Допустим, у вас в руках ампулы
двух видов и вы не новичок  в  своей  профессии...  Могли  бы  лично  вы
ошибиться?
   Мегрэ почувствовал колебания невидимого собеседника. Наконец  Пардон,
тщательно взвешивая слова, проговорил:
   - Мы легко теряем самообладание, когда дело  касается  наших  близких
или нас самих. Да, мог бы, если бы речь шла о моей жене.
   - Или о любовнице.
   Пардон коротко усмехнулся:
   - У меня нет любовницы со времен интернатуры.
   Мегрэ возвратился на террасу и  стал  задумчиво  посасывать  мундштук
трубки. Наступал момент, когда он принимал свою первую  кружечку,  и  он
следил взглядом за медленным движением стрелок  настенных  электрических
часов.
   - Еще жетон, пожалуйста, - попросил он гарсона.
   Зайдя в кабину, Мегрэ  вызвал  редакцию  газеты,  в  которой  работал
Лассань. Был шанс, что рыжий репортер сейчас  находится  там  и  строчит
очередную статью.
   - Мадемуазель, позовите месье Лассаня, пожалуйста.
   - Кто его спрашивает?
   - Скажите, что ему хотят сообщить информацию по делу доктора Жава.
   В  редакцию  обычно  поступали  десятки  подобного  рода  звонков,  в
большинстве своем - от сумасшедших или маньяков, но, как и  в  уголовной
полиции,  звонивших  терпеливо  выслушивали,  поскольку  иногда  от  них
исходили серьезные сведения.
   - Алло... Кто говорит?
   У Лассаня был какой-то кашляющий голос.
   - Это не важно. Месье Лассань, если  говорить  откровенно,  то  я  не
располагаю никакой информацией, но хотел бы обратить  внимание  на  один
пробел в ваших статьях.
   Мегрэ, насколько это было возможно, старался изменить голос.
   - Говорите скорее. Я занят. Какой еще там пробел?
   - Где находилась Жозефа в субботу во второй половине дня?
   Репортер сухо обронил:
   - В квартире.
   Он уже хотел повесить трубку, но комиссар оказался проворнее.
   - В которой из двух? Послушайте-ка  меня  еще  минутку.  Супруги  Жав
имели, помимо няни, только двух слуг.
   Не так уж много для столь просторной квартиры, как у них,  -  имею  в
виду жилую часть апартаментов. При этом в рабочем помещении после уборки
делать было нечего, разве что открывать дверь клиентам.
   Лассань не вешал трубку - до Мегрэ доносилось его дыхание.
   - Пожалуй, понимаю, о чем вы...
   - Где могла находиться Жозефа во время консультаций?
   В квартире врача? В прихожей? В спальне? В ванной комнате?  Могла  ли
она бездельничать там часами, если имелась работа  напротив?  Я  уверен,
что  кнопка  звонка  на  дверях  кабинета  доктора  связана  и  с  жилым
помещением.
   - Вы так и не хотите представиться.
   - Мое имя не имеет никакого значения.
   - Ну, что ж, спасибо. Я проверю.
   Мегрэ почувствовал себя в несколько  смешном  положении,  играя  роль
маньяка из числа тех, которые атакуют редакции газет, но  для  него  это
был единственный способ получить интересующие сведения.
   Жанвье, вероятно, уже имел ответ на этот вопрос, вот  только  не  мог
он, Мегрэ,  обратиться  к  Жанвье.  В  какой-то  момент  он  даже  хотел
позвонить Лапуэнту,  попросив  того  сохранить  в  секрете  факт  своего
пребывания в Париже. Не потому ли он и не стал этого делать,  что  тогда
все было бы слишком просто?
   Вопрос тем не менее являлся важным.  Конечно,  вполне  возможно,  что
Жозефа солгала, будто не видела ни мадам Жав, ни ее мужа  входящими  или
выходящими. Однако не  исключено,  что  женщина  находилась  в  квартире
напротив и ничего не знала о происходившем по другую сторону  лестничной
площадки.
   Эвелин Жав не имела ключа от апартаментов. Но не ждал ли ее  Негрель?
Разве не могла она позвонить ему из  Орли  или  даже  перед  отлетом  из
Ниццы?
   Оставалась еще консьержка. Лгала ли она? Отделяет ли ее дворницкую от
кухни и спальни плотная занавеска, как это  делается  во  многих  домах.
Может быть, она чем-то занималась на кухне, когда проходила Эвелин Жав?
