спрашивать у вас, что находилось здесь, на этом выцветшем участке.
     - Разумеется, ковер.
     - На покрытии пола остались нитки... Я хотел бы, чтобы их собрали и исследовали... В любом случае нужно как следует осмотреть всю квартиру... Мне было бы интересно найти здесь планы поместий или замков. Или, например, переписку с иностранными антикварами или торговцами картин.
     Мори был ошеломлен и не пытался этого скрыть.
     - Это что еще за новости?
     - Пока лишь идея, витающая в воздухе, но она может во что-то вылиться. Не буду вам мешать, Мере.
     У меня есть еще одно дело... Там вы мне тоже, вероятно, понадобитесь. - И, повернувшись к Манюэлю:
     - Вас я оставляю тоже. До нового приказа вы остаетесь на свободе, но вам запрещается выезжать из города...
     - А в Бандоль?
     - Это я вам сообщу завтра утром.
     - Я могу позвонить Лине?
     - Вы ведь пойдете к ней.
     Манюэль пожал плечами:
     - Раз уж вы так осведомлены, не буду отрицать. Тем более, что мы не сделали ничего плохого.
     - Я вам этого искренне желаю.
     Несколько минут спустя Мегрэ входил в отель "Острова". Он не относился к разряду шикарных гостиниц, но был достаточно комфортабельным и на редкость чистым. Здесь, вероятно, подолгу жили одни и те же постояльцы. Он обратился к дежурной:
     - В каком номере остановился Джо Мори?
     Девушка по другую сторону конторки смотрела на него улыбаясь.
     - Третий этаж, номер 22, месье Мегрэ.
     - Он сказал вам, что ждет меня?
     - Нет. Он сказал, что к нему должны прийти, но я сразу узнала вас, как только вы вошли.
     Мегрэ поднялся на лифте и постучал в 22-й номер.
     Ему сразу открыли. Это был Джо, он ушел со склада, чтобы быть дома, когда придет комиссар.
     - Что вы сделали с моим братом?
     - Я оставил его дома. Правда, вместе со специалистами из отдела установления личности, они тщательно исследуют его квартиру.
     - Вы его не арестовали?
     - Завтра он понадобится Лине... Он должен ехать в Бандоль... А вы?
     - Я не собирался туда ехать... О какой Лине вы говорите?
     - Бросьте... Это уже дело прошлое... Ваш брат признался, что был ее любовником...
     - Я вам не верю.
     Они находились в маленькой гостиной с обивкой серожемчужного цвета, немного старомодной, но достаточно приятной. Поколебавшись, Джо потянулся к телефону и набрал номер брата.
     Мегрэ, руки за спину, осматривал все вокруг, наугад открыл одну из дверей и столкнулся с молодой женщиной в незастегнутом, наброшенном на голое тело пеньюаре.
     - Полагаю, вы любовница Джо? Вопрос, конечно, праздный, потому что я застал вас в спальне возле разобранной постели, а на кресле лежит ваша одежда.
     - А что в этом плохого?
     - Ничего. Сколько вам лет?
     - Двадцать два.
     Мегрэ услышал голос Джо, говорившего по телефону:
     - Он уже с ней... У меня не было времени... Но ты сам хорош! Это правда, что он разрешил тебе поехать в Бандоль, и ты говорил с ним о Лине? Ты должен был меня предупредить... Не знаю... Он беседует с ней в спальне... Ты ведь ее знаешь... Она может говорить часами, увы, я так и не нашел глухонемую, которая бы мне подошла.
     Он повесил трубку и застыл на пороге спальни.
     Девушка говорила:
     - Меня зовут Марсель... Марсель Ванье... Я родом из Безье, но, как только смогла, приехала в Париж...
     - Сколько времени вы связаны с Джо?
     - Месяц, и я не строю на этот счет никаких иллюзий... Вряд ли это продлится еще месяц...
     - Застегни халат! - сухо приказал ей молодой человек. И, повернувшись к Мегрэ, добавил:
     - Если бы вы мне сказали, что именно вы ищете, мы, возможно, выиграли бы время... Вы знаете, у меня машина под разгрузкой, а потом нужно отпускать товар.
     Комиссар, словно не слыша, продолжал, обращаясь к Марсель:
     - Где вы были позапрошлую ночь?
     - В котором часу?
     - С одиннадцати...
