ы и заказал проходившему  мимо  официанту  кружку
пива. С отсутствующим видом он смотрел на окружавшие его лица. Публика  была
довольно разношерстная. У бара стояли даже мужчины в синих робах  и  живущие
поблизости старики,  пришедшие  пропустить  глоток  красного.  За  столиками
сидели самые разные  люди:  женщина  в  черном  с  двумя  детьми  и  большим
чемоданом у ног - как в зале ожидания на вокзале  парочка, которая держалась
за  руки  и  обменивалась  самозабвенными  взглядами   длинноволосые  парни,
ухмылявшиеся вслед официантке и заигрывавшие с ней  всякий  раз,  когда  она
проходила мимо.
   Клиентов  обслуживали  два  официанта  и  эта  официантка  с  удивительно
некрасивым лицом. В черном платье и белом  фартуке,  тощая,  сгорбленная  от
усталости, она с трудом изображала на лице слабую улыбку.
   Некоторые мужчины и женщины одеты прилично,  другие  попроще.  Одни  едят
бутерброды с кофе или пивом, другие пьют аперитив.
   За кассой - хозяин: черный костюм,  белая  сорочка  с  черным  галстуком,
лысина, которую он тщетно пытается скрыть под редкими каштановыми  волосами.
Чувствуется, что он - на посту и ничего не ускользает  от  его  взгляда.  Он
зорко следит за работой официантов и официантки, одновременно наблюдая,  как
бармен ставит бутылки и стаканы на поднос. Получая  жетон,  он  нажимает  на
клавишу, и в окошечке кассы выскакивает цифра. Он  явно  содержит  кафе  уже
давно, начал, вероятнее всего, с официанта.  Позже,  спустившись  в  туалет,
Мегрэ обнаружит, что внизу есть еще один небольшой зал  с  низким  потолком
там тоже сидело несколько посетителей.
   Здесь не играли ни в карты, ни  в  домино.  Сюда  забегали  ненадолго,  и
завсегдатаев было немного. Те, кто устроились за столиками  поосновательней,
видимо, просто назначили свидание поблизости и коротали тут время.
   Наконец Мегрэ поднялся и направился к кассе,  не  питая  никаких  иллюзий
относительно приема, который его ждет.
   - Прошу извинить, - произнес он и  незаметно  показал  лежащий  в  ладони
жетон. - Комиссар Мегрэ, уголовная полиция.
   Глаза хозяина хранили все то же подозрительное выражение,  с  которым  он
наблюдал за официантами и снующими туда и сюда посетителями.
   - Что дальше?
   - Вы вчера были здесь около половины десятого вечера?
   - Я спал. По вечерам за кассой сидит жена.
   - Официанты были те же? Хозяин не отрывал от них взгляда.
   - Да.
   - Я хотел бы задать им несколько вопросов насчет  клиентов,  которых  они
могли запомнить.
   Черные глазки уставились на Мегрэ без особого сочувствия.
   - У нас бывают только приличные люди, а официанты сейчас очень заняты.
   - Я отниму у каждого не больше минуты. Официантка вчера тоже работала?
   - Нет, Вечером народу меньше. Жером! Один из официантов резко остановился
у кассы, держа поднос в руке. Хозяин повернулся к Мегрэ.
   - Давайте, спрашивайте!
   -  Не  заметили  вы  вчера,  около  половины  десятого  вечера,  довольно
молодого, лет двадцати, клиента в коричневой  куртке  и  с  магнитофоном  на
животе?
   Официант посмотрел на хозяина, потом на Мегрэ и покачал головой.
   - Не знаете ли вы завсегдатая, которого друзья зовут Mимиль?
   - Нет.
   Когда пришла очередь другою официанта, результат тоже оказался далеко  не
блестящим. Оба запинались, словно боялись хозяина, и было трудно понять,  не
врут ли они. Разочарованный Мегрэ вернулся за  свой  столик  и  заказал  еще
пива. Вот тут-то он и спустился в туалет, а затем обнаружил  в  нижнем  зале
третьего официанта, помоложе. Комиссар решил сесть и заказать пива.
