.. И месье Гру-Котель,  разумеется,  тоже
не приходил? Что это? Мегрэ показалось? Или в ее  взгляде  действительно
мелькнул злой огонек? - Нет, не приходил, - бросила она.  -  Значит,  вы
отвергаете слухи, что ходят по поводу обстоятельств этой драмы?.. - Да.
   Я не обращаю на них внимания. Я даже знать не хочу, что там болтают.
   Если вас подослал месье Но, можете передать ему мои слова.  Несколько
секунд Мегрэ стоял неподвижно, полузакрыв глаза, и повторял про себя эту
фразу, словно старался запечатлеть ее в памяти: "Если вас подослал месье
Но, можете передать ему мои слова". Знала ли она, что вчера  на  вокзале
его встречал Этьен Но? Знала ли, что именно Этьен Но, хотя  и  косвенно,
был причиной его приезда сюда из  Парижа?  Или  только  догадывалась  об
этом? - Простите, мадам, за то, что я взял на  себя  смелость  прийти  к
вам, да еще в такой ранний час... - Для меня это не рано. - До свидания,
мадам. Она молча, без единого жеста смотрела, как он идет к  двери,  как
закрывает за собой дверь. Не успел Мегрэ сделать  и  десяти  шагов,  как
увидел инспектора Кавра: тот стоял на краю тротуара, словно часовой.
   Может, Кавр ждал, когда выйдет Мегрэ, чтобы в свою очередь  предстать
перед мадам Ретайо? Мегрэ решил все выяснить, тем более что  разговор  с
матерью Альбера привел его в дурное расположение духа, и он был не прочь
отыграться на своем бывшем коллеге. Мегрэ раскурил трубку,  которую  он,
перед тем как войти к мадам  Ретайо,  загасил,  придавив  табак  большим
пальцем, пересек улицу и остановился на тротуаре, как раз перед Кавром.
   На лице его было написано, что он твердо решил  не  сходить  с  этого
места.
   Городок постепенно  оживал.  В  школу,  ворота  которой  выходили  на
церковную площадь, бежали дети. Большинство  учеников  пришли  издалека,
закутанные в шарфы,  в  ярких  носках  из  грубой  шерсти  и  деревянных
башмаках. "Ну, дорогой мой Кадавр, теперь  твой  черед.  Иди  же!"  -  с
насмешкой глядя на него, словно бы говорил Мегрэ. Кавр стоял не двигаясь
и смотрел  в  другую  сторону,  всем  своим  видом  показывая,  что  ему
наплевать на эти глупые шутки. А вдруг в Сент-Обен Кавра  вызвала  мадам
Ретайо? Вполне вероятно.
   Она странная женщина, и ее не так-то  легко  раскусить.  В  ней  есть
что-то от простой крестьянки-взять хотя бы ее недоверчивость, и в то  же
время  что-то  от  провинциальных  буржуа.  Сквозь   ее   неприступность
проглядывала спесь, которую ничем нельзя сбить. А как она держалась! Это
произвело на Мегрэ сильное впечатление. За все время, что  он  провел  у
нее, она не сделала ни одного шага, ни одного  жеста-так  иные  животные
замирают при виде опасности-и лишь сквозь зубы цедила отрывистые  фразы.
"Ну,  мой  дорогой  Кадавр,  чего  же  ты  ждешь?..  Решись   наконец...
Действуй..."
   Кадавр пританцовывал на месте, чтобы согреться, но явно не  собирался
ничего предпринимать, пока Мегрэ не перестанет следить за ним.  Ситуация
создалась дурацкая. Глупо было упорствовать, просто ребячество, но Мегрэ
не  сдавался.  И  напрасно.  В  половине  девятого  какой-то  невысокий,
краснолицый человек вышел из своего дома, подошел к мэрии, достал ключ и
отпер дверь. Вслед за ним в мэрию вошел  Кавр.  А  ведь  именно  туда  и
собирался пойти Мегрэ прежде всего, чтобы получить информацию у  местных
властей. А теперь его  опередил  Кадавр,  и  ему  не  оставалось  ничего
другого, как ждать своей очереди.

