вчера в этом  ресторане?  Один  ли
был? Когда в последний раз Наур приходил туда со  своей  женой?  Был  ли
период, когда пара казалась неразлучной? И так далее. Сам посмотри,  что
смелеешь разузнать...
   Мегрэ еще даже не касался утренней почты,  грудой  лежавшей  рядом  с
трубками. Он протянул руку, чтобы взять одно  из  писем,  зевнул,  решил
заняться этим делом позже и, опустившись пониже в кресле, уронил  голову
м закрыл глаза.
   Комиссар очнулся от телефонного звонка. Никто не тряс его  за  плечо,
ни от кого он не отбивался. Часы показывали половину четвертого.
   - Комиссар Мегрэ?.. Алло...
   Телефонистка говорила с сильным акцентом.
   - Это из Амстердама... С вами будет говорить комиссар Келеманс...
   Послышались два или три щелчка, затем раздался веселый,  как  всегда,
голос голландского полицейского-верзилы.
   - Мегрэ?.. Говорит Келеманс... Постарайтесь всегда давать  мне  такие
же легкие поручения... Естественно, я  нашел  в  аэропорту  их  карточки
въезда в страну... Мне далее не пришлось  туда  ехать...  Их  содержание
продиктовали по телефону... Что касается женщины, то  это  действительно
Эвелина  Наур,  урожденная  Виемерс,  проживающая  в  Париже,  на  авеню
Парк-Монсури... Она моложе, чем вы думали... Ей двадцать семь лет...
   Родилась действительно в Амстердаме, но еще девочкой уехала из города
с  родителями,  когда  ее  отец  получил  место  заместителя   директора
сыроварни в Леувер-дене, во Фрисландии...
   - Вы с ней виделись?
   - Она у своей подруги, Анны Кехель. Они жили  несколько  лет  вместе,
когда Лина в семнадцать лет добилась  разрешения  от  родителей  поехать
работать в Амстердам. Лина  была  телефонисткой  в  одном  туристическом
агентстве, затем регистратором у известного врача, наконец, манекенщицей
в доме моделей... Анна Кехель все это  время  работала  на  пивоваренном
заводе, склады которого я вам показывал, когда мы проезжали на катере по
Амстелу...
   - Какова была реакция Лины Наур, когда вы сообщили ей о смерти мужа?
   - Она находится в постели, перед самым моим визитом у нее был врач...
   - Она сказала вам о своем ранении...
   - Нет. Она уверяла меня, что очень устала.
   - Никаких следов присутствия ее спутника?
   - В квартире только одна большая комната, кухня и ванная, и  если  бы
он там был, я бы видел... Она спросила про мужа, немного помолчав:
   "Отчего он умер?" Я сказал, что не знаю и что ей нужно присутствовать
на оглашении завещания.
   - Что она ответила?
   -  Что  надеется  завтра  утром  вылететь  самолетом,  хотя  врач   и
рекомендовал  ей  длительный  отдых...  На  всякий  случай   я   оставил
поблизости одного из своих людей... Все законно, не бойтесь...
   - Кто колумбиец?
   - Висенте Алваредо, двадцати шести лет, родился  в  Боготе,  студент,
проживает в Париже на улице Нотр Дам де Шан...
   - Вам удалось его найти?
   - Легко.  Тоже  вполне  законно,  я  приказал  прослушать  телефон  в
квартире на Ломанстраат... Лина Нуар сняла телефонную трубку прежде, чем
я успел удалиться из ее дома,.. Она позвонила в гостиницу "Рембрандт", и
ее соединили с Алваредо... Передо мной лежит стенографическая запись  их
разговора... Вы хотите, чтобы я зачитал?
   Мегрэ сожелел о том, что не мог одновременно и  слушать,  и  набивать
табаком одну из своих трубок, так хорошо уложенных на столе.
   - Я начинаю.
   "Висенте?"
   "Да. Доктор приходил?"
   "Полчаса назад. Он поверил в то, что я рассказала, и наложил мне  швы
после того, как обработал рану. Он снова придет завтра утром. Потом  был
второй  визит,  приходил  кто-то  из  полиции,  очень  высокий  и  очень
любезный, он сообщил, что мой муж: умер..."
   Молчание.
   - Заметьте, Мегрэ, в этот момент молодой человек не задал  ни  одного
вопроса.
   "Я нужна нотариусу, который  должен  огласить  завещание.  Я  обещала
вылететь завтра утром".
   "Ты думаешь, что сможешь это сделать?"