     - Ходили с Джо в кино. Сразу же вернулись, потому что он устал.
     - Когда ему позвонили по телефону?
     Она открыла рот, потом снова закрыла и с вопросительным видом посмотрела на Мори.
     - В этом ничего нет особенного, - произнес тот. - Мне позвонил брат и сообщил, что он намерен в ближайшие дни отправиться кутнуть в провинцию.
     - В Бандоль? - насмешливо спросил Мегрэ.
     - В Бандоль или в другое место. Этого он мне не сказал.
     - Если ваш брат упоминал Бандоль, значит, он опережал события, ведь Морис Марсиа еще не был убит...
     - А мне откуда об этом знать?
     - Только вчера это сообщалось во всех газетах с указанием часа, когда наступила смерть, - примерно в половине первого ночи...
     - Возможно, но меня это не интересует.
     - У вас здесь нет картин?
     - Каких картин?
     - Не знаю. В этом деле замешано много любителей живописи.
     - Ко мне это не относится.
     - И обстановка у вас, честь по чести, гостиничная?
     - А как может быть иначе?
     - Здесь вы храните счета и деловые бумаги?
     - Конечно нет. На улице Дю-Кэр. Это вполне естественно.
     - Мадемуазель Марсель, вы работаете?
     - В настоящее время нет.
     - А чем вы занимались до того, как встретили этого парня?
     - Работала в баре на улице Понтье... Наверное, зря бросила это место...
     - Я тоже так думаю.
     - Что вы мне посоветуете?
     - Послушайте, вы... - вмешался Джо, сжав кулаки.
     - Потише, малыш... Я ведь вас сегодня не увожу. Можете еще наслаждаться жизнью. Но не вздумайте уезжать из Парижа. Да, еще один совет. Не дотрагивайтесь до Блохи даже пальцем, если его встретите... Это может вам дорого обойтись.
     И Мегрэ, набивая трубку, стал спускаться по лестнице. Он забыл про девушку-дежурную и был очень удивлен, когда молодой веселый голос крикнул ему вдогонку:
     - До свидания, месье Мегрэ.

Глава 4

     Приехав на набережную Орфевр, Мегрэ тут же вызвал к себе в кабинет Жанвье.
     - Ничего нового по делу Марсиа?
     - Нет. Только звонил инспектор Луи. Он хотел с вами поговорить.
     - Он у себя?
     - Нет. Будет в половине первого в ресторане "Рона" на бульваре Клиши.
     - Пообедаешь со мной?
     - Охотно. Жена сегодня уехала к матери, и мне придется обедать в ресторане.
     Комиссар позвонил мадам Мегрэ:
     - У меня много работы, и обедать я не приду.
     Она и так это знала. Всякий раз, когда расследование доходило до какой-то определенной ситуации, Мегрэ испытывал потребность устроить себе передышку, вот так, пообедав с одним из своих сотрудников в пивной "У дофины".
     Это был своего рода прием, чтобы постоянно быть погруженным в атмосферу дела и ни на минуту не отвлекаться. Оба спокойно шли пешком до пивной и занимали места у стойки, где уже собиралось много их коллег с набережной Орфевр.
     - Разнообразия ради, - проворчал Мегрэ, - возьму-ка я стаканчик аперитива...
     Такое с ним случалось редко. С тех пор как его старый друг, доктор Пардон, посоветовал ему следить за здоровьем, он пил гораздо меньше, чем раньше, и ему часто случалось долго держать в зубах потухшую трубку.
     - Ты не знаешь, что Луи от меня нужно?
     - Всем известно, что он любит напускать на себя таинственный вид.
     - Удивительный он человек, но в бригаде работать не смог бы. Он непременно должен действовать в одиночку...
     Хозяин подошел поздороваться с ними. Он совсем облысел, но поскольку этот процесс длился уже долгие годы, никто не замечал особых перемен.
     - Что сегодня на обед?
     - Свиные сосиски... Но если вы предпочитаете бифштекс...
     - Давайте сосиски! - отрезал Мегрэ.
     - Мне тоже, - как эхо повторил Жанвье.
     Они вошли в зал ресторана, где заняты были только четыре столика. За двумя сидели адвокаты. Здесь Мегрэ и его сотрудники чувствовали себя как дома. У комиссара было свое постоянное место, в углу у окна, откуда открывался вид на Сену и проходившие по ней катера.
