й, а предвидеть их поведение, что особенно сложно.
     И все трактаты по психологии, психоанализу и психиатрии ему тут не помогут.
     Он знавал другие супружеские пары, где одна половина желала смерти другой.
     Однако прецеденты ему тоже не помогут. Прецеденты хороши, если имеешь дело с профессиональными преступниками и с некоторыми маньяками - теми, которые уже совершили одно или несколько убийств и продолжают серию.
     Мегрэ не заметил, что такси остановилось у тротуара.
     - Приехали, командир! - обратился к нему водитель.
     Дверь квартиры открылась, как обычно, и Мегрэ узнал свет, привычные запахи, мебель, различные предметы, по многу лет стоящие на одних и тех же местах.
     Он встретил взгляд мадам Мегрэ, в котором, как и всегда, когда она чувствовала, что он озабочен, читался немой вопрос.
     - А не сходить ли нам в кино? - предложил он.
     - Снег же!
     - Боишься простудиться?
     - Нет. Я с удовольствием сходила бы в кино.
     Мадам Мегрэ догадывалась, что ему не хочется сидеть весь вечер в кресле и, как накануне, бесконечно прокручивать в голове один и тот же вопрос. Через час они направились пешком к площади Республики и бульвару Бонн-Нувель, и мадам Мегрэ держала мужа под руку.
     Свояченица Ксавье Мартона, Дженни, сделала то же самое, когда он застал ее на набережной. Мегрэ вспоминал, через сколько времени после их первой встречи жена усвоила этот жест.
     Он спросил ее об этом в сотне метров от кинотеатра.
     Они даже не знали, какой фильм там идет.
     - Я помню, - улыбнулась она. - Помню очень четко. Мы были знакомы три месяца. На предыдущей неделе ты поцеловал меня на лестничной площадке и с тех пор каждый вечер целовал на том же самом месте.
     Однажды, во вторник, ты повел меня в "Опера-Комик", где шла "Кармен". На мне было платье из синей тафты. Я могу тебе даже сказать, какими духами надушилась. Пока мы шли к такси, ты меня не держал, только подал руку, помогая сесть в машину.
     После театра ты спросил меня, хочу ли я есть. Мы пошли на Большие бульвары, где еще существовала "Таверна Пуссе".
     Я притворилась, будто споткнулась из-за высокого каблука, и ухватилась за твою руку. Эта дерзость так меня напугала, что я вся дрожала, а тебе пришла удачная мысль сделать вид, будто ты ничего не заметил.
     При выходе из ресторана я повторила этот жест и с тех пор делаю это постоянно.
     Иначе говоря, Дженни тоже привыкла. Значит, она часто прогуливается по улицам вместе со своим зятем.
     Не означало ли это, что они не скрываются и, хотя Мартон утверждал обратное, Жизель Мартон в курсе их отношений?
     Комиссар нагнулся к окошку кассы, потом направился к входу с двумя розовыми билетами в руке.
     Шел детектив с пальбой, драками и героем - крутым парнем, который лихо сигал из окна прямо на сиденье автомобиля с открытым верхом, оглушал посреди города водителя, занимал его место за рулем и на бешеной скорости уходил от полицейских машин, гнавшихся за ним, завывая сиренами.
     Мегрэ непроизвольно улыбался. Фильм его развеселил. Но все равно не забывал Мартенов, их родственницу, Харриса, настоящая фамилия которого была Швоб, и более или менее запутанные дела обеих пар.
     В перерыве между сериями он купил жене конфеты, потому что это тоже было их давней традицией, родившейся в одно время с привычкой мадам Мегрэ брать его под руку. Традицией было и то, что, пока она ела конфеты, он выкуривал в холле половину трубки, рассеянно поглядывая на афиши, анонсирующие фильмы, которые скоро пойдут в прокат.
     Когда они вышли на улицу, снег продолжал падать, но хлопья стали крупнее, было видно, как они мгновение дрожат на земле, прежде чем растаять. Они шли пригнувшись, чтобы снежинки не попадали в глаза. Завтра снег, очевидно, выбелит крыши и стоящие у тротуаров автомобили.
     - Такси!
     Мегрэ боялся, что жена простудится. Ему казалось, что она похудела, и, хотя знал, что это рекомендовал Пардон, все равно беспокоился. Ему казалось, что она стала более хрупкой, что может утратить свой оптимизм, свой веселый характер.