3. Господин, от которого все хотят избавиться

   В дальнейшем на эту тему был наложен запрет: Мегрэ никогда не говорил
о первом своем дне в Сент-Обене, в особенности о том  злосчастном  утре,
и, наверно, много бы дал, чтобы навсегда вытравить его из своей  памяти.
Больше всего его выбивало из колеи то, что здесь он, по существу, не был
комиссаром Мегрэ. И правда, чьим официальным представителем он являлся в
Сент-Обене? Ничьим. Вот и получилось, например, что Жю-стен Кавр вошел в
мэрию первым, а он, Мегрэ, понуро  стоит  на  улице  среди  этих  домов,
напоминавших ему почему-то  гигантские  поганки,  над  которыми  нависло
свинцово-темное небо, готовое, как назревший нарыв, вот-вот прорваться.
   За ним, Мегрэ, наблюдали, он это чувствовал. Из-за  каждой  занавески
на него был устремлен  любопытный  взгляд.  Конечно,  мнение  нескольких
старух или жены мясника его не волновало. Пусть думают о нем, что хотят,
и пусть даже, если им угодно, смеются над ним - ведь  встретила  же  его
дружным хохотом ватага спешивших в школу ребятишек. Но Мегрэ не покидало
ощущение, что его словно бы подменили. Было бы  преувеличением  сказать,
что он чувствовал себя не в своей тарелке, но что-то похожее он ощущал.
   Что, например, произойдет, если он сейчас, войдя в приемную  мэрии  с
побеленными стенами, постучит в серую дверь, на которой висит написанная
черными буквами табличка  "Секретариат"?  Его  просто-напросто  попросят
подождать своей  очереди,  как  это  бывает,  когда  приходишь  оформить
метрическое свидетельство или просить пособие. А тем временем этот самый
Ка-давр, сидя в хорошо натопленном кабинете, будет спокойно выспрашивать
у секретаря все, что ему  нужно.  Мегрэ  приехал  сюда  в  неофициальном
порядке. Если говорить по совести, то он даже не  имел  права  назваться
комиссаром  уголовной  полиции,  что  же  касается  его  имени,  то  еще
неизвестно, знает ли о Мегрэ в этой дыре, окруженной топкими болотами  и
стоячими водами, хоть одна живая душа. Кстати, он вскоре проверил это на
опыте. Томясь, он ждал, когда выйдет Кавр. И тут  ему  пришла  в  голову
мысль: а что, если не отставать от Кавра, все время следовать за ним  по
пятам, не выпускать из виду и даже подойти к нему в упор и сказать:
   "Послушайте, Кавр, к чему нам играть в прятки? Вы  приехали  сюда  не
ради собственного удовольствия. Кто-то  вас  вызвал.  Скажите  мне,  кто
именно и какое задание вы получили..." До чего же легким делом  казалось
ему сейчас официальное следствие! Прибудь он в город, который  находится
в его ведении, как представитель уголовной полиции, ему достаточно  было
бы отправиться на почту и там заявить:  "Я  комиссар  Мегрэ.  Немедленно
соедините меня с управлением... Алло! Это ты, Жанвье?.. Слушай, садись в
машину... Приезжай сюда... Когда увидишь, что  Кадавр  вышел...  Ну  да,
Жюстен Кавр... Правильно... Пойдешь за ним и не теряй его из виду..."
   Кто знает, может быть, он поручил бы взять под  наблюдение  и  Этьена
Но, который только что, сидя за рулем своей машины, пронесся мимо него в
сторону Фон-тенэ. Да, быть комиссаром Мегрэ легко!  В  его  распоряжении
целый штат вышколенных сотрудников. К тому же там, в Париже,  стоит  ему
лишь назвать свое имя, как люди из кожи лезут, чтобы оказать ему услугу.
