записи, сделанные комиссаром, и сменял его.
   Мегрэ же растягивался на раскладушке и, отдохнув,  с  новой  энергией
принимался за допрос.
   Здание префектуры давно опустело. Лишь в помещении полиции нравов еще
оставался кто-то из сотрудников. Около четырех часов утра  туда  привели
торговца наркотиками, и дежурный инспектор принялся его допрашивать.
   Сену окутал молочно-белый туман, наступал рассвет, и свет нового  дня
освещал пустынные набережные. В коридорах управления  раздавались  шаги,
звенели телефоны,  слышались  голоса,  хлопали  двери.  Уборщицы  начали
наводить порядок в помещениях.
   Положив  зажженную  трубку  на  стол,   Мегрэ   окинул   задержанного
неодобрительным взглядом, хотя в глубине души он не мог не испытывать  к
нему чувства уважения. Ведь его допрашивали семнадцать часов кряду!
   Перед этим у Андерсена вынули шнурки из обуви, сняли  отстегивающийся
воротник и галстук, изъяли все содержимое карманов.
   В первые четыре часа его заставили стоять посреди  кабинета,  обрушив
на него целый град вопросов.
   - Пить хочешь?..
   Перед Мегрэ стояла уже четвертая бутылка, и задержанный чуть  заметно
улыбнулся. Он жадно выпил предложенный ему стакан пива.
   - Ты голоден?..
   При допросе ему приказывали то сесть, то встать. До этого  он  не  ел
семь часов, да и в префектуре ему дали лишь один бутерброд.
   Допрашивающих было двое, и они сменяли друг  друга.  Сменившись,  они
могли  подремать,  немного  размяться,  отвлечься   от   монотонного   и
надоевшего им допроса.
   Но сдались именно они! Мегрэ пожимал плечами, искал очередную  трубку
в ящике стола, вытирал влажный от пота лоб.
   Возможно, его удивило не столько физическое и моральное сопротивление
этого человека, сколько тот факт, что в  течение  всего  допроса  он  не
терял присущих ему элегантности и изысканности манер.
   Если представитель высшего  общества,  униженный  обыском,  раздетый,
проведя  целый  час  в  отделе  опознания  в   компании   сотни   других
задержанных,  пройдя  процедуры  фотографирования  и  измерения   роста,
перенеся при этом ядовитые  шутки  сокамерников,  сохраняет  присутствие
духа и изысканные манеры - это ли не настоящее чудо?!
   И уж совсем невероятно после многочасового допроса не  стать  похожим
на самого заурядного бродягу.
   А Карл Андерсен нисколько не изменился. Несмотря на  помятый  костюм,
он сохранил свойственную ему элегантность, которую  работники  уголовной
полиции  редко  могли  наблюдать  у  своих  клиентов.  Причем  это  была
элегантность аристократа, который  всегда  ведет  себя  непринужденно  и
надменно, что прежде всего и отличает тех,  кто  принадлежит  к  высшему
социальному сословию.
   Широкоплечий и тонкий в талии, ростом  он  был  выше  Мегрэ.  Бледное
продолговатое лицо с бесцветными губами. В левом глазу - черный монокль.
   - Снимите его, - приказали задержанному.
   Тот повиновался, слегка усмехнувшись. Монокль  скрывал  искусственный
стеклянный глаз, неприятно поражавший своей неподвижностью.
   - Несчастный случай?..
   - Да, в результате авиакатастрофы...
   - Вы что, воевали?
   - Я датчанин и поэтому не воевал. Но у меня на родине был  спортивный
самолет...
   Этот искусственный глаз на юном с правильными чертами лице так смутил
Мегрэ, что он пробурчал:
   - Монокль вы можете надеть...
   Ни разу Андерсен не пожаловался - ни когда его заставляли стоять,  ни
когда забывали накормить и напоить. Со  своего  места  Карл  мог  видеть
уличное движение, проезжавшие по мосту трамваи  и  автобусы,  наблюдать,
как к вечеру проникали в кабинет розоватые  лучи  заходящего  солнца,  а
теперь забрезжил свет апрельского утра.
   Он по-прежнему держался очень прямо, без всякой позы, и  единственным
признаком усталости был узкий, глубокий  круг,  появившийся  под  правым
глазом.
   - Вы настаиваете на всех своих показаниях?
   - Да, настаиваю.
   - Но разве вы не осознаете, что они выглядят не правдоподобно?
   - Я это понимаю, но все было так на самом деле.
   - Уже не надеетесь ли вы, что вас освободят из-за  отсутствия  прямых
улик?
   - Ни на что я не надеюсь...
