Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
349 -
350 -
351 -
352 -
353 -
354 -
355 -
356 -
357 -
358 -
359 -
360 -
361 -
362 -
363 -
364 -
365 -
366 -
367 -
368 -
369 -
370 -
371 -
372 -
373 -
374 -
375 -
376 -
377 -
378 -
379 -
380 -
381 -
382 -
383 -
384 -
385 -
386 -
387 -
388 -
389 -
390 -
391 -
392 -
393 -
394 -
395 -
396 -
397 -
398 -
399 -
400 -
401 -
402 -
403 -
404 -
405 -
406 -
407 -
408 -
409 -
410 -
411 -
412 -
413 -
414 -
415 -
416 -
417 -
418 -
419 -
420 -
421 -
422 -
423 -
424 -
425 -
426 -
427 -
428 -
429 -
430 -
431 -
432 -
433 -
434 -
435 -
436 -
437 -
438 -
439 -
440 -
441 -
442 -
443 -
444 -
445 -
446 -
447 -
448 -
449 -
450 -
451 -
452 -
453 -
454 -
455 -
456 -
457 -
458 -
459 -
460 -
461 -
462 -
463 -
464 -
465 -
466 -
467 -
468 -
469 -
470 -
471 -
472 -
473 -
474 -
475 -
476 -
477 -
478 -
479 -
480 -
481 -
482 -
483 -
484 -
485 -
486 -
487 -
488 -
489 -
490 -
491 -
492 -
493 -
494 -
495 -
496 -
497 -
498 -
499 -
500 -
501 -
502 -
503 -
504 -
505 -
506 -
507 -
508 -
509 -
510 -
511 -
512 -
513 -
514 -
515 -
516 -
517 -
518 -
519 -
520 -
521 -
522 -
523 -
524 -
525 -
526 -
527 -
528 -
529 -
530 -
531 -
532 -
533 -
534 -
535 -
536 -
537 -
538 -
539 -
540 -
541 -
542 -
543 -
544 -
545 -
546 -
547 -
548 -
549 -
550 -
551 -
552 -
553 -
554 -
555 -
556 -
557 -
558 -
559 -
560 -
561 -
562 -
563 -
564 -
565 -
566 -
567 -
568 -
569 -
570 -
571 -
572 -
573 -
574 -
575 -
576 -
577 -
578 -
579 -
580 -
581 -
582 -
583 -
584 -
585 -
586 -
587 -
588 -
589 -
590 -
591 -
592 -
593 -
594 -
595 -
596 -
597 -
598 -
599 -
600 -
601 -
602 -
603 -
604 -
605 -
606 -
607 -
608 -
609 -
610 -
611 -
612 -
613 -
614 -
615 -
616 -
617 -
618 -
619 -
620 -
621 -
622 -
623 -
624 -
625 -
626 -
627 -
628 -
629 -
630 -
631 -
632 -
633 -
634 -
635 -
636 -
637 -
638 -
639 -
640 -
641 -
642 -
643 -
644 -
645 -
646 -
647 -
648 -
649 -
650 -
651 -
652 -
653 -
654 -
655 -
656 -
657 -
658 -
659 -
660 -
661 -
662 -
663 -
664 -
665 -
666 -
667 -
668 -
669 -
670 -
671 -
672 -
673 -
674 -
675 -
676 -
677 -
678 -
679 -
680 -
681 -
682 -
683 -
684 -
685 -
686 -
687 -
688 -
689 -
690 -
691 -
692 -
693 -
694 -
695 -
696 -
697 -
698 -
699 -
700 -
701 -
702 -
703 -
704 -
705 -
706 -
707 -
708 -
709 -
710 -
711 -
712 -
713 -
714 -
715 -
716 -
717 -
718 -
719 -
720 -
721 -
722 -
723 -
724 -
725 -
726 -
727 -
728 -
729 -
730 -
731 -
732 -
733 -
734 -
735 -
736 -
737 -
738 -
739 -
740 -
741 -
742 -
743 -
744 -
745 -
746 -
747 -
748 -
749 -
750 -
751 -
752 -
753 -
754 -
755 -
756 -
757 -
758 -
759 -
760 -
761 -
762 -
763 -
764 -
765 -
766 -
767 -
768 -
769 -
770 -
771 -
772 -
773 -
774 -
775 -
776 -
777 -
778 -
779 -
780 -
781 -
782 -
783 -
784 -
785 -
786 -
787 -
788 -
789 -
790 -
791 -
792 -
793 -
794 -
795 -
796 -
797 -
798 -
799 -
800 -
801 -
802 -
803 -
804 -
805 -
806 -
807 -
808 -
809 -
810 -
811 -
812 -
813 -
814 -
815 -
816 -
817 -
818 -
819 -
820 -
821 -
822 -
823 -
824 -
825 -
826 -
827 -
828 -
829 -
830 -
831 -
832 -
833 -
834 -
835 -
836 -
837 -
838 -
839 -
840 -
841 -
842 -
843 -
844 -
845 -
846 -
847 -
848 -
849 -
850 -
851 -
852 -
853 -
854 -
855 -
уту рядом с ним
что-то зашевелилось. Мегрэ вздрогнул и заметил в темноте некое существо,
завернутое в одеяло. Это была женщина - конечно, та самая Жанна, о которой
говорила ему г-жа Аморель. Черные жирные волосы свисали по обеим сторонам ее
лица, на шее белел толстый компресс.
