гда  собеседник  опустошит  свой
стакан. Потом открыл другую дверь, и они прошли через еще одну комнату -
библиотеку, более удобное помещение,  в  котором  стоял  зеленый  диван.
Снова дверь, ведущая по направлению к морю, и они оказались в  скромном,
почти строгом помещении, значительную  часть  которого  занимал  большой
концертный рояль. На стенах развешаны  фотографии  композиторов.  Кресел
здесь немного и никаких пуфиков и тряпок.
   - Вот вы и у нее,  -  проговорил  Беллами,  направляясь  к  следующей
полуоткрытой двери. Тут же он несколько громче добавил:
   - Маман, разрешите вам представить  комиссара  Мегрэ,  о  котором  вы
столько слышали.
   Говорил он  кому-то  невидимому,  находящемуся  в  соседней  комнате.
Оттуда донеслось что-то вроде ворчания, потом появилась одетая в  черное
маленькая толстая женщина,  опирающаяся  на  палку  с  набалдашником  из
слоновой кости.  Смотрела  она  недоверчиво  и  не  слишком  приветливо.
Окинула гостя взглядом с головы до ног и произнесла:
   - Входите, месье...
   - Извините, мадам. Мне неудобно, что я вас беспокою сегодня,  но  ваш
сын настоял на том, чтобы я зашел.
   Она  посмотрела  на  доктора  с  откровенным  недовольством,  а  тот,
улыбнувшись ей, объяснил:
   - Месье Мегрэ проводит в Сабль отпуск. Это  человек,  с  которым  мне
всегда хотелось познакомиться, а поскольку он нас через  несколько  дней
покидает, я боялся, что не успею. Мы говорили с ним о Лили,  и  я  решил
показать ему то, что она называла своим убежищем.
   - Здесь все в беспорядке, - буркнула она, но тем не менее  пропустила
их дальше.
   Мегрэ увидел почти пустую комнату, не  столько  напоминающую  женский
будуар, сколько студию артиста, несмотря на кучу вынутой из шкафа одежды
на постели.
   Среди прочего лежала  одноцветная,  без  всяких  украшений  маленькая
шапочка, скорее напоминающая некий форменный головной убор.
   На стенах и на столике не было ни одной фотографии и  вообще  никаких
милых домашних безделушек.
   - Вот та обстановка, которую она любила. У нее не было ни подруги, ни
друга. Каждую неделю она на один день отправлялась в Нант брать  урок  у
преподавателя музыки. Когда же  у  нас  в  районе  давались  музыкальные
концерты, я всегда ее туда сопровождал. А теперь пойдемте отсюда...
   Мегрэ поклонился старой даме и последовал за хозяином на лестницу.
   Спустившись  на  первый  этаж,  они  прошли  через  импровизированную
оранжерею с выходом в прекрасно  ухоженный  сад,  где  стояли  несколько
бросающих густую тень деревьев. Справа была видна большая светлая кухня.
   - Вам никогда не случалось жалеть, что вы пошли на службу в полицию?
   - Нет.
   - Я так и думал. Глядя на вас, я неоднократно мысленно  задавал  себе
этот вопрос.
   Когда они миновали гостиную, доктор открыл входную дверь.
   - Во всяком случае, я обратил внимание,  что  вы  не  задали  мне  ни
одного вопроса.
   - Зачем?
   Тут Мегрэ закурил  свою  предусмотрительно  набитую  табаком  трубку,
которую придерживал тогда, когда они входили в комнату девушки.
   Прощаясь с гостем, доктор Беллами чувствовал себя не в своей тарелке.
Было ли это результатом посещения его дома комиссаром? Может  быть,  его
сильно обеспокоило молчание Мегрэ?
   В то же время доктор ни разу не заговорил о своей жене,  а  вопрос  о
том, чтобы познакомить с нею комиссара, даже не возникал.
   - Надеюсь, месье, я еще буду иметь удовольствие встретиться с вами...
