ировали.
     - Кажется, я закричала. Инстинктивно бросилась к нему, но, признаюсь вам, при виде крови я трусливо отпрянула. Я даже не нашла мужества в последний раз поцеловать его. Бедный папа!
     По щекам ее текли слезы, которые она и не думала вытирать.
     - Вы подобрали пистолет?
     - Я вам уже сказала, что нет. Вот видите! Вы заявляете, что верите мне, но, как только мы остаемся одни, вы ставите мне ловушки, шитые белыми нитками.
     - Вы не дотронулись до него хотя бы для того, чтобы его вытереть?
     - Я ни до чего не дотрагивалась.
     - Когда пришла ваша служанка?
     - Не знаю. Она ходит по черной лестнице и никогда не беспокоит нас, когда мы находимся в этой комнате.
     - А вы слышали, когда она пришла?
     - Из кабинета этого не слышно.
     - А случается, что служанка опаздывает?
     - Часто. У нее больной сын, и она, прежде чем уйти, должна ему все приготовить.
     - Вы позвонили в комиссариат только в четверть одиннадцатого. Почему? И почему не вызвали тут же врача?
     - Вы его видели, нет? Разве живые так выглядят?
     - Что вы делали в течение двадцати минут с того момента, когда обнаружили тело, и до тех пор, пока позвонили в комиссариат? Мой вам совет, Алина, не отвечайте слишком быстро. Я знаю вас. Вы мне часто лгали. Я не уверен, что следователь будет в таком же настроении, как и я. А ведь ему предстоит решать вопрос о вашей свободе.
     Она снова ухмыльнулась, как девушка с улицы, и закричала:
     - Ну вот, только этого не хватало! Арестовать меня!
     И есть еще люди, которые верят в правосудие! И вы в него верите? Скажите, вы в него верите?
     Мегрэ предпочел не отвечать на этот вопрос.
     - Видите ли, Алина, эти двадцать минут могут стать решающими. Манюэль был человек осторожный. Не думаю, чтобы он держал здесь в квартире компрометирующие бумаги или предметы, а тем более драгоценности или крупные суммы денег...
     - К чему вы клоните?
     - А вы не догадываетесь? Когда находят труп, первым делом вызывают врача или полицию.
     - У меня иные рефлексы, не те, что у обычных смертных.
     - Не стояли же вы неподвижно возле тела в течение двадцати минут?
     - Во всяком случае, несколько минут простояла.
     - Ничего не делая?
     - Если вы уж очень хотите знать, то я молилась.
     Я прекрасно понимаю, что это идиотизм, я не верю в проклятого боженьку. Однако же бывают моменты, когда о нем вспоминаешь против воли. Пригодится это или нет, но я помолилась за упокой души Манюэля.
     - А потом?
     - Потом я ходила.
     - Где?
     - От кабинета до этой комнаты и обратно. Я говорила сама с собой. Я чувствовала себя зверем в клетке, у которой отняли ее льва и львят. Он был для меня всем, и мужем, и ребенком.
     Она говорила со страшным возбуждением и ходила по комнате, словно для того, чтобы восстановить в памяти все то, что делала утром.
     - Это продолжалось двадцать минут?
     - Не знаю...
     - А вам не пришло в голову поставить в известность прислугу?
     - Я даже не подумала о ней.
     - Вы не выходили из квартиры?
     - А куда бы я пошла? Спросите у ваших людей.
     - Хорошо. Предположим, вы сказали правду.
     - Я только это и делаю.
     Бывали случаи, когда она вела себя как девушка из хорошей семьи. Может быть, в глубине души она и была хорошей и искренне привязанной к Манюэлю... но только ее жизненный опыт оставил в ее душе озлобленность и агрессивность.
     Как верить в добро, в правосудие, как доверять людям после той жизни, которую она вела до встречи с Пальмари?
     - Мы проделаем небольшой опыт, - проворчал Мегрэ, отворяя дверь. - Мере, - позвал он. - Вы можете прийти сюда с парафином?
     Специалист стал готовить свои инструменты.
     - Позвольте вашу руку, мадам.
     - Зачем?
     Комиссар объяснил:
     - Чтобы установить точно, что сегодня утром вы не пользовались огнестрельным оружием.
     Она подала правую руку. Потом, на всякий случай, опыт повторили с левой рукой.
