бензином,
он как раз тогда только  заправил  машину  какого-то  клиента  и  потому
оказался на улице.
   - Который был час?
   - Чуть позже девяти.
   Для того чтобы добраться от Елисейских полей до Ланьи, двух часов  не
требуется, но ведь Кринкер мог ехать и в объезд.
   - Что было дальше?
   - Полицейское управление запросило подъемный кран у Компании мостов и
шоссейных дорог.
   - Вчера?
   - Вчера после обеда. Скопилась масса народа, все смотрели, как велись
работы.  Вечером  удалось  что-то  зацепить,  но  помешала   наступившая
темнота.
   - Они вытащили автомобиль?
   - Сегодня утром. Это действительно "крайслер"  шоколадного  цвета,  с
номерным знаком Приморских Альп.
   Это еще не все. Внутри машины - труп!
   - Мужчины?
   - Женщины. Разложился чудовищно. Почти всю  одежду  унесло  течением.
Волосы седые и длинные.
   - Это графиня?
   - Не знаю.  Они  только  что  обнаружили  труп.  Он  на  берегу,  под
брезентом, и они спрашивают, что им делать. Я сказал, что перезвоню.
   Моэрс ушел несколько минут  назад,  он  бы  сейчас  очень  пригодился
комиссару, но было крайне мало надежды застать его дома.
   - Позвони-ка доктору Полю.
   Доктор Поль сам снял трубку.
   - Вы сейчас не заняты? У вас на сегодня ничего не намечено? Не  будет
ли слишком некстати, если я отвезу вас  в  Ланьи?  Да,  вместе  с  вашим
чемоданчиком. Нет.
   Это вряд ли будет красиво. Пожилая  женщина  провела  в  Марне  целый
месяц.
   Мегрэ оглянулся и увидел Лапуэнта, явно сгоравшего от желания поехать
с патроном.
   - Тебя сегодня вечером никакая подружка не ждет?
   - О нет, господин комиссар.
   - А машину ты водить умеешь?
   - У меня уже два года, как права есть.
   - Возьми голубой "пежо" и жди меня внизу. Только проверь, чтобы бак у
него был полный. - И добавил, обращаясь к разочарованному Жанвье:
   - А ты бери другую машину и езжай не спеша: расспроси хозяев гаражей,
торговцев вином, ну, кого сочтешь нужным. Может, еще кто-нибудь приметил
шоколадный "крайслер". Увидимся в Ланьи.
   Он выпил еще кружку пива, и уже через несколько минут  в  машине,  за
рулем которой гордо сидел Лапуэнт, устраивался веселый бородатый  доктор
Поль.
   - Я еду кратчайшим путем?
   - Это, конечно, предпочтительнее, молодой человек.
   День был отменный, да еще из самых первых теплых  дней,  и  машин  на
дороге было полно, они были набиты до отказа: всей семьей,  с  корзинами
люди ехали на пикники.
   Доктор Поль  вспоминал  о  вскрытиях,  и  в  его  устах  эти  истории
становились такими же забавными, как анекдоты про евреев и сумасшедших.
   В Ланьи им пришлось искать дорогу, ехать в  объезд,  прежде  чем  они
добрались до излучины реки, где вокруг  подъемного  крана  собралось  не
меньше сотни людей. Полицейским приходилось не легче, чем в дни ярмарки.
Командовал лейтенант, который с облегчением вздохнул, узнав комиссара.
   Коричневый  автомобиль,  залепленный  грязью,  травой   и   какими-то
обломками непонятного происхождения, лежал на  боку,  вода  вытекала  из
всех щелей и трещин. Кузов был деформирован, одно из стекол и фары  были
разбиты вдребезги, но дверца, как ни странно,  открылась,  через  нее  и
извлекли труп.
   К трупу этому, накрытому брезентом, подходили лишь самые  любопытные,
да и те с отвращением.
   - Работайте, доктор, я вас оставлю.
