ясно, что Клер никогда об этом не думала. После некоторого размышления, она в конце концов ответила:
     - Нет.
     - Она тратила много денег?
     - Месье Жерар давал ей все, что она захочет. Она говорила, чтобы я приготовила ту или иную сумочку и положила туда столько-то денег.
     - А сколько, например?
     - То несколько сотен франков, то - две-три тысячи... - Клер закусила губу. - Я не должна была вам это говорить.
     - Почему?
     - Вы это лучше меня знаете... В магазинах она почти ничего не покупала. Приглашала поставщиков сюда. Сама ходила только к парикмахеру.
     В кабинете появился врач и объявил, обращаясь к горничной:
     - На этот раз, думаю, вы можете спать спокойно. Я ввел ей дозу, которая применяется при лечении сном.
     Не удивляйтесь, что завтра утром она не проснется. Я зайду около полудня.
     - Спасибо, доктор.
     Клер вышла, а доктор сел, скрестив ноги.
     - Она не сказала вам ничего интересного? В том состоянии, в котором она находится, бывает, говорят больше, чем было бы нужно.
     - Она спросила меня, между прочим, что я собираюсь с ней делать.
     - Она только что спросила меня о том же.
     - Думаю, ей многое известно о смерти своего мужа.
     - Во всяком случае, она изо всех сил что-то скрывает. Это и привело ее в состояние, в котором она находится. Удивительно, что у нее не началась истерика.
     - Она попросила у меня выпить и была так настойчива, что я передал ей бутылку.
     - Правильно сделали. В том состоянии, в котором она находится...
     - Что ее ждет с медицинской точки зрения?
     - Она будет все больше терять контроль над собой.
     - Вы хотите сказать, что ее ждет безумие?
     - Я не психиатр. Через день-два я как раз собирался показать ее психиатру. Во всяком случае, если она будет пить, как пила, долго она не протянет. Оставлять ее здесь, где нет специального оборудования по уходу, нельзя. Ее нужно поместить в клинику. Не обязательно в психиатрическую. Можно устроить так, чтобы ее лишили выпивки и предоставили необходимый отдых.
     Врач вздохнул.
     - Не люблю я заниматься такими пациентами. Кстати, вы знаете, когда похороны?
     - Я не посмел ее об этом спросить.
     - Думаете, она захочет торжественную панихиду?
     - Этим, наверное, займется старший клерк. Она не в состоянии.
     - Чем спокойнее будет дома, тем лучше для нее. Я не видел траурного катафалка ни в прихожей, ни в большой гостиной.
     Оба встали, вышли на улицу и распрощались. Мегрэ вернулся домой и лег. Спал он плохо, его мучили кошмары. Когда жена, протягивая чашку кофе, разбудила его, он чувствовал себя разбитым, как после тяжелой физической работы.
     Мегрэ позвонил на службу:
     - Лапуэнт... Еще не пришел?
     - Только что появился.
     - Дай мне его, Люкас.
     - Слушаю, шеф, - раздался голос Лапуэнта.
     - Заезжай за мной. Но прежде всего, успокойся: ничего нового.
     Мегрэ принял ванну, побрился, оделся и проглотил две таблетки аспирина, потому что голова у него раскалывалась. К завтраку он почти не притронулся.
     - Вот уж я порадуюсь, когда закончится это дело, - проворчала г-жа Мегрэ. - Ты принимаешь его слишком близко к сердцу: кончится тем, что сам заболеешь.
     Он угрюмо взглянул на нее и попытался улыбнуться.
     - Газеты почти замолчали об этом деле. Почему?
     - Потому что сказать пока нечего. Лапуэнта он увидел за рулем небольшого автомобиля и сел рядом.
     - На столе у меня что-нибудь есть?
     - Заключение экспертизы. Шерстяные нитки, найденные в машине, соответствуют ткани на пиджаке потерпевшего...
     - Люди, которых я отправил по кабаре?
     - Господин Шарль известен почти всюду и слыл шикарным малым.
     - Восемнадцатое число?
     - Ни один бармен, метрдотель или танцорка не вспоминают именно этот вечер. Правда, может быть, Жамен кое-что обнаружил. Он говорил со старухой цветочницей, которая обслуживает ночные заведения в квартале.
     Для нее восемнадцатое февраля день не простой-это день рождения ее дочери. Она утверждает, что господин Шарль, который всегда покупал у нее цветы, был в тот вечер в кабаре "Крик-крак" на улице Клемана Маро.