   Но в этой дыре мало кто слышал о нем, хотя в газетах часто появлялись
и его имя, и его фотографии. Даже Этьен Но на  вокзале  принял  за  него
Жюстена  Кавра.  Его  хорошо  встретили  в  доме.  Но  из   уважения   к
родственнику, парижскому следователю, а вообще-то они явно  недоумевают,
зачем, в сущности, он приехал. Вот, наверно, что мог бы сказать  ему  по
этому поводу Этьен Но: "Мой шурин-милейший человек,  и  он,  несомненно,
желал  нам  добра,  но  он  так  давно  покинул  Сент-Обен,  что   плохо
представляет себе здешнюю обстановку. С его стороны очень  любезно,  что
он прислал вас сюда. Очень любезно и с вашей стороны, что вы приехали.
   Ешьте. Пейте. Прогуляйтесь со мной по моим владениям. Но только ни  в
коем случае не считайте себя обязанным задерживаться  в  нашем  сыром  и
унылом городишке. И главное-не считайте себя обязанным  заниматься  этой
пустячной  историей.  Она  касается  только  нас  одних".  А  ведь  если
разобраться, ради кого он трудится? Ради Этьена Но.  А  Этьен  Но  всеми
способами дает ему понять, что он против серьезного расследования. Ну, а
что касается ночного визита Женевьевы, то это уже просто ни  на  что  не
похоже. Пришла к нему в комнату и без всяких  околичностей  заявила:  "Я
была любовницей Альбера Ретайо. Я беременна от него. Если вы скажете  об
этом отцу, я покончу с собой".  Но  ведь  если  она  действительно  была
любовницей Альбера, то это чудовищно усугубляет обвинения против  Этьена
Но. Подумала ли она об этом? Или девица  сознательно  подводит  под  суд
своего отца? А мать жертвы? Она просто молчала. Ничего не  подтверждала,
ничего не отрицала и всем своим видом давала ему понять, что  он  суется
не в свое дело.  Для  всех  здесь,  даже  для  старух,  притаившихся  за
окнами-их  присутствие  выдавали  колыхавшиеся   занавески,   даже   для
ребятишек,  которые  пробежали  сейчас  мимо  и,   оглянувшись,   весьма
невежливо расхохотались ему в лицо, для  всех  он  нежелательный  чужак,
даже больше!  -  какая-то  подозрительная  личность,  неизвестно  откуда
явившаяся и, главное, неизвестно чего ради. Да и впрямь:  стоит  посреди
улицы странный тип, руки  в  карманах  широченного  плаща.  Ни  дать  ни
взять-один из числа тех гнусных личностей, которых снедают тайные пороки
и которые слоняются в Париже по району Порт-Сен-Мартен да  и  по  другим
подобным местам, опустив плечи,  пряча  лицо,  и  при  виде  блюстителей
нравственности  настороженно  жмутся  к  стенам   домов.   Неужели   это
присутствие Кавра так подействовало на него?  Мегрэ  захотелось  послать
кого-нибудь в дом Этьена Но за чемоданчиком, сесть в первый же  поезд  и
уехать,  а  следователю  Брежону   сказать:   "Они   не   желают   моего
вмешательства. Пусть ваш зять действует по собственному усмотрению..." И
все же, когда Кавр с портфелем под мышкой  -  что  в  глазах  обывателей
подчеркивало его принадлежность к законодательным органам  и  тем  самым
придавало ему  вес-удалился  из  мэрии,  Мегрэ  вошел  туда.  Секретарь,
неопрятного вида человечек, даже не потрудившись встать, угрюмо буркнул:
   - Что вам угодно? - Комиссар Мегрэ из уголовной полиции. Я  прибыл  в
