и, ползущей с моря, затягивает понемногу улицы.
   Пока это был не настоящий туман - сирена не начала еще завывать.
   - Через неделю здесь, кроме местных, никого не останется, - заговорил
Кастэн. - Прислуга из гостиниц отправится на юг,  там  начинается  новый
сезон, приезжают новые клиенты.
   - Сколько на твоих часах?
   - Без двадцати одиннадцать.
   Что-то, должно быть, насторожило Мегрэ; помолчав  немного,  он  вдруг
заявил:
   - Я оставлю тебя на минутку. Зайду к себе в отель.
   Позвоню.
   Он позвонил из будки в Фекан, на квартиру Шарлю Бессону.
   - Говорит Мегрэ. Простите за беспокойство, вы еще не легли?
   - Нет. У вас новости? Вот теперь жена у меня заболела бронхитом и все
же хочет ехать завтра на похороны.
   - Скажите, господин Бессон, у вашей жены было когда-нибудь  кольцо  с
большим изумрудом?
   - С чем?
   Мегрэ повторил.
   - Нет.
   - А вы когда-нибудь видели такое кольцо у своих близких?  У  Арлетты,
например?
   - Как будто бы нет.
   - Благодарю вас.
   - Алло! Господин Мегрэ...
   - Да.
   - Что это за история с кольцом? Вы что, нашли такое?
   - Еще не знаю. Мы поговорим об этом на днях.
   - Там все в порядке?
   - Сейчас все спокойно.
   Мегрэ повесил трубку, подумал немного, потом заказал номер парижского
телефона Арлетты. Его соединили сразу, быстрее, чем  с  Шарлем.  Ответил
мужчина, это был первый контакт комиссара с Жюльеном.
   - Жюльен Сюдр слушает, - спокойно произнес довольно низкий  голос.  -
Кто говорит?
   - Комиссар Мегрэ. Я хочу поговорить с мадам Сюдр.
   Он услышал, как тот же голос пробасил:
   - Это тебя. Комиссар.
   - Алло! Какие-нибудь новости?
   - Нет, как будто. Пока что нет. Я хотел бы  задать  вам  один  только
вопрос. У вас никогда не крали драгоценностей?
   - Почему вы спрашиваете меня об этом?
   - Отвечайте.
   - Нет. Как будто нет.
   - У вас их много?
   - Кое-что есть. Подарки мужа.
   - У вас когда-нибудь было кольцо с изумрудом солидного размера?
   Короткое молчание.
   - Нет.
   - Вы не припоминаете такое кольцо?
   - Нет, не припоминаю.
   - Благодарю вас.
   - Вы больше ничего не хотите сказать мне?
   - Сегодня ничего.
   Ей не хотелось, чтобы он вешал трубку. Чувствовалось, что она  ждала,
чтобы он продолжал разговор. Возможно, ей самой было что сказать, но она
не решалась при муже.
   - Ничего неприятного? - только и спросила она.
   - Ничего. Спокойной ночи. Я думаю, вы сейчас оба ляжете спать.
   Подумав, что он говорит это иронически, она сухо ответила:
   - Да. Спокойной ночи.
   Кроме ночного дежурного, в холле никого не было.
   В глубине стояло кресло, в  котором  он  увидел  Арлетту,  когда  она
пришла к нему в первый вечер. Тогда он еще не был знаком с ней.
   Он пожалел, что не захватил с собой из Парижа пальто,  чуть  было  не
позвонил мадам Мегрэ, чтобы пожелать ей доброй  ночи,  пожал  плечами  и
отправился  к  Кастэну,  который  с  мрачным  видом   стоял   на   своем
наблюдательном пункте. И в этом отеле холл был безлюден. Почти все окна,
за исключением двух-трех, были темны. Потух свет еще в одном окне, но не
у Тео.
   - Что бы он мог там делать? - пробурчал Кастэн.  -  Наверняка  читает
лежа в постели. Если вообще не заснул, забыв погасить свет.