     - Больше она ничего не сказала?
     - Он был вместе с Зоэ, которой подарил красные гвоздики.
     - Адрес старухи есть?
     - Жамен его записал. Она хочет прийти лично к вам, потому что некогда встречала вас, когда вы работали в службе охраны порядка.
     Они подъехали к воротам, которые уже стали Мегрэ знакомыми.
     - Мне вас подождать?
     - Нет. Пойдешь со мной.
     Мегрэ на ходу поздоровался с привратником и вошел в переднюю нотариальной конторы. Дежурная пропустила его, и, пройдя через кабинет нотариуса, Мегрэ вошел в кабинет к Лекюреру. Тот закончил диктовать, знаком попросил секретаршу удалиться, поднялся и пожал Мегрэ руку.
     - Кажется, она пыталась покончить с собой и ночью приходил врач?
     - Ничего серьезного. Она спит.
     - Как по-вашему, почему она это сделала?
     - Знай я это, все было бы быстро закончено. Как у вас с нотариальной стороной дела?
     - Завещание будет вскрыто сегодня в три часа дня. Я, в общем, знаком с ним, поскольку подписывал его в качестве свидетеля. Госпожа Сабен-Левек наследует состояние, виллу в Канне и доход от конторы. Что будет со мной - решит нотариальная коллегия, согласно воле хозяина, контора действительно должна перейти ко мне.
     - Есть еще один вопрос, который требует срочного разрешения,похороны.
     - Могу вам сообщить, что у Сабен-Левеков есть семейный склеп на кладбище Монпарнас.
     - С этим решено. Думаю, что будет не слишком прилично отвезти гроб на кладбище, забрав его в Институте судебной медицины. Госпожа Сабен не в состоянии этим заниматься. Да и катафалка я тоже не вижу в квартире на втором этаже.
     - Почему не установить его в конторе?
     - Я думал об этом же. Вы сможете заняться всем необходимым?
     - Я немедленно позвоню в похоронное бюро. Извещения о смерти, наверное, необходимо разослать всем клиентам?
     - Я тоже так думаю. И уведомление о смерти в газетах. Кстати, журналисты вам не досаждали?
     - Понабежала целая дюжина, вопросы они задавали нескромные, и я их выставил. Двое даже спросили, какой цифрой определяется состояние нотариуса.
     - Держите меня в курсе всего, что касается похорон, но госпожу Сабен-Левек пусть не беспокоят.
     - Ее не будет в церкви?
     - Не думаю. Как скажет врач.
     Раз уж он находился в доме, Мегрэ, которого по-прежнему сопровождал Лапуэнт, поднялся наверх. Открыла ему Клер.
     - У меня были кое-какие дела внизу, и мне захотелось узнать, все ли в порядке.
     - Она спит.
     - Ей звонили?
     - Нет. Только какой-то журналист, требовавший встречи; он очень рассердился, когда услышал, что это невозможно.
     Было видно, что Клер устала. Выспаться ей, наверное, не удалось.
     - Отвези меня на улицу Клемана-Маро...
     Только для того, чтобы оживить в памяти картину. Ночью улица была почти пустынна. Фасад кабаре был разрисован, а дверь полуоткрыта.
     Две уборщицы подметали пол, усыпанный конфетти и серпантином. Стены были затянуты разноцветной материей.
     - Что вы хотите? Если вы ищете месье Феликса, то его здесь нет.
     - Кто такой месье Феликс?
     - Бармен.
     Вошел уверенно держащийся мужчина.
     - Смотрите-ка, комиссар!.. Здесь у нас вчера вечером был один из ваших инспекторов.
     - Какого вы мнения о Луизе?
     - Раньше она была панельной проституткой и, если так можно выразиться, никогда не покидала своего квартала. С годами ей пришлось менять профессию. Теперь она продает цветы в ночных заведениях.
     - Ей можно доверять?
     - В каком смысле?
     - Не слишком ли богатое у нее воображение? Верить тому, что она говорит?
     - Без сомнения. Секреты она тоже хранить умеет. У большинства этих девиц они имеются, и она их все знает.
     - Благодарю вас.
     - Почему вы ею интересуетесь?
     - Потому что она уверяет, что видела господина Шарля здесь, с девицей, ночью восемнадцатого февраля.
