Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
349 -
350 -
351 -
352 -
353 -
354 -
355 -
356 -
357 -
358 -
359 -
360 -
361 -
362 -
363 -
364 -
365 -
366 -
367 -
368 -
369 -
370 -
371 -
372 -
373 -
374 -
375 -
376 -
377 -
378 -
379 -
380 -
381 -
382 -
383 -
384 -
385 -
386 -
387 -
388 -
389 -
390 -
391 -
392 -
393 -
394 -
395 -
396 -
397 -
398 -
399 -
400 -
401 -
402 -
403 -
404 -
405 -
406 -
407 -
408 -
409 -
410 -
411 -
412 -
413 -
414 -
415 -
416 -
417 -
418 -
419 -
420 -
421 -
422 -
423 -
424 -
425 -
426 -
427 -
428 -
429 -
430 -
431 -
432 -
433 -
434 -
435 -
436 -
437 -
438 -
439 -
440 -
441 -
442 -
443 -
444 -
445 -
446 -
447 -
448 -
449 -
450 -
451 -
452 -
453 -
454 -
455 -
456 -
457 -
458 -
459 -
460 -
461 -
462 -
463 -
464 -
465 -
466 -
467 -
468 -
469 -
470 -
471 -
472 -
473 -
474 -
475 -
476 -
477 -
478 -
479 -
480 -
481 -
482 -
483 -
484 -
485 -
486 -
487 -
488 -
489 -
490 -
491 -
492 -
493 -
494 -
495 -
496 -
497 -
498 -
499 -
500 -
501 -
502 -
503 -
504 -
505 -
506 -
507 -
508 -
509 -
510 -
511 -
512 -
513 -
514 -
515 -
516 -
517 -
518 -
519 -
520 -
521 -
522 -
523 -
524 -
525 -
526 -
527 -
528 -
529 -
530 -
531 -
532 -
533 -
534 -
535 -
536 -
537 -
538 -
539 -
540 -
541 -
542 -
543 -
544 -
545 -
546 -
547 -
548 -
549 -
550 -
551 -
552 -
553 -
554 -
555 -
556 -
557 -
558 -
559 -
560 -
561 -
562 -
563 -
564 -
565 -
566 -
567 -
568 -
569 -
570 -
571 -
572 -
573 -
574 -
575 -
576 -
577 -
578 -
579 -
580 -
581 -
582 -
583 -
584 -
585 -
586 -
587 -
588 -
589 -
590 -
591 -
592 -
593 -
594 -
595 -
596 -
597 -
598 -
599 -
600 -
601 -
602 -
603 -
604 -
605 -
606 -
607 -
608 -
609 -
610 -
611 -
612 -
613 -
614 -
615 -
616 -
617 -
618 -
619 -
620 -
621 -
622 -
623 -
624 -
625 -
626 -
627 -
628 -
629 -
630 -
631 -
632 -
633 -
634 -
635 -
636 -
637 -
638 -
639 -
640 -
641 -
642 -
643 -
644 -
645 -
646 -
647 -
648 -
649 -
650 -
651 -
652 -
653 -
654 -
655 -
656 -
657 -
658 -
659 -
660 -
661 -
662 -
663 -
664 -
665 -
666 -
667 -
668 -
669 -
670 -
671 -
672 -
673 -
674 -
675 -
676 -
677 -
678 -
679 -
680 -
681 -
682 -
683 -
684 -
685 -
686 -
687 -
688 -
689 -
690 -
691 -
692 -
693 -
694 -
695 -
696 -
697 -
698 -
699 -
700 -
701 -
702 -
703 -
704 -
705 -
706 -
707 -
708 -
709 -
710 -
711 -
712 -
713 -
714 -
715 -
716 -
717 -
718 -
719 -
720 -
721 -
722 -
723 -
724 -
725 -
726 -
727 -
728 -
729 -
730 -
731 -
732 -
733 -
734 -
735 -
736 -
737 -
738 -
739 -
740 -
741 -
742 -
743 -
744 -
745 -
746 -
747 -
748 -
749 -
750 -
751 -
752 -
753 -
754 -
755 -
756 -
757 -
758 -
759 -
760 -
761 -
762 -
763 -
764 -
765 -
766 -
767 -
768 -
769 -
770 -
771 -
772 -
773 -
774 -
775 -
776 -
777 -
778 -
779 -
780 -
781 -
782 -
783 -
784 -
785 -
786 -
787 -
788 -
789 -
790 -
791 -
792 -
793 -
794 -
795 -
796 -
797 -
798 -
799 -
800 -
801 -
802 -
803 -
804 -
805 -
806 -
807 -
808 -
809 -
810 -
811 -
812 -
813 -
814 -
815 -
816 -
817 -
818 -
819 -
820 -
821 -
822 -
823 -
824 -
825 -
826 -
827 -
828 -
829 -
830 -
831 -
832 -
833 -
834 -
835 -
836 -
837 -
838 -
839 -
840 -
841 -
842 -
843 -
844 -
845 -
846 -
847 -
848 -
849 -
850 -
851 -
852 -
853 -
854 -
855 -
ся угрюмым и серым даже солнечный свет, лившийся в
окно. Сама жизнь делалась в ее присутствии такой тусклой, такой никчемной и
монотонной, что невольно хотелось спросить себя, неужели улица со всем своим
движением, солнцем, красками, звуками и запахами была еще здесь, рядом, как
говорится - только руку протянуть.