   - Я тоже, - буркнул комиссар.
   Мегрэ был почти доволен собой. Он курил трубку  короткими  затяжками,
направляясь к центру города. Потом целый час, стоя на  дорожке,  которая
поворачивала здесь влево, разглядывал  ставшие  уже  привычными  порт  и
парусные лодки, скользящие по каналу прямо к рыбному рынку, вдыхал запах
гудрона и мазута.
   Одновременно он поглядывал на  проходящих  мимо  девчонок  в  надежде
вновь увидеть ту, которая встретилась им на лестнице.
   Она, как он заметил, не носила  по  местной  моде  короткую  шелковую
черную юбку, как большинство дочек  рыбаков  и  работниц  с  консервного
завода. Одета была много скромнее. Выцветшее ситцевое  платьице,  черные
шерстяные чулки и маленькая, вышитая цветным бисером сумочка,  купленная
на базаре или окрестной ярмарке.
   Сразу за портом раскинулась сеть мелких улочек, -  которые  комиссару
приходилось проходить насквозь. Двухэтажные  дома  там  встречались,  но
большинство были в один этаж. Очень часто,  что  характерно  именно  для
Сабль, подвальчик в домиках служил  и  кухней,  из  которой  можно  было
выбраться прямо на улицу по нескольким ведущим вверх ступеням.
   Скорее всего, девчонка жила в этом квартале.
   Комиссар зашел в рыбацкое кафе и выпил белого вина.
   Потом подумал, что доктор Беллами после его ухода, наверное, поспешно
поднялся по широкой лестнице к своей матери или жене. Кого же из них  он
начал расспрашивать о посещении девицы?
   Мегрэ шел машинально, как делал это каждый день, пока  не  добрел  до
комиссариата  полиции.  Неподалеку  находился  железнодорожный   вокзал.
Должно быть, пришел поезд, ибо туда спешили люди с чемоданами в руках.
   Взгляд его задержался на некоей паре, идущей с вокзала, или скорее на
женщине, очень похожей на ту, что  он  видел  на  портретах  в  кабинете
доктора Беллами.
   Женщина была уже не молода, наверное лет  пятидесяти,  но  волосы  ее
выглядели легкими и воздушными, а глаза казались фиолетовыми.  Несколько
погрузневшая фигура, но удивительная легкость при ходьбе.
   Носила она белый костюм и такую же белую  шляпку,  которые  несколько
чужеродно выглядели в не слишком  элегантно  одетой  толпе  прохожих  на
улице. Ее сопровождала волна аромата тонких духов.
   Шагала она быстро, а рядом шел мужчина лет на пятнадцать старшее  ее,
который явно чувствовал себя неуютно.
   В руке женщина держала шикарный маленький чемоданчик из  крокодиловой
кожи, а мужчина нес два чемодана побольше.
   Было нетрудно догадаться, что это мадам Годро, мать Одетты и Лили.
   Должно быть, ей в Париж послали телеграмму, и она поспешила  приехать
на похороны.
   Мегрэ проводил  парочку  взглядом.  Поблизости  находились  несколько
отелей, но они  не  стали  заходить  ни  в  один  из  них.  Может  быть,
собирались  позвонить  в  ту  самую  дверь,  из  которой  недавно  вышел
комиссар?
   Мегрэ зашел в комиссариат и медленно поднялся  по  пыльной  лестнице.
Хотя он побывал здесь всего один  раз,  чувствовал  себя  как  дома.  Не
постучавшись, он толкнул дверь в кабинет, который был почти пуст, как  и
накануне. Было начало  седьмого.  Комиссар  Мансюи  подписывал  какие-то
бумаги.
   - Приехала мадам Годро, - объявил Мегрэ, усаживаясь на край стола.
   - На похороны, наверное. А откуда вы это знаете, комиссар?
   - Только что видел ее идущей с вокзала.