   - Скажите, вам приходится работать наверху?
   - Через три дня на четвертый. Внизу мы работаем по очереди.
   - А вчера вечером где вы были?
   - Наверху.
   - Вечером, около половины десятого, - тоже?
   - До одиннадцати, пока не закрыли. У нас закрывают довольно рано: в такую
погоду народу немного.
   - Вы не заметили молодого человека с довольно длинными волосами? Замшевая
куртка, на шее магнитофон?
   - Так это был магнитофон?
   - Значит, заметили?
   - Да. Сейчас еще не туристский сезон. Я думал, это фотоаппарат, с  какими
ходят американцы. Потом еще один посетитель спрашивал...
   - Какой посетитель?
   - Их было трое - за соседним столиком. Когда молодой человек  ушел,  один
из них посмотрел ему вслед с недовольством, беспокойно. Потом окликнул меня:
"Послушай, Тото!" Меня, понятно, зовут не Тото - просто  тут  некоторые  так
выламываются. "Что этот тип пил?" - "Коньяк". - "Не  видел,  он  пользовался
своей машинкой?" - "Я не видел, чтобы он фотографировал". - "Фотографировал,
как же. Это ж магнитофон, олух! Ты раньше этого типа видал?" - "Нет, сегодня
впервые". - "А меня?" - "Кажется, я вас несколько раз обслуживал". - "Ладно.
Подай еще раз то же самое".
   Официант отошел: какой-то посетитель постучал монетой по столу.  Официант
взял у него деньги, отсчитал сдачу и помог надеть пальто. Потом  вернулся  к
Мегрэ...
   - Говорите, их было трое?
   - Да. Тот, что меня обругал, - на вид самый внушительный из них.  Мужчина
лет тридцати пяти, сложен, как  спортивный  тренер,  черноволос,  черноглаз,
густобров.
   - Он действительно был здесь всего несколько раз?
   - Да.
   - А другие?
   - Красномордый со шрамом довольно  часто  болтается  в  этом  квартале  и
заходит сюда выпить рому у стойки.
   - А третий?
   - Я слышал, что приятели называли его Мимиль. Этого я знаю в лицо,  адрес
тоже знаю. Он рамочный мастер, у  него  лавка  на  улице  Фобур-Сент-Антуан,
почти на углу улицы Труссо, где я живу.
   - Он часто бывает здесь?
   - Не то чтобы часто, но захаживает.
   - Вместе с остальными?
   - Нет, с маленькой блондинкой  -  она,  похоже,  тоже  откуда-то  отсюда:
продавщица или что-то в этом роде.
   - Благодарю. Больше ничего не хотите мне сказать?
   - Нет. Если что-то вспомню или увижу их...
   - В таком случае, позвоните мне в уголовную полицию. Мне или,  если  меня
не будет, кому-нибудь из сотрудников. Как вас зовут?
   - Жюльен. Жюльен Блонд. Приятели зовут  меня  Блондинчик,  потому  что  я
среди них самый молодой. В их возрасте, надеюсь, буду заниматься  чем-нибудь
получше.
   Мегрэ находился рядом с домом и не пошел завтракать в "Пивную Дофина",  о
чем немного сожалел. Ему было  бы  приятно  взять  туда  с  собой  Жанвье  и
рассказать ему все, что он только что узнал.
   - Что-нибудь обнаружил? - поинтересовалась жена.
   - Еще не знаю, интересно ли это. Нужно искать во всех направлениях.
   В два часа он собрал у себя в кабинете трех своих любимчиков инспекторов:
Жанвье, Люкаса  и  молодого  Лапуэнта,  которого  будут  так  называть  и  в
пятьдесят лет.
