с спросил:
   - Кто там?
   - Комиссар Мегрэ.
   - Простите, одну минутку.
   Лагранж, по-видимому, надевал халат. Руки у него,  наверно,  дрожали,
так как он с трудом повернул ключ в замке.
   - Вы нашли Алена?
   В полумраке лестницы он заметил доктора, и лицо его сразу изменилось,
стало еще бледнее, чем обычно. Он стоял неподвижно,  не  зная,  что  ему
дальше делать, что говорить.
   - Вы разрешите нам войти?
   Мегрэ втянул носом воздух, чувствуя знакомый запах горелой бумаги.
   Щетина на лице Лагранжа отросла  еще  больше,  а  мешки  под  глазами
набухли и потемнели.
   - Принимая во внимание состояние вашего здоровья,  -  сказал  наконец
комиссар, - я не хотел являться к вам без врача. Доктор Пардон  был  так
любезен, что согласился меня сопровождать. Надеюсь,  вы  не  возражаете,
если он вас осмотрит?
   - Он осматривал меня сегодня утром. Он знает, что я болен.
   - Если вы ляжете в постель, он вас снова осмотрит.
   Лагранж хотел возразить, это было видно по его лицу, потом, казалось,
покорился, вошел в спальню, снял халат и улегся в постель.
   - Откройте грудь, - мягко сказал Пардон.
   Пока доктор выслушивал Лагранжа, тот все время пристально  смотрел  в
потолок. Мегрэ прохаживался по комнате.  У  камина,  завешенного  черной
шторкой, он остановился, приподнял шторку  и  увидел  за  ней  пепел  от
сожженных бумаг, который предусмотрительно с помощью каминных щипцов был
превращен в пыль.
   Время от времени Пардон привычно бормотал:
   - Повернитесь... Дышите... Дышите глубже... Покашляйте...
   Неподалеку от кровати была дверь,  комиссар  толкнул  ее  и  вошел  в
комнату, которая, по-видимому, раньше принадлежала кому-нибудь из детей.
   В ней стояла железная кровать без матраца. Он повернул выключатель.
   Комната оказалась чем-то вроде склада  ненужных  вещей.  В  одном  из
углов лежала груда разрозненных журналов, старых учебников без  обложек,
саквояж, покрытый пылью. Направо под окном  часть  пола  казалась  более
светлой, пятно имело форму чемодана, найденного на Северном вокзале.
   Когда Мегрэ вернулся в соседнюю комнату, Пардон  стоял  у  постели  с
озабоченным видом.
   - Ну как?
   Доктор ответил не сразу, избегая взгляда Лагранжа.
   - Честно говоря, я считаю,  что  он  в  состоянии  отвечать  на  ваши
вопросы.
   - Вы слышите, Лагранж?
   Лагранж молча переводил взгляд с  одного  на  другого.  У  него  были
жалкие глаза - как у раненого животного, которое смотрит на склонившихся
над ним людей, пытаясь понять, что они станут делать.
   - Вы знаете, почему я здесь? Лагранж, по-видимому, принял  решение  -
он продолжал молчать, и лицо его оставалось неподвижным.
   - Признайтесь, что вы прекрасно понимаете причину моего прихода,  что
вы ждали этого с самого утра и больны от страха.
   Пардон сел  в  угол,  положив  локоть  на  спинку  стула  и  опершись
подбородком на руку.
   - Мы нашли чемодан.
   Ничего не произошло, и Мегрэ мог бы даже  поклясться,  что  выражение
глаз Лагранжа не изменилось.
   - Я не утверждаю, что именно вы убили Андрэ Дельтеля. Возможно  даже,
что  вы  не  виновны  в  этом  преступлении.  Мне  неизвестно-я  в  этом
признаюсь, - что здесь произошло, но я абсолютно уверен, что  именно  вы
отвезли чемодан, в котором находился труп, сдали его в камеру хранения.
   В ваших собственных интересах будет лучше, если вы признаетесь.
   Никакого ответа, полная неподвижность.
   Мегрэ обернулся к доктору и кинул на него обескураженный взгляд.
   - Я готов верить в то, что вы действительно больны, что напряжение  и
волнение вчерашнего вечера вас потрясли. Тем  больше  оснований  сказать
мне всю правду.
   Лагранж  закрыл  глаза,  снова  открыл  их,  но  его  губы  даже   не
шевельнулись.
   - Ваш сын скрывается. Если это  он  убил  Дельтеля,  то  мы  в  самое
ближайшее время схватим его, ваше молчание ему не поможет.  Если  он  не
виновен, то для  его  же  безопасности  мы  должны  знать  об  этом.  Он
вооружен. Полиция предупреждена.