   - Вы с ней знакомы?
   - Достаточно увидеть портрет старшей дочери, чтобы узнать мамашу.
   - Я с ней  никогда  не  встречался.  Говорят,  что  она  до  сих  пор
сохранила красоту.
   - В значительной степени, и прекрасно об этом знает.
   Мансюи поставил еще несколько подписей в документах.
   - Неплохо провели время?
   - Доктор Беллами был многословен  и  пригласил  меня  к  себе  домой.
Скажите,    вы,    случайно,    не    знаете    девочку-подростка    лет
четырнадцати-пятнадцати, длинную и  тощую,  одетую  в  розовое  ситцевое
платьице и черные шерстяные чулки. Волосы соломенные, чуть с рыжинкой.
   Комиссар удивленно воззрился на него:
   - И это все, что вам о ней известно?
   - Еще она носит сумочку, вышитую разноцветным бисером.
   - А вы не знаете, где она живет?
   - Нет.
   - Имя ее тоже вам неизвестно?
   - Не знаю ни имени, ни фамилии.
   - А где она работает?
   - Я даже не уверен, работает ли она.
   - Видите ли, в Сабль проживает тысяч двадцать народу, и таких  девиц,
как вы описали, полно на каждой улице.
   - Тем не менее я хотел бы отыскать именно эту.
   - В каком хотя бы квартале вы ее встретили?
   - В доме у доктора Беллами.
   - И вы его не спросили?.. Ах, извините! Я понял.
   Это, конечно, только признаки...
   Мегрэ, улыбнувшись, стал набивать табаком трубку.
   - Послушайте, комиссар, мне кажется, что я вам надоедаю.  Я  здесь  в
отпуске, это факт. И все происходящее  в  Сабль,  в  общем-то,  меня  не
касается. Однако я много бы дал, чтобы отыскать эту девчонку...
   - Я могу попытаться.
   - Не знаю, вернется ли она в дом доктора. По правде сказать, я в этом
сомневаюсь, но,  кто  знает,  может  быть,  она  станет  бродить  где-то
поблизости. К  тому  же  вполне  возможно,  что  она  завтра  придет  на
погребение.
   Скажите на всякий случай пару слов своим людям...
   Мансюи забеспокоился:
   - Вы все же подозреваете, что он убил свояченицу?
   Врач, производивший вскрытие, мне только что звонил...
   - Догадываюсь, что результаты оказались отрицательными?
   - Совершенно верно. Как вы об этом догадались?
   Удар головой о дорожное покрытие. Тело перевернулось  несколько  раз.
Все повреждения совпадают с разрывами одежды и пятнами  крови.  Конечно,
ее могли толкнуть, но нет ни следов удара, ни признаков  того,  что  она
могла защищаться.
   - Ее и не толкали.
   - Вы верите в несчастный случай?
   - Не знаю.
   - Но вы сказали, что ее не толкали...
   - Я ничего не знаю, - нахмурившись проговорил Мегрэ. - На самом  деле
я знаю не больше, чем вы.
   Может быть, даже меньше, поскольку совсем не знаю городка. Но  нужно,
чтобы я нашел эту девчонку. И еще  мне  хотелось  поговорить  наедине  с
сестрой Мари-Анжеликой, что, кажется, еще труднее. Вам  уже  приходилось
приглашать кого-нибудь из этих сестер в свой кабинет?
   - Нет, - ошеломленно отозвался комиссар.
   - Мне вот тоже. Остается надеяться, что она мне напишет еще раз.
   Говорил он это как бы для себя, поскольку не потрудился ввести Мансюи
в курс дела.
   - Может, пойдем выпьем по  стаканчику  вина?  Кстати,  ваш  вчерашний
Полит сознался?
   - Нет, никак не сознается. Он вообще еще ни разу в жизни не признавал
себя виновным. Мы его второй раз хватаем за руку, он тем не менее упрямо
все отрицает.