- Закрыто! - хрипло сказала она.
- Знаю, сударыня! Мне говорили, что вы нездоровы...
Ой! Не слишком ли невыразительно это "нездоровы"? Не прозвучало ли оно
для нее как оскорбление?
- Вы хотите сказать, что я уже почти при смерти?.. Никто не хочет мне
верить. Все только досаждают.
Наконец, отбросив одеяло, закрывавшее ей ноги, она встала и сунула
широкие ступни в войлочные шлепанцы.
- Кто вас ко мне послал?
- Представьте себе, что я здесь когда-то останавливался, уже больше
двадцати лет назад, а теперь решил навестить этот дом.
- Значит, вы знали Мариюса?
- Черт возьми, конечно!
- Бедный Мариюс! Вы знаете, что он умер?
- Мне говорили. Не хочется этому верить...
- Почему? Он ведь тоже не отличался крепким здоровьем... Вот уже три
года, как его нет, а я все еще маюсь... Вы хотите здесь переночевать?
Она взглянула на чемодан, который Мегрэ оставил на пороге.
- Да, я хотел бы пожить здесь несколько дней. Конечно, если не стесню
вас. В вашем состоянии...
- Вы приехали издалека?
- Из окрестностей Орлеана.
- На машине?
- Нет, поездом.
- А ведь сегодня поезда уже не будет. Боже мой! Ремонда!.. Ремонда!..
Опять она куда-то убежала... Обождите! Мы с ней подумаем. Если она
согласится... Она ведь со странностями. Хоть она и служанка, но, пользуясь
моей болезнью, делает все, что ей взбредет в голову. Можно подумать, что
командует здесь она... Глядите-ка! А этому что здесь понадобилось?
Она смотрела в окно. К дому кто-то приближался, слышался хруст гравия.
Мегрэ взглянул в окно и нахмурился. Посетитель ему смутно кого-то напоминал.
На незнакомце был костюм для прогулок или для игры в теннис - шерстяные
белые брюки, белый пиджак и туфли; бывшему комиссару бросилась в глаза
траурная повязка у него на рукаве.
Он вошел с видом завсегдатая.
- Здравствуй, Жанна.
- Что вам угодно, господин Малик?
- Я пришел, чтобы спросить у тебя... Внезапно он осекся, уставился на
Мегрэ и вдруг, улыбнувшись, воскликнул:
- Жюль! Вот это да!.. А ты что здесь делаешь?
- Простите...
Прежде всего вот уже долгие годы никто не называл его Жюлем, и Мегрэ стал
забывать свое имя. Даже у жены была странная привычка, которая в конце
концов стала его забавлять: она тоже называла его Мегрэ.
- Не припоминаешь?
- Нет.
Однако эти румяные щеки, правильные черты лица, крупноватый нос, светлые,
слишком светлые глаза кого-то ему напоминали. Да и фамилия Малик, когда ее в
первый раз произнесла г-жа Аморель, показалась ему знакомой.
- Эрнест...
- Как - Эрнест?
Разве г-жа Аморель говорила не о Шарле Малике?
- Помнишь лицей в Мулене?
Мегрэ действительно учился три года в Муленском лицее в те времена, когда
его отец был управляющим соседним замком. Но все же...
Странное дело: хотя в точности он ничего не мог припомнить, холеное лицо
этого самоуверенного человека вызывало у него какие-то неприятные
ассоциации. Кроме того, он терпеть не мог, когда его называли на "ты".