   - Здесь?
   Впрочем, доктор Поль вполне  мог  согласиться  и  на  это.  С  вечной
сигаретой во рту он производил  вскрытия  в  самых  невероятных  местах.
Случалось, мог, прервавшись и сняв  резиновые  перчатки,  на  ходу  даже
съесть бутерброд.
   - Вы могли бы доставить труп в полицию, лейтенант?
   - Сейчас мои люди займутся этим. Ну-ка, отойдите  все.  А  что  здесь
делают дети? Кто позволил детям подходить сюда?
   Мегрэ осматривал автомобиль, когда  его  потянула  за  рукав  пожилая
женщина.
   - Это я ее нашла, - гордо сказала она.
   - Вы - вдова Эбар?
   - Убар, месье. Там, за деревьями, - мой дом.
   - Расскажите мне, что вы видели.
   - Собственно говоря, не видела я ничего, но я слышала. Я возвращалась
речной дорогой, мы на ней и стоим.
   - Вы много выпили?
   - Да две или три рюмочки, не больше.
   - И где вы были?
   - В пятидесяти метрах отсюда, подальше, возле дома.
   Я услышала, как машина сворачивает с шоссе, и еще подумала,  что  это
опять браконьеры. Потому что для влюбленных было слишком холодно, к тому
же и дождь шел.
   Все, что я видела, когда обернулась, это свет зажженных фар. Не могла
же я знать, что потом это будет важно, вы меня  понимаете?  Я  шла  себе
дальше, и мне показалось, что машина остановилась.
   - Потому что вы перестали слышать шум мотора?
   - Да.
   - Вы шли спиной к дороге?
   - Да. Потом  я  снова  услышала  шум  мотора  и  решила,  что  машина
разворачивается. Как бы не так! Я услышала "плюх", а  когда  обернулась,
машины уже не было.
   - Криков не слышали?
   - Нет.
   - И вы не вернулись обратно?
   - А надо было? И что я могла сделать одна? Это все  на  меня  страшно
подействовало. Я решила, что  несчастные  утонули,  и  поспешила  домой,
чтобы скорее выпить и прийти в себя.
   - Вы у реки не задерживались?
   - Нет, месье.
   - После "плюха" ничего не слышали?
   - Мне показалось, будто я слышу чьи-то шаги, но я подумала, что  это,
наверно, заяц, испугавшийся шума.
   - Это все?
   - А вы считаете, этого мало? Если бы меня сразу  послушались,  вместо
того чтобы обзывать сумасшедшей, давным бы давно эту  даму  вытащили  из
воды. Вы ее видели?
   Мегрэ не без отвращения представил себе, как  эта  старуха  созерцает
другую, уже совершенно разложившуюся.
   Отдавала ли себе отчет вдова Убар, что стоит она здесь  исключительно
чудом?
   Будь она чуть полюбопытнее, вернись она  на  несколько  шагов  тогда,
отправилась бы она, по всей вероятности, за той старухой на дно Марны!
   - А журналисты приедут?
   Она ждала именно их, мечтая увидеть свою фотографию в газетах.
   Лапуэнт, весь перепачканный, вылез из "крайслера".
   - Ничего не обнаружил, - сказал он. - Инструменты  все  на  месте,  в
багажнике, и запаска там же.  Вещей  никаких,  даже  сумки  нет.  Только
женскую туфлю зажало сиденьем, да еще в ящике  для  перчаток  лежал  вот
этот электрический фонарь и перчатки.
   Перчатки были из свиной  кожи,  мужские,  насколько  еще  можно  было
догадаться.
   - Беги на вокзал. Кто-то же должен был в тот вечер  сесть  на  поезд.
Хотя, может, в городе есть такси. Найдешь меня в полиции.
   Он предпочел подождать во дворе, пока  доктор  Поль,  устроившийся  в
гараже, закончит свою работу.

