать
это убийство политическим. Я его любезно разуверил.
   Затем позвонили  начальник  уголовной  полиции  и  даже  сам  старший
следователь Рато. Всем им плохо спалось в  эту  ночь.  Что  же  касается
Мегрэ, он не собирался ложиться.
   В четверть второго раздался совершенно неожиданный  звонок.  На  этот
раз звонили не из района Северного вокзала, не из центра  города,  а  из
комиссариата Нейи.
   Дело было так. Вернувшийся с дежурства полицейский, узнав  о  приказе
Мегрэ, почесал затылок и проворчал:
   - Может быть, лучше будет ему позвонить.
   Он рассказал обо всем, что с ним случилось, дежурному сержанту.
   Сержант посоветовал  ему  обратиться  к  самому  комиссару.  Это  был
молодой агент, который работал в полиции всего несколько месяцев.
   - Не знаю, заинтересует ли вас это, - сказал  он,  держа  трубку  так
близко, что его голос оглушал Мегрэ. - Это произошло вчера. Я дежурил на
бульваре Ришар-Валлас, около Булонского леса, почти напротив Багатель. Я
первый  раз  дежурил  в  ночь...  Там  несколько  совершенно  одинаковых
домов... Было около десяти часов утра. Я остановился,  чтобы  разглядеть
большую машину иностранной марки, которую никогда раньше не  видел...  И
вдруг позади  меня  из  подъезда  дома  за  номером  7-6  вышел  молодой
человек... Я не обратил на него внимания, потому что он спокойно шел  по
направлению к углу  улицы.  Потом  я  увидел  взволнованную  консьержку,
которая выбежала  следом...  Оказывается,  я  с  ней  знаком,  я  с  ней
разговаривал, когда однажды относил повестку в этот самый дом одному  из
жильцов. Она меня тоже узнала... "Вы чем-то взволнованы", - сказал я ей.
   Она ответила: "Хотела бы я знать, что ему понадобилось в нашем доме".
   Она смотрела на молодого человека, который  в  этот  момент  как  раз
заворачивал за угол. "Он прошел мимо швейцарской, ни о чем не спросив, -
сказала она, - подошел к лифту, остановился в нерешительности,  а  потом
стал подыматься по лестнице. Так как  я  его  видела  в  первый  раз,  я
побежала за ним, спросила, к  кому  он  идет.  Удивленный  и  как  будто
испуганный,  он  ответил  не  сразу:  "Я,  по-видимому,  ошибся  номером
дома..." Агент продолжал:
   - Консьержка говорит, он так странно посмотрел на  нее,  что  она  не
посмела дальше расспрашивать. Но когда он вышел на улицу, она  пошла  за
ним. Заинтересованный ее рассказом, я дошел до угла  улицы  Лоншан,  где
никого уже не было. Наверно, этот молодой человек бросился  бежать.  Мне
ведь только что показали эту фотографию. Я не вполне уверен,  но  думаю,
что это был он...  Может  быть,  я  зря  вас  побеспокоил.  Сержант  мне
сказал...
   - Вы очень хорошо сделали, что позвонили, - ответил Мегрэ.
   Молодой агент не растерялся и назвал себя:
   - Меня зовут Эмиль Лебраз. Мегрэ вызвал инспектора Лапуэнта.
   - Устал?
   - Нет, патрон.
   - Ты останешься здесь и  будешь  отвечать  на  телефонные  звонки.  Я
надеюсь вернуться минут через сорок пять. Если будет что-нибудь срочное,
позвони мне на бульвар Ришар-Валлас в Нейи, дом 7-6, консьержке,  у  нее
должен быть телефон. Да, кстати, я выиграю время, если  ты  предупредишь
ее, что мне нужно с ней поговорить. Она успеет встать и накинуть  халат,
пока я доеду.
   Поездка по ночным пустынным улицам заняла немного времени, но,  когда
он позвонил, швейцарская была ярко освещена, и консьержка встретила  его
не в халате, а совершенно одетая.
   В этом красивом доходном доме швейцарская была похожа на гостиную.  В
соседней комнате, куда дверь была полуоткрыта, спал ребенок.
   - Господин Мегрэ, - пробормотала женщина, страшно взволнованная  тем,
что она принимает самого Мегрэ.
   - Я очень сожалею, что пришлось вас разбудить. Я только хотел,  чтобы
вы взглянули на эти фотографии и сказали, нет ли  среди  них  фотографии
молодого человека, которого вы застали вчера утром на лестнице.
   Он предусмотрительно захватил целую серию  фотографий  молодых  людей
приблизительно одного возраста. Консьержка ответила так же  быстро,  как
промышленник из Клермона.
   - Вот он, - сказала она, указывая на фотографию Алена Лагранжа.
   - Вы абсолютно уверены?
   - Невозможно ошибиться.
   - Когда вы к нему обратились, он не сделал угрожающего жеста?
   - Нет. Странно, что вы меня об этом спрашиваете, я тоже этого ждала.
