аму только что ранили, и я хотел бы, чтобы вы ее осмотрели".
     "Как вы узнали мой адрес?"
     "Нам дала его какая-то пожилая женщина, проходившая по бульвару Вольтера... Полагаю, одна из ваших клиенток..."
     Женщина, очень бледная, казалось, вот-вот потеряет сознание. Она бессмысленно смотрела на меня, прижав руки к груди.
     "Я думаю, вам нужно поторопиться, доктор", - сказал мужчина, снимая перчатки. "Что за ранение?" Я повернулся к женщине, яркой блондинке, на вид ей не было тридцати.
     "Снимите шубу..."
     Она молча сбросила шубку, и я увидел, что ее соломенного цвета платье до пояса пропитано кровью.
     Вот, взгляните на это пятно крови возле моего стола на том месте, где она стояла.
     Я провел ее в кабинет и попросил снять платье, предложив свою помощь.
     Она покачала головой и разделась самостоятельно.
     Мужчина не пошел с нами, но дверь между двумя комнатами оставалась открытой, и он продолжал говорить со мной, или, вернее, отвечать мне. Я надел халат. Вымыл руки. Женщина неподвижно лежала на животе, не издавая ни единого звука.
     - Который был час? - спросил Мегрэ, закуривший свою первую трубку с тех пор, как Пардон позвонил ему.
     - Я посмотрел на часы, когда раздался звонок. Было десять минут второго. Все это произошло очень быстро, гораздо быстрее, чем я рассказываю.
     Я промыл рану, остановил кровотечение и только тогда задумался о том, что же происходит. На первый взгляд, рана казалась не слишком тяжелой, хотя кровь еще сочилась.
     Продолжая заниматься раной, я попросил мужчину рассказать, что произошло.
     "Я шел по бульвару Вольтера, в ста метрах отсюда, эта женщина шла впереди..."
     "Не будете же вы утверждать, что она поскользнулась?"
     "Я удивился, увидев ее на улице одну в такой час, и замедлил шаг с тем, чтобы она не подумала, что я иду за ней... И тогда я услышал, как приближается какая-то машина..."
     Пардон прервал рассказ, чтобы допить кофе и налить себе вторую чашку.
     - Вам тоже?
     - С удовольствием...
     Мегрэ одолевала сонливость, у него пощипывало переносицу, и он чувствовал, как начинается насморк. Десять его сотрудников свалил грипп, это осложнило работу в последние дни.
     - Я стараюсь как можно более точно передать вам наш разговор, но не могу поручиться за каждое слово... Я обнаружил, что между третьим и четвертым ребром рана более глубокая, при ее обработке что-то упало на пол, причем я не сразу обратил на это внимание.
     - Пуля?
     - Подождите... Мужчина в соседней комнате продолжал свой рассказ:
     "Поравнявшись с дамой, машина притормозила, хотя и до этого ехала не быстро. Я увидел, как из открытого окошка высунулась рука..."
     Мегрэ прервал врача:
     - Из передней или из задней дверцы?
     - Он мне этого не сказал, и у меня даже в мыслях не было спросить его... Не забывайте, что я фактически делал операцию... Мне приходилось заниматься этим в экстренных случаях, но я не хирург по специальности, и вся эта история мне казалась странной... Что меня удивляло больше всего, так это полное молчание пациентки...
     Мужчина же продолжал:
     "Я услышал звук выстрела и увидел, как женщина пошатнулась, попыталась уцепиться за стену дома, затем у нее подкосились колени, и она медленно осела в снег...
     Машина набрала скорость и исчезла... Я бросился к женщине и увидел, что она жива. Ей удалось самостоятельно, хотя и держась за меня, подняться на ноги... Я спросил ее, не ранена ли она, и она молча кивнула."
     "Она и с вами не разговаривала?"
     "Нет... Я не знал, что делать... Я оглядывался вокруг, надеясь найти кого-нибудь в помощь... Проходила пожилая женщина, я спросил у нее, где можно найти врача... Она указала на ваш дом и назвала фамилию..."
     Пардон замолчал и глядел на Мегрэ с видом провинившегося ребенка.
     Тогда комиссар спросил:
     - Этому человеку не пришло в голову отвезти ее в больницу?