Сент-Обен с неофициальным поручением и хотел бы получить у вас некоторые
сведения. Секретарь скорчил недовольную мину и не без  колебания  указал
Мегрэ на стул с соломенным сиденьем. - Частный детектив, что сейчас  был
здесь, сказал вам, кто его вызвал сюда? Секретарь то ли в самом деле  не
понял вопроса, то ли прикинулся непонимающим. Примерно  так  же  он  вел
себя, отвечая и на другие вопросы, которые задавал ему  комиссар.  -  Вы
знали Альбера Ретайо? Что  вы  можете  о  нем  сказать?  -  Хороший  был
парень...  Да,  хороший...  Ничего  плохого  о  нем  не   скажешь...   -
Интересовался женщинами? - Он же молодой был, сами понимаете.  А  потом,
разве всегда знаешь, чем они заняты, эти парни? Но сказать,  что  Альбер
так уж интересовался женщинами, нет, не скажу... - У него  был  роман  с
мадемуазель Но? - Кое-кто поговаривал об этом... Ходили слухи... Но ведь
слухи еще не доказательство... - Кто обнаружил труп? - Фершо,  начальник
станции. Он позвонил в мэрию, а помощник мэра-в жандармерию Бене, потому
что в Сент-Обене нет  своего  отделения.  -  Что  сказал  врач,  который
осматривал тело Ретайо? - Что сказал? Сказал, что он  мертв...  Ведь  от
тела-то почти ничего не осталось... По нему проехал поезд. - Но  все  же
опознали, что это Альбер Ретайо? - Что?.. Конечно... Тут  и  сомневаться
нечего... - В котором часу прошел последний поезд? - В пять  часов  семь
минут утра. - А то, что Альбер Ретайо оказался  в  пять  утра  зимой  на
железнодорожном полотне, это никого  не  удивило?  Секретарь  прикинулся
совсем дураком. - А было сухо. Все заиндевело. - И тем не менее поползли
слухи... - Да...  Разве  их  запретишь...  -  Как,  по-вашему,  это  был
несчастный случай? - А кто его знает... Мегрэ заводил разговор  о  мадам
Ретайо, и секретарь бормотал себе под нос:
   - Почтенная женщина... Против этого не возразишь. Мегрэ  расспрашивал
об Этьене Но, и секретарь вяло мямлил:
   - Очень любезный человек. И отец его, член  департаментского  совета,
тоже был превосходным человеком... г Мегрэ спросил  о  Женевьеве  Но,  и
секретарь односложно ответил:
   - Красивая... - Серьезная девушка? - Конечно, ей  и  полагается  быть
серьезной... Ее мать - очень достойная женщина, пожалуй, из самой лучшей
семьи в Сент-Обене. В тоне секретаря не было убежденности, да и  отвечал
он только из вежливости, не больше.
   Во время разговора он то и дело засовывал палец в нос и  с  интересом
рассматривал то, что ему удавалось извлечь оттуда. - А месье Гру-Котель?
   - Тоже хороший человек. Не гордый... - Он дружен с семьей Но?  -  Они
часто встречаются. Ведь они люди одного круга, не так ли? - А  на  какой
день после несчастья неподалеку от дома месье Но нашли кепку  Ретайо?  -
Когда?.. Подождите... А разве  ее  нашли?  -  Меня  уверяли,  что  некий
Дезире, который собирает на фермах молоко для  завода,  обнаружил  ее  в
зарослях тростника у канала... - Да, болтали что-то об этом...  -  Разве
это не правда? - А кто его знает, правда  или  нет.  Ведь  Дезире  почти
всегда пьян. - И когда он пьян, что он говорит? - То так, то  этак...  -
Но кепка! Ведь это вещь, которую можно видеть, можно потрогать.
   Некоторые видели ее... - А-а... - И сейчас она где-то должна  быть...