   "У меня температура только тридцать восемь... После того, как  доктор
дал мне какие-то таблетки, я почти не чувствую боли".
   "Я могу прийти к тебе сегодня после обеда?"
   "Но не слишком рано, я хочу поспать. Моя подруга позвонила к себе  на
работу и сказала, что у нее грипп..."
   "Я буду у тебя около пяти часов".
   Вновь молчание.
   - Это все, Мегрэ. Они начали разговор на английском и  продолжили  на
французском. Чем еще я могу быть полезен?
   - Я хотел бы знать, вылетит ли она, и если  да,  то  в  котором  часу
будет в Орли... И,  конечно,  я  хочу  иметь  сведения,  чем  занимается
Алваредо...
   - Законно?!
   И Келеманс весело завершил  разговор,  прокричав,  как  и  сотрудники
Мегрэ:
   - До свидания, шеф!

IV

   Время после полудня он провел в полной бездеятельности, сидя в  жарко
натопленном кабинете и выкурив при этом шесть или семь трубок. Почти  во
всех расследованиях неизбежно наступает такой момент - Мегрэ называл его
"окном", - когда на руках имеется ряд  исходных  данных,  нуждающихся  в
проверке, но их еще невозможно расставить по своим местам.
   Это период спокойный и одновременно побуждающий к действию, поскольку
появляется искушение  построить  гипотезы,  сделать  выводы,  которые  в
дальнейшем могут оказаться и неверными.
   Если  бы  Мегрэ  следовал  своим  желаниям  и  если  бы  не  повторял
постоянно, что роль дивизионного комиссара заключается не в  том,  чтобы
бегать повсюду, как охотничья  собака,  он  бы  сам  увидел  все  своими
глазами, как это и происходило в те времена, когда  он  был  всего  лишь
инспектором.
   Например, он завидовал Келемансу,  что  тот  видел  Лину  Наур  и  ее
некрасивую подругу в амстердамской квартире, где  когда-то  обе  девушки
жили вместе.
   Ему хотелось бы вместо Лапуэнта провести целый день в доме  на  авеню
Парк-Монсури, чтобы  повсюду  совать  свой  нос  и  вынюхивать  во  всех
закоулках, открывать наугад ящики,  наблюдать  за  Фуадом  Уэни,  Пьером
Науром,  за  непонятной  Нелли,  которая,  возможно,   не   была   такой
инфантильной, какой хотела казаться.
   У Мегрэ не было обдуманного плана. Он шел вперед наобум, стараясь  не
придерживаться какой-то заранее определенной точки зрения.
   Он улыбнулся, когда увидел, что в кабинет вошла,  постучав  в  дверь,
служанка супругов Пардон.
   - Добрый день, господин Мегрэ...
   Ведь для нее он не был комиссаром уголовной  полиции,  а  всего  лишь
гостем, который раз в месяц приходил к ним в дом.
   - Я принесла вам рапорт. Мосье Пардон поручил мне передать его  лично
вам.
   Врач отпечатал его двумя пальцами на старой машинке,  и  в  нем  были
заметны подчистки, пропущенные буквы, некоторые слова сливались.
   Уж не начал ли Пардон составлять этот документ прошлой  ночью,  сразу
же после ухода Мегрэ? Или он готовил его, печатая по несколько строчек в
перерывах  между  приемом  своих  больных?  Комиссар  бегло   просмотрел
написанное, и его губы еще шире раздвинулись в улыбке, когда он  заметил
педантичность  своего  друга,  приложившего  большие  усилия,  чтобы  не
пропустить ни одной детали, словно речь шла о медицинском заключении.
   Как только комиссару сообщили, что в коридоре его ждут журналисты, он
сразу же нахмурился. Помедлив немного, Мегрэ проворчал:
   - Впустите их.
   Их было пятеро, и  еще  два  фотографа.  Среди  репортеров  находился
низенький Макий. Ему едва исполнилось двадцать лет, но, несмотря на  это
и на свой ангельский вид, он был таким же одержимым, как и вся парижская
пресса.
   - Что вы можете сообщить нам о деле Наура? Подумать только! Это  было
уже "дело Наура", и под таким названием оно, вероятно, скоро появится во
всех газетах.
   - Очень мало, ребята, ведь расследование только началось.
   - Не думаете ли вы, что Наур мог покончить жизнь самоубийством?
   - Разумеется, нет. У нас есть доказательства, что это иной случай.
   Пуля, застрявшая в черепной коробке  после  того,  как  прошла  через
горло, не  соответствует  калибру  пистолета,  обнаруженного  под  телом
убитого.