     Из окна кабинета он тоже видел эти же катера, и так продолжалось более тридцати лет. Впрочем, это зрелище ему не наскучило.
     - Сделай одолжение, - сказал он Жанвье. - Когда вернешься на набережную Орфевр, позвони в Орли и закажи мне на завтра билет на Марсель. Желательно в середине дня.
     - Вы летите в Бандоль?
     - Да. Неофициально, конечно, поскольку эти места не входят в нашу юрисдикцию.
     - Днем должен быть транзитный рейс.
     - Кстати, уже половина первого. Позвони инспектору Луи. Пусть, как только освободится, зайдет ко мне.
     В четверть второго Вдовец уже сидел напротив комиссара. За окном шелестела листва. Мегрэ снял пиджак.
     Луи, как всегда, был одет во все черное.
     - Сегодня утром мне звонила подруга моего неизвестного собеседника.
     Мегрэ не смог сдержать улыбки.
     - Имени своего она не назвала... Она очень взволнована: вот уже двое суток ее друг не подает признаков жизни.
     Мегрэ спокойно ждал продолжения.
     - Другая новость менее достоверная... Трое или четверо подозрительных личностей внезапно исчезли с Монмартра, и все они случайно оказались друзьями братьев Мори.
     - У меня тоже есть для вас новость, инспектор.
     Я знаю, кто ваш анонимный осведомитель.
     Луи густо покраснел. Ему показалось невероятным, что комиссару за сутки удалось установить личность этого таинственного человека. Иначе говоря, сделать то, чего сам он не сумел сделать за долгие годы.
     - Кто это?
     - Вы знаете Блоху?
     - Да его знают все на Монмартре.
     - Это он... Я узнал это от самого Манюэля Мори, то ли он случайно проговорился, то ли считал, что я в курсе дела.
     Больше тридцати лет Мегрэ знал человека по прозвищу Блоха, потому что ростом тот был не больше метра пятидесяти. К тому же он отличался крайней худобой, и лицо у него тоже было необычным: большую часть занимал рот - удивительно подвижный, словно из резины.
     Он работал рассыльным в "Крысином погребке", в шикарном кабаре на площади Пигаль, куда большинство клиентов приходили в смокингах. Блоха был одет в красного цвета униформу - короткий пиджачок и брюки, фуражка с галунами. Он стоял у двери, готовый мчаться куда угодно.
     Теперь "Крысиного погребка" больше не существовало. Блоха, настоящее имя которого - Жюстен Кроттон, много лет работал в пивной на улице Виктор-Массе, куда частенько наведывались главари преступного мира.
     Он по-прежнему был на редкость худым и таким проворным, что мог пробраться куда угодно, только лицо его покрылось морщинами. Издалека его вообще можно было принять за подростка, но и вблизи он неплохо выглядел для своих сорока пяти или сорока шести лет.
     - Как же я не узнал его голос? - сетовал Луи.
     - Должно быть, он старался его изменить.
     - Не настолько. Теперь, когда вы мне сказали, я задним числом узнаю... Как же я о нем не подумал!
     - На какие деньги он жил последнее время?
     - Он сожительствовал с девицей из "Канарейки".
     Она живет на улице Фромантен.
     - Сутенер?
     - Очень возможно. Точно я не знаю. Странно, что такая видная девица живет с этим недомерком... Он родился в Париже, на бульваре Ля-Шапель, думаю, нет смысла объяснять вам, чем занималась его мамаша. Она отправила его к одной из своих сестер в Вандею; в четырнадцать лет он вернулся в Париж и, чтобы существовать, выкручивался, как мог.
     - Он в опасности, - значительно произнес Мегрэ.
     - Вы полагаете, что Мори могут осмелиться...
     - Сами они останутся вне подозрений, но в их окружении достаточно профессиональных убийц, и если нужно будет убрать лишнего свидетеля...
     Инспектор Луи никак не мог прийти в себя:
     - Блоха! Ведь его никто не боится... Его считают безобидным существом, полумужчиной, полумальчишкой, с морщинистым лицом. Он водит дружбу с отпетыми парнями, которые без опаски говорят при нем на любые темы... Думаю, он мечтает считаться своим в их среде. Я не удивился бы, если бы ему поручили стоять на стреме...
     - Как зовут его подружку?
     - Бланш Лигу... Улица Фромантен, дом 28. Это в двух шагах от бульвара Клиши, где я только что обедал.