     - Вот и я сказал ему, что мы находимся в двух шагах от больницы Сент-Антуан. А он лишь прошептал: "Я этого не знал."
     - Он, видно, не знал и того, что главный комиссариат квартала находится в ста метрах отсюда?
     - Наверное... Я был в затруднительном положении... Знаю, что я не имел права оказывать помощь, не предупредив тотчас же полицию, ведь речь шла об огнестрельном ранении. Но с другой стороны, я ведь уже начал операцию... Я сказал себе: "Окажу ей первую помощь и, как только закончу, сразу же вызову санитарную машину..."
     "Вместо окровавленной одежды я могу дать вам купальный халат," - предложил я.
     Она вновь покачала головой и через несколько секунд уже самостоятельно надела комбинацию, платье, а затем вышла в мой кабинет к мужчине, который ее привел.
     Я сказал им обоим:
     "Присаживайтесь... Через минуту я освобожусь..."
     Мне нужно было снять резиновые перчатки, испачканный халат и закрыть пробками пузырьки с лекарствами.
     "Я должен записать ваши имена и адреса... Если вы предпочитаете лечиться не в больнице, а в какой-нибудь частной клинике, скажите мне, и я сделаю все необходимое..."
     Мэгре уже понял, что произошло дальше:
     - Как долго вы занимались своими делами?
     - Трудно сказать... Помню, я поднял пулю, упавшую на пол во время операции, затем бросил в корзину использованную вату и бинты...
     Наверное, две или три минуты... По-прежнему продолжая беседовать с ними, я подошел к двери и увидел, что в моем кабинете никого нет...
     Сначала я бросился в прихожую, потом выбежал на лестничную площадку... Не услышав ни шума спускающегося лифта, ни шагов по лестнице, я вернулся в кабинет и посмотрел в окно, но не мог разглядеть тротуара у дома...
     Именно в этот момент я услышал, как тронулась с места какая-то машина... Судя по звуку, это был мощный спортивный автомобиль.. Когда я открыл окно, то увидел, что бульвар Вольтера пуст, и только со стороны площади Республики движется грузовик, разбрасывающий соль, да вдалеке шел одинокий прохожий...

***

     Если не считать самых близких своих сотрудников - таких, как Люка, Жанвье, Торранс, и недавно принятого Лапуэнта, к которым Мегрэ испытывал чувство искренней привязанности, - комиссар дружил лишь с доктором Пардоном.
     Оба они, будучи в сущности ровесниками, ежедневно занимались тем, что лечили болезни - людей и общества, и поэтому их взгляды на жизнь во многом совпадали.
     Они могли после своих традиционных ужинов, устраиваемых то на бульваре Ришар-Ленуар, то на бульваре Вольтера, часами беседовать, совсем не замечая времени, и приходили к одним и тем же выводам - так был схож их жизненный опыт. Не уважение ли, которое каждый испытывал по отношению к другому, мешало им перейти на "ты"?
     В эту ночь, несмотря на царившие в кабинете врача тишину и покой, они не чувствовали себя так непринужденно, как за улейном. Возможно, это объяснялось тем, что случай впервые столкнул старых друзей на почве их профессиональных интересов.
     Доктор, выглядевший смущенным, говорил быстрее обычного, и чувствовалось, что он желает поскорее доказать свои благие намерения, как если бы его допрашивали на совете коллегии адвокатов. Мегрэ, со своей стороны, не решался задавать слишком много вопросов, выбирая после некоторого колебания лишь те, которые казались ему неизбежными.
     - Скажите, Пардон, в самом начале вы говорили, что мужчина и женщина, как вам показалось, не проживают в этом квартале.
     Доктор пробовал объяснить:
     - Моя клиентура - это лавочники, ремесленники и небогатые люди. Я не какое-нибудь светило, а всего лишь тот, кому приходится по двадцать раз на дню преодолевать пять или шесть этажей в домах без лифта, таская с собой сумку с инструментами. На этом бульваре есть дома, где живут зажиточные люди, но я никогда не видел здесь кого-нибудь, кто был бы похож на моих недавних посетителей...