   - Жанвье, поставьте, пожалуйста, кассету. А вы оба хорошенько слушайте.
   Когда началась  запись,  сделанная  в  кафе  "Друзья",  Люкас  и  Лапуэнт
навострили уши.
   - Я только что там был. Узнал профессию и адрес одного из троих, сидевших
за столиком и шептавшихся.  Прозвище  его  -  Мимиль.  Он  рамочный  мастер,
лавочка его находится на улице Фобур-Сент-Антуан, не доходя несколько  домов
до улицы Труссо. - Мегрэ особенно не обольщался. На  его  взгляд,  дело  шло
слишком быстро. - Вы двое установите наблюдение за его лавкой. Договоритесь,
чтобы вечером вас сменили.  Если  Мимиль  выйдет,  следуйте  за  ним,  лучше
вдвоем. Если он с кем-то встретится, один из вас пойдет за  вторым.  Так  же
нужно действовать, если в лавку зайдет человек, не похожий на клиента. Иными
словами, мне нужно знать, с кем он будет общаться.
   - Ясно, шеф.
   - Ты, Жанвье, подберешь фотографии мужчин лет тридцати пяти, черноволосых
красавчиков, черноглазых, с густыми темными  бровями.  Снимков  должно  быть
несколько, но речь может идти и о людях, которые  не  скрываются,  не  имеют
судимости и не отбывали срок.
   Оставшись один, Мегрэ позвонил в Институт судебно-медицинской экспертизы.
К телефону подошел доктор Десаль.
   - Говорит Мегрэ. Закончили вскрытие, доктор?
   - Полчаса назад. Знаете, сколько раз парня пырнули ножом? Семь. И  все  в
спину. Все ранения на уровне сердца, и все же оно не задето.
   - Нож?
   - Минутку. Лезвие не  широкое,  но  длинное  и  остроконечное.  По-моему,
шведский, пружинный. Смертельное ранение только одно: пробито правое легкое,
парень истек кровью.
   - Что-нибудь еще можете добавить?
   - Он был здоров, но  атлетом  его  не  назовешь.  Из  интеллектуалов,  не
слишком спортивных. Все органы в прекрасном состоянии. Небольшое  содержание
алкоголя в крови, но пьян не был. Выпил несколько рюмок, по-моему, коньяка.
   - Благодарю, доктор.
   Оставалась обычная рутина. Прокурор поручил  дело  следователю  по  имени
Пуаре, с которым  Мегрэ  не  приходилось  работать.  Еще  один  юнец.  Мегрэ
казалось,  что  штаты  юстиции  в  течение  нескольких  лет   обновились   с
поразительной  быстротой.  А  может,  в  этом  впечатлении  виноват  возраст
комиссара? Он позвонил следователю  тот попросил его подняться к нему  прямо
сейчас,  если  он  свободен.  Мегрэ  захватил  отпечатанные  Жанвье   тексты
разговоров, записанных на магнитофон.
   Пуаре, по  молодости  лет,  располагался  пока  что  в  одном  из  старых
кабинетов. Мегрэ уселся на сломанный стул.
   - Рад познакомиться, - любезно произнес следователь,  высокий  мужчина  с
ежиком светлых волос на голове.
   -  Я  тоже,  господин  следователь.  Само  собой  разумеется,  я   пришел
поговорить о молодом Батийле.
   Пуаре развернул газету: на первой  полосе  красовался  заголовок  на  три
колонки. Мегрэ заметил снимок молодого человека с еще короткой прической  он
производил впечатление мальчика из хорошей семьи.
   - Вы, кажется, виделись с родителями?
   - Да, это я сообщил им о случившемся. Они вернулись из театра, оба были в
вечерних туалетах. Входя в квартиру, чуть не напевали. Мне редко приходилось
видеть, чтобы люди так быстро расклеивались.
   - Единственный ребенок?
   - Нет, есть еще восемнадцатилетняя сестра, которую  им,  похоже,  нелегко
держать в руках.