Глава 8
СЕМЬЯ ИГРУШЕЧНИКОВ

   - Вы разочарованы, господин Мегрэ?
   Юному Лапуэнту очень бы хотелось сказать "патрон", так говорили Люка,
Торранс и большинство инспекторов из команды Мегрэ, но  он  считал,  что
еще не дорос до  этого,  до  привилегии,  которую  надо  заслужить,  как
нашивки на погонах.
   Они только что отвезли домой доктора Поля и  теперь  возвращались  на
набережную Орфевр, в Париж, казавшийся им более освещенным, чем  всегда,
после того, как они петляли в темноте по грязным дорогам,  выбираясь  из
Ланьи. С моста Сен-Мишель Мегрэ увидел свет, горевший в его кабинете.
   - Я не разочарован. Я и  не  рассчитывал,  что  служащие  на  вокзале
смогут вспомнить пассажиров, которым они пробивали билеты месяц назад.
   - Я все думаю, о чем вы размышляете?
   Он ответил просто:
   - О чемодане.
   - Клянусь вам, он был в мастерской, когда я в первый  раз  заходил  к
переплетчику.
   - Я в этом не сомневаюсь.
   - Я совершенно уверен, что бригадир Люка вечером видел  внизу  другой
чемодан.
   - И в этом я не сомневаюсь.  Оставь  машину  во  дворе  и  поднимайся
наверх.
   Уже  по  поведению  встретившихся  ему  на  пути  полицейских   Мегрэ
почувствовал, что есть новости, а Люка, заслышав, что  он  идет,  широко
распахнул двери своего кабинета.
   - Сведения о Моссе, патрон.  Только  что  приходила  юная  девушка  с
отцом. Они хотели говорить с вами лично, но, прождав около  двух  часов,
решились довериться мне. Девушка очень хороша собой, ей лет  шестнадцать
- семнадцать, пухленькая и розовощекая, в глаза смотрит  очень  открыто.
Отец - скульптор, и если я правильно понял, даже получил когда-то премию
в Италии. У нее есть  сестра,  чуть  постарше,  и  мать.  Они  живут  на
бульваре Пастера и у себя дома делают игрушки. Либо я здорово  ошибаюсь,
либо мадемуазель отправилась сюда с отцом, чтобы не дать  ему  надраться
по дороге; похоже, за ним водится этот грешок. Носит он огромную  черную
шляпу и галстук, завязанный большим бантом. У них, под  именем  Пеетерс,
Мосс провел последние месяцы.
   - Он и сейчас там?
   - Если б он был там, я уже отправил бы туда инспекторов, а то  и  сам
бы пошел арестовать его. Он покинул их двенадцатого марта.
   - Иначе говоря, в тот самый день, когда Левин  и  Глория  с  ребенком
исчезли после сцены в Антверпенском сквере.
   - И он не сказал им, что съезжает. Ушел утром, как всегда,  и  с  тех
пор так и не появлялся. Я решил, что вы сами захотите их допросить.  Да!
Вот еще. Филипп Лиотар дважды уже звонил.
   - Чего он хочет?
   -  С  вами  поговорить.  Просил,  если  вы  придете  до  одиннадцати,
позвонить ему в "Кружку Негра".
   Мегрэ знал эту пивную на бульваре Бон-Нувель.
   - Соедините меня с "Кружкой"!
   Ответила кассирша и тут же пошла звать адвоката к телефону.
   - Это вы, комиссар? У вас работы, наверное, по горло. Вы его нашли?
   - Кого?
   - Мосса. Я был сегодня в кино и все понял. Не  считаете  ли  вы,  что
конфиденциальный разговор с глазу на глаз был бы полезен нам обоим?
   Это вышло случайно. Чуть раньше, в машине, Мегрэ вспомнил о чемодане.
И как раз когда он разговаривал с Лиотаром,  к  нему  в  кабинет  входил
малыш Лапуэнт.
   - Вы там с друзьями? - спросил Мегрэ Лиотара.