   - Который час?
   - Полночь.
   - Ты твердо уверен, что никто...
   И тут инспектор хлопнул себя по лбу, чертыхнулся и прорычал:
   - Ну и идиот же я! Я забыл сказать вам...
   - Что ты забыл сказать?
   - С ним никто не разговаривал в кабачках, это верно.
   Ему никто не передавал писем. Но когда мы были в баре на почте  -  во
втором баре, куда он зашел, - хозяин сказал ему  через  какое-то  время:
"Вас просят к телефону".
   - В котором часу это было?
   - Чуть позже восьми.
   - Хозяин не назвал по имени, кто звал его?
   - Нет. Тео вошел в будку. Я наблюдал за  ним  сквозь  стекло.  Он  не
говорил. Он только слушал и время от времени произносил: "Да... да..."
   - И все?
   - Как это могло выскочить у меня из головы! Надеюсь, это  не  слишком
серьезно, патрон?
   - Мы это узнаем. Какое у него было выражение лица, когда он вышел  из
будки?
   -  Точно  не  могу  сказать.  Вроде  бы  его  что-то   удивило.   Или
заинтриговало. Но он не был обозлен.
   - Пойдем. Подождешь меня в холле.
   - Какую комнату  занимает  господин  Бессон?  -  спросил  комиссар  у
портье.
   - Двадцать девятую на третьем этаже. Он, наверное,  спит.  Он  просил
его не беспокоить.
   Мегрэ, ничего не объясняя, стал подниматься по лестнице,  остановился
на мгновение отдышаться и вскоре очутился перед белой дверью  с  медными
цифрами на ней: "29".  Постучал,  ему  не  ответили.  Постучал  сильнее,
настойчивее, склонился над лестничным пролетом.
   - Кастэн!
   - Я здесь, патрон.
   - Спроси служебный ключ. У них  должен  быть  ключ,  открывающий  все
двери в отеле.
   Это заняло какое-то время. Мегрэ выколотил трубку на  ковер  рядом  с
большой фаянсовой урной, заполненной песком и окурками.
   Портье шел впереди, видимо сильно раздосадованный.
   - Только на вашу ответственность. Завтра вам придется  объясняться  с
хозяином. Полиция или не полиция, все равно: так не положено.
   Он выбрал ключи из большой связки, висевшей на цепи, но,  прежде  чем
отпереть, осторожно постучал и приложил ухо к двери.
   Наконец они вошли в комнату, которая оказалась пустой. Постель стояла
нетронутой. Мегрэ открыл стенной шкаф, увидел  там  темно-синий  костюм,
черные туфли и габардиновый плащ. Бритва и зубная щетка были в ванной.
   - Разве этот господин не имеет права отлучиться?
   - Скажите, автомобиль его в гараже?
   - Это легко проверить.
   Они спустились в холл. Вместо  того  чтобы  направиться  к  парадному
входу, они пошли по коридору, спустились еще по нескольким ступенькам, и
Мегрэ  заметил  выходившую  прямо  в  гараж  небольшую  дверь,   которая
оказалась незапертой. Ворота, выходящие на безлюдную площадь, тоже  были
открыты.
   - Вот его машина.
   Кастэн походил на провинившегося школяра, который мнется,  теряясь  в
догадках: какое наказание он получит за совершенную проделку?
   - Куда мы направимся? - спросил он наконец.
   - Где твоя машина?
   - Напротив вашего отеля.
   Это было совсем рядом. Когда они уже  усаживались  в  машину,  ночной
дежурный выскочил из дверей отеля:
   - Господин Мегрэ!  Господин  Мегрэ!  Вас  только  что  спрашивали  по
телефону.
   - Кто?
   - Не знаю.
   - Женщина?
   - Нет, мужской голос. Вас просят сейчас же заехать к старой даме.  Вы
как будто должны понять, в чем дело.