     - Когда вы сможете дать мне ответ, Мере?
     - Минут через десять. У меня в машине есть все необходимое для анализа.
     - Если вы не подозреваете меня... или так полагается?
     - Я почти уверен, что это не вы убили Манюэля.
     - Тогда в чем же вы подозреваете меня?
     - Вы знаете это лучше меня, малютка. Я не тороплюсь. Все придет в свое время.
     Он позвал Жанвье и двух инспекторов, которым было не по себе в этой бело-желтой спальне.
     - Ваша очередь, ребята!
     Словно готовясь к бою, Алина зажгла сигарету и с презрительной гримасой закурила.

Глава 2

     Конечно, утром, выходя из дома, Мегрэ не ожидал, что снова очутится на улице Акаций, где неделю назад провел столько тревожных часов. Для него просто начинался сияющий день, как и для нескольких миллионов парижан. Еще меньше он ожидал, что около часа дня будет сидеть за столом, в компании со следователем Анселеном, в бистро под вывеской "У овернца".
     Это был бар напротив квартиры Пальмари, бар прежних времен, с оцинкованным прилавком, с аперитивами, которые почти никто, кроме стариков, теперь уже не пил, с хозяином в синем переднике, лицо которого было перечеркнуто красивыми черными усиками.
     Сосиски, колбаски, сыры в форме тыквы, ветчина с сероватой кожей, словно она сохранялась под золой, свешивались с потолка, а на витрине виднелись огромные плоские хлебы.
     За застекленной дверью кухни сухопарая хозяйка суетилась у плиты.
     - Будете обедать? Вам столик на двоих?
     Столы покрывали не скатерти, а клеенки, а поверх была застлана гофрированная бумага - на ней хозяин писал свои счета. На грифельной доске мелом было означено меню:
     Тарталетки со свиным фаршем из Морвана
     Телячьи кружки с чечевицей
     Сыр
     Домашний пирог с фруктами и ягодами
     Толстенький следователь расцветал в этой среде, со смаком вдыхая густой пар, поднимающийся от еды.
     В зале сидело только два или три молчаливых клиента, завсегдатаи, которых хозяин называл по имени.
     Вот уже месяц, как здесь образовался главный штаб инспекторов, которые сменялись, наблюдая за Манюэлем Пальмари и Алиной. Один из них всегда готов был следовать за молодой женщиной, как только она выходила из дома.
     - Что вы об этом думаете, Мегрэ? Вы разрешите называть вас так? Я мечтал о встрече с вами давно. Знаете, ведь вы завораживаете меня.
     Мегрэ удовольствовался тем, что проворчал:
     - Вы любите телячьи кружки?
     - Я люблю все деревенские блюда. Я тоже сын крестьянина, и мой младший брат управляет нашей семейной фермой.
     За полчаса до этого, когда Мегрэ вышел из комнаты Алины, он с удивлением увидел, что следователь ожидает его в кабинете.
     К тому времени Мере уже сдал комиссару свой первый отчет. Проверка с парафином оказалась отрицательной. Это не Алина дважды выстрелила в Манюэля.
     - Никаких отпечатков пальцев на пистолете - его тщательно вытерли, равно как и дверные ручки, в том числе и ручку входной двери.
     Мегрэ нахмурился.
     - Вы хотите сказать, Мере, что и на ручках дверей не было отпечатков пальцев Алины?
     - Так точно.
     Алина вмешалась в разговор:
     - Выходя, я всегда надеваю перчатки, даже летом, потому что ненавижу, когда у меня потные руки.
     - Какие перчатки взяли вы сегодня, когда пошли на рынок?
     - Белые хлопчатобумажные. Смотрите! Вот они.
     Она вынула их из сумки. Зеленые следы на них свидетельствовали, что она перебирала овощи.
     - Барон!
     - Да, шеф.
     - Сегодня утром вы следовали за Алиной?
     - Да. Она вышла около девяти часов и несла, кроме сумки, которую я вижу на столе, еще сетку для провизии красного цвета.
     - На ней были перчатки?
     - Белые перчатки, как обычно.
     - Вы не спускали с нее глаз?
     - Я не заходил вместе с ней в лавки, но ни на секунду не упускал ее из виду.
     - Она не звонила по телефону?