   Скорее это было ощущение, понимаете? Я не хотела бы утверждать  того,
в чем не уверена. Когда он обернулся и посмотрел на меня, у меня  что-то
сжалось в груди. Если говорить все до  конца,  мне  показалось,  что  он
против меня что-то замышляет...
   - Сколько в вашем доме жильцов?
   - По две квартиры на этаже. Получается четырнадцать квартир  на  семь
этажей. Но две сейчас пустуют... Одно семейство уехало три недели  назад
в Бразилию, это были бразильцы из посольства, а господин с шестого этажа
умер двенадцать дней назад.
   - Вы можете мне дать список жильцов?
   - Это очень просто сделать. У меня есть готовый.
   Чайник кипел на плитке, и, протянув  комиссару  отпечатанный  листок,
консьержка сочла нужным приготовить кофе.
   Я подумала, что вы выпьете чашечку, в такой час... Мой муж,  которого
я, к несчастью, потеряла в прошлом году, не  имел  прямого  отношения  к
полиции, но служил в Национальной гвардии.
   - Здесь на первом этаже две фамилии - Дельваль и Трело.
   Она рассмеялась.
   - Дельвали - это импортеры, их контора находится на площади  Виктуар,
а господин Трело живет один. Вы его не знаете? Это комик из кино.
   - Во  всяком  случае,  молодой  человек  шел  не  к  ним,  поскольку,
остановившись перед лифтом, он затем направился вверх по лестнице.
   - На втором этаже налево, как указано в списке, живет господин Декэн,
в настоящий момент  он  отсутствует.  Отдыхает  у  своих  детей,  у  них
поместье на юге.
   - Чем он занимается?
   - Ничем. Он богатый человек. Вдовец. Очень вежливый, тихий.
   - Направо Розетти?
   - Итальянцы. Она красивая женщина. У них три человека прислуги да еще
гувернантка для их годовалого малютки.
   - Профессия?
   - Месье Розетти  -  владелец  автомобильной  фирмы.  Это  его  машину
разглядывал полицейский, когда я вышла следом за молодым человеком.
   - А на третьем? Простите, что я вас держу на ногах так долго.
   - Не беспокойтесь. Два куска сахара, с молоком?
   - Без молока. Спасибо. Меттеталь. А это кто?
   - Тоже богатые люди, но у них не держится прислуга, потому что  мадам
Меттеталь всегда больна, всем на свете недовольна.
   Мегрэ делал пометки на полях списка.
   - На этом же этаже я вижу фамилию Боман.
   - Куртье по бриллиантам. Сейчас в отъезде. Летний сезон. Я  пересылаю
ему почту в Швейцарию.
   - На четвертом направо-Жанна Дебюль, одинокая женщина?
   - Да, одинокая.
   Консьержка произнесла это  тоном,  каким  обычно  женщина  говорит  о
другой женщине, которую терпеть не может.
   - Какого она типа?
   - Трудно назвать это типом. Она уехала вчера около полудня в Англию.
   Я была удивлена, что она об этом не предупредила.
   - Кого?
   - Свою горничную, хорошую девушку, которая мне все рассказывает.
   - А горничная сейчас наверху?
   - Да. Она весь вечер сидела у меня, боялась идти спать. Она трусиха и
боится оставаться одна в квартире.
   - Вы говорите, что она была удивлена?
   - Горничная? Да. Предыдущей ночью мадам Дебюль вернулась на рассвете,
как это с ней  часто  случается.  Заметьте,  ее  называют  мадам,  но  я
убеждена, что она никогда не была замужем.
   - Возраст?
   - Настоящий или тот, на который она претендует?
   - И тот и другой.
   - Настоящий мне известен, у меня в руках были ее документы, когда она
сюда переезжала.
   - Когда это было?
   -  Около   двух   лет   назад.   До   этого   она   жила   на   улице
Нотр-Дам-де-Лоретт.  Короче  говоря,  ей  сорок  девять  лет,   но   она
претендует на сорок. Утром ей можно дать ее годы,  вечером  же,  честное
слово...
   - У нее есть любовник?
   - Она не совсем то, что вы подумали, иначе бы ее не держали  в  нашем
доме.  Управляющий  очень  строг  на  этот  счет.  Не  знаю,   как   вам
объяснить...
   - Попытайтесь.
   - Она из другого общества, чем  остальные  жильцы.  Тем  не  менее  и
дурного ничего не заметно. Вы понимаете? Она не содержанка, например.
   - У нее есть деньги?
   - Она получает письма из своего банка и от своего биржевого маклера.
   Возможно, она вдова или разведенная, которая любит весело пожить.
   - Она принимает у себя?