   - Выходит, он держал это оружие в руке, когда его убивали?
   - Вполне возможно. Я уже предвижу следующие вопросы и сразу  заявляю,
что мне неизвестно, кто находился в тот момент в комнате.
   - А в доме? - спросил малыш Макий.
   - Молодая горничная-голландка, Нелли Фелтхеис, она  спала  на  втором
этаже в  комнате,  расположенной  довольно  далеко  от  той,  в  которой
произошло убийство. Обычно у нее крепкий  сон,  и  она  утверждает,  что
ничего не слышала.
   - А разве там не было секретаря?
   Должно быть, они уже расспросили соседей и  рассыльных,  доставлявших
продукты в дом.
   - У нас нет других показаний, кроме утверждений самого  Уэни  о  том,
что он в это время был  в  городе  и  возвратился  лишь  после  половины
второго ночи. Он не заходил в комнату убитого, а  сразу  же  поднялся  к
себе и лег в постель.
   - А мадам Наур?
   - Отсутствовала.
   - Она уехала до или после  драмы?  -  вновь  спросил  упрямый  Макий,
который умело подбирал слова.
   - С этим еще не все ясно.
   - Но такой вопрос тем не менее возникает?
   - Вопросы всегда возникают.
   -  Например,  вопрос  о  возможности  преступления  по   политическим
мотивам?
   - Насколько мы знаем, Феликс Наур политикой не занимался.
   - А его брат, который в Женеве?
   Комиссар даже не предполагал,  что  они  зашли  так  далеко  в  своих
поисках.
   - Не служил ли его банк прикрытием для ведения иной деятельности?
   - На мой взгляд, ваши предположения слишком поспешны.
   Тем не менее, Мегрэ следовало бы удостовериться в том, что Пьер  Наур
действительно прилетел в Париж утренним самолетом. До сих  пор  не  было
оснований предполагать, что он приехал сюда заранее.
   - Был ли использован пистолет, найденный под телом жертвы?
   Мегрэ ответил уклончиво, не выдавая своих догадок:
   - Он находится у экспертов, и я еще не получил от них заключения.
   Теперь вам известно об этом деле почти столько же, сколько и полиции,
и поэтому я прошу вас позволить продолжить расследование. Я  обязательно
приглашу вас, как только у меня появится что-то новое.
   Он догадывался,  что  Макий  оставит  одного  из  своих  товарищей  в
коридоре,  чтобы  наблюдать  за  его  кабинетом   и   фиксировать   всех
посетителей, которых он будет принимать.
   - Ну, а разве...
   - Нет, ребята! У меня много дел, и  я  не  могу  уделить  вам  больше
времени.
   Эта беседа прошла не так уж плохо. Он вздохнул,  помечтал  о  бутылке
холодного пива, но  не  решился  попросить  кого-нибудь  из  сотрудников
принести ее из пивной "Дофин".
   - Алло!.. Лапуэнт?.. Ну как там?
   - В доме по-прежнему мрачная атмосфера. Служанка злится,  что  ей  не
дают заняться уборкой. Нелли  лежит  в  постели  и  читает  детектив  на
английском языке. Что касается Пьера Наура, то он не покидает  кабинета,
где разбирает корреспонденцию и документы.
   - Он не звонил?
   - Один раз в Бейрут, чтобы известить отца о случившемся. Тот  намерен
вылететь ближайшим самолетом.
   - Позови, пожалуйста, Пьера Наура.
   - Он рядом со мной.
   В трубке послышался голос женевского банкира.
   - Я вас слушаю...
   - Скажите, был ли у вашего брата нотариус в Париже?
   - Три года назад, во время нашей последней встречи, Феликс упомянул о
нем, сказав, что  если  умрет,  завещание  можно  будет  найти  у  мэтра
Леруа-Бодье, бульвар Сен-Жермен. По случайности,  я  очень  хорошо  знаю
Леруа-Бодье, какое-то время мы вместе изучали право, но  затем  потеряли
друг друга из виду.
   - Ваш брат сообщил содержание завещания?
   - Нет. Он только дал мне понять с некоторой горечью, что, несмотря на
упреки отца, остался одним из Науров.
   - Вы ничего не обнаружили в бумагах, которые просматривали?
   - В основном, это  оплаченные  счета,  указывающие  на  то,  что  моя
невестка не занималась разносчиками продуктов, возложив  эту  заботу  на
своего мужа.  Почти  ежедневные  отчеты  воспитательницы,  сообщающей  о
детях, что доказывает привязанность к ним Феликса.  Приглашения,  письма
от управляющих казино и крупье.