     - Нет. У мясника она довольно долго ждала своей очереди и не разговаривала с женщинами, которые стояли в хвосте вместе с ней.
     - Вы заметили, в котором часу она вернулась?
     - С точностью до минуты. Без шести минут десять.
     - Она торопилась?
     - Напротив, у меня сложилось впечатление, что она гуляет, наслаждаясь прекрасной погодой.
     - Позовите мне Ваше. Хорошо. Скажите, Ваше, пока ваш товарищ следовал за Алиной Бош, вы дежурили перед домой? Где вы стояли?
     - Возле дома зубного врача, как раз напротив, правда, на пять минут я зашел в бистро выпить белого вина.
     Но там от прилавка очень хорошо виден дом, где жил Пальмари.
     - Кто же входил туда и кто выходил?
     - Сначала на порог вышла консьержка, чтобы вытряхнуть соломенный коврик. Она узнала меня и что-то проворчала. Ей не нравится наша команда, она считает нашу слежку личным оскорблением.
     - Ну а потом?
     - Около десяти минут десятого из дома вышла девушка с папкой для рисунков под мышкой. Это мадемуазель Лаваншер. Ее семья живет на втором этаже, направо. Отец - контролер в метро. Каждое утро она ходит в художественную школу на бульваре Батиньоль.
     - Дальше...
     - Разносчик от мясника приносил кому-то мясо. Я его знаю, он всегда стоит за прилавком в мясной лавке Модюи, тут же по улице, немного подальше.
     - А еще кто?
     - Итальянка с четвертого этажа выбивала свои половики у окна. Потом вернулась Алина, нагруженная провизией, и Барон присоединился ко мне. Мы очень удивились, когда затем сюда приехал полицейский комиссар, за ним следователь и, наконец, вы сами. Мы не знали, что делать, и решили, что, поскольку у нас нет инструкций, лучше переждать на улице.
     - Я хотел бы, чтобы после полудня вы составили список всех квартирантов этого дома, этаж за этажом, указав состав семьи, профессию, их привычки и прочее.
     - Мы должны их расспрашивать?
     - Это я сделаю сам.
     Манюэля увезли, и, вероятно, судебный медик уже приступил к вскрытию.
     - Попрошу вас, Алина, не выходить из квартиры.
     Инспектор Жанвье останется здесь. Ваши люди ушли, Мере?
     - Здесь они закончили свою работу. К трем часам мы получим снимки и увеличенные отпечатки пальцев.
     - Значит, все-таки есть отпечатки пальцев?
     - Понемногу везде, как обычно, на пепельницах, например, на радио, на телевизоре, на пластинках, на многих предметах, которых убийца, по-видимому, не касался, а значит, и не считал нужным вытирать.
     И вот теперь они сидели за столом, покрытым бумажной скатертью, и комиссар то и дело вытаскивал из кармана платок, чтобы вытереть пот с лица.
     - Я полагаю, Мегрэ, вы считаете пробу на парафин решающей? Я изучал прежде научные методы исследования, но, признаться, много из них не вынес.
     - Если только убийца не действовал в резиновых перчатках, на руках его непременно остаются слабые следы пороха в течение двух-или трех дней, а проба с парафином сразу их выявляет.
     - А вы не думаете, что Алина, к которой служанка приходит только на несколько часов в день, надевает резиновые перчатки хотя бы затем, чтобы помыть посуду?
     - Возможно. Мы сейчас в этом убедимся.
     Мегрэ нахмурился и тут же заметил, что следователь Анселен с жадностью следит за малейшими изменениями выражения его лица.
     - Ребята, может быть, хотите, чтобы вам принесли бутерброды из пивной "У дофины"?
     - Нет, не надо, мы пойдем обедать после вас.
     На лестничной площадке следователь спросил:
     - Вы будете обедать дома?
     - Увы, несмотря на то, что дома меня ждет омар.
     - Могу я пригласить вас?
     - Вы не так хорошо знаете этот квартал, как я. Это я вас приглашаю, если вы не боитесь отведать овернской кухни.
     Он стал с любопытством смотреть на маленького следователя, восторгавшегося обедом.
     - Эти свиные тарталетки бесподобны. Они напоминают мне те, что мы делали на ферме, когда кололи свинью. Я думаю, Мегрэ, вы привыкли самостоятельно вести следствие, я имею в виду - вместе с вашими сотрудниками, и дожидаетесь более или менее определенных результатов, прежде чем направляете ваш отчет в прокуратуру и следователю.