   - Это не важно. Когда вы приедете, я с ними расстанусь.
   - Это ваша приятельница?
   - Да.
   - И больше никого нет?
   - Еще один человек, которого вы не очень  жалуете,  не  могу  понять,
почему, но он это тяжело переживает.
   Это был Альфонси. Они опять, должно быть, сидели  вчетвером:  Лиотар,
Альфонси и их подружки.
   - У вас хватит терпения дождаться, если я немного задержусь?
   - Буду ждать сколько угодно. Сегодня воскресенье.
   - Скажите Альфонси, что я и его хотел бы повидать.
   - Он будет в восторге.
   - До скорого.
   Мегрэ закрыл обе створки дверей, дав знак Лапуэнту, собравшемуся было
скромно удалиться, не уходить.
   - Иди сюда. Садись. Ты ведь хочешь добиться успеха?
   - Больше всего на свете.
   - Ты наделал  глупостей  своей  болтовней,  и  это  привело  к  таким
последствиям, о которых ты еще и не подозреваешь.
   - Я прошу прощения. Я так доверял своей сестре.
   - Хочешь попробовать сделать кое-что очень трудное? Погоди. Сразу  не
отвечай. Речь идет о весьма сомнительной акции, имя  твое  в  газеты  не
попадет. Напротив. Если тебе удастся это сделать, только мы  с  тобой  и
будем в курсе. Если не удастся, я  буду  вынужден  отречься  от  тебя  и
сделать вид, что ты перестарался и действовал на свой страх и риск.
   - Понял.
   - Ничего ты не понял. Слушай внимательно. Если я сам на это  пойду  и
будет неудача, обвинят всю полицию. А ты у нас еще новенький, это совсем
другое дело.
   Лапуэнт сгорал от нетерпения.
   - Господин Лиотар и Альфонси сейчас сидят в  "Кружке  Негра"  и  ждут
меня.
   - Вы пойдете к ним?
   - Не сразу. Я хочу сначала зайти на бульвар Пастера,  я  уверен,  что
они не двинутся с места, пока я не приду. Раньше чем через час я там  не
появлюсь. Сейчас девять. Знаешь, где  живет  адвокат  на  улице  Бержер?
Четвертый  этаж,  слева.  Поскольку  в  доме  есть   несколько   дамочек
сомнительного поведения, консьержка вряд ли обращает  внимание  на  тех,
кто входит и выходит.
   - Вы хотите, чтобы я...
   - Да. Двери тебя открывать научили.  Если  останутся  следы,  это  не
важно. Даже наоборот. В ящиках и бумагах искать  бесполезно.  Ты  должен
убедиться в одном-единственном: что чемодана там нет.
   - Я об этом и не подумал.
   - Ладно. Возможно и даже вероятно, что его там нет.
   Лиотар - юноша осторожный. И потому ты не должен терять ни минуты.  С
улицы Бержер заскочишь на улицу  Дуэ,  Альфонси  занимает  там  тридцать
третий номер в гостинице "Центральный массив".
   - Я знаю.
   - Действовать будешь точно так же.  Чемодан.  Больше  тебя  ничто  не
интересует. Как только управишься с этим, позвонишь мне.
   - Я могу идти?
   - Выйди для начала в коридор. Я закрою дверь на ключ, а ты попробуешь
ее открыть. Инструменты тебе даст Люка.
   Лапуэнт справился с дверью неплохо и через несколько  минут,  не  чуя
под собой ног от радости, был уже на улице.
   Мегрэ зашел к инспекторам.
   - Ты свободен, Жанвье?
   Телефоны трезвонили, как и раньше, но уже не так назойливо.
   - Я на подхвате у Люка, но...
   Они спустились вниз, и Жанвье сел за руль  полицейской  малолитражки.
Через пятнадцать минут они были на  бульваре  Пастера.  В  этот  славный
воскресный день здесь было совсем тихо, и квартал вообще  был  похож  на
маленький городок.