   Через несколько минут они были у "Гнездышка". Но перед  калиткой  уже
стояла какая-то машина.
   - Машина доктора, - сказал Кастэн.
   Даже возле  самого  дома  не  слышно  было  голосов.  Все  окна  были
освещены, верхний этаж тоже. Дверь им открыл  невозмутимый  Тео  Бессон.
Комиссар с удивлением посмотрел на него:
   - Кто здесь ранен?
   Ноздри Мегрэ  раздулись.  В  гостиной  пахло  пороховыми  газами.  На
круглом столике, где были еще разбросаны карты, лежал большой  револьвер
армейского образца.
   Он быстро  прошел  в  комнату  для  приезжих,  услышав  там  какое-то
движение. В дверях чуть было не опрокинул Валентину, державшую  в  руках
окровавленные простыни. Она посмотрела на него блуждающим взглядом.
   На кровати, которую занимала Арлетта, лежал  мужчина,  обнаженный  по
пояс. Спина склонившегося доктора Жолли скрывала его лицо, но Мегрэ  уже
узнал брюки из грубой синей ткани.
   - Мертв? - спросил он.
   Доктор вздрогнул, обернулся и с видимым облегчением распрямился.
   - Я сделал все, что мог, - прошептал он.
   На ночном столике лежал шприц. Раскрытая сумка  доктора  валялась  на
полу. Повсюду виднелась кровь.
   Мегрэ отметил, что следы ее вели в гостиную и дальше, в сад.
   - Как только Валентина мне позвонила, я сразу же приехал, но было уже
поздно. Надо же было - пуля угодила  прямо  в  аорту!  Даже  переливание
крови, если бы его сделать вовремя, оказалось бы бесполезным.
   - Это вы звонили мне в отель?
   - Да, она просила меня сообщить вам.
   Валентина стояла перед ними в проеме двери, руки и платье были у  нее
испачканы кровью.
   - Какой ужас! - сказала она. - Когда вы были у меня вечером, мне и  в
голову не приходило, что такое может случиться. И все потому, что я и на
этот раз забыла повернуть второй выключатель и зажечь свет в саду...
   Мегрэ не обернулся к ней. Тяжело вздохнув, он еще  раз  посмотрел  на
лицо Анри Трошю, погибшего вслед за сестрой. В эту минуту он думал уже о
том, что он скажет его родным.
   - Я вам сейчас все объясню, - снова заговорила Валентина.
   - Я все знаю.
   - Вы не можете этого знать. Я уже поднялась к себе... Я уже лежала  в
постели...
   Он впервые видел ее небрежно одетой. В волосах  у  нее  были  бигуди,
из-под наспех надетого платья выглядывала ночная рубашка.
   - Мне казалось, что я наконец заснула. Вдруг кот вспрыгнул ко мне  на
кровать. Он разбудил меня. Я прислушалась. Из сада доносился шум,  такой
же, как производили вы, когда пришли вечером.
   - Где был револьвер?
   - В ночном столике. Это револьвер моего мужа. Он приучил меня  всегда
иметь при себе оружие. Кажется, я говорила вам об этом.
   - Нет. Но это не важно.
   - Сначала я выглянула в окно,  но  было  слишком  темно.  Я  накинула
платье и спустилась.
   - Не зажигая свет?
   - Да. Я ничего не видела, но слышала,  как  кто-то  пытается  открыть
дверь. Я спросила: "Кто там?" Мне не ответили.
   - И вы тотчас же выстрелили?
   - Я не помню. Должно быть,  я  переспросила  несколько  раз.  Но  там
продолжали возиться с замком. Я выстрелила сквозь стекло. Услышала,  как
человек упал. Но я еще какое-то время не двигалась, не решаясь выйти.
   - Вы не знали, кто это был?