     Когда машина остановилась перед их домом на бульваре Ришар-Ленуар, Мегрэ поинтересовался:
     - Тебе будет очень неприятно, если я кое-куда съезжу и вернусь через час?
     В другом случае он не стал бы спрашивать; просто объявил бы, что у него дела. Но в этот вечер речь шла о необязательном шаге, который, возможно, вообще был ненужным и бессмысленным, поэтому он испытывал необходимость извиниться.
     - Тебя ждать?
     - Нет. Ложись. Я могу задержаться.
     Мегрэ увидел, как она пересекла тротуар, отыскивая в сумочке ключ от квартиры.
     - Церковь Сен-Пьер-де-Монруж, - велел комиссар таксисту.
     Улицы были почти пусты, на мокрой мостовой виднелись извилистые следы машин, которые заносило при торможении.
     - Не очень быстро...
     "Если действительно что-то должно случиться..." - думал он.
     Почему у него было впечатление, что это произойдет совсем скоро? Ксавье Мартон пришел к нему вчера. Не на прошлой неделе, когда ситуация была точно такой же, а только вчера. Не указывало ли это на определенную зрелость драмы?
     Жизель тоже пришла на Набережную вчера.
     А ее муж вернулся туда сегодня.
     Мегрэ пытался вспомнить, что на этот счет говорилось в той книге по психиатрии, которую он просматривал. В конце концов, может быть, он напрасно не проявил к ней больший интерес? Там был обширный материал о развитии кризисов, но он пропустил эти страницы.
     Но одно обстоятельство могло ускорить развязку драмы. Ксавье Мартон согласился пройти освидетельствование завтра, в одиннадцать утра, в специальной медсанчасти изолятора временного содержания.
     Расскажет ли он об этом свояченице? А жене? А та поделится ли новостью со своим любовником с улицы Сент-Оноре? После прохождения Мартеном осмотра, вне зависимости от результатов, похоже, для новых поворотов времени уже не останется.
     Такси остановилось перед церковью. Мегрэ заплатил за проезд. Напротив было еще открытое в этот час кафе-бар, где сидели лишь два или три посетителя. Мегрэ вошел, заказал грог, как для того, чтобы согреться, так и потому, что сегодня уже заходила речь про грог. Когда он направился к телефонной кабинке, гарсон окликнул его:
     - Вам жетон?
     - Я только загляну в телефонную книгу.
     Думая о месье Харрисе, он вдруг спросил себя, есть ли у Мартенов телефон, и пошел проверить.
     Телефона у них не было. В справочнике значилось много Мортонов, Мартэнов, но ни одного Мартона.
     - Сколько с меня?
     Комиссар пошел по пустынной авеню Шатийон, лишь в паре окон еще горел свет. Он не видел ни Люка, ни Лапуэнта и уже начал беспокоиться, как вдруг примерно в середине авеню, недалеко от перекрестка с улицей Антуан-Шантен, услышал возле себя голос:
     - Я тут, патрон...
     Это был молодой Лапуэнт, спрятавшийся в щели между домами. Лицо он по самый нос замотал шарфом, руки поглубже засунул в карманы пальто.
     - Я узнал ваши шаги, как только вы свернули на авеню.
     - Здесь? - спросил комиссар, указывая кивком на желтый кирпичный дом, все окна в котором были темными.
     - Да. Видите темную дыру справа от двери?
     Это был узкий проход, каких еще много сохранилось в Париже, даже в самом сердце города. В таком вот проходе на бульваре Сен-Мартен однажды нашли труп человека, убитого в пять часов дня, в нескольких метрах от спешащей по тротуару толпы.
     - Проход во двор?
     - Да. Они могут входить и выходить, не вызывая консьержку.
     - Ты проверял?
     - Каждые десять минут. Если пойдете, будьте внимательны. К вам бесшумно подкрадется и потрется о ноги здоровенный рыжий котяра. В первый раз он так замяукал, что я испугался, что он поднимет тревогу.
     - Они легли?
     - Когда я заглядывал в последний раз, еще не ложились.
     - Чем занимаются?
     - Не знаю. Кто-то находится на втором этаже - там горит свет, но сквозь задвинутые шторы ничего не видно. Я даже тени не видел. Надо думать, человек или люди, которые находятся в комнате, не двигаются или не подходят к окну. На первом этаже тоже горит свет.
     Это не сразу заметно, потому что в щели между металлическими ставнями пробиваются очень узкие полоски света.