Фамильярность его всегда коробила.
- Сборщик налогов...
- Да... Вспомнил... Никогда бы вас не узнал.
- Что ты здесь делаешь?
- Я? Да...
Эрнест Малик расхохотался.
- Об этом сейчас поговорим. Я и раньше прекрасно знал, что комиссар Мегрэ
не кто иной, как мой старый друг Жюль. Помнишь учителя английского языка?..
Незачем готовить ему комнату, Жанна. Мой друг будет ночевать у меня, на
вилле...
- Нет! - ворчливо отрезал Мегрэ.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что буду ночевать здесь. С Жанной мы уже договорились.
- Ты настаиваешь?
- Да, настаиваю.
- Из-за старухи?
Хитрая улыбка промелькнула на тонких губах Эрнеста Малика, и эта улыбка
тоже была улыбкой мальчишки, которого Мегрэ когда-то знал.
Его прозвали в лицее Сборщиком, потому что его отец служил сборщиком
налогов в Мулене. Тогда он был очень худым, с узким, как лезвие ножа, лицом
и светлыми, неприятно-серыми глазами.
- Не смущайся, Жюль. Сейчас ты все поймешь... Ну-ка, Жанна, не бойся,
скажи честно: выжила моя теща из ума или нет?
А Жанна, неслышно ступая в своих войлочных шлепанцах, равнодушно
пробормотала:
- Я предпочитаю не вмешиваться в ваши семейные дела.
Теперь она уже смотрела на Мегрэ с меньшей симпатией, чтобы не сказать -
с неприязнью.
- Ну так что, вы остаетесь или уходите с ним?
- Остаюсь.
Малик по-прежнему насмешливо смотрел на своего бывшего соученика, как
если бы все происходящее было фарсом, жертвой которого стал Мегрэ.
- Ну, здесь ты неплохо позабавишься, уверяю тебя... Веселее места, чем
гостиница "Ангел", не сыщешь. Ты увидел ангела и попался на удочку! - И,
словно вспомнив о трауре, он добавил серьезнее:
- Не будь все это так грустно, мы бы с тобой здорово посмеялись... Давай
хоть дойдем до нашего дома. Не возражай! Это необходимо. Я тебе объясню...
Посидим за аперитивом, и ты все поймешь.
Мегрэ все еще колебался. Он стоял неподвижно, огромный по сравнению с
собеседником, таким же высоким, как он, но удивительно стройным.
- Пошли! - наконец сказал он словно с сожалением.
- Ты, конечно, согласишься с нами поужинать. В доме теперь, правда, не
слишком весело после смерти племянницы, но...
Когда они уходили, Мегрэ заметил, что Жанна смотрит на них из своего
темного угла; ему показалось, что она окинула злобным взглядом элегантный
силуэт Эрнеста Малика.
Глава вторая
Второй сын сборщика налогов
Малик и Мегрэ шли вдоль реки, и казалось, что первый ведет другого на
поводке; Мегрэ, ворчливый и неуклюжий, как огромный длинношерстный пес,
неохотно тащился за Маликом.
Ему и вправду было не по себе. Еще в школьные годы он недолюбливал
Сборщика, да и вообще терпеть не мог людей, неожиданно возникающих из
прошлого, которые дружески хлопают вас по плечу и позволяют себе называть
вас на "ты".
К тому же Эрнест Малик был из такой породы людей, которая всегда
настораживала Мегрэ.
Развязный, самодовольный, холеный, с прилизанными волосами, он шагал в
своем прекрасно сшитом костюме из белой шерсти. Несмотря на жару, на лице
его не было ни капли пота. Он уже вошел в роль вельможи, демонстрирующего
свои владения бедняку. В глазах у него, как и прежде, когда он был
мальчишкой, посверкивала искорка иронии, мелькал лукавый блеск, который,
казалось, возвещал:
"Я ловил тебя на удочку прежде, поймаю и снова. Как ни вертись, а я умнее
тебя..."
Слева от них плавно изгибалась Сена, образуя излучину, обрамленную
камышами, справа тянулись низкие ограды, отделявшие виллы от дороги, - одни
совсем старые, другие почти новые.
Вилл было немного - четыре или пять, насколько мог судить комиссар.
Нарядные дома прятались в больших, тщательно ухоженных парках. Через
решетчатые ограды виднелись четкие ряды деревьев.