   Расположились они в небольшом кафе, каких поблизости было  несколько.
Мегрэ продолжал время от времени поглядывать вокруг  в  надежде  увидеть
девчонку.
   - Видите ли, Мансюи, есть что-то такое, чего мы не знаем. Как-то  все
не лепится. Вот потому у меня создается впечатление, что, если мы найдем
девчонку...
   На этот раз вместо белого вина Мегрэ выпил аперитив. Потом, поскольку
Мансюи настоял, они снова выпили. И это все добавилось  к  тем  спиртным
напиткам, которые он принял раньше. Вокруг них плавал  табачный  дым,  а
запах спиртного стал таким плотным, что доносился до улицы, чувствовался
в нескольких метрах от заведения.
   - Послушайте, Мансюи... - Мегрэ тронул коллегу за руку. - Я  полагаю,
что самое важное найти малышку.
   Дело, конечно, не мое, и, может быть, я говорю непрофессионально...
   - Если хотите, вернемся в комиссариат, и я дам своим  людям  указание
на вечер.
   - А не знаете ли вы, где живет слуга доктора Беллами? Или он ночует в
доме хозяина?
   Несчастный Мансюи даже представить себе не мог, что комиссар  полиции
сам  может  заниматься  черновой  работой,  вести  расследование   таким
образом.
   - Я выясню... Меня это как-то раньше не беспокоило...
   Мегрэ же опять заговорил, как бы сам с собой:
   - Это послужило бы неплохим способом, чтобы узнать... - Потом,  прямо
обращаясь к Мансюи:
   - Вернемся в ваш кабинет. Знаете, я просто не могу объяснить. У  меня
лишь ощущение, что так будет лучше...
   Они  вошли  в  кабинет  секретаря,  расположенный  на  первом   этаже
комиссариата, где на столе стояли термос с  холодным  кофе  и  маленькая
спиртовка.
   - Скажите-ка, Дюбуа, вам известен слуга доктора Беллами?
   - Это такой молодой блондинчик?
   На этот раз ответил Мегрэ:
   - Да. И зовут его Франсис...
   - Он бельгиец, - подтвердил секретарь. - Как же, знаю... Он несколько
раз приходил относительно визы, заверить вид на жительство иностранца...
   - Женат?
   - Подождите... Он у меня проходит по списку... Сейчас найду...
   Все оказалось достаточно просто. Секретарь отпер свой  ящик  и  нашел
там, что искал.
   - Вот... Франсис-Шарль-Альбер Декуэн. Тридцать  два  года.  Женат  на
Мари-Лауренсии Ван-Оффел, кухарке...
   Ее карточка тоже заверена. Подождите... Отель "Рембле".
   Нет, она оттуда съехала. Последний адрес:  отель  "Бельвю",  где  она
работала подсобницей на кухне еще пару месяцев тому назад.
   Мансюи с любопытством взглянул на Мегрэ и спросил:
   - Вы действительно туда пойдете?.. - Не закончив, он махнул  рукой  в
сторону города и череды отелей. Возможно ли, чтобы знаменитый собрат сам
бегал по каким-то адресам, допрашивал  портье  и  слуг,  как  начинающий
инспектор? - Если позволите, этим займется один из моих людей...
   Этого только не  хватало!  И  как  раз  в  тот  момент,  когда  Мегрэ
почувствовал себя стоящим обеими ногами  на  твердой  почве!  Почему  бы
тогда не послать повестку сестре Мари-Анжелике и доктору Беллами?
   Наконец он точно знал, что нужно делать. Хотя все это могло не  иметь
большого интереса или не представлять какую-либо важность.
   Он только поглубже засунул руку  в  карман  и  покрепче  сжал  зубами
мундштук трубки.
   - Вы введете меня в курс дела? Должен я все же искать эту девчонку?