   - Пойдем со мной.
   Они спросили, где живет скульптор, фамилия которого была Гроссо, и их
послали на седьмой  этаж.  Дом  был  довольно  старой  постройки,  очень
приличный, жили здесь, видимо, мелкие служащие. Когда они позвонили,  за
дверью стих шум, щекастенькая девушка открыла им и отошла в сторону.
   - Это вы приходили ко мне недавно?
   - Нет, сестра. А вы - комиссар Мегрэ? Входите.
   И не обращайте внимания на беспорядок. Мы только что поужинали.
   Она  провела  их  в  просторную  мастерскую   с   наклонным,   частью
застекленным потолком. На небе уже виднелись звезды.  На  длинном  столе
светлого дерева  рядом  с  остатками  колбасы  стояла  початая  литровая
бутылка  вина;  другая  девушка,  показавшаяся  им  двойняшкой   первой,
украдкой  поправляла  прическу,  а  в   это   время   с   преувеличенной
торжественностью к Мегрэ подходил человек в бархатной куртке.
   - Добро пожаловать в мое скромное жилище, господин Мегрэ. Надеюсь, вы
окажете мне честь и выпьете вместе со мной.
   Видимо, после ухода из  полиции  старому  скульптору  удалось  выпить
кое-что покрепче столового вина, потому  что  он  с  трудом  выговаривал
слова и шел нетвердой походкой.
   - Не обращайте внимания, - сказала одна из дочерей. - Он у нас  опять
завелся.
   Она  сказала  это  беззлобно,  смотря  на   отца   преданным,   почти
материнским взглядом.
   В темных углах большой комнаты прятались укутанные скульптуры, и было
понятно,  что  стоят  они  здесь  очень  давно.  Частью  нынешней  жизни
обитателей  этой  квартиры  были  деревянные  игрушки,  они  валялись  в
огромном  количестве  повсюду  и  распространяли   замечательный   запах
свежеструганого дерева.
   -  Когда  искусство  не  кормит  более  художника  и  его  семью,   -
продекламировал Гроссо, - нет стыда в  том,  чтобы  за  хлебом  насущным
обратиться к коммерции.
   Появилась мадам Гроссо: заслышав звонок, она, видимо, пошла  привести
себя в порядок. Это была худая грустная женщина с застывшей  тревогой  в
глазах и вечным ожиданием несчастья.
   - Ты не предложила господам сесть, Элен?
   - Комиссар прекрасно знает, что он может вести себя здесь  как  дома.
Правда, господин Мегрэ?
   - И ты ничем не угостила их?
   - Хотите вина? Из-за папы мы дома ничего более крепкого не держим.
   Похоже было, что командует в  доме  именно  она,  во  всяком  случае,
сейчас эту миссию она взяла на себя.
   - Вчера вечером мы пошли в кино, здесь  поблизости,  и  сразу  узнали
того, кого вы ищете. Но он назвался Пеетерсом, а не Моссом. Мы раньше не
пошли к вам, потому что папа считал  это  предательством,  ведь  он  был
нашим гостем и много раз ел с нами за одним столом.
   - И долго он у вас жил?
   - Примерно год. Квартира занимает весь  этаж.  Родители  живут  здесь
больше тридцати лет, и я здесь родилась, и моя сестра. Кроме  мастерской
и кухни, у нас еще три комнаты. В прошлом году из-за кризиса игрушки шли
плохо, и мы решили  взять  жильца.  Дали  объявление  в  газету.  Так  и
познакомились с господином Пеетерсом.
   - Он вам сказал, чем занимается, какая у него профессия?
   - Сказал, что он представитель крупной английской мануфактуры, что  у
него  здесь  много  клиентов  и  потому  ему  не   приходится   особенно
разъезжать. Частенько он целыми днями не выходил из дому и без  пиджака,
в одной рубашке помогал нам. Мы  ведь  все  делаем  игрушки  по  папиным
образцам. На прошлое Рождество получили большой  заказ  от  "Прэнтан"  и
работали дни и ночи напролет.