- Бедняга!..
Не потому, что он умер, но потому, что жил!
- Кстати, как его звали?
- Трамбле... Морис Трамбле... Сорок восемь лет... Жена сказала, что он
служил кассиром в какой-то торговой фирме на улице Сантье... Вот... Я
записал: "Куврэр и Бельшас, басонная торговля..."
И ко всему еще басонная торговля - шнуры, позумент и прочее для гробов
и катафалков!
- Знаете-ли, - рассказывал полицейский комиссар, - сначала я подумал,
что это она его убила... Не разобрался спросонок, меня ведь с постели
подняли, я только- только уснул... А тут такое творилось... Дети говорят все
разом, она на них кричит, чтобы замолчали, повторяет мне по двадцать раз
одно и то же - примерно то самое, что и вам рассказывала, - я и решил, что
она либо придурковатая, либо и вовсе сумасшедшая. А тут еще мой бригадир
вздумал ее допрашивать, "на пушку" взять хотел. Он ей: "Я вас не об этом
спрашиваю, я вас спрашиваю, почему вы его убили?" А она ему: "Почему?.. Да
чем же это было мне его убивать?"
На лестнице соседи собрались... Здешний врач скоро принесет мне свое
заключение. Он меня надоумил: утверждает, что выстрел был произведен на
расстоянии и что стреляли, несомненно, из какого-то окна напротив... Я и
послал своих ребят в отель "Эксельсиор".
Коротенький припев все вертится и вертится в голове у Мегрэ:
"Бедняков не убивают..."
Тем более бедняков, которые сидят в нижнем белье на краю супружеской
кровати и скребут свои натруженные подошвы!
- И вы что-нибудь обнаружили там, в доме напротив?
Мегрэ внимательно осматривал окна отеля "Эксельсиор", впрочем, вернее
было бы назвать его не отелем, а меблированными комнатами. Черная под мрамор
табличка оповещала: "Номера на месяц, на неделю и на сутки. Горячая и
холодная вода".
Бедность была и здесь. Но точно так же, как в доме, где жили Трамбле,
как и в их квартире, это была не та бедность, которая может служить
подходящим фоном для драмы. Бедность была здесь благопристойная, прилично и
чистенько причесанная под скромный достаток.
- Я начал осмотр с четвертого этажа, все постояльцы уже лежали в
постелях. Пришлось моим ребятам их побеспокоить. Представляете, какой
поднялся шум. Хозяин разбушевался, грозил, что будет жаловаться. Тут мне
пришла мысль заглянуть на пятый. И там, как раз напротив нашего с вами
заветного, так сказать, окошечка, я обнаружил комнату, в которой никого не
было, хотя она вот уже целую неделю числится за неким Жозефом Дамбуа. Я
допросил швейцара, дежурившего ночью, и он вспомнил, что незадолго до
полуночи выпустил из отеля какого-то человека, но кто это был, он не
знает...
Мегрэ наконец решился открыть дверь в спальню, где у изножия кровати,
головой на коврике, ногами на голом полу все еще лежало тело убитого.
- Пуля, видимо, попала в сердце, и смерть наступила почти мгновенно...
Я полагаю, лучше будет дождаться нашего судебного врача: надо, чтобы пулю
извлек он. С минуты на минуту он должен прибыть вместе с господами из
прокуратуры...