     Хотя женщина и не произнесла ни одного слова, у меня сложилось впечатление, что она иностранка... У нее черты типичной северянки: молочной белизны лицо, белокурые волосы, которые редко можно увидеть в Париже, да и то разве что крашеные, но это не тот случай... Судя по ее груди, я могу полагать, что она родила по меньшей мере одного ребенка и кормила его своим молоком...
     - Не было ли у нее какой-нибудь особой приметы?
     - Нет... Хотя, подождите... Шрам, длиной около двух сантиметров, идущий от левого глаза в направлении уха... Я его заметил потому, что он имел форму гусиной лапки, а на молодом лице это выглядит довольно пикантно...
     - Вы думаете, она молчала умышленно?
     - Уверен, что это было так... Я видел их на лестничной площадке и в своем кабинете и думаю, что они знали друг друга, притом очень близко.
     Возможно, я скажу глупость... Мне кажется, что существует нечто неуловимое, объединяющее истинно влюбленных, и что эта связь чувствуется даже тогда, когда они не смотрят друг на друга...
     - Расскажите мне, как выглядел он.
     - Его я видел совсем недолго, он не снимал пальто из мягкой ворсистой ткани...
     - На нем была шляпа?
     - Нет. Он был с непокрытой головой. У него черные волосы, лицо с тонкими чертами, загорелая кожа, карие глаза... Я дал бы ему двадцать пять-двадцать шесть лет, и, судя по манере говорить, по его поведению, одежде, я сказал бы, что он всегда вращался среди привилегированных людей... Красивый парень, с виду нежный, немного меланхоличный...
     Вероятно, он испанец или из Южной Америки... Что мне теперь делать?.. Не зная их имен, я не могу заполнить на них медицинскую карточку... Да и, очевидно, речь идет о преступлении...
     - Вы поверили тому, что рассказал вам мужчина?
     - В тот момент я просто не задумывался над тем, что он говорил... И только потом, когда обнаружил, что они исчезли, объяснения мужчины показались мне странными...
     Мегрэ внимательно рассматривал пулю.
     - Стреляли, вероятно, из пистолета калибра 6,35... Это оружие опасно лишь при выстреле с близкого расстояния и не отличается большой точностью...
     - Это и объясняет характер ранения... До того, как пуля засела между двумя ребрами, она наискось прошила спину, сорвала кожу, оставив след в несколько сантиметров...
     - Далеко ли могла уйти женщина в таком состоянии?
     - Не могу сказать определенно, не исключено, что, прежде чем добраться сюда, она приняла какое-нибудь болеутоляющее средство. Женщина совсем не реагировала на боль, а ведь именно наружные раны обычно бывают самыми болезненными...
     - Послушайте, Пардон, - пробормотал Мегрэ, вставая со стула. - Я постараюсь заняться этой парой. Завтра утром пришлите мне свои письменные объяснения о случившемся и повторите в них все, что вы только что рассказали...
     - У меня будут неприятности?
     - Вы обязаны оказывать помощь каждому, если его жизнь в опасности.
     Разве не так?
     Мегрэ снова закурил трубку, потом надел перчатки, шляпу.
     - Я буду держать вас в курсе.
     На улице по-прежнему царил ледяной холод, и, пристально глядя на снег у стен домов, Мегрэ прошел метров сто, но не обнаружил ни пятен крови, ни каких-либо следов падения. Затем, вернувшись назад, он пересек площадь Леона Блюма и вошел в полицейский участок, разместившийся на первом этаже мэрии.
     Бригадира Демари, дежурившего в эту ночь, он знал давно.
     - Привет, Демари...
     Удивленный появлением шефа из уголовной полиции, тот поднялся со смущенным видом, отложив книжку комиксов.
     - Привет, Лувель...
     Сержант Лувель варил кофе на спиртовке.
     - Скажите-ка мне, вы слышали что-нибудь приблизительно час назад?
     - Нет, господин дивизионный...
     - Что-то вроде выстрелов, в сотне метров отсюда...
     - Ничего...
     - Между часом и часом десятью...
     - С какой стороны?
     - Со стороны бульвара Вольтера, в направлении площади Республики.
     - Незадолго перед тем отсюда направился патруль, сержанты Матис и Бернье. Они шли по бульвару Вольтера и, должно быть, спустились по нему до улицы Амело...