   - Понятия не  имела.  Тут  я  спохватилась,  что  нужно  зажечь  свет
снаружи. Сквозь разбитое стекло  я  увидела  тело,  а  рядом  -  большой
сверток. Сначала я подумала, что это  бродяга.  Наконец  я  вышла  через
кухонную дверь и, только подойдя ближе, узнала Анри.
   - Он был еще жив?
   - Не знаю. Я побежала к мадемуазель Серэ, все  еще  с  револьвером  в
руке. Я крикнула, чтобы она поднялась, что мне надо срочно позвонить  по
телефону, и она  наконец  открыла  мне.  Я  позвонила  доктору  Жолли  и
попросила его предупредить вас или же захватить вас по дороге.
   - А Тео?
   - Я встретила его у моей двери, когда возвращалась.
   - Вернулись вы одна?
   - Нет. Я дождалась на дороге доктора.
   Доктор прикрыл краем простыни  лицо  убитого  и,  держа  перед  собой
окровавленные руки, направился в ванную комнату.
   У тела остались Валентина и Мегрэ. Они были одни  в  тесной  комнате,
где трудно было повернуться. Комиссар по-прежнему держал трубку в зубах.
   - Что вам сказал Тео?
   - Я уже не помню. Он ничего не сказал.
   - Вы не были удивлены, увидев его здесь?
   - Возможно. Я не знаю. Не забывайте, что я только что убила человека.
Как вы думаете, почему Анри пытался залезть ко мне?
   Не отвечая, он прошел в салон. Кастэн и Тео  молча  стояли  там  друг
против друга. Инспектор, видимо, нервничал, на  комиссара  он  посмотрел
отчаянным взглядом:
   - Это все из-за меня получилось, да?
   - Я не уверен.
   У Тео Бессона был скучающий вид человека, попавшего  в  двусмысленное
положение.
   - Вы, я полагаю, случайно оказались поблизости? - спросил Мегрэ.
   Тео  не  ответил,  он,  казалось,  извинял  Мегрэ  за   столь   грубо
поставленный вопрос.
   - Ну-ка, подойди сюда! - обратился Мегрэ к инспектору.
   Он вывел Кастэна во двор. Они  увидели  кровь  на  мостовой  и  мешок
рыбака, который все еще валялся там, где упал.
   - Поезжай быстро в отель,  где  остановился  Тео.  Мне  нужно  знать,
звонил ли кто ему вечером. Если тебе не смогут ответить, обойди бары,  в
которые заходил Анри.
   - Они закрыты.
   - Звони! Пусть откроют!
   - А что мне спросить?
   - Звонил ли Анри оттуда кому-либо.
   Кастэн ничего не понимал, но ему хотелось бы по  мере  сил  исправить
свою оплошность. Он бросился к "симке", и  шум  ее  мотора  вскоре  стих
вдали.
   Доктор Жолли и Валентина спустились из ванной.
   Руки доктора были чисты и пахли мылом.
   - Я тщетно уговариваю ее  лечь,  -  заговорил  он,  -  или  позволить
сделать укол. Она держится только на нервах. Ей кажется, что она в силах
все это вынести.
   Но через полчаса после того, как я уеду, она свалится.
   Просто ума не приложу, как она могла это сделать.
   - Я убила этого бедного парня, - пробормотала Валентина и  поочередно
поглядела на Мегрэ и на Тео, неподвижно и безмолвно стоявших в углу.
   - Не можете ли вы повлиять на нее? - повернулся доктор к Мегрэ. - Она
проспит крепко несколько часов, и к утру все будет в порядке.
   - Не уверен, что это необходимо.
   Жолли насупился, но возражать не стал и принялся искать свою шляпу.
   - Вероятно, мне нужно позвонить в Гавр, как и в прошлое  воскресенье,
чтобы приехали за телом. Ведь потребуется вскрытие?
   - Конечно.
   - Что-нибудь нужно передать от вашего имени?
   - Нет, спасибо.
   Доктор поклонился старой даме; казалось, он вот-вот поцелует ей руку.