     - Почему она помнит число?
     - Кажется, это день рождения ее дочери.
     - Тогда это правда.
     До набережных Сены отсюда было недалеко, а ж речному причалу вел лестничный спуск.
     Во время завтрака в пивной на площади Дофины Мегрэ не сказал Лапуэнту и двух слов. Хмурым назвать комиссара было нельзя, но он был налит какой-то тяжестью-состояние, которое Лапуэнт хорошо знал.
     Чувствовалось, что он углублен в себя, захвачен собственными мыслями.
     Когда они появились на набережной Орфевр, в застекленном зале ожидания сидела старая женщина, и Мегрэ сначала не узнал ее. Она же его узнала и улыбнулась через стекло.
     Это была старая Луиза, как ее теперь называли. Он познакомился с ней, когда она была молодой и бедовой, одной из самых красивых панельных проституток на Елисейских полях.
     Мегрэ пригласил ее к себе в кабинет, снял пальто и шляпу.
     - Подумать только, комиссар, как бежит время! Вы тогда были совсем молоденьким, и однажды, когда меня прихватили, я уж было совсем подумала, что вы не упустите случая.
     - Присаживайтесь, Луиза.
     - Подумать только, какой путь вы прошли! Заметьте, я тоже не сдаюсь.
     А моя дочь, которая, правда, воспитывалась в деревне у славных людей, которым я ее доверила, теперь жена инкассатора Лионского кредита... <Один из крупнейших банков Франции> У нее трое детей, так что я трижды бабушка. Из-за нее-то, из-за ее дня рождения, я и помню так хорошо восемнадцатое февраля.
     Прежде всего, метрах в ста от "Крик-Крака" стоял черный автомобиль, в котором сидел мужчина. Потом, в кабаре, я увидела господина Шарля, который был вместе с Зоэ, симпатичной, в общем, милашкой. Когда я выходила, машина все еще стояла, а за рулем по-прежнему сидел мужчина, который курил сигарету. В темноте она светилась, как маленькая точка...
     - Вы не можете его описать?
     - Было слишком темно. Я пошла дальше. У меня свои привычки, и клиентов своих я знаю. Вернулась я около трех. Машины больше не было.
     Господина Шарля тоже, а Зоэ сидела в обществе этакого верзилы американца.
     - Больше вы ничего не знаете?
     - Я пришла только потому, что мне захотелось вас снова увидеть.
     Мужчины - счастливчики: они стареют не так быстро, как мы.
     Раздался телефонный звонок, и Мегрэ снял трубку.
     - Это я... Да... Что?.. Убитый мужчина на улице Жана Гужона?.. Убит пятью выстрелами в грудь?.. Сейчас буду... Дайте знать в прокуратуру и сообщите следователю Куэнде... - И, обращаясь к торговке цветами, закончил:
     - Спасибо, что пришли. Мне нужно уходить.
     - Я не в обиде: я же повидала вас. Мне этого достаточно.
     И прежде чем выйти, она робко протянула комиссару руку.
     - Лапуэнт! Снова в путь.
     Улица Жана Гужона расположена по крайней мере метрах в ста от Сены.
     Охрану несли двое полицейских, которые почтительно приветствовали комиссара.
     - Это на последнем этаже.
     Они сели в лифт. Дверь одной из квартир была приоткрыта, и Мегрэ пожал руку комиссару, который был, по всей видимости, из новеньких, так как Мегрэ его не знал.
     - Нас вызвала привратница. Она, как обычно, поднялась прибраться в квартире. Когда поняла, что жилец не отзывается, воспользовалась своим ключом и обнаружила тело.
     На ковре лежал высокий, довольно молодой мужчина, лет тридцати, над которым склонился врач.
     Назвать это помещение квартирой было бы не совсем правильно. Вся стена со стороны улицы и часть потолка были застеклены, как в мастерских у художников...
     - Установили, кто это?
     - Джо Фазио. Приехал из Марселя несколько лет назад. Был сначала сутенером, потом устроился барменом в довольно подозрительном ночном заведеньице под названием "Ле Парео". Года два назад ушел оттуда, и с тех пор источники его существования неизвестны...
     Врач выпрямился, пожал руку Мегрэ.
     - Это любопытно. Он убит из оружия мелкого калибра выстрелами в упор, я сказал бы даже, что пистолет приставили ему к груди. Насколько могу судить, две пули задели левое легкое, а третья попала в сердце.