   Появление легкого акцента указывало, что Андерсен устал.
   - Желаете, чтобы я  зачитал  протокол  допроса,  прежде  чем  вы  его
подпишите?
   Последовал неопределенный жест, словно светский  человек  отказывался
от предложенной ему чашки чая.
   - Все же я напомню вам его в общих чертах. Вы прибыли во Францию  три
года назад с  сестрой  Эльзой.  Прожили  месяц  в  Париже.  Затем  сняли
деревенский дом у шоссе, ведущего из Парижа в Этамп, километрах  в  трех
от Арпажона, на так называемом перекрестке "Трех вдов".
   Карл Андерсен чуть заметно кивнул головой.
   - Вы живете там три года в полном уединении, и местные  жители  всего
лишь  раз  пять  видели  вашу  сестру.  С  соседями  вы   отношений   не
поддерживаете. Вы  приобрели  машину  марки  "рено"  устаревшей  модели,
которую используете для закупки  продуктов  на  рынке  Арпажона.  Каждый
месяц вы отправляетесь на ней в Париж.
   - Да, это так! Чтобы сдать работу в компанию "Дюма и сын" по улице  4
Сентября.
   - Ваша работа заключается в изготовлении  образцов  обивочных  тканей
для мебели. За каждый из них вам платят пятьсот франков. В среднем вы их
делаете по четыре в месяц, то есть на две тысячи франков...
   Андерсен вновь утвердительно кивнул головой.
   - Ни друзей, ни подруг у вас с сестрой нет. В субботу вечером вы, как
всегда, легли спать, заперев сестру в ее комнате, расположенной рядом  с
вашей. Вы объясняете это тем, что сестра очень боязлива... Допустим!.. В
воскресенье в семь часов утра господин Эмиль Мишоннэ,  страховой  агент,
проживающий метрах в ста от вас, входит в свой гараж и  видит,  что  его
новая шестицилиндровая машина последней  марки  исчезла,  а  вместо  нее
стоит ваш драндулет...
   Неподвижно сидевший до этого  Андерсен  машинально  протянул  руку  к
пустому карману, где у него, видимо, обычно находились сигареты.
   - Господин Мишоннэ, который вот уже несколько  дней  хвастался  перед
всеми своей машиной, думает, что это дурная  шутка.  Он  направляется  к
вам, видит, что решетчатые ворота перед домом  закрыты  и  звонит...  Но
тщетно. Через полчаса он рассказывает о своих злоключениях жандармам,  и
те идут в ваш дом... Ни вас, ни вашу сестру они там не застают... Зато в
гараже они находят машину господина Мишоннэ, а на ее переднем сиденье  -
мертвеца, уткнувшегося в руль. Он убит  выстрелом  в  грудь  с  близкого
расстояния... Жандармы обнаруживают при нем документы...  Судя  по  ним,
это Исаак Гольдберг, ювелир из Анвера...
   Подбросив дров в печку, Мегрэ продолжал:
   - Жандармы опрашивают служащих вокзала в  Арпажоне,  которые  видели,
как вы с сестрой сели в первый поезд до Парижа... На  парижском  вокзале
Орсэй вас обоих задерживают... Вы пытаетесь все отрицать...
   - Я лишь заявляю, что никого не убивал...
   - Вы также отрицаете, что были знакомы с Исааком Гольдбергом...
   - Я увидел его первый раз в жизни  в  собственном  гараже,  обнаружив
мертвым за рулем машины...
   - И вместо того, чтобы позвонить в полицию, вы с сестрой сбежали...
   - Я испугался...
   - Вы ничего не хотите добавить к своим показаниям?
   - Я рассказал все!
   - Вы по-прежнему утверждаете, что не слышали ничего необычного и ночь
с субботы на воскресенье?
   - У меня очень крепкий сон.
   Уже в пятый раз он повторял то же самое, и  вконец  измученный  Мегрэ
нажал кнопку звонка. В кабинете появился бригадир Люка.
   - Я скоро вернусь!
   Минут  пятнадцать  длилась  беседа  Мегрэ  с  судебным   следователем
Комельо, которому было  поручено  это  дело.  Следователь  был  настроен
пессимистически.
   - Вот увидите, это будет дело из тех, что случаются, к счастью, раз в
десять  лет,  и  разгадать  которое  невозможно!..  И  именно  мне   оно
досталось!.. Разрозненные факты не увязываются между собой!..  Для  чего
эта замена  автомобилей?..  И  почему  Андерсен  не  воспользовался  для
бегства той машиной, которая оказалась у него в гараже, а  пошел  пешком
до Арпажона, чтобы сесть на поезд?.. Что понадобилось этому  ювелиру  на
перекрестке "Трех вдов"?..  Поверьте  мне,  Мегрэ,  неприятности  только
начинаются... Отпустите его, если желаете... Возможно, вы и правы:  если
он выдержал семнадцатичасовой допрос,  то  из  него  уже  больше  ничего
нельзя вытянуть...