   - Вы напрасно отказываетесь. На  всякий  случай  я  оставил  в  вашей
комнате несколько таблеток. Принимать их надо через каждые два  часа.  -
Он кивнул Тео и подошел к Мегрэ, не зная, что сказать. - Разумеется, я в
полном вашем распоряжении,  господин  комиссар.  Дайте  мне  знать,  как
только я вам понадоблюсь.
   Он ушел. Воцарилось молчание.  Когда  стих  шум  мотора  его  машины,
Валентина,  словно  очнувшись,  открыла  буфет  и   достала   графин   с
кальвадосом. Она хотела было поставить его на стол, но Мегрэ вдруг грубо
выхватил у нее из рук графин и грохнул об пол.
   - А ну-ка, сядьте оба! - приказал он прерывающимся от гнева голосом.
   Они повиновались машинально, видимо не понимая, что происходит. Мегрэ
оставался стоять, заложив руки за спину, затем принялся  расхаживать  из
угла в угол, как привык это делать  у  себя  в  кабинете  на  набережной
Орфевр.
   Машина Кастэна уже возвращалась. А вот  сирена  стала  посылать  свои
зловещие призывы в ночную темноту, оповещая о тумане.
 
Глава 9 
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ТЕО 
 
   Слышно было, как Кастэн выключил  мотор,  вышел  из  машины,  постоял
какое-то время на дороге, прежде  чем  открыть  калитку.  Мегрэ  все  не
произносил ни слова. Тео, сидевший в  кресле,  которое  несколько  часов
назад занимал комиссар, пытался, несмотря ни на что, походить на герцога
Виндзорского. Валентина смотрела то на одного, то на другого, взгляд  ее
метался, как у пойманного звереныша.
   Кастэн прошел через сад, вошел в дом. Его поразило молчание, разбитый
графин, он не знал, что делать, куда девать себя. Не побывав ни  разу  в
сыскной полиции на набережной Орфевр, он не мог  видеть  Мегрэ  в  такой
ситуации.
   - Итак, сынок?
   - Я дозвонился к хозяину отеля; он уже спал, но все же  поговорил  со
мной. Оказывается, он сам ответил с коммутатора, когда вызывали  Тео,  и
перевел разговор, но не к нему в комнату - в комнатах нет телефонов, - а
на аппарат в коридоре. Это было примерно в половине одиннадцатого.  Тот,
кто звонил, был пьян.
   - У тебя есть бумага и карандаш?
   - У меня есть записная книжка.
   -  Садись  сюда,  за  этот  стол.  Устройся  поудобнее,  это  займет,
наверное, немало времени. Записывай их ответы.
   Мегрэ снова принялся расхаживать, старая дама по-прежнему следила  за
ним глазами, а Тео рассматривал носки своих ботинок.
   Перед ним комиссар и остановился наконец и сказал уже не гневно, а  с
презрением в голосе:
   - Вы ожидали, что Анри приедет вечером в Этрета?
   - Нет.
   - Если  бы  он  не  позвонил  вам,  вы  все  равно  наведались  бы  в
"Гнездышко"?
   - Не знаю. Возможно.
   - Где вы находились, когда произошло убийство? На дороге? В саду?
   - В саду. У калитки.
   Валентина  подскочила  на  стуле.  Она  поняла,  что,  направляясь  к
престарелой мадемуазель  Серэ  позвонить  доктору,  прошла  мимо  своего
пасынка.
   - Вы были вполне довольны собой?
   - Это - мое дело.
   - Вы знали, что у нее есть револьвер?
   - Я знал, что у нее остался револьвер моего отца.
   Послушайте, господин комиссар, ответьте мне, что означает...
   - Ну, нет! Вопросы здесь задаю я.
   - А если я откажусь отвечать?
   - Это абсолютно ничего не изменит. Разве что вынудит меня влепить вам
по физиономии, уже целых четверть часа у меня руки чешутся.