   Мегрэ забыл ответить и  рассеянно  пожал  ему  руку  на  углу  улицы,
направляясь к импозантному зданию "Бельвю", самого  роскошного  отеля  в
городке.
   Подсобница на кухне. Это, пожалуй, заменит  двух  добрых  монахинь  и
одного врача-невропатолога.
   - Я хотел бы побеседовать с Лауренсией Декуэн, которая работает здесь
на кухне... - обратился он к портье.
   -  Вам  следует  пройти  в  дверь,  которой   пользуются   разносчики
продуктов. Повернете  налево.  Там  будет  тупик.  И  дверь  с  матовыми
стеклами. И еще грузовой подъемник. Это там...
   Вскоре Мегрэ, который так и  не  нашел  кого-либо,  кто  бы  мог  его
проводить, шагал по пыльному коридору, напоминающему проход за  кулисами
в театре. Затем, возле двери, куда проходили рассыльные, он наткнулся на
огромного, похожего на мясника, амбала.
   Тот, глядя на него сверху вниз, спросил:
   - Это еще что такое?
   - Я хотел бы поговорить с Лауренсией Декуэн.
   Тогда тот насмешливо заявил:
   - Еще чего! От чьего же имени вы хотите  с  ней  поговорить,  молодой
человек?
   - Как друг...
   - Правда? Эй, Лауренсия! - заорал он.  -  Иди-ка  сюда!  Тут  к  тебе
"друг" пришел...
   Подошла полная блондинка, поправляя фартук.  Сразу  было  видно,  что
молодой слуга доктора получает  от  нее  значительно  меньше,  чем  этот
грубый волосатый мясник, от которого так и перло здоровьем и силой.
   - Я вовсе не знаю этого человека, Фернан! - воскликнула он с  сильным
акцентом.
   - Ну так как?.. Что вы на  это  скажете?  -  Он  наступал  тяжелый  и
угрожающий, как танк.
   Мегрэ почувствовал себя в родной стихии.

Глава 4

   -  Прошу  меня  извинить,  -  вежливо,  но  твердо  заявил  Мегрэ.  -
Совершенно верно, я не знаком с мадам и  вообще  никогда  ее  не  видел.
Просто хотел расспросить ее о муже, о том, что он рассказывает, находясь
вне дома патрона.
   Она тут же подобралась  и,  подобострастно  взглянув  на  Фернана,  в
первую очередь обратилась к нему:
   - Вот видите, вы, ревнивец? Это совсем не то, о чем вы подумали...  -
Потом уже повернулась к Мегрэ:
   - Что еще там натворил Франсис?
   Они стояли  возле  двери.  Вела  она  в  длинную,  узкую  комнатушку,
освещенную довольно скупо через верхние фрамуги и  где  постоянно  горел
электрический свет. По  всей  длине  комнаты  тянулся  простой  стол  со
стоящими  рядом  скамьями,  как  в  казарме.  Это  была   столовая   для
обслуживающего персонала, в которой в настоящий момент находились только
двое парнишек с этажей, что-то жевавшие  в  уголке.  Туда  и  пригласили
комиссара, выставив парней наружу.
   - Вы ведь из полиции? Заметьте, что мне все равно. Даже  хорошо,  что
Франсис в чем-то замазался, поскольку это облегчило бы мне развод с ним.
Так ведь, Фернан?
   Она была приземистая, короткопалая, но очень свеженькая и  с  задорно
вздернутым носиком.
   - Меня зло берет, когда подумаю, что сама должна платить  за  пансион
нашего мальчишки, потому  что  этот  лодырь  ничего  не  хочет  об  этом
слышать...
   - Вы с ним не живете?
   Тут вмешался Фернан, стремясь расставить точки над "i".
   Вот уже два года они живут раздельно.
   - Вам известно, где он снимает комнату в городе?
   Толстушка Лауренсия расхохоталась:
   - Конечно, комнату и со всем ее содержимым, в том числе  с  домашними
туфлями у кровати... - Вдруг она насторожилась:
   - Вы ведь не из местной полиции?