     - Вы ее знаете?
     - Только с виду. Она ни разу не была замешана ни в чем подозрительном.
     - Наверняка она ложится спать только под утро.
     У нас есть шанс застать ее дома...
     - Если ей не нужно сегодня делать прическу... Эти девицы встают рано, когда идут к парикмахеру.
     Мегрэ подозвал Жанвье:
     - Хочешь пойти с нами? Мы снова отправляемся на Монмартр.
     - Взять машину?
     - Конечно...
     Они поехали втроем. День был солнечный, правда, слишком жаркий для мая. Неудивительно, если бы разразилась гроза.
     Улица Фромантен оказалась тихой. Дом номер 28 был сравнительно новым, довольно комфортабельным с виду.
     - Поднимемся втроем? - спросил Жанвье.
     - Сначала я поднимусь один, чтобы ее не испугать.
     Пусть меня сопровождает инспектор Луи, ведь звонила она ему.
     - Третий этаж, вход с улицы, - сказала им консьержка.
     На лестнице пахло едой, где-то плакал ребенок. Мегрэ нажал кнопку звонка. Пришлось подождать, пока дверь им открыла девушка, довольно пухленькая, в накинутом на голое тело пеньюаре.
     Она узнала инспектора Луи:
     - Вы его нашли?
     - Еще нет, но с вами хотел бы поговорить комиссар Мегрэ.
     - Но я в таком виде... Я спала... Еще даже не успела причесаться.
     - Мы подождем, - добродушно сказал Мегрэ.
     У девушки было открытое, немного наивное лицо. На вид ей можно было дать лет двадцать пять, а образ жизни еще не наложил отпечаток на ее внешность.
     - Входите... Располагайтесь... Я сейчас...
     Она вошла в комнату, к которой, вероятно, примыкала ванная.
     Если бы комиссару не приходилось часто иметь дело с определенным типом женщин, на которых порядочные женщины смотрят с презрением, он бы удивился, увидев, что подобная девица живет в такой обстановке.
     В гостиной стояла добротная мебель типа модерн, какую можно встретить в каждой второй парижской квартире. И мебель и паркет были тщательно натерты.
     Слегка попахивало мастикой.
     Открыв наугад какую-то дверь, Мегрэ оказался в чистенькой кухне.
     - Может быть, выпьете кофе? - предложила девушка, появившись в том же пеньюаре, сквозь который просвечивало голое тело, но со следами косметики на лице.
     - Нет, спасибо.
     - Вы не возражаете, если я приготовлю себе. При моей профессии нельзя отказываться, когда клиент угощает спиртным. Боб, бармен, если удается, наливает мне холодного чая вместо виски, но некоторых посетителей не проведешь... Если хотите, в холодильнике есть пиво...
     Жюстен обожает пиво, считает, что от него можно поправиться. Представляете, он весит около сорока двух килограммов. Он чуть не стал жокеем, но его обучение продолжалось всего два дня... Он боится лошадей.
     - Но не боится уголовников с Пигаль...
     Она включила электрическую кофеварку. Кухня была оснащена современными приспособлениями.
     - Вы мне не ответили насчет пива.
     - Охотно выпью стаканчик...
     - Ваш инспектор пьет только минеральную воду виши, а у меня ее нет.
     - Откуда вы знаете, что он пьет только виши?
     - Он изредка заходит в "Канарейку", когда осматривает все заведения... Садится в уголке в баре и слушает... Он знает гораздо больше, чем хочет показать.
     - Вы знали, что Блоха звонил инспектору?
     - Пожалуй, нет...
     Взяв чашку кофе, она пошла в гостиную, а Мегрэ последовал за ней со стаканом пива.
     - Он странный парень, инспектор Луи может вам рассказать. Не так ли, инспектор?
     - Я всегда удивлялся, почему вы решили жить с ним вместе.
     - Прежде всего, потому, что я не выношу большинства сутенеров... По своим задаткам я должна была стать порядочной женщиной, ведь я чувствую себя счастливой, только когда стряпаю, занимаюсь хозяйством...
     Все трое сидели в удобных креслах.
     - С такой профессией, как у меня, необходимо, чтобы рядом был мужчина...
     - Даже такой неполноценный, как Жюстен Кроттон?