   Мегрэ заказал свою порцию пива, не спеша выпил ее и как бы  несколько
отстраненно принялся размышлять о деле. Он представлял  суету,  царившую
на набережной Орфевр, нетерпеливые телефонные звонки,  Комельо,  который
всегда считал, что полиция работает не так быстро, как нужно.
   От постового инспектора с бульвара Османн Жанвье знал о том, что  Жав
обращался  к  доктору  Меру.  Сотрудники  мобильной   бригады,   которые
допрашивали няню в  Каннах,  доложили  ему,  при  каких  обстоятельствах
Эвелин Жав, а потом и ее муж покинули виллу "Мария-Тереза".
   О возвращении няни с ребенком в Париж не объявлялось - впрочем,  было
понятно, по какой причине их держат на расстоянии.
   Комиссар решил прогуляться и  направился  по  набережным,  как  можно
дальше обходя префектуру. В  Сен-Жермен-де-Пре  он  передвигался  с  еще
большей осторожностью, а на углу улицы Сен-Пер и вовсе остановился,  ибо
молодой Лапуэнт покуривал сигарету, стоя на краю тротуара в сотне метров
от него.
   Это заставило Мегрэ усмехнуться, хотя он и почувствовал легкий укол в
сердце. Потом комиссар бросил взгляд на дом,  где  проживал  Негрель,  -
здание отвечало описаниям в газете.
   - Такси!
   Мегрэ вернулся домой, ведь все это его не касалось.
   Он находился в отпуске, и Пардон настоятельно требовал, чтобы это был
настоящий отдых.
   - Так ты решил, чем мы сегодня займемся? - спросила мадам Мегрэ.
   - Нет еще.
   - Но хотя бы какие-нибудь мысли на этот счет у тебя есть?
   У него их не было, и они переглядывались сначала  просто  так,  потом
улыбаясь и наконец дружно расхохотались.
   После пяти дней отпуска, обещавшего неизведанные радости, они  теперь
уже не знали, чем занять день.
   - Куда бы отправиться пообедать? Ты не пожелал, чтобы  я  сходила  на
рынок, а мне все еще хочется купить охлажденного мяса.
   Мегрэ немного поколебался, потом пожал плечами.
   Квартира еще никогда не казалась ему такой спокойной и мирной.  Глядя
на простую  мебель,  можно  было  представить,  что  находишься  в  доме
какого-нибудь провинциального городка, за  полуприкрытыми  из-за  солнца
ставнями которого царит мягкий полумрак.
   - А впрочем, сходи!
   Он окликнул жену, когда она уже вышла на лестничную площадку.
   - Послушай! Возьми-ка мне неочищенного лангуста.
   Это было их излюбленное блюдо в ту пору, когда они еще были бедны и с
вожделением останавливались у витрин колбасных магазинов.
   Он налил  себе  рюмочку  аперитива,  поудобнее  устроился  в  кресле,
развязал галстук и, задумавшись, задымил трубкой. Жара усиливалась, веки
тяжелели. Ему казалось, что он слышит голос  девушки  с  площади  Тертр,
которая всей душой хотела видеть в трагедии на бульваре Османн  любовную
историю.
   Однако сам он не был в этом столь  уверен.  У  Жава  -  долги.  Каким
образом  они  у  него  появились?  Может  быть,  он  был  игроком?   Или
спекулировал на бирже? Образ жизни его семьи не входил в противоречие  с
заработками преуспевающего врача бомонда и доходами его жены.
   А если была необходимость поддерживать финансами ведение  еще  одного
хозяйства?
   Жильбер Негрель имел невесту, которая, возможно, уже была любовницей,
поскольку посещала его холостяцкую квартиру.  Какое  же  место  занимала
Эвелин Жав в жизни этих двух мужчин?
   Почему у Мегрэ возникало ощущение, что как с ним, так и с другим  она
чувствовала себя ущербной?
   Впрочем, это не более чем  интуиция.  В  памяти  вновь  всплывала  ее
фотография  -  худые  бедра,  неуверенный  взгляд,  казалось  молящий  о
снисхождении или выпрашивающий проявления к себе симпатии.
   Будучи еще мальчишкой  в  Паре-ле-Фрезиль,  он  испытывал  жалость  к
кроликам, полагая, что природа создала их с единственной целью - служить
пищей более сильным животным. Эвелин напоминала ему этих кроликов.
   Она была беззащитна, когда бродила по пляжу в Безеке,  и  не  мог  ли
первый попавшийся мужчина, прояви он к ней немного интереса и приласкай,
увлечь ее?
   Жав женился на ней. Она имела от него ребенка.
   А не мог ли Негрель,  как  считала  вчерашняя  влюбленная  девушка  с
Монмартра, в свою очередь, вторгнуться в ее жизнь?