   - Я из Парижа.
   - Ну да, местная  полиция  должна  знать,  что  он  путается  с  этой
Попин...
   - Попин?
   - Просто с матушкой Попино, торговкой рыбой.
   С той, у которой лавочка на углу улицы Репюблик.  Неотесанная  шлюха,
которая  схоронила  уже  трех  здоровенных  мужиков,  до  самой   смерти
горбативших на нее!
   Думаю, что бедный Франсис тоже долго не протянет. Во  всяком  случае,
могу с уверенностью сказать, что после десяти вечера  вы  точно  найдете
его у нее. С ним что-нибудь серьезное, месье?
   Мегрэ ушел от ответа, промолчав.
   -  Знаете,  это  сильнее  его...  Ему  обязательно  нужно  помаленьку
подворовывать. И заметьте, вовсе не на продажу. А все  для  женщин.  Ему
обязательно нужно их чем-то удивлять...  -  Она  опять  расхохоталась  и
вопросительно взглянула на Фернана:
   - Каждый удивляет женщин, чем может, не так ли месье?
   Мегрэ пообедал в одиночестве, сидя в уголке ресторана отеля "Бельвю",
где его совсем не знали. Месье Леонар напрасно  ждал  его  для  обычного
вечернего  разговора  в  своей  хозяйской  столовой.  Покончив  с  едой,
комиссар вышел, когда уже зажигались фонари, а море фосфоресцировало.
   В  общем-то,  было  еще  рановато,  всего  половина  десятого.  Мегрэ
прошелся перед домом доктора Беллами, в окнах которого горел  свет.  Ему
еще хватило времени посидеть в маленьком портовом  бистро.  Трудно  даже
пересказать,  о  чем  он  думал.   Мысли   роились   какие-то   смутные,
расплывчатые.  Сначала  он  думал  о  сестре  Мари-Анжелике.  О   теплой
монастырской атмосфере, которая, кажется, подействовала  даже  на  мадам
Мегрэ. Потом о красивом патрицианского стиля  доме  доктора.  Об  острых
взглядах  и  спокойных  фразах  Беллами.  Затем  вдруг  о  светловолосой
девчонке, отеле "Бельвю" и мяснике Фернане, о толстушке Лауренсии  с  ее
хохотом...
   Прохожих на улицах было немного. Иногда светился прямоугольник  двери
да темнели открытые окна. Люди пораньше ложились спать, изнывая от жары.
   Иногда, проходя мимо такого раскрытого окна, он  слышал  шушуканье  и
старался пройти быстрее и потише, чуть ли не на цыпочках, как в клинике.
   Дом мадам Попино находился на окраине новой части города.  Это  Мегрэ
выяснил заранее. Красивый домик из розового кирпича. Ставни лавочки были
закрыты. Имелся главный вход с дверью из мореного дуба, почтовым  ящиком
и медной колотушкой. Наклонившись  к  замочной  скважине,  как  делал  в
детстве, Мегрэ заметил, что внутри горит свет. Позвонил,  когда  пробило
одиннадцать.  Услышал  шум  отодвигаемого  стула,  голоса  и   шаги.   В
открывшуюся  дверь  увидел  коридор,   из   которого   пахнуло   запахом
свежепостеленного  линолеума,  бамбуковую  вешалку  справа   и   зеленые
растения в фаянсовых кашпо.
   - Извините, мадам...
   Перед ним  стояла  женщина,  похожая  на  толстушку  Лауренсию,  тоже
коротенькая и жирная, но брюнетка, одетая по местной  моде,  с  красивой
прической, открывающей лицо.
   - Что случилось? Кто вы?
   Она пыталась рассмотреть его в полумраке.
   - Я хотел бы сказать несколько слов Франсису.
   - Входите.
   Дверь слева  оставалась  открытой.  Там  была  столовая,  в