глаз; он ходил из одного бистро в другое и у какого-то мясника раздобыл отличный нож.
     Он уверял, что не крал его, и очень горячился по этому поводу. Вероятно, для него это был вопрос чести.
     Ночью он проник в комнату, где все спали, и четырьмя или пятью ударами ножа убил мужа. Затем бросился на обезумевшую от ужаса женщину, два или три раза ударил ее, но прежде, чем успел ее прикончить, на крики подоспели соседи.
     Стефан спокойно дал себя арестовать. Мегрэ зашел в кабинет, когда допрос уже подходил к концу. Люка медленно печатал на машинке протокол.
     Мужчина сидел на стуле и курил сигарету, которую ему только что дали; перед ним стояла пустая кофейная чашка. Соседи явно с ним не церемонились. Воротник рубашки был порван, волосы взлохмачены, лицо в царапинах.
     Он слушал Люка нахмурившись, напрягаясь, чтобы понять смысл его слов, затем, видимо, размышлял, качая головой из стороны в сторону.
     - Он мне ее дал, - повторил он, словно это объясняло случившееся. - Он не имел права забирать ее у меня...
     Казалось, он не видел ничего предосудительного в том, что убил своего бывшего товарища. Он убил бы и женщину, если бы ему не помешали. Интересно, расправился бы он с детьми?
     На этот вопрос он не ответил, наверное, потому, что сам толком не знал. Он не предусмотрел всех деталей.
     Решил убить Маевски с женой. Что же касается остального...
     Мегрэ вернулся в свой кабинет. Его ждало сообщение, что люди с улицы Помп, сидевшие в театре позади мадам Жослен и Вероники, прекрасно помнят обеих. В первом антракте дамы не выходили из зала, а во втором вернулись на свои места задолго до того, как поднялся занавес, и не покидали театр до окончания спектакля.
     - Чем мне заняться сегодня, патрон? - спросил Лапуэнт.
     - Тем же, чем вчера днем.
     Иначе говоря, пройти по пути, который проделывал каждое утро Рене Жослен во время прогулки, и задавать вопросы людям.
     - Ему наверняка приходилось с кем-нибудь разговаривать. Попробуй еще раз, в то же самое время, что и он... У тебя есть вторая фотография? Дай-ка ее сюда.
     На всякий случай Мегрэ положил фотографию себе в карман. Потом сел в автобус, следовавший по направлению к Монпарнасу. Ему пришлось погасить трубку, так как автобус был без открытой площадки.
     Мегрэ было необходимо поддерживать связь с улицей Нотр-Дам-де-Шан. Злые языки утверждали, что комиссар старается все делать сам, даже вести утомительную слежку, словно он не доверяет своим инспекторам. Им просто невдомек, что ему во что бы то ни стало нужно понять, как живут люди, с которыми ему пришлось столкнуться, поставить себя на их место.
     Если бы он мог, то обязательно обосновался бы в квартире Жосленов, сел бы за стол с обеими женщинами, возможно, проводил бы Веронику до дому, чтобы посмотреть, как она держится с мужем и детьми.
     Ему хотелось самому совершить ту же прогулку, которую совершал по утрам Жослен, посмотреть на все его глазами, посидеть на тех же скамейках.
     В этот час консьержка обычно стерилизовала рожки и потому надевала белый передник.
     - Только что привезли тело, - сказала она, еще не оправившись от волнения.
     - Дочь наверху?
     - Да, уже с полчаса. Ее подвез муж.
     - А сам он поднялся в квартиру?
     - Нет. Похоже, спешил.
     - Больше в квартире нет никого?
     - Там сейчас служащие похоронного бюро. Они уже принесли все необходимое, чтобы установить гроб с покойным.
     - Мадам Жослен ночевала одна?
     - Нет. Около восьми вечера зять привел к ней даму средних лет. Она несла с собой чемоданчик. Наверное, медицинская сестра или сиделка. Она осталась с мадам Жослен. Мадам Маню явилась сегодня в семь утра, как обычно, а сейчас ушла за покупками.
     Он задал новый вопрос, хотя не был уверен в том, что уже не спрашивал об этом. Этот вопрос его очень беспокоил.
     - Вы не замечали, особенно в последнее время, никто не стоял около вашего дома, поджидая кого-нибудь из жильцов?
     Она покачала головой.
     - А мадам Жослен не принимала гостей в отсутствие мужа?
     - По крайней мере, ни разу за те шесть лет, что я здесь работаю.
     - А ее муж? Он ведь часто бывал днем один? Никто не приходил к нему? Или может быть, он сам ненадолго спускался?
     - Нет... Не замечала... Я бы обязательно обратила внимание... Ведь если не происходит ничего необычного, на такие вещи внимания не обращаешь, это и в голову не приходит. Я обращала на Жосленов не больше внимания, чем на других жильцов, скорее даже меньше, чем на остальных, поскольку они мне хлопот не доставляли.
     - Не помните, с какой стороны возвращался месье Жослен?