   Глаза у комиссара были красноватыми,  так  как  ему  не  удалось  как
следует поспать.
   - Его сестру вы видели?
   -  Нет!  Ко  мне  доставили  Андерсена,  а  девушку  в  сопровождении
жандармов  отправили  домой.  Ее  хотели  допросить  на  месте.  За  ней
установлено наблюдение.
   Расставаясь, они пожали друг другу руки. Мегрэ возвратился в кабинет,
где Люка бесстрастно наблюдал за задержанным, который, прижавшись лбом к
оконному стеклу, терпеливо ожидал своей дальнейшей судьбы.
   - Вы свободны! - произнес комиссар сразу же, войдя в кабинет.
   Андерсен даже не вздрогнул, он лишь протянул  руку  к  голой  шее,  а
затем бросил взгляд на незашнурованную обувь.
   - Вещи вам вернут в судебной канцелярии. Разумеется, вы будете  нужны
органам следствия. Если попытаетесь бежать снова,  я  прикажу  отправить
вас в Санте.
   - Что с сестрой?
   - Она ждет вас дома...
   Датчанин был все же взволнован: он вынул  монокль,  провел  рукой  по
искусственному глазу.
   - Благодарю вас, комиссар.
   - Не за что!
   - Даю вам честное слово, что я невиновен...
   - Эти утверждения вы можете оставить при себе!
   Андерсен откланялся, и Люка отвел его в судебную канцелярию.
   Человек, сидевший в приемной и видевший это, поднялся и с возмущенным
лицом бросился навстречу Мегрэ.
   - Как?.. Вы его отпускаете?.. Но это же немыслимо, комиссар...
   Это был мосье Мишоннэ, страховой агент,  владелец  новой  машины.  Он
бесцеремонно проследовал за Мегрэ в кабинет, положил шляпу на стол.
   - Я пришел, собственно, по поводу автомобиля.
   Невысокого  роста,  седоватый,  небрежно   одетый,   он   без   конца
подкручивал кверху кончики ухоженных усов.
   При разговоре Мишоннэ  вытягивал  губы,  энергично  жестикулировал  и
тщательно подбирал слова.
   Ведь пострадал же он! И именно его должно защищать правосудие!  Разве
он не был своего рода героем?
   Плевать ему на все! Его обязана слушать вся префектура.
   - Прошлой ночью я долго говорил с мадам Мишоннэ, с которой,  надеюсь,
вы скоро познакомитесь... Она согласилась со мной... Заметьте себе,  что
ее отец преподавал в  лицее  Монпелье,  а  мать  давала  уроки  игры  на
пианино... К чему я вам все это говорю... Короче...
   Это было его любимое слово. Он произносил  его  решительным  тоном  и
вместе с тем как-то снисходительно.
   - Короче, нужно, как  можно  скорее  принять  решение...  Как  и  все
состоятельные люди, включая и графа д'Арэнвиля, я купил новую  машину  в
рассрочку...   Мне    пришлось    подписать    восемнадцать    платежных
обязательств... Учтите, я мог бы уплатить наличными, но зачем же изымать
капитал из оборота... Граф д'Арэнвиль поступил  так  же,  когда  покупал
свою "спано"... Короче...
   Мегрэ сидел, не двигаясь, и тяжело дышал.
   - Без машины я никак не могу обойтись. Она просто необходима мне  для
работы... Представьте себе, мой район тянется на тридцать километров...
   Да и мадам Мишоннэ того же мнения, что и я... Нам не нужна машина,  в
которой кого-то убили. Органы правосудия должны сделать все необходимое,
чтобы предоставить нам другой автомобиль, такой же  марки  и  стоимости,
что и предыдущий... Но при этом я  хотел  бы  выбрать  машину  бордового
цвета... Заметьте, что прежняя была обкатана, и я буду должен...
   - Это все, что вы хотели мне сказать?
   - Простите!..
   Еще одно его любимое словечко.
   - Простите, комиссар! Конечно, я готов помочь вам, предоставив в ваше
распоряжение опыт и знания... Но мне крайне необходимо, чтобы машина...
   Мегрэ провел рукой по лбу.
   - Ну хорошо! Я скоро приеду к вам...
   - А как же с машиной?..
   - Вам ее вернут после осмотра...