- В одиннадцать часов... - рассеянно проговорил Мегрэ. Было четверть
одиннадцатого. На улице, как и прежде, торговались у тележек хозяйки, в
знойном воздухе стоял нежный аромат фруктов и зелени...
"Бедняков..."
- Карманы вы у него обыскали?
Обыскал, ясно и так - на столе беспорядочной грудой лежала мужская
одежда, между тем как, по словам жены, Трамбле аккуратно сложил на ночь все
свои вещи.
- Здесь все... Кошелек... Сигареты... Зажигалка... Ключи... Бумажник -
в нем сотня франков и фотографии детей...
- Что соседи?
- Мои ребята опросили всех в доме... Трамбле живут в этой квартире
двадцать шесть лет... Когда появились дети, они заняли еще две комнаты...
Собственно, о них и сказать нечего... Обыкновенная, размеренная жизнь...
Никаких особенных событий... Каждый год, в отпуск, ездят на две недели в
Канталь, к Трамбле на родину... У них никто не бывает, если не считать
редких визитов сестры мадам Трамбле. Обе женщины - урожденные Лапуант и тоже
родом из Канталя... Трамбле выходил из дому каждый день в одно и то же
время. На работу ездил в метро, со станции Вильер... В половине первого
возвращался, через час уезжал обратно и приезжал вечером, в половине
седьмого...
- Чушь какая-то! - проговорил Мегрэ. Восклицание вырвалось у него почти
безотчетно. Действительно чушь. Преступление, в котором не было никакого
видимого смысла.
Ничего не украли... Даже не пытались украсть... И все же это не было
случайное убийство. Отнюдь. Его тщательно подготовили: пришлось снять
комнату в отеле напротив, раздобыть пистолет, возможно, даже пневматическое
ружье...
Тут действовал кто-то не случайный. И не ради какого-то там бедняги
идут на такое дело... Да, но ведь Трамбле был именно из тех бедняг, о
которых говорят: какой-то там...
- Вы не подождете людей из прокуратуры?
- Я непременно вернусь до того, как они уедут. Останьтесь, пожалуйста,
чтобы ознакомить их с делом...
За стеной снова шумно завозились, догадаться было нетрудно: мадам
Трамбле, урожденная Лапуант, воевала со своими детьми.
- Кстати, сколько их у нее?
- Пятеро... Три сына и две дочки... Один сынишка этой зимой заболел
плевритом, и сейчас он в деревне у родителей Трамбле... Ему скоро
четырнадцать...
- Идем, Люка?
Мегрэ сейчас отнюдь не улыбалась перспектива увидеть снова мадам
Трамбле и услышать унылое: "Такое могло случиться только со мной".
Он тяжело спустился по лестнице мимо открывавшихся одна за другой
дверей, позади которых слышался быстрый шепот. Он хотел зайти к угольщику
выпить вина, но в лавчонке было полно любопытных, ожидавших прибытия
чиновников прокуратуры, и Мегрэ предпочел дойти до улицы Батиньоль, где о
ночной драме ничего не знали.
- Что ты будешь пить?
- Займись-ка этим типом из отеля "Эксельсиор"... Ты, разумеется,
найдешь там не очень-то много, потому что обделать такое дельце, как он его
обделал, это... Эй, такси!..
Тем хуже для бухгалтерии. Было слишком жарко, чтобы париться в метро
или стоять на углу в ожидании автобуса
- Встретимся на улице Де-Дам... А нет, так после обеда на набережной...
Бедняков не убивают, черт побери! А если уж убивают, так не по
одиночке, а целыми партиями, устраивают войну или мятеж. Если же бедняку
случается кончить жизнь самоубийством, то вряд ли он станет добывать для
этого пневматическое ружье и уж конечно не застрелится в ту минуту, когда
сидит на постели и чешет пятки.
Будь Трамбле не уроженцем какого-то там Канталя, носи он звучное
иностранное имя, можно было бы еще заподозрить его в принадлежности к некой
неведомой тайной организации его соотечественников...
Да и не был он похож на тех, кого убивают. Лицо не такое, вот в чем
загвоздка! Это-то и озадачивало. А вся обстановка? Эта квартира, жена,
пятеро детей, муж в нижнем белье, "ф-р-р-ф-р-р", с каким пролетела пуля...