   Мегрэ приблизился к кровати, может быть даже не отдавая себе  отчета,
склонился над ней, и губы Лагранжа зашевелились, он что-то пробормотал.
   - Что вы сказали?
   И тогда испуганным голосом Лагранж закричал:
   - Не бейте меня! Вы не имеете права меня бить!
   - Я не собираюсь этого делать, вы же знаете, что это не правда.
   - Не бейте меня... не бей...
   Лагранж вдруг откинул одеяло, заметался, делая вид, что отбивается от
нападающего на него человека. - Я не хочу... Я не хочу,  чтобы  вы  меня
били...
   Это было отвратительное, тягостное зрелище. Мегрэ снова посмотрел  на
Пардона, как бы прося у него совета, но что мог посоветовать ему врач?
   - Послушайте, Лагранж. Вы же в здравом уме. Вы не  ребенок.  Вы  меня
прекрасно понимаете. И совсем недавно вы были вполне здоровы, потому что
у вас хватило сил сжечь компрометирующие вас документы...
   Короткая передышка, как будто человек набирается сил, чтобы  забиться
и закричать во всю глотку.
   - Ко мне! На помощь! Меня бьют! Я не хочу, что-. бы меня били...
   Пустите меня... Мегрэ схватил его за кисть руки.
   - Вы кончили или еще нет?
   - Нет! Нет! Нет!
   - Замолчите наконец!
   Пардон встал и подошел к постели, устремив на больного проницательный
взгляд.
   - Я не хочу... Оставьте меня... Я подыму весь дом... Я им скажу...
   Пардон прошептал на ухо Мегрэ:
   - Вы ничего из него больше не вытянете.
   Как только они отошли от постели,  Лагранж  сразу  замолчал  и  снова
погрузился в неподвижность. Мегрэ и Пардон совещались в углу.
   - Вы считаете, что он действительно ненормален?
   - Совершенно в этом не уверен.
   - Но это возможно?
   - Это всегда возможно. Нужно установить за ним наблюдение.
   Лагранж слегка повернул голову, чтобы не  терять  их  из  виду,  было
ясно, что он слушает и, должно быть, понял последние  слова.  Теперь  он
выглядел успокоенным.
   Мегрэ вернулся к нему, чувствуя страшную усталость.
   - Прежде чем вы примете окончательное решение, Лагранж, я должен  вас
кое о чем предупредить. У меня на руках ордер на ваш арест.  Внизу  ждут
два моих агента. Если вы не дадите исчерпывающего ответа на мой  вопрос,
они увезут вас в тюремную больницу.
   Никакого  впечатления.   Лагранж   смотрел   на   потолок   с   таким
отсутствующим видом, что было непонятно, слышал он слова Мегрэ или нет.
   - Доктор Пардон может подтвердить, что существуют почти  безошибочные
способы для определения симуляции. Вы были совершенно нормальным сегодня
утром. Вы были не менее нормальным, когда жгли документы.  Вы  и  сейчас
нормальны, я в этом уверен.
   Может быть, ему показалось, что на губах больного промелькнула слабая
улыбка.
   - Я вас не ударил  и  не  собираюсь  бить.  Я  только  повторяю,  что
выбранная вами тактика ни к чему  не  приведет,  только  вызовет  к  вам
антипатию, если не хуже.
   - Я не хочу, чтобы меня били! - повторил Лагранж  безучастно,  словно
шепча молитву.
   Мегрэ, ссутулившись, подошел к окну, открыл его и крикнул инспектору,
ожидавшему во дворе:
   - Подымись наверх вместе с Жанвье!  Он  прикрыл  окно  и  заходил  по
комнате. На лестнице послышались шаги.
   - Если хотите, можете одеться. Иначе вас унесут, завернув в одеяло.
   Лагранж продолжал повторять те же самые слова, которые в конце концов
начали звучать бессмысленно.
   - Я не хочу, чтобы меня били... Я не хочу...
   - Войдите, Жанвье... Ты тоже... Унесите  этого  человека  в  тюремную
больницу. Бесполезно пытаться его одевать, он снова  начнет  биться.  На
всякий случай наденьте на него наручники... Заверните его в одеяло.
   Этажом выше открылась дверь.  На  другой  стороне  двора  засветилось
окно, женщина в ночной рубашке оперлась в подоконник, позади нее мужчина
вставал с постели.
   - Я не хочу, чтобы меня били...
   Мегрэ отвернулся. Он слышал, как щелкнули  наручники,  затем  тяжелое
дыхание, шаги, шум отодвигаемой мебели.