   - Но я же вам только что сказал, что мадам Мишоннэ и я...
   - Передайте мое почтение мадам Мишоннэ!.. До свидания, мосье...
   Все произошло настолько быстро, что страховой  агент  даже  не  успел
что-либо возразить. Он очутился на лестничной площадке,  держа  в  руках
шляпу, и дежурный полицейский говорил ему:
   - Сюда, пожалуйста! Первая лестница налево... Дверь напротив...
   Мегрэ запер дверь кабинета ключом на два оборота и  поставил  греться
воду, чтобы приготовить крепкий кофе.
   Коллеги думали, что он работает. Но,  видимо,  его  разбудили,  когда
через час принесли комиссару телеграмму из Анвера, в которой сообщалось:
   "Исаак Гольдберг, сорока пяти лет, куртье  по  бриллиантам,  довольно
известен в районе. Специалист среднего уровня.  Хорошие  рекомендации  в
банковских кругах. Каждую неделю поездом  или  самолетом  отправлялся  в
Амстердам, Лондон, Париж. Имеет фешенебельную виллу в Боржеру  на  улице
Кампин. Женат. Отец двух детей, восьми и двенадцати лет. Мадам Гольдберг
оповещена, выезжает а Париж".
   В одиннадцать часов утра в кабинете Мегрэ раздался телефонный звонок.
   Это был Люка.
   - Алло! Я на перекрестке "Трех вдов". Звоню из гаража,  он  метрах  в
двухстах  от  дома  Андерсенов...  Датчанин  уже  возвратился...  Ворота
закрыты... Ничего необычного не наблюдаю...
   - Как сестра?
   - Должно быть, там, но я ее не видел...
   - Где тело Гольдберга?
   - В морге Арпажона...
   Мегрэ возвратился домой, на бульвар Ришар-Ленуар.
   - У тебя усталый вид! - заметила жена.
   - Приготовь чемодан, положи в него костюм и сменную обувь.
   - Надолго ты уезжаешь?..
   До его прихода она готовила рагу. Кровать в спальне была разобрана, а
окно открыто, чтобы проветрить постельное  белье.  Мадам  Мегрэ  еще  не
успела после сна снять заколки, которые стягивали небольшие пряди волос.
   - До свидания...
   Он  поцеловал  ее.  Когда  комиссар  выходил  из  квартиры,   супруга
попросила:
   - Открой дверь правой рукой...
   Это было вопреки его привычке. Он всегда открывал дверь левой рукой.
   Но мадам Мегрэ верила в приметы и не скрывала этого.
   - Что произошло?.. Банда?..
   - Не знаю.
   - И далеко ты направляешься?
   - Трудно сказать.
   - Будь осторожен, хорошо?..
   Спускаясь по лестнице, он чуть обернулся, чтобы помахать жене рукой.
   На бульваре комиссар остановил такси.
   - На вокзал Орсэй... Или  даже...  Сколько  будет  стоить  проезд  до
Арпажона?.. Ладно, поехали!..
   Такое с ним случалось редко. Но сегодня он очень устал, и от  желания
спать у него слипались глаза.
   Возможно, недавние события также выбили его из привычной  колеи.  Это
не было связано с тем, что он открыл дверь правой  рукой.  И  история  с
украденной у Мишоннэ  машиной,  за  рулем  которой  в  гараже  Андерсена
обнаружили убитого ювелира, не казалась Мегрэ уж столь необычной.
   Скорее, его поразила личность самого Андерсена.
   Семнадцать часов беспрерывного допроса!
   Даже закоренелые бандиты, опытные преступники ни в одном  полицейском
участке Европы не выдержали бы подобного испытания.
   Возможно, поэтому-то Мегрэ и освободил Андерсена!
   И  все  же,  когда  они  проезжали   Бур-ла-Рен,   комиссар   заснул,
примостившись на заднем сиденье. Шофер  разбудил  его,  остановив  такси
перед старым рынком.
   - Какую гостиницу вы выбрали?
   - Поезжайте дальше, до перекрестка "Трех вдов"...
   Шоссе, залитое грязным маслом от проезжавших по нему  машин,  шло  на
подъем. По обеим  сторонам  виднелись  указатели  направлений  на  Виши,
Довиль, рекламные щиты с названиями больших отелей и марок горючего.
   Вот и перекресток. На нем  -  гараж;  и  пять  бензоколонок  красного
цвета. Налево от гаража шла дорога на Арэнвиль, о  чем  свидетельствовал
имевшийся неподалеку знак.
   Вокруг простирались необозримые поля.
   - Приехали! - сообщил шофер.