     Мегрэ пересек улицу, Лапуэнт последовал за ним. Оба старались не шуметь. В проходе длиной метра четыре было холодно и сыро, как в погребе. Во дворе они оказались в полной темноте, и поскольку стояли неподвижно, к ним действительно подошел кот и начал тереться о ноги, но не комиссара, а Лапуэнта, которого уже признал за своего.
     - Они легли, - прошептал инспектор. - Освещенное окно как раз перед вами.
     Он на цыпочках подошел к ставне первого этажа, нагнулся и вернулся к комиссару. В тот момент, когда двое мужчин собирались развернуться и уйти, загорелся свет, но не в коттедже, а на четвертом этаже дома.
     Оба полицейских замерли в тени, боясь, что кто-то из жильцов услышал их, и ожидали увидеть прильнувшее к стеклу лицо.
     Ничего подобного не произошло. За шторой мелькнула тень. Послышался шум воды.
     - Туалет... - вздохнул успокоившийся Лапуэнт.
     Через секунду они вновь заняли место на тротуаре на противоположной стороне авеню. Странно, но оба как будто были разочарованы.
     - Они легли, - прошептал наконец Лапуэнт.
     Не означало ли это, что ничего не произойдет и что комиссар напрасно беспокоился?
     - Хотел бы я знать... - начал Мегрэ.
     Прямо на них катили два ажана на велосипедах. Патрульные издалека заметили двух мужчин, стоящих на тротуаре, и один громким голосом окликнул их:
     - Эй, вы двое, чего тут торчите?
     Мегрэ шагнул к ним. Луч карманного фонарика нашел его лицо. Ажан нахмурил брови:
     - Вы, часом, не?.. Простите, господин дивизионный комиссар. Я вас сразу не узнал... - И, бросив взгляд на дом напротив, добавил:
     - Помощь не нужна?
     - Пока нет.
     - Как бы то ни было, мы тут проезжаем каждый час.
     Патрульные в припорошенных снегом пелеринах уехали, а Мегрэ вернулся к Лапуэнту, который не сдвинулся с места.
     - О чем я говорил?
     - Что вы хотели бы знать...
     - Ах да!.. Хотел бы я знать, в одной постели спят муж и жена или нет...
     - Не знаю. Судя по тому, что сегодня днем мне рассказывал Жанвье, на первом этаже стоит диван, но это не значит, что на нем кто-то спит. Рассуждая логически, если там кто и спит, то это должна быть свояченица, верно?
     - Спокойной ночи, старина. Наверное, ты можешь...
     Он не решался отпустить Лапуэнта. Но чего ради дежурить перед домом, где ничего не происходит?
     - Если вы колеблетесь из-за меня...
     В душе Лапуэнт был даже обижен, что не придется дежурить до утра.
     - Оставайся, если хочешь. Спокойной ночи. Ты не возражаешь пропустить по стаканчику?
     - Признаюсь, я ходил выпить за несколько минут до вашего прихода. Из бара на углу можно наблюдать за домом.
     Когда Мегрэ дошел до станции "Сен-Пьер-де-Монруж", вход в метро был уже закрыт и поблизости не оказалось ни одного такси. Он заколебался в выборе маршрута: к "Бельфорскому льву" или на авеню дю Мэн, в сторону вокзала Монпарнас. Он выбрал авеню дю Мэн, потому что она вела к вокзалу, где больше вероятность поймать такси, и действительно, скоро остановил машину, возвращавшуюся пустой.
     - Бульвар Ришар-Ленуар.
     Ключа от квартиры у комиссара не было, но он знал, что найдет его под ковриком у двери. Хоть Мегрэ и был начальником криминальной бригады, ему ни разу даже в голову не пришло сказать жене, что такой тайник по меньшей мере ненадежен.
     Мадам Мегрэ спала, поэтому он разделся в полутьме, оставив включенной лишь лампу в коридоре. Через несколько секунд от кровати донесся голос:
     - Который час?
     - Не знаю. Наверное, половина второго.
     - Ты не замерз?
     - Нет.
     - Хочешь, я сделаю тебе отвар?
     - Спасибо. Я недавно выпил грог.
     - И после этого вышел на улицу?
     Эти банальные фразы он слышал сотни раз, но этой ночью они звучали по-особому, потому что он мысленно спрашивал себя, произносила ли их когда-нибудь Жизель Мартон.