Верх такси был откинут, и Мегрэ курил свою трубку, время от времени
пожимая плечами. В какое-то мгновение мысли его обратились к мадам Мегрэ.
"Бедняжка!" - скажет она и при этом непременно вздохнет. Когда умирает
мужчина, женщина всегда сочувствует женщине.
- Нет, номера я не знаю... Да, улица Сантье.. "Куврэр и Бельшас"...
Наверно, что-нибудь солидное. Этакий почтенный торговый дом, рождения тысяча
восемьсот какого-нибудь года...
Он не понимал, и это злило его. Злило потому, что он не терпел
непонятного... Улица Сантье была забита людьми и машинами. Притормозив,
шофер заговорил с прохожим, чтобы узнать об адресе, и в эту минуту Мегрэ
увидел на фасаде одного из домов выведенные красивыми золотыми буквами
слова: "Куврэр и Бельшас".
- Подождите меня. Я недолго.
Собственно, он не знал, надолго ли, но жара совсем разморила его. Да и
как было не разморить, когда почти все его товарищи по работе и даже все
инспектора были в отпуске и когда сегодня с утра он рассчитывал
поблаженствовать на досуге у себя в кабинете!
Второй этаж. Анфилада темных комнат, чем-то напоминающих ризницу.
- Могу я видеть мосье Куврэра?
- По личному делу?
- По сугубо личному.
- Весьма сожалею. Мосье Куврэр умер пять лет назад.
- А мосье Бельшас?
- Мосье Бельшас уехал в Нормандию. Если угодно, вы можете поговорить с
мосье Мовром.
- Кто это?
- Доверенное лицо фирмы Он сейчас в банке, но скоро вернется...
- Скажите, а мосье Трамбле здесь?
Недоумение:
- Простите, как вы сказали?
- Мосье Трамбле... Морис Трамбле...
- Я такого не знаю
- Ваш кассир...
- Нашего кассира зовут Мажин, Гастон Мажин...
"Вот так история с географией!? - подумал Мегрэ. Положительно, его так
и преследовали сегодня трафаретные фразы.
- Вы будете ожидать мосье Мовра?
- Да, придется.
Сидеть и нюхать приторный запах галантереи и картонных коробок. К
счастью, это продолжалось не слишком долго. Мосье Мовр оказался
шестидесятилетним господином, одетым с головы до ног во все черное.
- Вы хотели поговорить со мной?
- Мегрэ, комиссар сыскной полиции...
Если слова эти имели целью произвести впечатление, то Мегрэ ошибся.
- Чему я обязан честью...
- Если не ошибаюсь, у вас работает кассиром некий Трамбле?
- Работал... Довольно давно... Погодите... Это было в тот год, когда мы
модернизировали наше отделение в Камбре. Да... Семь лет назад... Даже
немного больше, потому что он ушел от нас в середине весны... - Мосье Мовр
поправил пенсне: - Словом, мосье Трамбле не служит у нас уже семь лет.
- С тех пор вы его больше не видели?
- Лично я - нет.
- Вы были им довольны как служащим?
- Безусловно... Я знал его очень хорошо, потому что он поступил сюда
всего лишь на несколько лет позже меня... Это был человек в высшей степени
добросовестный и пунктуальный... Ушел он от нас, насколько мне помнится, по
какой-то очень уважительной причине, с соблюдением всех формальностей... Ну
да, по семейным обстоятельствам. Он написал в заявлении, что собирается
обосноваться у себя на родине: в Оверни, кажется, или в Кантале, сейчас уже
не помню...
- Касса у него всегда была в порядке?
Мосье Мовр даже слегка подался назад, точно ему нанесли личное
оскорбление.
- Простите, у нас таких вещей не бывает.
- А вам никогда не приходилось слышать, будто у мосье Трамбле есть
любовница или что он предается какому-нибудь пороку?
- Нет, мосье. Никогда. И я убежден, что с ним этого не могло быть.
Коротко и ясно. И если Мегрэ не желает понимать, что он заходит слишком
далеко даже для комиссара сыскной полиции... Однако Мегрэ не сдавался:
- Странно... Дело в том, что в течение семи лет, до вчерашнего дня
включительно, мосье Трамбле каждое утро уходил из дому и отправлялся на
работу к вам в контору и каждый месяц приносил жене жалованье.