     - Где находится патруль в настоящий момент? Бригадир бросил взгляд на электрические часы.
     - Где-то в районе площади Бастилии, если уже не на улице Рокет. Они вернутся в три... Вы хотите, чтобы мы попытались связаться с ними?
     - Нет, не нужно... Вызовите для меня такси... Когда вернется патруль, позвоните мне на набережную Орфевр.
     Пришлось звонить два или три раза, прежде чем нашлась свободная машина. Затем Мегрэ набрал номер своего домашнего телефона.
     - Не волнуйся, если я вернусь только под утро... Сейчас я в комиссариате квартала... Мне вызвали такси... Да нет же!.. Они ни при чем во всей этой истории... Но я должен заняться расследованием уже сейчас... Нет, я не падал... Пока...
     Такси обогнало грузовик с солью, двигавшийся со скоростью пешехода, и лишь три легковые машины встретились по пути на набережную Орфевр, где стоявший перед воротами часовой казался застывшим от холода.
     Поднявшись наверх, Мегрэ разыскал Люка, в эту ночь дежурившего вместе с инспекторами Жюсье и Лурти. Больше во всем здании никого не было.
     - Добрый вечер, ребята... Для начала обзвоните все больницы и все частные клиники Парижа... Я хотел бы знать, не обращались ли туда этой ночью после половины второго мужчина и женщина... Возможно, что обратилась за помощью лишь женщина, раненая в спину... Вот как они выглядели...
     Он старался повторить все, что ему рассказал Пардон.
     - Начните с кварталов в восточной части города...
     Трое полицейских устремились к телефонам, а Мегрэ вошел в свой кабинет, включил свет, снял пальто и толстый вязаный шарф. Он не верил в историю с выстрелом, раздавшимся из проезжавшей вдоль тротуара легковой машины. К этому приему прибегают лишь профессиональные преступники, а Мегрэ никогда не видел, чтобы кто-нибудь из них был вооружен пистолетом калибра 6,35. Кроме того, стреляли один раз, что довольно редко бывало при нападениях из автомобиля.
     Как и Пардон, он был убежден, что мужчина и женщина знали друг друга.
     Доказательством служило их внезапное исчезновение, когда они, словно сообщники, воспользовались тем, что врач на пару минут задержался в своем кабинете.
     Мегрэ вернулся к трем полицейским, которые заканчивали звонить по телефонам.
     - Ничего не обнаружили?
     - Ничего, шеф...
     Он сам позвонил на дежурный полицейский пост.
     - Вам не звонили около часа ночи? Не было сообщений о выстреле?
     - Минутку... Я спрошу у коллег... Через какое-то время последовал ответ:
     - Есть сообщение о драке и ножевом ранении в ресторане на бульваре Порт д'Итали... Вызовы скорой помощи в связи с переломами рук и ног при падении... Теперь, когда все разошлись по домам, вызовов становится меньше, но все равно звонят каждые десять минут...
     Едва он положил трубку, как его позвал Люка:
     - Вам звонят, шеф...
     Это был Демари из комиссариата одиннадцатого квартала.
     - Патруль только что возвратился... Матис и Бернье не видели ничего необычного и сообщают лишь о нескольких случаях падения из-за гололедицы... Да, Матис также заметил "альфу-ромео" красного цвета, стоявшую напротив дома 76-6 по бульвару Вольтера, он даже сказал своему приятелю: "Вот бы нам эту машину на время дежурства..."
     - Который был час?
     - Между пятью и десятью минутами второго. Матис машинально провел рукой по капоту и почувствовал, что он еще теплый.
     Это означало, что те двое только что вошли в здание, где в час десять позвонили врачу.
     Как им удалось узнать адрес Пардона? Матис на вопрос Мегрэ ответил, что никакой пожилой женщины не заметил, хотя и прошел по всему бульвару.
     - Откуда появилась эта пара? Почему они остановились именно на бульваре Вольтера, как раз напротив полицейского комиссариата?
     Оповещать полицейские радиомашины было уже поздно, красный автомобиль имел достаточно времени, чтобы оказаться где угодно.
     Мегрэ что-то невнятно бормотал, хмуря брови и выпуская дым из трубки, а Люка пытался понять, что он бурчит себе под нос...