   Мегрэ прикончил аперитив и  покрепче  зажал  в  зубах  трубку.  Мадам
Мегрэ, вернувшись, увидела, что подбородок мужа уперся в грудь, а сам он
дремлет.
   Их обед сегодня напоминал те легкие трапезы,  которые  они  затевали,
когда были молодоженами и жили в меблированных комнатах, где запрещалось
готовить. Однако мадам Мегрэ смотрела на мужа подозрительно.
   - Я вот все думаю, не лучше ли тебе позвонить Жанвье?
   - Зачем?
   - Да вовсе не затем, чтобы заняться  этим  делом,  а  просто  быть  в
курсе. Временами у меня создается впечатление, что ты терзаешься, потому
что не привык находиться в неведении, дожидаясь выхода газет.
   Конечно, можно было бы последовать совету жены. Но Жанвье не преминул
бы попросить у него совета,  и  комиссару  пришлось  бы  возвратиться  в
кабинет на набережной Орфевр, возглавить управление полицейской машиной.
   - Нет! - решительно отрезал он.
   - Почему?
   - Не хочу мешать Жанвье.
   Это тоже  было  правдой.  Нельзя  лишать  того  шанса  самостоятельно
довести до благополучного завершения сенсационное дело.
   - Ты ляжешь отдохнуть?
   Мегрэ  ответил,  что  нет,  поскольку   скоро   должны   были   выйти
послеполуденные выпуски газет  и  ему  не  терпелось  узнать,  нашел  ли
Лассань ответ на его вопрос.
   - Давай-ка лучше пройдемся, - предложил он.
   Комиссар нетерпеливо ждал, пока жена помоет посуду, и даже был  готов
ей в этом помочь.
   - Далеко пойдем?
   - Еще не знаю.
   - А ты не думаешь, что вскоре может начаться гроза?
   - Если пойдет дождь, укроемся в кафе.
   Они не спеша дошли до канала Сен-Мартен, района, где ему неоднократно
приходилось вести расследование и куда он никогда не захаживал с  женой.
И тут огромные белые облака стали заволакивать небо, а  на  востоке  уже
появилась тяжелая туча со свинцовой серой сердцевиной, при виде  которой
на ум приходила мысль о нарыве, вот-вот собирающемся лопнуть. Воздух был
жарок и неподвижен.
   Едва заметив продавца газет, Мегрэ призывно махнул ему  рукой  и  так
же, как вчера, купил две выходившие после полудня конкурирующие газеты.
   - Давай-ка сядем и полистаем их!
   Мадам Мегрэ с беспокойством посмотрела на  бистро,  расположенные  на
набережной и, в ее глазах, ничем не привлекательные.
   - Не волнуйся, люди там хорошие.
   - Так уж все и хорошие?
   Комиссар пожал плечами. Конечно, не  проходило  и  недели,  чтобы  из
канала не вылавливали тела... Ну а за исключением этого...
   - Ты считаешь, что бокалы там чистые?
   - Конечно нет.
   - И тем не менее пьешь из них?
   На террасе, которую они выбрали, - она располагалась напротив стоящей
под разгрузкой баржи с кирпичами, - было  всего  три  круглых  одноногих
столика. Внутри кафе  парень  в  черной  фуфайке  и  холщовых  туфлях  с
веревочными подошвами, склонясь над цинковой стойкой, о чем-то  негромко
разговаривал с хозяином.
   Мегрэ заказал порцию виноградной водки для  себя  и  кофе  для  жены,
которая так и не стала его пить.
   "СЕНСАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ ТОКСИКОЛОГОВ".
   Это он уже прочитал в утренних  газетах,  за  исключением  того,  что
Лассань успел дотошно расспросить нескольких известных врачей. Мнения их
не слишком отличались от того, что высказал Пардон: ошибка возможна,  но
не фатальна.
   Ко всему прочему Лассань откопал прецедент в архивах газеты. Речь шла
об одном враче с Юга, в шкафу у которого в свое  время  тоже  обнаружили
труп одного из пациентов.
   Врач, о котором шла  речь  на  суде,  заявил,  что  допустил  ошибку,
перепутав ампулы, а потом при виде трупа потерял голову.
   " - Я испугался, что домработница, войдя в кабинет, увидит  мертвеца,
и совершил глупейший поступок: спрятал его в шкаф, чтобы  оставить  себе
время подумать.
   Этот врач по уши увяз в долгах. К тому же бумажник клиента, в котором
находилась солидная сумма, так никогда и не был обнаружен, так что врача
приговорили к каторжным работам".