- Прошу прощения, но этого не может быть. Ему недвусмысленно указывали
на дверь.
- Значит, это был образцовый служащий?
- Отличный служащий.
- И в его поведении не было ничего...
- Нет, мосье, ничего. Прошу извинить, но меня ожидают два оптовых
покупателя из провинции, и...
Уф! Ну и духотища! Почти как в комнатках на улице Де-Дам. Приятно было
очутиться снова на воздухе, снова увидеть свое такси, шофера, уже успевшего
выпить в соседнем бистро стаканчик минеральной воды и теперь вытиравшего
усы.
- Куда прикажете, мосье Мегрэ? - Все шоферы знали его, и это как-никак
тоже было приятно.
- На улицу Де-Дам, старина...
Так-так, значит, семь лет подряд этот самый Морис Трамбле уходил в
положенное время из дому и отправлялся к себе на работу, и семь лет
подряд...
- Остановишься где-нибудь по дороге, я заскочу выпить у стойки...
Перед встречей с мадам Трамбле и господами из прокуратуры, которые,
должно быть, уже толкутся в квартирке на улице Де-Дам.
"Бедняков..."
Только таким ли уж он был бедняком, вот в чем вопрос.
II. Убийца с больной печенью и любитель канареек
Что с тобой, Мегрэ? Ты не спишь?
Было, наверно, около трех часов ночи, а Мегрэ все еще продолжал
ворочаться с боку на бок в своей постели, весь в испарине, хотя открыты были
оба окна спальни, выходивших на бульвар Ришар Ленуар. Несколько раз он уже
начинал засыпать, но едва только дыхание жены рядом с ним становилось
глубоким и ровным, как он снова, против собственной воли, принимался думать
опять и опять об этом Трамбле, о своем бедняке, как он теперь про себя
называл его.
Тут что-то было не так, ускользало, как в несообразном сне. И Мегрэ
опять возвращался к исходному пункту. Половина девятого утра. В квартирке на
улице Де- Дам Морис Трамбле кончает одеваться. Тут же рядом унылая мадам
Трамбле - теперь Мегрэ уже знал, что ее зовут Жюльеттой, то есть самым
неподходящим для нее именем, - итак, тут же рядом унылая Жюльетта в бигуди,
со взглядом великомученицы, пытается утихомирить расшумевшихся детей, но в
результате гвалт становится еще громче.
"Он не выносил шума, господин комиссар..."
Почему именно эта деталь поразила Мегрэ сильней всего остального, что
он там услышал? Почему в полусонном забытьи память его возвращалась к ней
снова и снова? Не выносить шума - и жить на улице Де-Дам, многолюдной,
бойкой и тесной, да еще с пятью детьми, которые только и делают, что
задирают друг друга, и с этой Жюльеттой, которая не знает, как их унять...
"Он одевается... Хорошо, дальше... Бреется - через день, по словам
Жюльетты. Выпивает чашку кофе с молоком и съедает два рогалика... Выходит на
улицу, идет к бульвару Батиньоль и на станции Вильер садится в метро..."
Всю вторую половину дня после посещения фирмы "Куврэр и Бельшас" Мегрэ
просидел у себя в кабинете, занимаясь текущими делами. В это время вечерние
газеты по просьбе полиции уже печатали на первых полосах портреты Мориса
Трамбле.
А бригадир Люка тем временем отправился в отель "Эксельсиор", захватив
с собой фотографии всех рецидивистов и уголовников, чья внешность хоть
сколько-нибудь подходила под описание примет мнимого Жозефа Дамбуа, точнее
говоря - убийцы.
Рассматривая фотографии, хозяин отеля, выходец из Оверни, отрицательно
качал головой:
- Я, правда, мало видел его, но, по-моему, он не из таких.
Бригадиру пришлось проявить немало терпения, прежде чем он наконец
выяснил: хозяин хотел сказать, что постоялец с пневматическим ружьем отнюдь
не был похож на преступника, внешность у него была самая безобидная.
- Когда он пришел и спросил номер на неделю, я подумал, что эго
какой-нибудь ночной сторож...
Человек неприметной внешности. Средних лет. Да и мало кто его видел,
потому что он возвращался к себе только на ночь, а утром уходил.
- Были у него с собой какие-нибудь вещи?
- Маленький чемоданчик, знаете, как у футболистов. И еще усы. По словам
хозяина - рыжие. По словам ночного швейцара - седоватые. Правда, он видел их
при другом освещении.