- А вот и вилла моей тещи, с которой ты имел счастье сегодня
познакомиться, - сообщил Малик, когда они проходили мимо ворот с большими
каменными львами, глядящими сверху на прохожих. - Старый Аморель лет сорок
назад купил ее у какого-то финансового магната времен Второй империи.
В тени деревьев виднелось обширное здание, не слишком красивое, но весьма
солидное и богатое. Тоненькие струйки воды, вращаясь, орошали лужайки, а
старый садовник, словно сошедший со страниц каталога, выпущенного торговцем
семенами, чистил граблями аллеи.
- Что ты думаешь о Бернадетте Аморель? - спросил Малик, повернувшись к
бывшему соученику и устремив искрящийся лукавством взгляд прямо в глаза
Мегрэ.
Мегрэ вытер пот с лица, а его спутник посмотрел на него так, словно хотел
сказать: "Бедняга! Ты нисколько не изменился. Все тот же недотепа. Святая
простота, хоть и не глуп".
Но вслух сказал:
- Пойдем! Я живу немного дальше, за поворотом... Ты помнишь моего брата?
Хотя, правда, в лицее ты мог его и не знать. Ведь он был младше нас на три
класса. Шарль женился на младшей дочери Аморелей, а я примерно в то же время
женился на старшей. В летние месяцы брат живет в этой вилле вместе с женой и
нашей тещей. Это у него на прошлой неделе погибла дочь.
Еще сто метров, и они увидели слева плавучий причал, весь белый,
роскошный, как у фешенебельных яхт-клубов на берегу Сены.
- Здесь начинаются мои владения. У меня несколько лодочек. Надо же как-то
развлекаться в этой дыре!.. Ты увлекаешься парусным спортом?
Какая ирония прозвучала в его голосе, когда он спросил у толстого Мегрэ,
занимается ли тот парусным спортом, указав на одно из хрупких суденышек,
привязанных между бакенами.
- Сюда...
Решетка с позолоченными стрелами. Аллея, усыпанная светлым блестящим
песком. Парк спускался по отлогому склону, и скоро они увидели здание в
современном стиле, куда более обширное, чем вилла Аморелей. Слева -
теннисный корт, утрамбованный красневшим на солнце песком. Справа - бассейн.
А Малик, становясь все более развязным, напоминал красивую женщину,
небрежно играющую с бриллиантовой брошью, которая стоит миллионы. Казалось,
он хотел сказать: "Смотри в оба, увалень! Ты находишься у Малика. Да, у того
самого малыша Малика, которого все в лицее пренебрежительно называли
Сборщиком, потому что его папа целые дни проводил в кассе неприметной
конторы".
К Малику подбежали два датских дога и принялись лизать ему руки, а он
принимал эти смиренные знаки преданности, словно не замечая их.
- Если хочешь, можно посидеть на террасе и выпить аперитив, пока не
позвонят к ужину... Мои сыновья, должно быть, катаются на лодках.
Во дворе за виллой шофер без пиджака мыл из шланга мощную американскую
машину, ослепительно блестевшую хромированными частями.
Они поднялись по ступенькам на веранду и расположились под красным зонтом
в плетеных креслах, глубоких, как кресла в клубах. К ним тут же поспешил
дворецкий в белой куртке, и Мегрэ почувствовал себя так, словно находится не
в частном доме, а в курзале на водах.
- Розовый? Мартини? Манхаттан?.. Что предпочитаешь, Жюль? Если верить
легендам, которые печатаются о тебе в газетах, ты больше всего любишь кружку
пива у цинковой стойки... К сожалению, цинковой стойки я еще здесь не
устроил. Но, наверное, устрою. Вот будет забавно!.. Два Мартини, Жан! Не
стесняйся, можешь курить свою трубку... Так о чем же мы говорили? Ах да...
Так вот, разумеется, мой брат и невестка порядком потрясены этой историей.
Это была их единственная дочь, понимаешь? Моя невестка никогда не отличалась
крепким здоровьем...
Казалось, Мегрэ не слушает. И все же слова Малика автоматически
запечатлевались в его памяти.
Погрузившись в кресло, полузакрыв глаза, с зажженной трубкой в зубах, с
недовольной миной на лице, он рассеянно любовался пейзажем, который
действительно был очень красив. Солнце клонилось к закату и становилось
пурпурным. С террасы, где они находились, видна была излучина Сены,
обрамленная покрытыми лесом холмами, на одном из которых выделялся яркой
белой полосой спускающийся к берегу карьер.