     - Это теперь стало невозможным. Подозреваемые имеют право, начиная с первого допроса, приглашать своего адвоката, а адвокаты, которые мало ценят атмосферу на набережной Орфевр, чувствуют себя свободнее перед судебным следователем.
     - Если я остался сегодня утром и если мне захотелось пообедать вместе с вами, то, поверьте, не для того, чтобы контролировать вашу инициативу, и еще меньше, чтобы вас связывать. Мне просто любопытны ваши методы, и, видя вас за делом, я получаю превосходный урок.
     Мегрэ ответил на этот комплимент неопределенным жестом.
     - Это правда, что у вас шестеро детей? - в свою очередь спросил комиссар.
     - Через три месяца будет семеро.
     Глаза у следователя смеялись, как будто этим он сыграл хорошую шутку с обществом.
     - Вы знаете, - продолжал следователь, - это очень познавательно. У детей раннего возраста проявляются достоинства и недостатки взрослых, так что учишься узнавать людей, видя, как растут дети.
     - Ваша жена...
     Он хотел сказать - ваша жена того же мнения?
     Но следователь его перебил:
     - Мечта моей жены - быть матерью-крольчихой в своем крольчатнике. Никогда не видишь ее такой веселой и беззаботной, как в период беременности. Она становится огромной, прибавляет в весе на тридцать кило, но носит их с легкостью.
     Веселый, оптимистичный следователь лакомился телячьими кружками с чечевицей в овернском бистро, как будто был здесь завсегдатаем.
     - Вы хорошо знаете Манюэля, правда?
     - Уже более двадцати лет, - кивнул Мегрэ.
     - Он был жесткий человек?
     - И жесткий, и нежный, это в нем странно сочеталось. Когда он приехал в Париж в своих парусиновых туфлях на веревочной подошве, которые таскал в Марселе и на Лазурном берегу, - это был дикий зверь с длинными клыками. Большинство ему подобных незамедлительно знакомятся с полицией. Что касается Пальмари, то он, живя в их среде, умудрился устроиться так, что его не замечали, и когда он откупил "Золотой бутон", - а тогда это было простое бистро, - то не слишком упрямился, передавая нам сведения о своих клиентах.
     - Он был одним из ваших осведомителей?
     - И да, и нет. Он держался на таком расстоянии, чтобы оставаться в хороших отношениях с нами.
     - Они с Алиной ладили?
     - Он смотрел на все только ее глазами. Не ошибитесь, господин следователь. Эта девица, несмотря на свое происхождение и сомнительное начало, все-таки что-то из себя представляет. Она гораздо умнее, чем был Пальмари, и если бы ею как следует управлять, она могла бы создать себе имя в театре, в кино, участвовать в любом предприятии.
     - Вы думаете, она его любила, несмотря на разницу в возрасте?
     - Для женщин часто возраст мужчины никакой роли не играет.
     - Значит, вы ее не подозреваете в убийстве?
     - Я не подозреваю никого и подозреваю всех.
     В ресторане оставался только один клиент за столиком и два у бара - рабочие с ближайшего предприятия.
     Телячьи кружки оказались очень сочными, а вдобавок Мегрэ просто не помнил, когда он ел такую маслянистую чечевицу. Он решил, что когда-нибудь заглянет сюда с женой.
     - Насколько я знаю Пальмари, пистолет сегодня утром лежал на своем месте, за радиоприемником. Если его убила не Алина, то, значит, кто-то, кому он полностью доверял, кто-то, у кого, вероятно, был ключ от квартиры. Однако вот уже несколько месяцев как за домом ведется наблюдение, а к Пальмари никто не приходил.
     Нужно было пересечь гостиную, дверь которой всегда открыта, проникнуть в кабинет, обойти вокруг кресла на колесах, чтобы схватить оружие. Если речь идет о профессиональном убийце, то он знает о методах проверки парафином. Но я не представляю, чтобы Пальмари принимал у себя гостя в резиновых перчатках. Наконец мои инспекторы не видели, чтобы входил кто-то подозрительный. Спрашивали консьержку, она никого не заметила. Посыльный от мясника в счет не идет, он приносит мясо каждое утро в один и тот же час.