     - Иностранцы... испанского типа... женщина ничего не говорила... потому что не знала французского языка?.. Выглядит, как северянка... но почему бульвар Вольтера и почему Пардон?..
     Это больше всего сбивало его с толку. Если они жили в Париже, то почти наверняка в богатых кварталах, да и врача можно найти чуть ли не на каждой улице... Если в женщину стреляли в каком-нибудь доме, то почему не вызвать врача, вместо того чтобы тащить раненую по улицам да еще по морозу?
     А если они в Париже проездом и остановились в каком-нибудь отеле?..
     Это маловероятно... Там звук выстрела редко остается незамеченным...
     - Что ты на меня так смотришь? - внезапно спросил он Люка. Казалось, присутствие инспектора он обнаружил только сейчас.
     - Жду ваших указаний.
     - Ты думаешь, я знаю, что надо делать? Он усмехнулся собственной беспомощности.
     - Все эти россказни не выдерживают никакой критики, и хотел бы я знать, за какой конец ухватиться, чтобы все распутать. Не говоря уже о том, что меня разбудил телефонный звонок в самый разгар какого-то кошмарного сна.
     - Хотите кофе?
     - Меня только что им угощали... Какой-то тип, испанец с виду, и женщина с наружностью северянки звонят во втором часу в дверь моего друга Пардона...
     С хмурым видом рассказывая о происшедшем, он раскрывал слабые стороны этой истории.
     - Выстрел был сделан не в гостинице. И не на улице. Тогда выходит, что стреляли в квартире или в частном доме...
     - Вы полагаете, что они муж и жена?
     - У меня сложилось впечатление, я даже не могу сказать почему, что они не женаты. Если бы они вызвали своего врача, при условии, что он у них есть, тот был бы обязан сообщить в полицию...
     То, что выбор пал на Пардона, рядового квартального врача, удивляло Мегрэ больше всего. Может быть, они случайно нашли его имя в справочнике?
     - Женщины нет ни в больницах, ни в клиниках... Пардон предложил ей купальный халат своей жены, ведь ее платье было насквозь пропитано кровью... Но она предпочла вновь надеть его... Почему?..
     Люка только хотел что-то сказать, как комиссар уже сам ответил на собственный вопрос.
     - Потому что они намеревались сбежать... Рассуждение, согласен, не самое блестящее, но оно верно...
     - По большей части дорог проехать практически невозможно... Тем более с раненой в машине...
     - Я думал об этом... Вызови мне по телефону Бреукера из Орли... Если его нет, соедини с его придурковатым заместителем, я все время забываю его фамилию...
     Бреукер, уроженец Эльзаса, сохранивший свой акцент, занимал в аэропорту пост специального комиссара. Он не дежурил, и в телефонной трубке прозвучало:
     - Заместитель комиссара Маратье...
     - С вами говорит Мегрэ, - проворчал комиссар, которого раздражал надменный голос собеседника.
     - Чем могу быть полезен, господин дивизионный?
     - Я еще пока сам не знаю... Сколько вылетов за границу у вас было за последние два с половиной часа?
     - Только два... Один в Амстердам, другой в Индию через Ковентри...
     Сорок минут назад вылеты прекратились из-за обледенения взлетно-посадочной полосы...
     - Далеко ли от вас находится стоянка автомашин?
     - Не очень, но из-за гололеда пройти пешком нелегко.
     - Тем не менее, будьте любезны, сходите туда и посмотрите, есть ли там красная "альфа-ромео"...
     - Вы не можете назвать ее номер?
     - Нет. На вашей стоянке в такое время не должно быть много машин марки "альфа-ромео" красного цвета... Если она находится там, то спросите у инспекторов, проверяющих паспорта, проходила ли через контроль пара, приметы которой таковы...
     И он повторил то, что уже рассказывал Люка и двум другим сотрудникам.
     - Позвоните мне сразу после этого на набережную Орфевр.
     Положив трубку, Мегрэ пожал плечами и добавил, повернувшись к Люка:
     - Как знать, может быть, им удастся что-то найти...
     Это было довольно странное расследование, и комиссар как будто не принимал его полностью всерьез, он занимался им, словно решал кроссво