   Несмотря на трагичность обстановки, несмотря на то,  что  в  соседней
комнате еще лежал мертвец, Валентина не смогла сдержать довольную, почти
радостную улыбку.
   - Когда вам стало известно?
   - О чем вы говорите?
   - Послушайте, Бессон. Советую вам не валять дурака. Когда  вам  стало
известно, что драгоценности вашей мачехи никогда не продавались, что они
подлинные, а не подделка, как это пытались всем внушить?
   Валентина вздрогнула и оторопело уставилась на Мегрэ,  в  ее  взгляде
промелькнуло что-то вроде невольного восхищения; она заерзала в  кресле,
словно желая что-то сказать, но комиссар  не  обратил  на  нее  никакого
внимания.
   - Я всегда это подозревал, - сказал Тео.
   - Почему?
   - Потому что я хорошо знал ее и своего отца.
   - Вы хотите сказать, что она опасалась нищеты и что  она  не  из  тех
женщин, которые заранее не принимают мер предосторожности.
   - Да. А мой отец исполнял все ее прихоти.
   - Их брак предусматривал совместное владение имуществом?
   - Да.
   - В какую сумму вы оцениваете стоимость драгоценностей?
   - Примерно в несколько  миллионов  по  нынешнему  курсу.  Но,  помимо
известных мне драгоценностей, должны быть еще и такие, о которых  мы  не
знали. Отцу было неловко перед нами, что он так много тратил на нее.
   - После его смерти,  когда  вам  сообщили,  что  драгоценности  давно
проданы, вы делились своими сомнениями с братом или с Арлеттой?
   - Нет.
   - Почему?
   - Я не был уверен.
   - А не потому ли, что вы надеялись поладить с Валентиной?
   Она ни звука не пропускала мимо ушей, следила за каждым жестом Мегрэ,
за выражением лица Тео. Она отмечала  для  себя  все  значительно  лучше
Кастэна, выступавшего в роли стенографа-любителя.
   - Я не стану отвечать на этот вопрос.
   - Который недостоин вас - вы это хотите сказать?
   Вы говорили на эту тему с вашей мачехой?
   - Нет.
   - Не потому ли, что считали ее хитрее вас и  выжидали  случая,  чтобы
получить доказательства? Как вам удалось их раздобыть? Когда?
   - Я осведомился у друзей в ювелирном мире о некоторых драгоценностях,
продажа которых не могла пройти незамеченной. Таким образом  узнал,  что
они не поступали в продажу, во всяком случае, во Франции, а возможно,  и
в Европе.
   - И вы терпеливо ждали пять лет?
   -  У  меня  было  еще  немного  денег.  Я  удачно  провел   несколько
коммерческих операций.
   - А на этот год, когда ваши  запасы  подошли  к  концу,  вы  приехали
провести каникулы в Этрета? И уж конечно  не  случайно  познакомились  с
Розой и принялись потакать ее причудам?
   Молчание. Валентина по-птичьи  вытянула  шею,  и  тут  Мегрэ  впервые
увидел эту  шею  старухи,  обычно  прикрытую  широкой  черной  бархатной
лентой, украшенной жемчугом.
   - А теперь хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Знала  ли  Роза
что-нибудь до встречи с  вами  или  же  она  по  вашему  наущению  стала
обшаривать дом?
   - Она шарила до знакомства со мной.
   - Зачем?
   - Из любопытства. А также потому, что ненавидела мою мачеху.
   - У нее были причины ненавидеть ее?
   - Она считала ее грубой и высокомерной. Обе  они  жили  в  доме,  что
называется, в состоянии войны и почти не скрывали этого друг от друга.
   - Роза подозревала о существовании драгоценностей?
   - Нет. Она просто просверлила штопором дыру в стене,  разделяющей  их
комнаты.
   Валентина возмущенно привстала, словно собираясь тут же  убедиться  в
неслыханной дерзости своей служанки.
   - Когда это произошло?