- Возможно... Не знаю... Видите ли, мы не полиция  и  не  вмешиваемся  в
дела, которые  нас  не  касаются...  Уж  яснее,  чем  высказался  неряха
чиновник, высказаться было нельзя. А этот идиот еще был  в  восторге  от
того, как ловко он отбрил парижанина...  Несколько  минут  спустя  Мегрэ
вышел на улицу, так ничего и не узнав, или, вернее,  твердо  узнав,  что
никто не поможет ему добиться истины. А раз эта истина никому не  нужна,
зачем он сюда приехал? Не лучше ли вернуться в Париж и сказать Бре-жону:
"Ну вот... Ваш зять не проявил ни малейшего желания, чтобы по делу  было
проведено следствие... И никто в Сент-Обене не хочет этого... Поэтому  я
вернулся. Меня там угостили великолепным ужином..." Над дверью одного из
домов он увидел металлический позолоченный  герб  и  подумал,  что  это,
должно быть, дом нотариуса, покойного отца следователя  Бре-жона  и  его
сестры, ныне мадам Но. Большой дом из серого камня на  фоне  дождливого,
темного неба выглядел таким же незыблемым и непроницаемым,  как  и  весь
городок. Проходя мимо гостиницы "Золотой лев", Мегрэ увидел через  окно,
как какой-то мужчина разговаривает с хозяйкой,  и  ему  показалось,  что
говорили о нем. Они даже подошли к окну, чтобы взглянуть на него.
   Навстречу комиссару ехал велосипедист. Мегрэ узнал его, но  не  успел
вовремя свернуть в сторону. Это был Альбан  Гру-Котель.  Поравнявшись  с
Мегрэ, он спрыгнул с велосипеда. - Как я рад,  что  встретил  вас!..  Мы
буквально в двух шагах от моего дома... О,  вы  доставите  мне  огромное
удовольствие, если выпьете со мной стаканчик аперитива! Прошу  вас...  Я
живу очень скромно, но у меня еще сохранилось несколько бутылок  старого
портвейна. Мегрэ принял приглашение. Он не надеялся  извлечь  пользу  из
этого визита, но уж лучше пойти к Гру-Котелю, чем  слоняться  по  улицам
городка, где все относятся к нему так враждебно. Издали  он  имел  очень
внушительный вид,  этот  большой  приземистый  дом  с  высокой  шиферной
крышей, окруженный чугунной решеткой. Он походил на маленькую крепость.
   Но внутри чувствовались бедность и запустение. Служанка со злым лицом
была настоящая замарашка, однако по нескольким  взглядам,  которыми  она
обменялась с хозяином, Мегрэ понял, что он спит с  ней.  -  Простите  за
беспорядок... Я живу один, по-холостяцки... Кроме книг,  меня  ничто  не
интересует, поэтому... Поэтому со стен свисали покрытые  плесенью  куски
отставших обоев, шторы были грязные и пыльные, и прежде чем найти стул с
целыми ножками, пришлось бы испробовать их три или  четыре.  Видимо,  из
экономии отапливалась всего одна комната  на  первом  этаже-она  служила
гостиной, столовой и библиотекой.  Там  стоял  диван,  на  котором,  как
заподозрил Мегрэ, хозяин дома чаще  всего  и  спал.  -  Садитесь,  прошу
вас... Право, очень жаль, что вы приехали не летом. Тогда у нас все-таки
более привлекательно... Как вам понравились мои друзья Но?
   Очаровательная семья! Я их хорошо знаю. Вы не найдете человека  лучше
Этьена Но. Правда, может, не слишком глубокий ум... Чуть заносчив,  быть
может... Но даже заносчивость его такая наивная, от простоты души...  Он
ведь  очень  богат,  вы  знаете  это?  -  А  Женевьева,  что  она  собой
представляет? - Очень мила... Но не больше... Да, именно, очень мила...
   - Надеюсь, ее недомогание не затянется и  я  познакомлюсь  с  ней?  -
Разумеется... Разумеется... О, девушки-такой народ... За ваше здоровье!