   - Вы ее видели?
   - Пока нет.
   - Что у них за квартира?
   - Очень просторная, богатая и в  то  же  время  веселая.  Есть,  кажется,
старинная мебель, но ее немного. Обстановка современная, но не вызывающая.
   - Они, должно быть, чрезвычайно богаты, - вздохнул следователь.
   - Думаю, да.
   - Газетная статья, на мой взгляд, слишком романтична.
   - О магнитофоне упомянуто?
   - Нет, а что магнитофон играет важную роль?
   - Возможно... Впрочем, я пока  не  уверен.  Антуан  Батийль  очень  любил
записывать разговоры на улицах,  в  ресторанах,  кафе.  Для  него  это  были
человеческие документы. Жил он  довольно  одиноко  и  по  вечерам  частенько
выходил на охоту за ними, главным образом в густонаселенные кварталы.  Вчера
он начал с ресторана на  бульваре  Бомарше,  где  записал  обрывки  семейной
сцены. Потом отправился в кафе на площади Бастилии  вот, что он там записал.
   Мегрэ протянул листок следователю  тот нахмурился.
   - Довольно подозрительно, не так ли?
   - Очевидно, речь идет о встрече в четверг  вечером  у  какого-то  дома  в
окрестностях Парижа. Хозяин постоянно там  не  живет:  видимо,  приезжает  в
пятницу и уезжает в понедельник.
   - Верно. Это следует из текста.
   - Чтобы убедиться,  что  вилла  будет  пустой,  шайка  послала  туда  для
наблюдения двух человек - тех, что сменяли друг друга. С другой  стороны,  я
знаю, кто такой Мимиль, и у меня есть его адрес.
   - В таком случае...
   Казалось, следователь хотел сказать, что дело в шляпе, однако  Мегрэ  был
настроен менее оптимистично.
   - Если это та шайка, о которой я подумал... - начал он.  -  Вот  уже  два
года происходят ограбления  богатых  вилл  в  то  время,  когда  их  хозяева
оказываются  в  Париже.  Почти  всегда  воры  забирают  картины   и   ценные
безделушки. В Тессанкуре они не взяли два полотна, которые были копиями, что
наводит на мысль о...
   - Знатоках.
   - Одном, во всяком случае.
   - Что же вас беспокоит?
   - Эти люди до сих пор не убивали. Это не в их стиле.
   - Однако то, что случилось вчера вечером...
   - Предположим,  они  заподозрили,  что  магнитофон  был  включен.  Им  не
составляло труда выйти вслед за Антуаном Батийлем, к примеру, вдвоем.  Когда
они оказались в пустынном месте, вроде улицы Попенкур,  им  оставалось  лишь
наброситься на него и отнять магнитофон.
   - Это верно, - невесело вздохнул следователь.
   - Такие грабители убивают редко, только  когда  их  положение  становится
отчаянным. Эти работают уже два года, и мы не можем их поймать.  Мы  понятия
не имеем, как они сбывают картины и предметы искусства.  Тут  нужна  хорошая
голова, человек, который разбирается в живописи, имеет связи, дает  наводку,
распределяет обязанности  и,  быть  может,  даже  сам  принимает  участие  в
ограблении. Такой человек, увы, существует, и он не дал бы сообщникам  пойти
на убийство.
   - Тогда что же вы думаете обо всем этом?
   - Пока ничего не думаю. Действую наощупь. И, разумеется,  иду  по  следу.
Двое моих инспекторов наблюдают за  лавкой  рамочного  мастера  по  прозвищу
Мимиль. Третий роется в делах в поисках человека тридцати пяти лет с густыми
темными бровями.
   - Держите меня в курсе, ладно?
   - Как только что-то прояснится...