     А может, не слыша их, ее муж и...
     - Можешь включить свет.
     Он включил настольную лампу со своей стороны кровати и пошел выключить свет в коридоре.
     - Ты хорошо запер входную дверь?
     Мегрэ не удивился бы, услышав через несколько минут, что жена встала проверить.
     Это тоже входило в состав того целого, что наверняка искал в браке Ксавье Мартон. Искал, но не нашел, и...
     Комиссар скользнул под одеяло, выключил свет и в темноте сразу же нашел губами губы жены. Ему казалось, что заснуть будет трудно, но через несколько минут он уже спал. Правда, включи сейчас кто-нибудь свет, стало бы видно, что его брови нахмурены, лицо сосредоточено, как будто он продолжает погоню за ускользающей истиной.
     Обычно мадам Мегрэ бесшумно вставала в половине седьмого и шла на кухню, чего он не слышал. Он начинал осознавать реалии начинающегося дня, лишь когда до него доносился аромат кофе.
     В этот час в других окнах на бульваре Ришар-Ленуар, как и во всех кварталах Парижа, загорались окна, по мостовым уже стучали шаги ранних прохожих. Но в тот день Мегрэ разбудил не знакомый запах кофе и не тихие шаги жены. Из ночного мира его резко вырвал телефонный звонок, и, когда он открыл глаза, мадам Мегрэ, уже сидевшая на постели, трясла его за плечо.
     - Который час? - пробормотал он.
     Она стала на ощупь искать выключатель ночника.
     Вспыхнувшая лампа осветила будильник, стрелки которого показывали шесть десять.
     - Алло!.. - бросил Мегрэ в трубку хриплым от сна голосом. - Это вы, Лапуэнт?
     - Комиссар Мегрэ?
     Голос был ему незнаком, и он нахмурил брови:
     - Кто говорит?
     - Дежурная часть, инспектор Жоффр.
     В определенных случаях он отдавал дежурной части распоряжение звонить ему домой в случае той или иной экстренной ситуации. Вчера он такого распоряжения не отдавал. Его мысли были еще бессвязными, однако он не удивлялся.
     - Что случилось, Жоффр? Это Лапуэнт?
     - Что - Лапуэнт?
     - Вас попросил мне позвонить Лапуэнт?
     - У меня нет известий от Лапуэнта. Был только телефонный звонок несколько минут назад с просьбой передать вам сообщение.
     - Какое?
     - Немедленно выехать на авеню Шатийон. Подождите!.. Я записал номер дома...
     - Я знаю. Кто звонил?
     - Не знаю. Звонивший не назвался.
     - Мужчина? Женщина?
     - Женщина. Утверждает, что вы в курсе и сразу поймете, что это значит. Она вроде бы искала ваш номер в телефонной книге, но...
     Номера Мегрэ в справочнике не было.
     - Чем могу вам помочь?
     Комиссар заколебался. Он хотел попросить Жоффра позвонить от его имени в комиссариат XIV округа, чтобы оттуда послали оперативников на авеню Шатийон.
     Но, подумав, не стал этого делать. Сидя на краю кровати, он искал ногами тапочки. Что касается жены, она уже была на кухне, и он услышал шипенье газа, когда она ставила на конфорку воду для кипячения.
     - Ничем, спасибо...
     Его удивило, что позвонил не Лапуэнт, хотя тот остался на месте. Какая же женщина звонила? Жизель Мартон? Или ее сестра?
     Если одна из них, то звонок был из дома, иначе Лапуэнт увидел бы, как она выходила, и сразу позвонил бы Мегрэ.
     Но у Мартонов не было телефона.
     Он позвал жену:
     - Пока я одеваюсь, ты не могла бы посмотреть по телефонному справочнику, где номера расписаны по улицам, телефоны жильцов дома семнадцать по авеню Шатийон?
     Мегрэ засомневался, стоит ли бриться, решил, что не стоит, хотя выходить из дому в таком виде ему было неприятно, зато он выигрывал время.
     - Семнадцать... Так... Дом...
     - Отлично. Значит, у консьержки телефон есть.
     - Вот номер мадам Бруссар, акушерки. И все. Кофе будет через две минуты.
     Надо было сказать Жоффру, чтобы прислал служебную машину с набережной Орфевр, но теперь быстрее было вызвать такси.
     Этим занялась мадам Мегрэ. Через пять минут, обжегши рот горячим кофе, комиссар уже спускался по лестнице.