- Одет он был плохо. Нет, не то чтобы грязно, но весь он был какой-то
потертый. Я с него потребовал плату за всю неделю вперед. Бумажник у него
тоже был потрепанный, а денег и вовсе мало...
Показания горничной пятого этажа:
- Я его ни разу не видела, потому что убирала его номер поздно утром,
после 42- го и 43-го, но, уж можете мне поверить, издали видать было, что
живет холостяк...
Люка перетряхнул в этом номере каждую вещь, тщательно, метр за метром,
обследовал всю комнату. На подушке он обнаружил три волоска: два с головы и
один из усов. Нашел на эмалированном туалете почти пустой флакончик из-под
одеколона, а на камине - старую расческу, в которой не хватало половины
зубьев.
Вот и все. Небогатый улов. И тем не менее в лаборатории сумели кое-что
выяснить. По мнению экспертов, в течение нескольких часов исследовавших
расческу и волосы, преступнику было от сорока шести до сорока восьми лет. Он
был рыжеволос, но уже начинал седеть и лысеть. Имел флегматический характер
и страдал болезнью печени.
Однако не об этом думал Мегрэ, ворочаясь в своей постели.
"Он одевается, завтракает, берет шляпу и выходит на улицу... Он идет к
метро на бульваре Батиньоль..."
Но, разумеется, вовсе не для того, чтобы ехать на улицу Сантье, в
контору фирмы "Куврэр и Бельшас", где уже семь лет ни одна живая душа его не
видела, а куда-то совсем в другое место...
Почему Мегрэ полагал, что в то время, когда Трамбле еще служил у
"Куврэра и Бельшаса", ему удобно было ездить в метро? Очень просто. Линия
Порт-де-Шампре - Пре-Сен-Жерве прямая, без пересадок. Трамбле выходил
непосредственно на улице Сантье.
И тут Мегрэ вдруг вспомнил, что дочка Трамбле, Франсина, которую он
видел сегодня мельком и не успел как следует разглядеть, уже около года
работает в магазине стандартных цен на улице Реомюр. Улица Реомюр идет под
прямым углом к улице Сантье. Это на той же линии метро.
- Ты не спишь? - спросила мадам Мегрэ.
- Мне нужно выяснить одну вещь, - ответил он, - может быть, ты
знаешь... Очевидно, все магазины стандартных цен принадлежат одному и тому
же тресту и работают по единому расписанию. Ты ведь как-то ходила в такой
магазин на авеню Республики...
- Что же тебя интересует?
- В котором часу они открываются?
- В девять...
- Ты это точно знаешь?
Ответ доставил ему, по-видимому, такое удовольствие, что, прежде чем
наконец уснуть, он замурлыкал себе под нос какую-то песенку.
- А мать ничего не сказала?
Было четверть десятого утра, и Мегрэ сидел у себя в кабинете, слушая
только что вернувшегося Люка, еще не успевшего снять соломенной шляпы.
- Я объяснил ей, что вам нужны какие-то дополнительные сведения, но что
вы не хотите докучать ей в такую тяжелую минуту и поэтому сочли более
уместным побеспокоить дочь.
- А что дочка?
- Мы приехали на автобусе, как вы велели. Мне кажется, она немножко
нервничает. Все пыталась узнать, зачем вы ее вызываете.
- Скажи, пусть войдет.
- Там с вами хочет поговорить еще какой-то пожилой господин.
- После... Вели подождать... А кто он?
- Какой-то торговец с Луврской набережной... Он хочет вам что-то
сообщить, и притом непременно лично...
Парило так же, как и накануне. Над Сеной серебрилось лучистое марево,
окутывая легкой дымкой вереницы плывущих судов.
Франсина вошла, одетая в строгий темно-синий костюм и белую полотняную
блузку. Очень миловидная, очень молоденькая девушка. Белокурые локоны,
красиво оттененные кокетливой красной шляпкой, высокая, четко обрисованная
грудь. Со вчерашнего дня у Франсины, должно быть, еще не было времени купить
себе траурное платье.
- Садитесь, мадемуазель... Если вам жарко, я охотно разрешаю вам снять
жакет...
Над верхней губкой у нее выступили бисеринки пота.
- Вчера ваша матушка сказала мне, что вы работаете продавщиц