     На лице убитого было написано изумление. Насколько можно было судить, он был хорош собой. На нем был элегантный коричневый костюм из почти сверкающего габардина.
     - Оружие не нашли?
     - Нет.
     Прибыли со своей громоздкой аппаратурой люди из отдела идентификации.
     Потом наступила очередь человека неопределенного возраста, товарища прокурора; комиссара он не любил, но тем не менее пожал ему руку.
     Что касается судебного следователя Куэнде, тот был удивлен.
     - Как случилось, что вы попросили известить меня? Думаете, это преступление как-нибудь связано с делом нотариуса?
     - Такая возможность существует. Чего-то подобного я ожидал. Вчерашний уход Натали через садовую калитку должен был преследовать какую-то цель.
     Мегрэ повернулся к Лапуэнту:
     - Идем?
     Народу было слишком много. Он вернется, когда эксперты и сотрудники прокуратуры покинут место происшествия.
     Мегрэ вместе с инспектором вошел в привратницкую. Привратница оказалась невысокой, энергичной брюнеткой.
     - Давно этот Фазио живет наверху?
     - Два года. Жилец был хороший, спокойный, регулярно платил за квартиру. Так как он был один, он попросил меня у него прибираться, и я каждый день в двенадцать поднималась к нему.
     - Он бывал у себя, когда вы приходили?
     - Чаще всего нет, так как завтракал в ресторане. Я не всегда видела, как он уходит: у меня много дел. Жильцы входят и выходят, и я не обращаю на это внимания.
     - Гости у него бывали?
     - Нет. Только одна дама...
     И это слово она произнесла с уважением.
     - Каждый день?
     - Почти каждый.
     - В котором часу?
     - Часа в три дня.
     - Они приходили вместе?
     - Нет. Первым - он.
     - Опишите ее.
     - Настоящая дама, сразу видно. Зимой носила меховое манто, их у нее было, по крайней мере, три. Летом чаще всего была в костюме, и костюмы были от первоклассных портных. Я в этом кое-что смыслю.
     - Лицо?
     - Трудно сказать...
     Рыжий кот терся о ноги Мегрэ.
     - Молодая?
     - Ни молодая, ни старая. Ее можно было бы назвать хорошенькой. И она наверняка была хорошенькой... Я дала бы ей лет сорок, только лицо очень уж потасканное.
     - Что вы имеете в виду, когда говорите "потасканное"?
     - У нее почти всегда были круги под глазами, лицо осунувшееся, и губы сложены в такую странную гримасу.
     - Она с вами заговаривала?
     - Нет. Сразу поднималась наверх.
     - Она приходила надолго?
     - Уходила часов в пять - полшестого.
     - Приезжала на машине?
     - Нет Я заметила, что приезжала она на такси, но выходила из него на углу, чтобы нельзя было узнать, куда она направляется.
     Мегрэ вытащил из кармана каннскую фотографию и протянул ее привратнице, которая отправилась за очками в соседнюю комнату.
     - Узнаете ее?
     - Не совсем. Эта молоденькая, и рот не такой. Но лицо похоже.
     Комиссар протянул ей маленькую фотографию для паспорта.
     - А эта?
     - Уже лучше. Если учесть двадцать лет разницы - Тем не менее вы ее узнаете?
     - Кажется, узнаю.
     Перед привратницкой прошел комиссар полиции. Мегрэ бросился за ним.
     - Врач сумел извлечь пули?
     - Это дело судебно-медицинского эксперта - он еще не приехал. Мне кажется, одну пулю нашли она срикошетила от ребра.
     - Сходишь за ней, Лапуэнт, ладно?
     И, поблагодарив комиссара полиции, Мегрэ вернулся к привратнице.
     - Ваш жилец работал?
     - Не думаю. Если не считать обеденного времени, он выходил из дому когда вздумается.
     - Вечером возвращался поздно?
     - Наверное, я ничего не должна скрывать от вас?
     - Так лучше для вас, потому что вы будете в числе свидетелей.
     - Кроме трехчасовой дамы, как я ее называла, у него была подружка, значительно моложе и красивее. Приходила она чаще всего часа в два-три ночи, одна щш вместе с ним, и оставалась там до утра Однажды я слышала, как он называл ее Жеральдиной.
     Мегрэ был непроницаем. Казалось, он ни о чем не думает.