   Можно  ли  полагаться  на  свидетельство  Джино  Пальятти?   Неаполитанец
утверждает, что убийца ударил несколько раз, прошел  немного  вперед,  потом
вернулся  и  нанес  еще  удара   три.   Это   не   вяжется   с   версией   о
полупрофессионале, тем более что он в конечном итоге не забрал магнитофон.
   Жанвье оставил донесение о визите к женщине, которая  стояла  у  окна  на
втором этаже.
   "Вдова Эспарбес, семьдесят два года. Живет одна в трехкомнатной  квартире
с  кухней  уже  десять  лет.  Муж  был  служащим.  Получает  пенсию,   живет
комфортабельно, но без роскоши.
   Очень нервна и утверждает, что спит чрезвычайно мало  всякий  раз,  когда
просыпается, подходит к окну и прислоняется лбом к стеклу.
   - Старушечья причуда, господин инспектор.
   - Что вы видели вчера вечером? Прошу вас побольше подробностей, даже если
они кажутся вам несущественными.
   - Я еще не приготовилась ко сну. В десять, как обычно, послушала по радио
новости. Потом выключила приемник и встала у окна. Давно  уже  я  не  видела
такого дождя  он мне напомнил прошлое...  Впрочем,  неважно...  Чуть  раньше
половины одиннадцатого из маленького кафе напротив вышел молодой человек  на
животе у него висело что-то вроде  большого  фотоаппарата.  Я  даже  немного
удивилась. Почти сразу же я увидела другого молодого человека...
   - Вы говорите, молодого?
   - Да, он тоже мне показался молодым. Пониже первого, чуть плотнее, но  не
намного. Я не заметила, откуда он появился.  Несколько  быстрых  и,  видимо,
бесшумных шагов, и он, оказавшись позади первого, стал наносить ему удары. Я
даже хотела открыть окно и крикнуть, чтобы он перестал, хотя это ни  к  чему
бы не привело. Жертва была уже на земле. Тогда убийца наклонился, поднял  за
волосы голову лежащего и осмотрел ее.
   - Вы в этом уверены?
   - Совершенно. Уличный фонарь недалеко, и я даже  смутно  различила  черты
лица...
   - Продолжайте.
   -  Он  пошел  прочь.  Потом  вернулся,  словно  что-то  забыл.  Метрах  в
пятидесяти шли под зонтом Пальятти. Человек ударил лежавшего  на  земле  еще
раза три и убежал.
   - Он завернул за угол, на улицу Шмен-Вер?
   - Да. Потом подошли Пальятти.  Остальное  вы  знаете.  Я  узнала  доктора
Пардона  кто был с ним, не знаю.
   - Сможете узнать нападавшего?
   - Не уверена... Лицо - нет. Только по фигуре...
   - И вы уверяете, что он был молод?
   - На мой взгляд, ему не больше тридцати.
   - Волосы длинные?
   - Нет.
   - Усы, бакенбарды?
   - Нет, я заметила бы.
   - Он сильно промок? Как будто шел под дождем  или  только  что  вышел  из
дома?
   - Они оба промокли. В такой ливень  достаточно  нескольких  минут,  чтобы
промокнуть насквозь.
   - Шляпа?
   - Была... Темная, возможно коричневая.
   - Большое спасибо.
   - Я рассказала вам все, что знаю, но прошу вас, сделайте так,  чтобы  мое
имя не упоминали в газете. У меня есть племянники  они выбились в люди, и им
будет неприятно узнать, что я живу здесь".
   Зазвонил телефон. Мегрэ узнал голос Пардона.
   - Это вы, Мегрэ?.. Не помешал?.. Не ожидал  застать  вас  в  кабинете.  Я
позволил себе позвонить вам, чтобы узнать, нет ли новостей.
   - Идем по следу, только неизвестно, по верному ли.  Вскрытие  подтвердило
ваш диагноз. Смертельным был один удар, пробивший правое легкое.
   - Считаете, что это убийство с целью ограбления?