   На перекрестке было  всего  три  дома.  Первым  стоял  дом  владельца
гаража, отделанный плиткой, но  построенный  явно  наспех.  У  одной  из
колонок  заправлялась  бензином  большая  спортивная  машина.  Несколько
механиков ремонтировали грузовик мясника.
   Напротив располагался каменный особняк, похожий на виллу. Прилегавший
к нему небольшой сад был окружен высокой двухметровой  решеткой.  Медная
табличка гласила: "Эмиль Мишоннэ, страхование".
   Третий дом находился метрах в двухстах. Из-за стены, окружавшей парк,
можно было видеть лишь второй этаж: здания, крышу из красной черепицы  и
несколько красивых деревьев.
   Добротный деревенский дом, построенный лет сто назад, крыльцо из пяти
ступенек  с  бронзовыми  светильниками  по  бокам.  К  зданию  примыкали
различные подсобные строения, сарай для садового инвентаря,  курятник  и
конюшня.  Воды  в  небольшом  бассейне  не  было,  а  из  печной   трубы
поднималась струя дыма.
   Вдали, за полями, виднелись крыши крестьянских ферм.
   По ровному шоссе, обгоняя друг друга, с шумом проносились автомобили.
   Взяв чемодан, Мегрэ вышел из такси, расплатился.  Шофер,  прежде  чем
вернуться в Париж, заправил в гараже машину бензином.
 
ГЛАВА II 
 
ДВИГАЮЩИЕСЯ ЗАНАВЕСКИ 
 
   Люка появился из-за деревьев, росших по обочине шоссе,  и  подошел  к
Мегрэ. Комиссар поставил чемодан на землю, чтобы пожать ему руку. В этот
момент послышался быстро нарастающий звук мотора, и рядом с полицейскими
пронеслась гоночная машина. Она отбросила чемодан комиссара метра на три
в сторону.
   Все  произошло  мгновенно.  Автомобиль  обогнал  деревенскую  телегу,
груженную соломой, и скрылся вдали.
   Мегрэ поморщился. - - И много тут таких лихачей?
   - Это первый. Вам не показалось, что он метил прямо в нас?
   День был мрачный. Комиссар огляделся и заметил, что одна  из  оконных
занавесок на вилле Мишоннэ чуть отодвинулась.
   - Здесь есть где переночевать?
   - В Арпажоне или в Арэнвиле... До Арпажона километра три...  Арэнвиль
ближе, но там гостиница сельского типа...
   - Доставь туда мой  чемодан  и  сними  комнаты...  Есть  какие-нибудь
новости?
   - Никаких... Похоже, за нами наблюдают из виллы... Это мадам Мишоннэ,
я с ней только что беседовал... Довольно полная брюнетка, и  характер  у
нее далеко не легкий...
   - Тебе известно, почему это место называют перекрестком "Трех вдов"?
   - Я навел справки...  Название  связано  с  домом  Андерсенов...  Его
построили еще в период революции... Тогда на  перекрестке  стоял  только
этот дом... Последние пятьдесят лет в нем жили три вдовы - мать и две ее
дочери. Девяностолетняя мать почти не могла  двигаться.  Старшей  дочери
было шестьдесят семь лет, а младшей - за шестьдесят. Три старухи, совсем
выжившие из ума и настолько жадные, что ничего не покупали, а  кормились
с огорода и птичьего двора... Они никогда не открывали ставни на окнах и
неделями не показывались на глаза... Старшая дочь сломала  ногу,  но  об
этом узнали только после  ее  смерти...  Веселенькая  история!..  Долгое
время из дома не доносилось ни  звука...  И  среди  людей  пошли  разные
слухи... Тогда мэр Арэнвиля решил навестить старух... Он обнаружил  всех
трех мертвыми, причем смерть наступила по крайней мере дней за десять до
этого!.. Мне рассказали, что в это время об этой истории много писали  в
газетах.. Один учитель, которого захватило это таинственное  дело,  даже
написал  книжонку,  где  утверждал,  что  дочь,  сломавшая  ногу,  из-за
ненависти к здоровой сестре  отравила  ее,  а  заодно  и  мать...  Затем
скончалась от голода и сама, рядом с двумя трупами!..
   Мегрэ посмотрел на дом, видно было лишь его  верхнюю  часть,  перевел
взгляд на новый особняк Мишоннэ, затем на гараж и проносящиеся по  шоссе
автомобили.
   - Иди в гостиницу и сними для нас  комнаты...  Потом  возвращайся  ко
мне...
   - А что вы собираетесь делать?
   Комиссар пожал плечами, подошел к воротам дома  "Трех  вдов"  Большое
здание окружал парк