   Знал ли Лассань, что у Жава тоже имелись  долги?  Во  всяком  случае,
пока помалкивал,  зато  в  статью  внес  подзаголовок:  "Где  находилась
Жозефа?"
   Таким образом, Мегрэ получил ответ на вопрос, который задал репортеру
утром. Не будучи человеком честолюбивым, он тем не менее не удержался от
удовлетворенной ухмылки, поскольку не ошибся в  выводах,  имея  в  своем
распоряжении точно такие же  сведения,  как  и  вся  остальная  читающая
публика.
   Лассань подробно изложил сведения относительно обеих квартир  и  двух
расположенных одна напротив другой дверей.
   Уборка рабочей части апартаментов  была  закончена  утром,  и  Жозефа
действительно  перебралась  на  другую  сторону  площадки,  в   квартиру
супругов Жав, где и находилась во  второй  половине  дня.  Когда  клиент
звонил доктору в дверь напротив, такая же трель раздавалась и у нее.
   Итак, в ту драматическую субботу она прибирала в жилых  помещениях  -
как и каждый день, открывала окна и смахивала пыль.
   Телефонный звонок Мегрэ побудил Лассаня пойти  еще  дальше.  Репортер
трижды попытался войти в дом незамеченным консьержкой.  Дважды  она  его
останавливала. Однако в третий раз  он  все  же  сумел  беспрепятственно
добраться до лифта. Следовательно, вполне могло  случиться,  что  Эвелин
Жав поднялась в свои апартаменты, а консьержка ее не заметила. Но давало
ли это основание для вывода о том, что точно так же она  не  заметила  и
доктора Жава?
   Кроме того, мог ли кто-то незаметно вынести из дома пакет,  поскольку
одежда молодой женщины исчезла?
   Кстати, спрашивал кто-нибудь у консьержки, нес ли пакет  или  сверток
доктор Негрель, уходя с работы в пять тридцать?
   - Ты думаешь, произошел несчастный случай?
   Мадам  Мегрэ  начала   увлекаться   делом,   хотя   и   прикидывалась
равнодушной.
   - Все возможно.
   - А ты прочел, что пишут о невесте?
   - Нет еще.
   В той газете, что он читал, это сообщение было напечатано на  третьей
странице. Поместили и фотографию симпатичной девушки с  открытым  лицом,
одетой в опрятное платье. Она смело, не жеманясь,  смотрела  в  объектив
фотоаппарата. Заголовок гласил:
   "МЫ ДОЛЖНЫ ПОЖЕНИТЬСЯ ОСЕНЬЮ".
   Она не сказала: "Мы должны были пожениться осенью".
   Она оптимистически  утверждала,  что  они  пойдут  под  венец  именно
осенью.
   "Мы должны..."
   Судя по обширной информации, которую раздобыл Лассань, он не дремал в
течение этих четырех дней.
   "Вчера вечером мы смогли побывать у нее дома, вернее, у ее родителей,
поскольку невеста доктора Негреля живет с ними.
   Речь идет о мадемуазель Мартин Шапюи, единственной дочери  известного
адвоката, мэтра Ноэля Шапюи.
   Ни мэтр Шапюи, ни его дочь не чинили препятствий нашей с ними встрече
в их квартире на улице Бак, в двух шагах от улицы Сен-Пер.
   Более того, адвокат оставил нас наедине со своей дочерью, предоставив
ей полную свободу отвечать так, как она хочет.
   Сразу  скажем,  что  Мартин  Шапюи  из  числа  тех,   кого   называют
современными девушками, но в лучшем смысле этого слова. Став лиценциатом
права,  она  еще  год  занималась  философией  в  Сорбонне,  после  чего
переориентировалась   на   медицину   и   уже   третий   год    посещает
соответствующий факультет.
   Очень  умная,  любознательная,  она  ко  всему  прочему   и   хорошая
спортсменка - каждую зиму  занимается  лыжами  и  даже  получила  диплом
инструктора по физической культуре.
   Мадемуазель Шапюи отнюдь не  подавлена  случившимся  и  поразила  нас
своей доверчивостью и почти не исчезающей улыбкой.
   - Совершенно верно, Жильбер и я обручены  уже  шесть  месяцев.  Минул
год, как мы познакомились.  Я  выждала  несколько  месяцев,  прежде  чем
представить его своим родителям, и те сразу поверили в  него,  как  и  я
сама.
   - Где вас свела судьба?
   - У профессора Лебье, у которого я  слушаю  курс  лекций,  а  Жильбер
работает ассистентом.