   - Послушайте, господин Наур. Нет больше необходимости задерживать вас
в доме. Вы можете ездить по Парижу, не  покидая,  однако,  города.  Если
захотите жить в отеле...
   - У меня нет такого намерения. Я буду ночевать в комнате брата.
   Возможно, я выйду из дома, но только затем, чтобы поужинать...
   - Не мелеете ли вы снова передать трубку моему инспектору?.. Алло!..
   Лапуэнт?.. Я только что разрешил  Пьеру  Науру  уходить  и  приходить
когда ему вздумается. Но это не касается Уэни, и  я  предпочитаю,  чтобы
горничная  тоже  не  покидала  дом...  Служанка  может  пойти   закупить
продукты, а потом, если пожелает, возвратиться к себе домой. К концу дня
я пришлю кого-нибудь заменить тебя, пока...
   Он вошел в инспекторскую, где человек пятьдесят одновременно печатали
рапорты на машинках или звонили по телефону.
   - Кто здесь более или менее бегло может говорить по-английски?
   Они молча переглянулись, и Барон робко поднял руку.
   - Только предупреждаю - у меня плохое произношение.
   - Где-то в пять или в шесть  часов  ты  поедешь  на  Парк-Монсури  на
замену Лапуэнту и останешься там. Он тебя проинструктирует.
   Возвращаясь в свой кабинет, Мегрэ увидел  одетого  в  пальто  Жанвье,
который, казалось, принес в кабинет ледяное дыхание улицы.
   - Я видел хозяина бара "Липы", толстого заспанного типа,  который,  я
подозреваю, хочет выглядеть менее хитрым, чем есть  на  самом  деле.  Он
утверждает, что не имеет никакого отношения к  клубу  на  втором  этаже,
управляющим которого является  некий  Поцци,  разве  что  клиенты  клуба
проходят в него через бар... По вечерам от восьми и часов до  двенадцати
в баре толпится народ, многие приходят, чтобы посмотреть телевизор.
   Вчера  людей  было  больше  обычного,  поскольку  показывали   что-то
интересное. Он не  видел,  когда  Уэни  пришел,  но  заметил,  что  ушел
примерно в четверть второго...
   - Получается, что Уэни мог прийти в любой момент и провести  в  клубе
всего несколько минут?
   - Да, возможно. Если вы разрешите, я сегодня вечером расспрошу Поцци,
всех крупье и, в случае необходимости, постоянных посетителей клуба.
   Мегрэ хотелось бы пойти туда самому. Какое-то время он колебался,  но
потом решил, что ему стоило бы отдохнуть  после  почти  бессонной  ночи,
особенно если учесть работу, которая ждет его завтра.
   - А что ты узнал в ресторане?
   - Там очень маленький  зал,  в  котором  стоит  такой  сильный  запах
восточной кухни, что у меня закружилась голова. Бутрос выглядит  толстым
увальнем, который при ходьбе с трудом передвигает огромные ноги.
   По-видимому, он ничего не знал  о  том,  что  произошло  этой  ночью,
потому что, когда я сказал ему о смерти Наура, он заплакал.
   "Мой лучший клиент!.. Мой брат!.. - вскрикивал он. - Да, инспектор, я
любил этого человека, как брата... Подумать  только,  он  приходил  сюда
обедать, когда был еще студентом, и, случалось, я целыми неделями кормил
его в кредит... Став богатым, он не забыл бедного Бутроса и, когда бывал
в Париже, приходил сюда ужинать почти каждый вечер...
   Вот, посмотрите, это его столик, в углу, у стоики...
   - Он говорил с тобой о госпоже Наур?
   - И выглядел при этом, как старая обезьяна, которая гримасничает,  но
в то же время искоса  наблюдает  за  тобой...  Он  долго  и  восторженно
говорил о красоте мадам Наур, ее нежности и любезности.
   "И не такая уж гордая, инспектор!.. Приходя и уходя, она  обязательно
пожимала мне руку..."
   - Когда он видел ее в последний раз?
   - Говорит, что точно не помнит... Вначале она бывала  здесь  с  мужем
гораздо чаще, чем в последнее время, да... Это была красивая  пара,  они
выглядели, словно влюбленные... Нет, между ними ничего не произошло, но,
разумеется, она должна была заниматься домашними делами и детьми...
   - Он не знает, что дети живут на юге?
   - Возможно, и нет или, во всяком случае,  делает  вид,  что  ему  это
неизвестно...