   - Не знаю. Нынче на улицах бродяг и пьяниц немного. Драки не было. В двух
местах, где пострадавший побывал до Жюля, он ни с кем не ссорился.
   - Благодарю. Я, понимаете ли, считаю  себя  немного  причастным  к  этому
делу. А теперь за работу! У меня в приемной одиннадцать пациентов.
   - Удачи!
   Мегрэ уселся в кресло, выбрал на письменном  столе  трубку  и  набил  ее
взгляд у него был туманный, как пейзаж за окном.

Глава 3

   Около половины шестого позвонил Люкас.
   - Я подумал, что вы не прочь были бы получить от меня  первое  донесение,
шеф. Я в маленьком баре прямо напротив магазина рамочника. Его  зовут  Эмиль
Браншю. На улице Фобур-Сент-Антуан обосновался года два назад. Приехал вроде
бы из Марселя, но это не проверено. Говорят, был  там  женат,  потом  не  то
просто разошелся, не то  развелся.  Живет  один.  Квартиру  убирает  старуха
соседка, питается он большей частью в ресторанчике для завсегдатаев. У  него
есть машина, зеленый "рено", - он держит ее в ближайшем  дворе.  По  вечерам
уходит, возвращается довольно скоро, часто с девушками, каждый раз с  новой.
Девушки не из тех, каких можно встретить в этом квартале или в  кабачках  на
улице Лапп. Похожи на манекенщиц, в вечерних туалетах и меховых  манто.  Это
вас интересует?
   - Конечно. Продолжай.
   Люкас работал с  Мегрэ  дольше  других  сотрудников,  и  комиссар  иногда
обращался к нему на "ты". Он тыкал и  Лапуэнту,  который  пришел  в  полицию
совсем молодым и напоминал тогда серьезного мальчика.
   - В лавке побывало трое посетителей -  двое  мужчин  и  женщина.  Женщина
купила двухстороннее зеркало, с одной стороны увеличительное: Браншю торгует
и зеркалами. Один из мужчин  принес  оправить  крупный  фотоснимок  и  долго
обсуждал заказ. Третий вышел с холстом в раме. Я  смог  разглядеть  картину,
потому что мужчина подошел с ней к застекленной двери. Это пейзаж  с  рекой,
работа любительская.
   - Он звонил по телефону?
   - С моего места хорошо виден аппарат на прилавке: он им  не  пользовался.
Зато когда мимо проходил мальчишка-газетчик, вышел и купил две газеты.
   - Лапуэнт там?
   - Сейчас нет. Задняя дверь выходит во двор  и  переулок,  каких  много  в
квартале. Учитывая, что у рамочника есть машина, Лапуэнт посчитал, что будет
неплохо, если Лурти и Неве, которые нас сменят, тоже приедут на машине.
   - Понятно. Благодарю, старина.
   Жанвье принес десятка полтора  фотографий  мужчин  лет  тридцати  пяти  с
темными волосами и густыми бровями.
   - Это все, что я нашел, шеф. Я вам больше не нужен? Сегодня день рождения
у одного из моих ребятишек и...
   - Поздравь его от меня.
   Мегрэ зашел в инспекторскую, увидел Лурти и посоветовал  отправляться  на
улицу Фобур-Сент-Антуан на машине.
   - А где Неве?
   - Где-то здесь. Сейчас придет.
   Больше на Набережной Мегрэ делать было нечего. С фотоснимками  в  кармане
он спустился во двор, прошел через подворотню,  приветственно  махнул  рукой
дежурному и направился к бульвару Пале, где поймал такси. Он не был в плохом
настроении,  но  и  не  радовался.  Расследование  он  вел,  можно  сказать,
неуверенно,  словно  с  самого  начала  совершил  ошибку,   и   беспрестанно
возвращался к сцене, разыгравшейся под  проливным  дождем  на  темной  улице
Попенкур.
   Молодой Батийль выходит из  полутемного  бистро,  где  четве