   - Вы намерены продолжить  изучение  медицины,  чтобы  затем  работать
вместе с мужем?
   - Да, таково наше намерение. Я надеюсь помогать ему, по крайней мере,
до тех пор, пока у нас не появятся дети. А там посмотрим.
   - Вы знакомы с мадам Жав?
   - Никогда с нею не встречалась.
   - А ваш жених говорил вам о ней?
   - Да так, между прочим.
   - Он отзывался о ней, как о подруге?
   - Вы могли бы быть более откровенным со  мной.  Я  понимаю,  куда  вы
клоните. Хотите выяснить, не была ли мадам Жав любовницей Жильбера.
   - Я не осмелился говорить столь прямолинейно.
   - Почему же, если этим вопросом задаются  все?  Это  вполне  понятно.
Жильбер, вне всякого сомнения, имел женщин до знакомства со мной, и я не
уверена, что он не знал их и позже.  Однако  я  не  ревнива  и  меня  не
задевают приключения такого рода. Что касается мадам Жав, то я бы  очень
удивилась, окажись, что между ними были близкие отношения.
   - Почему же?
   - Исходя из характера Жильбера. Его больше всего  в  мире  интересует
собственная работа.
   - Даже больше, чем вы?
   - Вполне возможно. Уже много лет, как он мог бы заняться  собственной
практикой, но  предпочитает  исследования,  которые  ведет  совместно  с
профессором Лебье.
   Деньги для него не имеют большого значения. Он не требователен. Вы же
видели его квартиру.
   - Я знаю, что вы тоже там бывали.
   - А я этого и не скрываю. И уж тем более не скрывала от своего  отца.
Мы любим друг друга. Осенью - свадьба. Не  понимаю,  почему  я  не  могу
прийти к нему, когда мне того захочется. Мы ведь  живем  не  во  времена
средневековья. У Жильбера были любовницы, я вам об этом уже говорила. Но
он всегда остерегался связей, влекущих за собой всякого рода  осложнения
и потерю времени.
   - Но он мог любить мадам Жав. Сердцу не прикажешь.
   - Это я заметила бы.
   - Вы не искали встреч с Негрелем после того, как  его  допрашивали  в
полиции?
   - Я не раз звонила ему. Днем подолгу разговариваем по телефону.  Если
я сейчас и не хожу на улицу Сен-Пер, то лишь потому, что он предпочитает
держать меня, насколько это возможно, подальше от скандальной истории, к
тому же возле его дома постоянно дежурят фотографы.
   - А как отреагировал на все это ваш отец?
   Она мгновение помедлила с ответом.
   -  Сначала  он  был  раздосадован,  поскольку  для  адвоката   всегда
неприятно оказаться причастным к подобной  драме!  Я  откровенно  с  ним
поговорила обо всем, и он понял меня - мы с  отцом  большие  друзья.  Он
предложил  Жильберу   в   случае   необходимости   воспользоваться   его
профессиональными услугами.
   - Он что-либо ему советовал?
   - Я не слушала их разговор, но знаю: если Жильбера опять  вызовут  на
допрос к следователю, папа будет его сопровождать как адвокат.
   - Вы встречались с женихом в субботу  вечером?  Рискну  предположить,
что вы предпочитаете проводить воскресные дни вместе.
   - Нет, я его не видела, поскольку в субботу во  второй  половине  дня
уехала с родителями из Парижа за город.
   У нас небольшой домик в Сенпоре, где мы  проводим  выходные.  Жильбер
присоединился к нам в воскресенье утром, приехав с  первым  же  поездом.
Машины у него нет.
   - Он не выглядел озабоченным?
   - Нет. Был такой, как всегда. Мы провели часть дня, катаясь на каноэ,
а папа, у которого с утра в понедельник были дела, отвез его  вечером  в
Париж на своей машине.
   - Вам доводилось когда-либо навещать жениха во время  его  работы  на
бульваре Османн?
   - Один раз.  Я  случайно  оказалась  поблизости,  захотелось  увидеть
место, где он трудится. Вообще люблю окунаться в  атмосферу  его  жизни,
чтобы мысленно быть с ним вместе.
   - Вас впустила Жозефа?
   - Да, служанка. Правда, тогда я еще не знала, что ее зовут Жозефа.
   - Вы ожидали в приемной?
   - Да, как клиентка. Там дожидались своей очереди еще двое.
   -  Вы  были  в  других  помещениях.   За   пределами   кабинета   для
консультации?
   - Я побывала всюду.
   - Включая жилую половину?
   - Нет, я говорю о рабочих помещениях, тех, что расположены слева.