   - Вы знали Ретайо? - Только с виду... Говорят,  мать  у  него  весьма
почтенная женщина... Если вы подольше погостите у нас, я познакомлю  вас
с нашими краями. Здесь живут очень интересные люди. Мой  дядя,  генерал,
частенько говаривал, что именно в провинции, и особенно в нашей  Вандее,
можно  встретить...  Стоп!  Если  его  не  остановить,   он   перескажет
родословную всех окрестных семей. - Я вынужден вас покинуть... - Ах  да,
следствие, я совсем забыл... Как двигается дело? Вы  надеетесь  раскрыть
его?.. Но что, на мой взгляд, необходимо сделать в первую  очередь,  так
это  найти  того,  кто  распускает  подлые  слухи...  -  Вы  кого-нибудь
подозреваете? - Я? Решительно никого. О нет, не думайте  только,  что  я
что-то знаю... Мы, верно, увидимся с  вами  нынче  вечером,  ведь  Этьен
пригласил меня на ужин, и если только я не буду слишком занят... Занят?!
   Но, ради создателя, чем  он  может  быть  занят?  У  Мегрэ  создалось
впечатление, что здесь, в этом городке, все слова имеют  какой-то  свой,
особый смысл. - Вы слышали о кепке? - О какой кепке?.. Ах да!.. Я  сразу
не понял, о чем вы спрашиваете... Да, да, что-то такое слышал... А разве
это правда? Ее действительно нашли?.. Ведь это, кажется, основная улика?
   Нет, не основная! Признание Женевьевы, например, было не менее важно,
чем эта находка. Но имеет ли он право  воспользоваться  им?  Через  пять
минут Мегрэ уже звонил у двери  доктора.  Молоденькая  горничная  сперва
сказала  ему,  что  доктор  принимает   с   часу,   но   Мегрэ   проявил
настойчивость, и тогда его провели  в  гараж,  где  здоровенный  верзила
копался в моторе мотоцикла. Пришлось повторить, как всюду:
   - Комиссар Мегрэ, из уголовной полиции... По делам службы... -  Прошу
вас в кабинет, я только вымою руки... Мегрэ  подождал  его  у  покрытого
медицинской клеенкой диванчика, на котором врач  осматривал  больных.  -
Так вы тот самый знаменитый Мегрэ? О, я много слышал о вас...  Один  мой
товарищ-он живет в тридцати пяти километрах отсюда-следит по газетам  за
всеми  происшествиями...  Знай  он,  что  вы  в  Сент-Обене,  мигом   бы
примчался...
   Ведь это  вы  расследовали  дело  Лендрю?  Доктор  упомянул  одно  из
немногих дел, в котором Мегрэ не принимал никакого участия.  -  Чему  мы
обязаны, что вы оказали нам честь и  посетили  Сент-Обен?  Да,  да,  это
действительно честь для нас...  Вы  не  откажетесь  выпить  чего-нибудь?
Сейчас болеет один из моих  малышей,  и  его  уложили  в  гостиной,  там
теплее...  Поэтому  я  принимаю  вас  здесь...  Я  налью   рюмочку,   не
возражаете? Вот и все. Ничего, кроме рюмочки аперитива, Мегрэ здесь тоже
не получил. - Ретайо?..
   Славный парень... Кажется, он был добрым сыном... Во  всяком  случае,
его мать, которую я пользую, никогда на  него  не  жаловалась...  А  она
женщина с характером... Да, она достойна другой участи...  Ведь  она  из
хорошей семьи... Все были так поражены, когда она вышла замуж за  Жозефа
Ретайо,  простого  рабочего  с  молочного  завода...  Месье  Но?..   Это
личность...  Мы  вместе   охотимся.   Первоклассный   стрелок...   Месье
Гру-Котель?.. Нет, он не охотник, он ведь очень близорук... Я смотрю, вы
уже всех знаете... А старую Тину  вы  тоже  видели?..  Как,  вы  еще  не
знакомы с Тиной?..
   Заметьте, я с большим уважением  произношу  это  имя,  как  и  вс