   - Я не хочу, чтобы... Я не... На помощь, ко мне!
   По-видимому, один из инспекторов закрыл ему рот ладонью  или  кляпом,
потому что голос ослаб и наконец совсем умолк, шаги раздавались  уже  на
лестнице...
   Наступившее  затем  молчание  казалось  особенно  тягостным.   Первым
движением комиссара было зажечь трубку. Потом он  взглянул  на  разрытую
кровать? одна из простыней лежала посреди комнаты. Рядом валялись старые
туфли, халат упал на пол.
   - Ваше мнение, Пардон?
   - Вам придется трудно.
   - Простите, что я впутал вас в это дело. Не очень красивая сцена.
   Как будто вспомнив забытую подробность, доктор пробормотал:
   - Он всегда страшно боялся смерти.
   - Так!
   -  Каждую  неделю  он  жаловался  на  новые  недомогания  и   подолгу
расспрашивал меня, опасно ли это. Он покупал медицинские книги. Наверно,
их можно здесь найти.
   Мегрэ действительно нашел книги в одном из ящиков комода, в некоторых
из них лежали закладки.
   - Что вы собираетесь делать? - спросил Пардон.
   - В тюремной больнице  им  займутся.  Что  касается  меня  -  я  буду
продолжать следствие. Прежде всего я хотел бы найти его сына.
   - Вы думаете, что это он?
   - Нет. Если  бы  Ален  убил  Дельтеля,  ему  бы  не  понадобился  мой
револьвер. Ведь в то утро, когда он пришел ко мне, преступление было уже
совершено.  Смерть  произошла  сорок  восемь  часов  назад,  значит,  во
вторник.
   - Вы остаетесь здесь?
   - На несколько минут - подожду инспекторов, которых пришлет Жанвье.
   Через час я получу от доктора Поля протокол вскрытия.
   Немного  позже  появился  Торранс  в  сопровождении  двух  коллег   и
экспертов  с  аппаратурой.  Пока  Мегрэ  давал  распоряжения,  Пардон  с
озабоченным видом стоял в стороне.
   - Вы идете?
   - Конечно.
   - Довезти вас домой?
   - Я хотел бы заехать в тюремную больницу, но, возможно,  мои  коллеги
там посмотрят на это косо.
   - Наоборот. У вас есть какие-нибудь соображения?
   - Нет. Я  хотел  бы  еще  раз  взглянуть  на  него,  сделать  попытку
поговорить. Странный случай.
   Было приятно снова очутиться на улице и вдохнуть свежий  воздух.  Они
доехали до набережной Орфевр, и Мегрэ заранее знал,  что  увидит  больше
освещенных окон, чем обычно. Роскошная спортивная машина Пьеpa  Дельтеля
все еще  стояла  у  подъезда.  Комиссар  нахмурился,  увидев  журналиста
Ломбра, караулившего в передней.
   - Вас ждет брат Дельтеля. А для меня еще нет новостей?
   - Еще нет, малыш.
   Мегрэ назвал его так машинально. Жерар Ломбра был его ровесником.

Глава четвертая,
о последствиях бессонной ночи и неприятных встречах

   Пьер Дельтель сразу  же  повел  себя  агрессивно.  Пока  Мегрэ  давал
распоряжения маленькому Лапуэнту, только что заступившему на  дежурство,
Дельтель стоял, прислонившись к письменному столу,  и  барабанил  хорошо
ухоженными ногтями по крышке серебряного портсигара.
   Затем,  когда  Мегрэ  остановил  выходящего  из  комнаты  Лапуэнта  и
попросил  его  послать  рассыльного  за  пивом  и  сандвичами,  Дельтель
демонстративно-иронически улыбнулся.
   - Наконец-то! - воскликнул он, когда дверь закрылась и  комиссар  сел
за письменный стол.
   Мегрэ смотрел на Дельтеля, как будто видел его первый раз.
   - Я убежден, - начал Пьер Дельтель, - что вы считаете это убийством с
целью ограбления или из-за женщины. В высших  инстанциях  вам,  наверно,
даны  соответствующие  инструкции,  чтобы  замять  дело.  Я  должен  вас
предупредить, что...
   - Садитесь, господин Дельтель. Но тот не садился.
   - Я не люблю разговаривать с человеком, когда он стоит передо мной.
   Голос Мегрэ звучал слегка устало и приглушенно.  Верхний  плафон  был
зажжен, а настольная лампа давала слабый зеленый свет; Пьер  Дельтель  в
конце концов сел на стул, скрестил ноги, потом вытянул их и открыл  рот,
чтобы произнести новые колкие слова, но не успел этого сделать.