     - А не мог кто-нибудь проникнуть в дом вчера вечером или сегодня ночью и остаться там, спрятавшись на лестнице?
     - Это одна из версий, которую я рассчитываю проверить сегодня днем.
     - Только что вы утверждали, что еще не напали на след. Стали бы вы сердиться, если бы я заподозрил, что у вас в голове все-таки есть какая-то идея?
     - Есть. Только, возможно, она меня ни к чему не приведет. В доме шесть этажей, не считая мансарды. На каждом этаже по две квартиры. И следовательно, какое-то число жильцов. В течение месяцев телефонные разговоры Пальмари прослушивались и были совершенно невинны. Я никогда не верил, что Манюэль окончательно порвал с миром. За Алиной следили при каждом ее выходе. Мне также сообщали, что она иногда звонила по телефону из лавки одного коммерсанта, у которого делала покупки. Случалось, что она убегала от следовавшего за ней инспектора то при помощи классического трюка - дома с двумя выходами, то ускользала незаметно из большого магазина или метро и на несколько часов выходила из-под нашего наблюдения. У меня записаны даты ее телефонных звонков и побегов. Я сравнил их с датами краж в ювелирных магазинах.
     - Они совпадают?
     - Не все. Часто телефонные звонки на пять или шесть дней предшествовали краже драгоценностей. Напротив, таинственные побеги иногда имели место через несколько часов после этих краж. Сделайте из этого собственные выводы и учтите, что все эти кражи со взломом были совершены молодыми людьми, не имевшими судимости и, как нарочно, приехавшими с юга или из провинции.
     Положить вам еще пирога?
     Сочный пирог со сливами имел легкий запах корицы.
     - Если вы тоже возьмете кусочек.
     Они закончили трапезу крепким вином, от которого у них раскраснелись щеки.
     Следователь, в свою очередь, принялся отирать пот с лица.
     - Жаль, что работа задерживает меня во Дворце правосудия и я не могу наблюдать шаг за шагом за вашим следствием. Вы уже знаете, как возьметесь за него?
     - Понятия не имею. Если бы у меня был план, мне пришлось бы изменить его через несколько часов. Прежде всего займусь жильцами этого дома. Буду ходить от двери к двери, как продавец пылесосов. Потом снова поговорю с Алиной, которая еще не все сказала и у которой было время подумать. Это, правда, не значит, что она окажется более разговорчивой, чем сегодня утром.
     Они вступили в короткую перепалку по поводу оплаты счета.
     - Это я напросился к вам, - протестовал следователь.
     - Но я здесь вроде как дома, - возражал Мегрэ. - В следующий раз будет ваша очередь.
     Хозяин спросил из-за прилавка:
     - Хорошо пообедали, господа?
     - Очень хорошо.
     Так хорошо, что оба немного отяжелели, и оба почувствовали это, когда вышли на солнышко.
     - Спасибо за обед, Мегрэ. Не оставляйте меня слишком долго в неведении.
     - Обещаю.
     И пока раскрасневшийся следователь пролезал за руль своей расхлябанной машины, комиссар снова прошел в дом, где совершилось убийство.
     Он хорошо пообедал. Жара хотя и вызывала желание поспать, была приятной, солнце сияло.
     Манюэль тоже любил хорошую еду, вино и эту полудрему в прекрасные летние дни...
     Барон, посвистывая, ходил по гостиной. Он снял пиджак, открыл окно, и Мегрэ догадался, что инспектору не терпится пойти поесть.
     - Можете идти. Оставьте отчет на моем письменном столе.
     Комиссар увидел Жанвье, тоже без пиджака, в кабинете, где он опустил венецианские шторы. Когда вошел Мегрэ, инспектор встал, поставил обратно на полку бульварный роман, который читал, и взял свой пиджак.
     - Служанка ушла?
     - Я ее допросил - она не слишком разговорчива.
     Оказывается, она новенькая, ее наняли в начале этой недели. Прежняя, кажется, вернулась к себе в провинцию, в Бретань, чтобы ухаживать за больной матерью.
     - В котором часу она сегодня пришла?
     - Говорит - в десять.
     В Париже, как и в других местах, существует несколько типов домашних работниц. Эта, которую звали мадам Мартен, принадлежала к самой неприятной категории