   Мегрэ невольно улыбнулся. Разве при  расследовании  этого  дела  хоть
кто-нибудь не лгал? Все началось у Пардона прошлой ночью, когда возникла
эта  история  с  выстрелом,  якобы  раздавшимся  из  машины,  и  пожилой
женщиной, указавшей на дом врача.
   - Минутку! - сказал комиссар Жанвье. - Мне нужно позвонить.  Останься
здесь...
   Он вновь обратился к Лапуэнту.
   - Служанка не ушла?
   - Мне кажется, я слышу, как она собирается.
   - Не можешь ли ты позвать ее к телефону? Ему  пришлось  ждать  долго,
затем он услышал в трубке неприветливый женский голос:
   - Что вам еще от меня нужно?
   - Хочу задать вам один вопрос,  мадам  Воден.  С  какого  времени  вы
живете в четырнадцатом округе?
   - Не представляю, что это могло бы...
   - Мне легко навести справки в  комиссариате,  где  вы,  должно  быть,
зарегистрированы.
   - Три года...
   - А где жили раньше?
   - На улице Серван, в одиннадцатом округе.
   - Вам приходилось тогда болеть?
   - Мои болезни никого не касаются...
   - Но вас лечил доктор Пардон?
   - Он хороший человек, этот врач, который не задает вопросов,  а  лишь
лечит...
   Таким образом,  небольшая  загадка,  над  решением  которой  комиссар
мучился с самого начала, когда узнал про эту историю от  Пардона,  нашла
свое объяснение.
   - Ну что, это все? Я могу идти за покупками?
   - Еще один вопрос... Видно, вам нравится  доктор  Пардон...  В  таком
случае, вы, возможно, направляли к нему знакомых...
   - Возможно...
   - Попытайтесь вспомнить... кому вы говорили о нем в доме, где  теперь
работаете?
   Последовало довольно долгое молчание, и Мегрэ  слышал,  как  дышит  в
трубку пожилая женщина.
   - Я ничего не энаю.
   - Мадам Наур?
   - Она никогда не болела.
   - Господину Уэни? Горничной?
   - Да поймите же, я совсем не помню, кому говорила о враче!  И  потом,
если мне не разрешают пойти на рынок, так арестуйте меня...
   Мегрэ нажал на рычаг телефона. Табак в трубке погас,  и,  прежде  чем
набить другую, он поручил Жанвье дозвониться до аэропорта Орли.
   - Спроси у инспектора, какой компании прнадлежал самолет, прибывший в
начале двенадцатого , - "Эр-Франс" или "Суис-Эр".
   Жанвье повторил вопрос.
   - "Суис-Эр"? - спрашивал он по телефону. - Один момент...
   -  Пусть   тебя   соединят   со   службой   регистрации   прибывающих
пассажиров...
   - Алло!.. Будьте любезны...
   Через несколько минут Мегрэ уже знал,  что  Пьер  Наур  действительно
прилетел утром из Женевы самолетом французской авиакомпании, и  что  ему
удалось получить место лишь в последнюю минуту.
   - А теперь, шеф?
   - Как видишь, я проверяю... Тебе  известно,  в  котором  часу  вечера
ужинал Наур?
   - Около половины девятого... Он ушел часом позже... Заказал  молодого
барашка, затем сладкий пирог с миндалем и изюмом...
   - Зайди в соседний кабинет и передай это доктору Колинэ. Эти сведения
нужны для того, чтобы установить время смерти...
   Сам он тем временем искал номер  телефона  мэтра  Леруа-Бодье.  Мегрэ
казалось, что это имя ему знакомо. Когда нотариус взял трубку, то  сразу
же воскликнул:
   - Как жизнь, дорогой комиссар?  Я  уже  давно  не  имел  удовольствия
видеть или слышать вас...
   Мегрэ как раз пытался вспомнить, где они встречались, когда  нотариус
произнес:
   - Вы  помните  дело  Монтрона,  этого  моего  старого  клиента,  жена
которого...
   - Да... Да...
   - Чем могу быть полезен?
   - Я полагаю, у вас хранится завещание некоего Феликса Наура...
   - В самом деле... Он  аннулировал  старое  и  около  двух  лет  назад
составил новое...
   - Знаете ли  вы,  почему  он  изменил  завещание?  Нотариус  смущенно
молчал.
   - Вопрос деликатный, и у меня довольно трудное положение...  Господин
Наур  никогда  не  доверял  мне  своих  мыслей...  Что  касается  самого
завещания, то, вам известно, я должен хранить профессиональную тайну...
   Если это поможет, могу только сказать, что речь шла о  сугубо  личных
причинах.
   - Фели