По темной шелковистой воде скользили белые паруса. Медленно проплыли
несколько лакированных спортивных лодок. Протарахтела и скрылась вдалеке
моторка, а воздух все еще вибрировал в ритме мотора.
Лакей поставил перед ними два слегка запотевших хрустальных бокала.
- Сегодня утром я пригласил брата с женой провести у нас день. Тещу
приглашать бесполезно: она питает отвращение к семье и зачастую по целым
неделям не покидает своей комнаты.
За его улыбкой таилось: "Где уж тебе понять, бедный толстый Мегрэ. Ты
привык общаться с маленькими людьми, которые живут скромно, однообразно и не
могут позволить себе ни малейшей прихоти".
Мегрэ и вправду чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Его раздражало
все, что он видел вокруг: слишком гармоничные формы, слишком спокойные
линии. Он начинал ненавидеть эту великолепную теннисную площадку, шофера,
который мыл из шланга роскошный автомобиль, - и вовсе не из зависти: он был
не способен на столь мелкое чувство. Мостик с вышками для прыжков в воду,
лодки, привязанные к причалу, бассейн, подстриженные деревья, аллеи,
посыпанные ровным, чистым песком, - все это составляло часть того особого
мира, куда он проник против воли и где чувствовал себя до ужаса неуклюжим.
- Я рассказываю тебе все это, чтобы объяснить мое неожиданное появление в
гостинице у славной Жанны. Впрочем, "славная Жанна" - это просто так
говорится. В действительности это самое коварное существо на свете. Когда
был жив ее муж Мариюс, она вовсю обманывала его, а с тех пор, как он умер, с
утра до вечера ноет, вспоминая его.
Итак, мой брат и невестка сидели у нас. Когда настало время обеда, жена
спохватилась, что забыла дома свои пилюли. Она говорит, что все это от
нервов. Я предложил сходить за пилюлями. Так как наши участки расположены
рядом, я не стал выходить на дорогу, а пошел через сад. Случайно, проходя
мимо бывших конюшен, я посмотрел на землю и заметил следы шин. Открываю
дверь и с удивлением вижу, что старого лимузина моего покойного тестя нет на
месте.
Вот, дружище, каким образом я напал на твой след. Я спросил у садовника,
куда делась машина, и он признался, что час назад его помощник увез на ней
Бернадетту. Когда они вернулись, я вызвал мальчишку и стал его
расспрашивать. Он рассказал мне, что ездил в Мен-сюр-Луар и на обратном пути
высадил на вокзале в Обрэ какого-то толстяка с чемоданом. Прошу прощения,
старина, это он употребил слово "толстяк".
Я сразу же подумал, что моя очаровательная теща решила довериться
какому-нибудь частному детективу. У нее мания преследования, и она убеждена,
что гибель ее внучки связана Бог знает с какой тайной.
Признаться, о тебе я и не подумал. Я знал, что в полиции существует
какой-то Мегрэ, но не был уверен, что это тот самый Жюль из нашего лицея...
Ну, что ты на это скажешь?
В ответ Мегрэ проронил:
- Ничего.
Он молчал. Он думал о своем доме, столь непохожем на этот, о саде,
баклажанах, о зеленых горошинах, падающих в эмалированную миску, и
недоумевал, как это он мог безропотно последовать за властной старухой,
которая буквально похитила его.
Он думал об ужасной тесноте и духоте в поезде, о своем прежнем кабинете
на набережной Орфевр, где допрашивал бессчетное количество негодяев, о
бесчисленных бистро, множестве подозрительных отелей и всевозможных злачных
мест, где бывал по долгу службы.
Думая обо всем этом, он еще больше злился, чувствуя себя оскорбленным
оттого, что находился здесь, во враждебной среде, под саркастическим
взглядом Сборщика.
- Если тебе интересно, я сейчас покажу дом. Я сам проектировал его с
помощью архитекторов. Конечно, мы живем здесь не круглый год, а только
летом. У меня квартира в Париже на авеню Гош. А еще я купил виллу в трех
километрах от Довиля, и мы ездим туда в июле. В августе у моря столько
народу, что просто не продохнуть. Если тебе это по душе, я охотно приглашу
тебя провести несколько дней у нас. Ты играешь в теннис, ездишь верхом?..
Почему бы ему не спросить, играет ли Мегрэ в гольф и не увлекается ли
водными лыжами?