   - Простая формальность, -  прервал  Мегрэ,  протягивая  руку,  но  не
удостаивая его взглядом. - Покажите ваши документы.
   Он тщательно изучил  их,  как  это  делает  полицейский  на  границе,
перелистывая и разглядывая со всех сторон.
   - "Продюсер", - прочитал Мегрэ в графе "Профессия".  -  Вы  выпустили
много фильмов, господин Дельтель?
   - Так сказать, я...
   - Один фильм?
   - Он еще не запущен, но...
   - Если я правильно  понял,  вы  пока  еще  ничего  не  выпустили.  Вы
находились у "Максима",  когда  я  позвонил  вам.  Несколько  раньше  вы
находились в ресторане "Фукэ". Вы  занимаете  меблированную  квартиру  в
довольно комфортабельном доме на улице  Понтье  и  являетесь  владельцем
роскошной машины.
   Он рассматривал его с ног до головы, как бы оценивая покрой  костюма,
шелковую рубашку, обувь явно от дорогого сапожника.
   - У вас есть личные доходы, господин Дельтель?
   - Я не понимаю, к чему вы задаете мне эти...
   - Вопросы, - закончил совершенно спокойно комиссар. - Просто так. Чем
вы занимались до того момента, как ваш брат стал депутатом?
   - Я работал по избирательной кампании.
   - А до этого?
   - Я...
   - Вот именно. Короче говоря, уже  несколько  лет  вы  являетесь,  так
сказать, подручным вашего брата. Взамен он обеспечивал ваши потребности.
   - Хотите унизить меня? Это входит в инструкции, которые вы получили?
   Сознайтесь, эти господа прекрасно знают, что  произошло  политическое
убийство, и они приказали вам любой ценой скрыть правду. Там, наверху, я
сразу это понял, потому и дожидался вас...
   - Вы знаете убийцу?
   - Мой брат им всем был в тягость, и они постарались... убрать его.
   - Можете закурить. Сразу наступило молчание.
   - Значит, по-вашему, ничего другого, кроме политического убийства?
   - А вы знаете виновного?
   - Здесь, господин Дельтель, вопросы задаю только я.  У  вашего  брата
были любовницы?
   - Это известно всем. Он никогда не скрывал...
   - И от жены тоже?
   - У него не было оснований скрывать и от нее, так как они начали дело
о разводе. Именно из-за этого Пат находится сейчас в Соединенных Штатах.
   - Это она потребовала развода? Пьер Дельтель заколебался.
   - По какой причине?
   - По-видимому, это перестало ее развлекать.
   - Что - это? Ваш брат?
   - Вы знаете американок?
   - Я встречался с некоторыми.
   - С богатыми?
   - С богатыми тоже.
   - В таком случае вы должны знать, что для них замужество до некоторой
степени игра. Восемь лет назад Пат была проездом во Франции. Это было ее
первое знакомство с Европой. Ей захотелось остаться,  иметь  собственный
особняк в Париже, вести парижскую жизнь...
   - И иметь мужа, играющего роль в этой парижской жизни. Она  заставила
вашего брата делать политическую карьеру?
   - Ему самому всегда этого хотелось.
   - И он только  воспользовался  средствами,  которые  предоставил  ему
брак. Вы сказали, что его  жене  все  это  надоело  и  она  вернулась  в
Америку, чтобы потребовать развода.  Но  что  бы  тогда  стало  с  вашим
братом?
   - Он продолжал бы делать карьеру.
   - А средства? Обычно богатые американки  предусмотрительно  вносят  в
брачный контракт пункт о разделе имущества.
   - Надеюсь, вы не предполагаете, что Андрэ принял бы от нее деньги.  Я
не понимаю, к чему ведут эти...
   - Вам знаком этот молодой  человек?  Мегрэ  протянул  ему  фотографию
Алена Лагранжа. Пьер Дельтель взглянул на нее и поднял голову.
   - Это убийца?
   - Я вас спрашиваю, встречали ли вы его?
   - Никогда.
   - Знаете ли вы некоего Лагранжа, Франсуа Лагранжа?
   Дельтель задумался, как будто это имя  о  чем-то  ему  говорило,  как
будто он пытался что-то припомнить.
   - Кажется, в  определенных  кругах  он  известен  под  именем  барона
Лагранжа, - сказал Мегрэ.
   - А, теперь я понял, о ком вы говорите. Обычно  его  называют  просто
бароном.
   - Вы его близко знаете?
   - Время от времени я встречаю его у "Фукэ" или в других местах.
   Случалось, я  пожимал  ему  руку.  Кажется,  мы  выпивали  вместе  по
аперитиву...