   - Да, но не красавчиков, если вы это имели в виду.  Ее  поверенный  в
делах заходит время от времени, еще друзья, иногда  пары.  Но  она  сама
скорее из тех женщин, которые выезжают, а не принимают у себя. По  утрам
лежит в постели до полудня. Днем ей случается выходить  в  город,  одета
всегда прекрасно, даже довольно строго. Затем возвращается, чтобы надеть
вечерний туалет. Я открываю ей двери много позднее полуночи.  Любопытные
вещи рассказывает о ней горничная Жоржетта. Она тратит много денег. Одни
ее меха стоят целое состояние, а на пальце всегда носит  бриллиант,  вот
такой громадный. Но Жоржетта уверяет, что несмотря  на  это  ее  хозяйка
очень скупая и большую часть времени тратит на проверку счетов.
   - Когда она уехала?
   - Около половины двенадцатого. Потому-то Жоржетта так и удивилась. Ей
кто-то позвонил, и она сразу приказала принести ей расписание поездов.
   - Это случилось после того, как молодой человек пытался проникнуть  в
дом?
   - Да, после этого. Она даже не позавтракала и начала укладывать вещи.
   - Много вещей?
   - Нет, только чемоданы, ни одного кофра. Она вообще много  ездила  по
свету.
   - Почему вы так думаете?
   - Потому что на ее чемоданах полным-полно  наклеек,  и  все-роскошных
отелей Довиля, Ниццы, Неаполя, Рима и других иностранных городов.
   - Она не сказала, когда вернется?
   - Мне не сказала. И Жоржетта ничего не знает.
   - Приказала куда-нибудь пересылать ей почту?
   - Нет. Она только позвонила на Северный вокзал и  заказала  билет  на
экспресс "Париж - Кале".
   Мегрэ был поражен тем,  что  с  самого  начала  этого  дела  с  такой
настойчивостью повторяются слова "Северный вокзал".  В  камеру  хранения
Северного вокзала Франсуа Лагранж сдал чемодан  с  телом  депутата...  В
окрестностях  Северного  вокзала   его   сын   совершил   нападение   на
промышленника  из  Клермон-Феррана.  Тот  же  самый  Ален  пробрался  на
лестницу дома на бульваре Ришар-Валлас, и вскоре  после  этого  одна  из
живущих  в  этом  доме  женщин   уехала   с   Северного   вокзала.   Что
это-совпадение?
   - Знаете, если у вас есть желание порасспросить Жоржетту,  она  будет
просто счастлива. Так боится оставаться одна, что будет  рада,  если  ей
кто-нибудь составит компанию. - Консьержка подумала и добавила:
   - Особенно если это будете вы!
   Но Мегрэ хотел сначала  покончить  со  списком  жильцов  и  терпеливо
проверял одного за другим. На пятом этаже  проживал  продюсер,  его  имя
встречалось на всех афишных тумбах Парижа. Этажом выше, прямо у него над
головой,  была  квартира  режиссера,  также  очень  известного,  и-какое
совпадение! - на  восьмом  эгаже  жил  сценарист,  который  каждое  утро
занимался гимнастикой на балконе.
   - Может быть, вы хотите, чтобы я пошла и предупредила Жоржетту?
   - Я должен сначала позвонить по телефону.  Он  позвонил  на  Северный
вокзал.
   - Говорит Мегрэ из уголовной полиции. Скажите, есть ли поезд на  Кале
около двенадцати ночи?
   Нападение на промышленника на улице Мобеж  произошло  около  половины
двенадцатого.
   - Есть, в ноль тринадцать.
   - Экспресс?
   - Да, тот самый, который в пять часов тридцать утра передает почту  в
Дувр. Он идет без остановок.
   - Вы не помните, брал ли билет молодой человек? Он был один...
   - Кассиры уже кончили работать и ушли домой.
   - Благодарю вас.
   Мегрэ позвонил в  портовую  полицию  Кале  и  сообщил  приметы  Алена
Лагранжа.
   - Он вооружен, - добавил Мегрэ на всякий случай.
   Затем допил кофе и, не долго раздумывая, сказал:
   - Я поднимусь к Жоржетте. Предупредите ее. На это консьержка ответила
с лукавой улыбкой:
   - Берегитесь! Она красивая девушка! - И добавила:
   - И любит красивых мужчин.

Глава пятая,
в которой горничная очень довольна собой, а Мегрэ к шести часам утра - страшно недоволен

   У нее были румяные щеки и тяжелые груди, обтянутые  розовой  креповой
пижамой, столько раз стиранной, что она стала  почти  прозрачной.  В  ее
кругленькой  со  всех  сторон  фигурке  было  что-то   незаконченное   и
непривычно  яркий  для  Парижа  румянец  делал   ее   похожей   на   еще
неоперившегося птенца. Когда она открыла дверь,  он  почувствовал  запах
постели и подмышек.
   Мегрэ просил консьержку позвонить горничной и  предупредить,  что  он
придет. По-видимому, она спала,  потому  что,  поднимаясь  на  четвертый
этаж, он услышал, как в квартире пронзительно звонил телефон.
   Ему пришлось ждать. Он  не  слышал  разговора,  аппарат  был  слишком
далеко от входа. Потом раздались шаги, и она открыла