   Гроссо так жалобно косился на полупустую бутылку,  что  Мегрэ  сказал
ему:
   - А налейте-ка мне полстаканчика, давайте хлопнем.
   В ответ он получил благодарный взгляд, а девушка продолжала говорить,
посматривая на отца, чтобы он не слишком много наливал себе:
   - В основном уходил он к вечеру, а возвращался,  случалось,  довольно
поздно. Несколько раз он брал с собой чемодан с образцами.
   - Он оставил свои веши здесь?
   - Большую дорожную сумку.
   - А чемодан?
   - Нет. Кстати, Ольга, разве он уходил с чемоданом?
   - Нет. В предпоследний раз, я помню, он вернулся без чемодана.
   - Что он вообще-то за человек?
   - Спокойный, очень  мягкий,  может  быть,  немного  грустный.  Иногда
часами не выходил из своей комнаты, мы в конце концов шли спрашивать, не
заболел ли он. Несколько раз он завтракал вместе с  нами  и  целый  день
помогал  нам.  А  бывало,  он  на  несколько  дней  исчезал,  но  всегда
предупреждал заранее, чтобы мы не волновались.
   - Как вы его называли?
   - Месье Жан. Он звал нас по имени, кроме  мамы,  естественно.  Иногда
приносил нам шоколадки или какие-нибудь маленькие подарочки.
   - Ничего ценного он вам не дарил?
   - Мы бы таких подарков не приняли.
   - К нему кто-нибудь приходил?
   - Никто и никогда. К нему письма даже не приходили. Я удивилась,  что
коммерсант не получает писем, и он объяснил, что у него есть помощник  в
городе, там контора, туда и приходит его корреспонденция.
   - Странным он вам никогда не казался?
   Она обвела взглядом всех вокруг и прошептала:
   - У нас здесь, знаете ли...
   - За ваше здоровье, господин Мегрэ! За  ваше  расследование!  Как  вы
могли убедиться, я теперь более никто, и не только в искусстве, но  и  в
собственном доме. Я не протестую.  Я  молчу.  Они  очень  милы,  но  для
человека, который...
   - Папа, дай сказать комиссару!
   - Вот видите?
   - Вы не помните, когда ваш жилец в последний раз выходил  из  дома  с
чемоданом?
   Ему ответила старшая, Ольга:
   - В последнюю субботу, перед тем как... - Она не решалась продолжать.
   - Перед тем как - что?
   Младшая сестра перехватила бразды правления:
   - Не красней, Ольга. Мы все время подтрунивали  над  сестрой,  у  нее
слабость к господину Жану. Он не подходит ей по возрасту  и  не  красив,
но...
   - А у тебя слабости к нему не было?
   - Оставим это. Однажды в субботу, около шести часов вечера, он ушел с
чемоданом, что нас само по себе удивило, потому что обычно он брал его с
собой по понедельникам.
   - И это было во второй половине дня?
   - Да. Мы не ждали, что он вернется, думали, что где-то проведет  свой
уик-энд, и поддразнивали Ольгу, которая ходила повесив нос.
   - Не правда.
   - В котором часу он вернулся, мы не знаем. Обычно мы слышали, как  он
открывал дверь. В воскресенье утром, когда мы думали, что его нет, и как
раз говорили о нем, он вышел из своей комнаты  (вид  у  него  был  очень
болезненный) и попросил отца раздобыть бутылку  спиртного.  Сказал,  что
простудился.  И  часть  дня  провел  в  постели.  Ольга,  убираясь  там,
заметила, что чемодана в комнате нет. Она еще одно подметила, во  всяком
случае, ей так кажется.
   - Нет, я в этом совершенно уверена.
   - Возможно. Ты его ближе наблюдала, чем мы.
   - Я уверена, что кост