     - Зря вы так думаете. Действительно, в нем много инфантильного, но при этом - намного больше здравого смысла, чем это кажется...
     Она не обращала внимания на то, что ее пеньюар почти распахнулся. Кожа у нее была ослепительно белой и, вероятно, очень нежной.
     - Он всегда мечтал быть своим среди этого сброда.
     Для начала, как и многие, стал сутенером.
     - Этим он занимается и теперь?
     - Я не мешаю ему так думать... Благодаря этому он чувствует себя человеком. Теперь, как и во времена, когда он служил рассыльным, он охотно оказывает услуги любому... Время от времени он напускает на себя таинственный вид и сообщает: "Не удивляйся, если я ночь или две не буду ночевать дома... Мы подготовили вооруженный налет".
     - Он говорил правду?
     - Действительно, какая-нибудь банда в это время готовила ограбление, но он-то в нем не участвовал...
     Я, правда, не знала, что он звонил инспектору и сообщал ему собранные сведения... Это придавало ему значительность в собственных глазах.
     - Что произошло за последние два дня? Что он вам рассказывал?
     - Ничего конкретного. Однажды утром он вернулся домой какой-то возбужденный. "Сегодня ночью был большой шум, - сказал он, - скоро это появится на первых страницах газет и вызовет сенсацию..." - "Кража со взломом?" - спросила я. "Почище... Убийство... И жертва - известная личность в нашем квартале". - "Ты не можешь назвать мне имя?" - спросила я. "Это скоро появится в газетах. Речь идет о месье Морисе". - "Хозяине "Сардины"?" - "Да... И только я один, не считая убийцы и его любовницы, знаю, кто это сделал". А я предпочла бы не знать.
     Она взяла новую сигарету, так как одну уже выкурила, выйдя из ванной.
     - Я спросила его, что он собирается делать. Он ответил: "За меня не волнуйся". - "Надеюсь, ты не станешь шантажировать этого типа", - спросила я. "Ты прекрасно знаешь, что это не в моих правилах". - "Ему известно, что ты в курсе?" - продолжала я. "Если он узнает, до пенсии мне не дожить..."
     Она на минутку замолчала, выпустив кольцо дыма.
     - Это был его звездный час. "Если бы ты знала, о ком идет речь. Один из воротил на Монмартре... Что до его любовницы..." - "Ничего мне не говори..." - "Как хочешь. Ты узнаешь правду из газет, если только газеты посмеют опубликовать этот материал". Он ушел утром и с тех пор я его больше не видела. Вечером в "Канарейке" на меня как-то странно поглядывали, а двое незнакомых мужчин буквально не сводили с меня глаз.
     Я, как всегда, сидела в баре с одним клиентом из провинции. Когда он бывает в Париже, то не упускает случая со мной встретиться... Мы пошли с ним в отель, а когда вышли оттуда, один из незнакомцев ходил взад и вперед по тротуару. Сначала я испугалась за Блоху.
     Его все так называют, и я в конце концов тоже привыкла... Впрочем, он этим очень гордится... Это своего рода популярность... Кроме того, он обожает корчить гримасы, чтобы рассмешить публику...
     - Он мне звонил по телефону, - с деланным безразличием произнес инспектор Луи.
     - Так я и думала. Вот откуда его таинственный вид и странные слова перед уходом. Ему действительно грозит опасность?
     На сей раз ответил Мегрэ:
     - Вне всякого сомнения. Убийца месье Мориса знает, что его выдал Блоха.
     - А я? Как вам кажется, за меня они не возьмутся?
     - За вами по-прежнему следят?
     - В прошлую ночь один из этих двоих снова был в "Канарейке". Его позвали к телефону, и он ушел, покосившись на меня.
     - Если не ошибаюсь, они сейчас стараются скрыться в разных уголках Франции.
     - А братья Мори?
     - Кто вам о них говорил? Ни в газетах, ни по радио не упоминались их имена.
     - О них судачит весь квартал. Они тоже уехали?
     - Нет. Мы не выпускаем обоих из виду.
     - Вы думаете, это они?
     - Я не могу ответить на этот вопрос. В котором часу обычно вы выходите из дому?
     - Часа в два или в три. Я хожу за покупками, ведь я люблю стряпать... Около десяти вечера навожу марафет и отправляюсь на работу - в "Канарейку"... Занимаю свое место в баре и жду... Иногда два часа, иногда только несколько минут, а случае