     - Ты мне позвонишь? - спросила жена, перегнувшись через перила.
     Она редко просила его об этом. Должно быть, почувствовала, что он озабочен сильнее, чем обычно.
     - Постараюсь, - пообещал Мегрэ.
     Подъехало такси. Он сел в него, едва обратив внимание на то, что снег прекратился и ни на улице, ни на крышах уже нет белых следов, а мостовые почернели от ледяного дождя.
     - Авеню Шатийон.
     Комиссар принюхался, потому что салон пропах духами. Очевидно, предыдущими пассажирами такси была пара, протанцевавшая всю ночь в каком-нибудь кабаре.
     Чуть позже он нагнулся поднять с пола комочек розовой ваты, из тех, какие взрослые люди бросают друг в друга после полуночи, когда пьют шампанское.

Глава 7
ВИНТОВАЯ ЛЕСТНИЦА

     Мегрэ вышел из машины на углу авеню Шатийон.
     Здесь, как и в его квартале, тротуары, мокрые от дождя, были пусты; как и на бульваре Ришар-Ленуар, свет горел в очень немногих окнах, в трех-четырех на дом; пройдя сотню метров, он увидел, как зажглись еще два, услышал на еще темном первом этаже звон будильника.
     Он взглядом поискал Лапуэнта в щели, но не нашел и стал ворчать, потому что тревожился да к тому же не совсем проснулся.
     В коридоре дома из желтого кирпича он наконец заметил очень маленького роста женщину, столь же широкую в бедрах, как и в плечах, которая, очевидно, была консьержкой, и служащего метро, держащего в руке жестяную коробку, видимо с обедом, а также вторую женщину - старуху с накрученными на бигуди седыми волосами, одетую в небесно-голубой шерстяной халат и шаль ядовито-фиолетового цвета.
     Все трое молча смотрели на него, и лишь позже он понял, что случилось, понял причину отсутствия Лапуэнта на улице. А пока, пусть всего на несколько мгновений, ощутил пустоту в груди, потому что решил, что в результате стечения обстоятельств, которые он даже не пытался угадать, его инспектор погиб.
     Все оказалось проще, как и всегда. Когда Жизель Мартон прибежала к консьержке позвонить, та уже встала и варила кофе, но еще не выносила мусор. Она услышала звонок в полицию, потом сообщение мадам Мартон, которая выбежала из ее комнатки, не дав никаких объяснений.
     Консьержка, как и каждое утро, открыла одну створку дверей и принялась вытаскивать на тротуар мусорные баки. Как раз в этот момент Лапуэнт переходил улицу, намереваясь заглянуть во двор, что он неоднократно делал за ночь. Из-за только что сделанного Жизель звонка консьержка посмотрела на него с подозрением:
     - Вы что тут ищете?
     - Надеюсь, в доме не произошло ничего подозрительного?
     Он показал ей полицейский жетон.
     Так вы из полиции. Мадам из домика во дворе только что вызвала полицию. Что это за штучки?
     Таким образом Лапуэнт смог пересечь двор, на сей раз не прячась, и постучать в дверь, из-под которой пробивалась полоска света. Три окна на втором этаже тоже были освещены.
     Мегрэ стучать не пришлось. Его шаги услышали, и дверь ему открыл уже находившийся в домике бледный от усталости Лапуэнт. Он не сказал ни слова - зрелище, представшее его патрону, говорило само за себя.
     На стоящем в мастерской-гостиной диване, который на ночь превращался в кровать, где спал Ксавье Мартон, простыни были смяты, подушка лежала боком на полу, покрытом бежевым ковром, а на полпути между кроватью и винтовой лестницей, ведущей на второй этаж, ничком, уткнувшись лицом в пол, лежал любитель игрушечных железных дорог.
     Полоски пижамы еще сильнее подчеркивали скрюченность тела. Казалось, он рухнул в тот момент, когда полз на четвереньках, и потом корчился в судорогах, пальцы вцепились в ковер, словно в последнем усилии он пытался дотянуться до револьвера, валявшегося сантиметрах в двадцати от его пальцев.
     Мегрэ не спросил, мертв ли Мартон. Это было очевидно. На него молча смотрели три человека, ибо две женщины тоже были здесь, почти такие же неподвижные, как труп, в халатах, наброшенных поверх ночных рубашек, и в тапочках на босу ногу. Волосы Дженни, бол