   - У вас деловые отношения?
   - Слава богу, нет.
   - А ваш брат был с ним знаком?
   - По-видимому, в той же степени, что и я. Все  так  или  иначе  знают
барона.
   - Что вам о нем известно?
   - Почти  ничего.  Это  дурак,  безобидный  дурак,  просто  шляпа,  он
пытается втереться в общество.
   - А кто он по профессии?
   Пьер Дельтель ответил более наивно, чем ему бы хотелось:
   - Разве у него есть профессия?
   - Полагаю, он должен иметь средства к существованию. - Мегрэ чуть  не
добавил: "Не каждому дано иметь брата-депутата". Но не сказал, в этом не
было больше  надобности.  Молодой  Дельтель  был  уже  укрощен,  сам  не
замечая, насколько изменился его привычный тон.
   - Занимается, должно быть, какими-то делами,  он  не  единственный  в
этом роде. Один из тех типов, которые, держа вас за пуговицу,  сообщают,
что они  вложили  несколько  сотен  миллионов  в  новое  предприятие,  и
заканчивается тем, что просят несколько франков на обед или на такси.
   - Еще один вопрос. По какому поводу такой человек, как ваш брат,  мог
посетить квартиру такого человека, как барон?
   - Он был у него?
   - Вы мне не ответили.
   - Мне кажется это невероятным.
   -  Всякое  преступление  в  начале   расследования   всегда   кажется
невероятным.
   В дверь постучали, он крикнул:
   - Войдите!
   Официант из пивной "У дофина" принес пиво и сандвичи.
   - Не хотите ли, месье Дельтель?
   - Благодарю.
   - Благодарю - нет?
   - Я как раз обедал, когда...
   - Я вас больше не задерживаю. У меня есть ваш телефон. Возможно,  что
завтра или позднее вы мне не понадобитесь.
   - В конечном счете вы отвергаете мысль  о  возможности  политического
убийства?
   - Я ничего не отвергаю. Как видите, я работаю. Мегрэ снял  телефонную
трубку, подчеркивая, что разговор окончен.
   - Алло, это вы, Поль?
   Дельтель постоял в нерешительности и наконец, взяв шляпу,  направился
к двери.
   - Запомните, что  я  этого  так  не  оставлю...  Мегрэ  сделал  рукой
прощальный жест, как  бы  говоря:  "До  свидания,  до  свидания!"  Дверь
закрылась.
   - У телефона Мегрэ. Ну  что?..  Я  так  и  предполагал...  По  вашему
мнению, он был убит во вторник вечером, возможно, в течение ночи?..
   Совпадает ли это? Почти...
   Именно во вторник после полудня Франсуа Лагранж последний раз  звонил
доктору Пардону, чтобы удостовериться, что Мегрэ будет обедать у доктора
в среду. В этот час он еще хотел встретиться с комиссаром  и,  вероятно,
не только из простого любопытства. По-видимому, Лагранж не  ждал  визита
депутата во вторник, но предвидел его  появление  в  один  из  ближайших
дней.
   В среду утром сын Лагранжа Ален явился на бульвар Ришар-Ленуар  такой
испуганный, такой взвинченный, по словам мадам Мегрэ, что  она  пожалела
его и взяла под свое крылышко.
   Зачем приходил к нему молодой человек? Спросить совета? Присутствовал
ли он при убийстве? Обнаружил ли он труп, который, возможно, еще не  был
спрятан в чемодан?
   Во всяком случае,  вид  револьвера  заставил  его  изменить  решение;
завладев оружием, он тихонько покинул  квартиру  и  бросился  к  первому
попавшемуся оружейнику, чтобы купить патроны.
   Значит, у него была какая-то идея.
   В тот же вечер его отец не пришел на обед к  Пардонам.  Вместо  этого
Лагранж отправился за такси и с помощью шофера сдал чемодан с  трупом  в
камеру хранения Северного вокзала, после чего улегся в постель и объявил
себя больным.
   - А пуля, Поль?
   Как Мегрэ и ожидал,  пуля  была  выпущена  не  из  его  американского
револьвера, что, кстати,  было  невозможно  (оружие  в  момент  убийства
находилось у него дома), а из пистолета небольшого калибра - 6,35. Пуля,
которая не причинила бы большого вреда, если бы не попала в левый глаз и
не застряла в черепе.
   - А что вы еще нашли? Желудок?
   В желудке были найдены остатки плотного обеда, пищеварение только что
началось. По мнению доктора Поля, это доказывало, что убийство произошло
около одиннадцати часов вечера, - депутат Дельтель был не  из  тех,  кто
рано обедает.