- Учти: если ты хоть сколько-нибудь всерьез принимаешь то, что тебе
рассказала моя теща, я нисколько не возражаю, чтобы ты провел расследование.
Я весь к твоим услугам. Если тебе понадобятся машина и шофер... А вот и моя
жена!.. Позволь представить тебе Мегрэ, моего старого товарища по лицею...
Моя жена...
Она протянула белую мягкую руку. И все у нее было белое: лицо, слишком
светлые волосы.
- Садитесь, пожалуйста, сударь.
Почему она произвела такое впечатление, словно ей не по себе? Она как
будто отсутствовала. Голос у нее был невыразительный, настолько безликий,
что можно было усомниться, она ли произнесла эти слова. Она села в большое
кресло, и казалось, что ей безразлично, быть здесь или где-нибудь еще.
Впрочем, она подала какой-то знак мужу. Тот ее не понял. Тогда она взглядом
показала на второй этаж виллы и уточнила:
- Жорж Анри...
Малик нахмурился и, поднявшись, обратился к Мегрэ:
- Прости, я должен на минутку отлучиться. Женщина и комиссар остались
вдвоем, неподвижные и молчаливые. Потом внезапно на втором этаже послышался
шум. Хлопнула дверь. Раздались быстрые шаги. Кто-то закрывал окно. Были
слышны приглушенные голоса, отзвуки какой-то ссоры или по меньшей мере
ожесточенного спора.
Чтобы прервать молчание, г-жа Малик спросила:
- Вы прежде не бывали в Орсене?
- Нет, сударыня.
- Здесь хорошо живется тем, кто любит деревню. Прежде всего спокойно,
правда?
Слово "спокойно" в ее устах имело особый смысл. Она была такая
безвольная, такая усталая, почти лишенная жизненной силы, ее тело так
слилось с плетеным креслом, что вся она словно олицетворяла собой покой,
вечный покой.
Тем не менее она прислушивалась к звукам, доносившимся со второго этажа.
Шум там постепенно стихал, а когда все умолкло, она обратилась к Мегрэ:
- Значит, вы пообедаете с нами?
Хотя г-жа Малик и была хорошо воспитана, она не могла заставить себя
улыбнуться хотя бы из вежливости. Просто констатировала факт. С видимой
неохотой.
Малик вернулся, и когда Мегрэ взглянул на него, на лице хозяина дома
появилась фальшивая улыбка.
- Прошу прощения. Вечно приходится возиться со слугами...
К обеду все не звонили, и разговор не клеился. В присутствии жены Малик
держался не так развязно.
- Жан Клод не вернулся?
- По-моему, я вижу его на причале.
Действительно, какой-то молодой человек в шортах, спрыгнув с легкой яхты,
пришвартовал ее и, перебросив через руку свитер, медленно подходил к дому. В
ту же минуту зазвонили к обеду, и все прошли в столовую, где вскоре появился
и Жан Клод, старший сын Эрнеста Малика, вымытый, причесанный, в сером
костюме из легкой шерсти.
- Если бы я знал, что ты будешь у нас, я пригласил бы брата и невестку.
Ты познакомился бы со всей семьей. Если не возражаешь, я приглашу их завтра.
Можно будет позвать и наших соседей, у нас их не очень много. Обычно все
собираются здесь. У нас всегда бывает народ. Приходят, уходят, чувствуют
себя как дома.
Столовая была огромная и роскошная. Мраморная с розовыми прожилками
столешница. Каждая тарелка стояла на маленькой салфетке.
- Вообще, если верить тому, что рассказывают о тебе в газетах, ты неплохо
преуспел в полиции. Странная профессия! Я часто думал, почему люди
становятся полицейскими, в какую минуту и как начинают испытывать к этому
призвание. Ведь в конце концов...
Жена его казалась теперь еще более отсутствующей. Мегрэ наблюдал за Жан
Клодом, а молодой человек внимательно рассматривал комиссара, как только тот
отводил от него взгляд.
Жан Клод, холодный как мрамор стола, за которым они сидели, в свои
девятнадцать или двадцать лет был столь же самоуверен, как и его отец.
Такого, наверно, нелегко было смутить, и все-таки их всех что-то стесняло.
Никто не упоминал о Моните, погибшей на прошлой неделе. Быть может, этой
темы избегали касаться в присутствии дворецкого?
- Видишь ли, Мегрэ, - сказал Малик, - вы все в лицее