     - Где она живет, не знаете?
     - Нет. Она, наверное, работает неподалеку, потому что возвращались они всегда пешком.
     Лапуэнт принес сверху пулю Мегрэ поблагодарил привратницу и вышел.
     - Куда теперь?
     - К Гастор-Ренету.
     Это был оружейник, который обычно работал экспертом в уголовной полиции. Служащий, находившийся в магазине, отправился за хозяином.
     - Ба, да это Мегрэ!
     Знакомы они были лет двадцать с лишним.
     Комиссар протянул ему пулю.
     - Можете приблизительно сказать, из какого оружия был произведен выстрел этой пулей?
     Гастор-Ренет, как и привратница, надел очки.
     - Знаете, это нельзя назвать экспертизой. Мне нужно было бы побольше времени. Речь, конечно, идет о мелком калибре, что-нибудь вроде браунинга шесть тридцать пять, какие выпускаются в Бельгии. Существуют модели с перламутровой рукояткой. Одной клиентке я продал такую модель, инкрустированную золотом.
     - Оружие опасно?
     - Только с короткого расстояния. После трех метров кучность теряется.
     - Врач предполагает, что выстрелы были произведены из пистолета, дуло которого уперлось в грудь.
     - В этом случае, конечно... Сколько выстрелов?..
     - Три или четыре: один в сердце, два задели правое легкое.
     - Стреляли наверняка, чтобы убить. Кто жертва?
     - Некий Джо Фазио, бывший бармен, который стал жиголо <Здесь - молодой человек, живущий на содержании у богатой женщины>.
     - Рад был снова повидать вас. Пулю я оставляю?
     - Я скажу судебно-медицинскому эксперту, чтобы он отправил вам остальные.
     - Спасибо. И счастливой охоты! Эта шутка не рассмешила Мегрэ, и он принужденно улыбнулся.
     На первом этаже люди из похоронного бюро приводили контору в подобающий скорбному моменту вид, драпируя стены черной материей. Гроб стоял в углу, как будто было неизвестно, что с ним делать.
     - Гроб с телом?
     - Естественно.
     Жан Лекюрер вышел из своего кабинета.
     - Похороны состоятся завтра в одиннадцать, - объявил он. - Церковь почти напротив. Извещения разосланы. Вы думаете, госпожа Сабен-Левек будет присутствовать на отпевании?
     - Уверен, что нет.
     - Так, конечно, было бы лучше. Как она себя чувствует? Я совершенно ничего не знаю, что происходит наверху.
     - Доктор Блуа собирался зайти ближе к полудню. Я сейчас поднимусь туда...
     На лестнице Мегрэ попросил Лапуэнта:
     - Постарайся записать все, что будет сказано.
     - Хорошо, шеф. Дверь им открыл лакей.
     - Где Клер?
     - Наверное, в будуаре.
     Между тем она уже шла им навстречу.
     - Спит? - спросил Мегрэ.
     - Нет. Сидит в ночной рубашке на краю постели и с тех пор, как ушел врач, не произносит ни слова. Ванну принять отказалась и не разрешила себя причесать.
     - Что вам сказал врач?
     - Почти ничего. Наблюдать за ней.
     - Она ела?
     - Нет. Она только качает головой мне в ответ.
     - А сами вы завтракали?
     - Я не смогла. Мне кажется, что я присутствую при агонии. Что происходит, комиссар? Судя по всему, гроб принесли вниз...
     - Верно. Мне бы очень хотелось, прежде чем я к ней пойду, чтобы вы, если сможете, надели на нее халат.
     - Я, конечно, попробую...
     Клер больше не проявляла к нему враждебности. Чувствовалось, что она растеряна. Двое мужчин расположились в гостиной, где ждать им пришлось долго. Приблизительно минут через пятнадцать горничная пришла за ними.
     - Она в будуаре. Я была вынуждена дать ей ее бутылку.
     Мегрэ вошел первым. Натали, как обычно, устроилась в глубоком кресле, в руке она держала бутылку коньяка. Взгляд у нее был решительный, на лице, однако, было написано почти спокойствие.
     - Разрешите?
     Она сделала вид, что не слышит, и Мегрэ уселся напротив нее. Она гладила бутылку, словно это самое дорогое, что у нее было.
     - Я - с улицы Жана Гужона, - тихо произнес Мегрэ, как будто боялся ее напугать.
     Натали