     - По-разному. То со стороны Люксембургского сада, то со стороны перекрестка бульвара Монпарнас и улицы Вавен... Ведь он же не автомат, правда?
     - Он всегда был один?
     - Всегда.
     - А доктор больше не приходил?
     - Он заходил вчера в конце дня и долго сидел там.
     И его тоже Мегрэ повидал бы снова. Ему казалось, что буквально у каждого можно узнать что-то важное.
     Мегрэ не подозревал никого в сознательной лжи, но был уверен, что умышленно или нет, они утаивают от него часть истины.
     Особенно мадам Жослен. Ни на минуту ее не отпускало внутреннее напряжение. Чувствовалось, что она продумывает каждое слово, пытаясь заранее угадать вопрос комиссара и подготовить ответ.
     - Благодарю вас, мадам Бонне. Как ребенок? Спал ночью?
     - Просыпался только один раз и сразу же заснул.
     Странно, что в ту ночь он так нервничал, словно ощущал, будто что-то происходит.
     Было половина одиннадцатого утра. Вероятно, Лапуэнт задавал вопросы гуляющим в Люксембургском саду, показывая фотографию. А те внимательно рассматривали ее и с серьезным видом отрицательно качали головой.
     Мегрэ решил сам попытать счастья на бульваре Монпарнас, затем, возможно, на бульваре Сен-Мишель. Для начала он заглянул в небольшой бар, где накануне выпил три кружки пива.
     Гарсон сразу же спросил у него, как у старого клиента:
     - Вам то же самое?
     Он кивнул не задумываясь, хотя пива ему не хотелось.
     - Вы знали месье Жослена?
     - Я не знал его по фамилии, но, когда увидел фотографию в газете, сразу же вспомнил. Раньше у него была собака, старая немецкая овчарка, еле двигавшаяся из-за ревматизма. Она всегда шла за ним следом, понурив голову. Это было лет эдак семь-восемь назад...
     А работаю я здесь уже пятнадцать.
     - А что стало с собакой?
     - Наверное, умерла от старости. По-моему, это была собака барышни. Я и ее прекрасно помню...
     - Вам не случалось видеть месье Жослена в обществе какого-нибудь мужчины? Или может быть, кто-нибудь ждал его у входа?
     - Нет... Ведь знал я его только с виду... Он у нас никогда не бывал... Как-то утром я шел по бульвару Сен-Мишель и видел, как он выходил из тотализатора... Это меня удивило... По воскресеньям я сам немного пробую счастья на бегах, но чтоб такой человек, как он... Странно...
     - Вы видели его выходящим из тотализатора только в тот раз?
     - Да... Ведь я редко бываю на улице в такое время...
     - Благодарю вас.
     Рядом находилась бакалейная лавка, Мегрэ зашел и туда.
     - Вы знаете этого человека?
     - Разумеется. Это месье Жослен.
     - Он часто бывал у вас?
     - Не он. Его жена. Она наша постоянная клиентка вот уже пятнадцать лет.
     - Она всегда сама ходила за покупками?
     - Она оставляет заказ. А продукты мы доставляем ей чуть позже. Несколько раз приходила служанка...
     А еще раньше изредка забегала дочь...
     - А вы никогда не видели ее вместе с мужчиной?
     - Мадам Жослен? - На него посмотрели недоуменно и даже с некоторой укоризной. - Она не из тех женщин, которым назначают свидание, особенно в своем же квартале.
     Пусть так! Но он по-прежнему задавал всем этот вопрос. Он зашел в лавку мясника.
     - Не знаете ли вы...
     Жослен покупал мясо не в этом магазине, и ответ был весьма лаконичным.
     Еще один бар. Он зашел и заказал одну кружку пива и вытащил из кармана фотографию.
     - По-моему, он живет где-то неподалеку...
     Какое количество человек опросили они с Лапуэнтом подобным образом? И все-таки надеяться приходится только на удачу. Правда, один раз уже повезло.
     Теперь Мегрэ знал, что у Рене Жослена была путь безобидная, но страсть, мания или привычка: он играл на бегах.
     Играл по-крупному? Или же делал небольшие ставки, только чтобы развлечься? Знала ли об этом жена?
     Мегрэ готов был побиться об заклад, что не знала.
     Это как-то не вязалось с обстановкой квартиры на улице Нотр-Дам-де-Шан и внешним обликом этих людей.
     Итак, у него была маленькая слабость... Возможно, были и другие...
     - Простите, мадам... Вы не знаете...
     Снова фотография. Отрицательный жест. Он заходит еще в одну мясную лавку, на сей раз хозяин весьма любезен, поскольку именно у него делают покупки мадам Жослен или мадам Маню.
     - Он проходил мимо всегда в одно время...
     - Один?
     - Иногда встречался с женой, когда возвращался с прогулки.
     - А она? Тоже всегда бывала одна?
     - Однажды я видел ее с малышом, который едва научился ходить, с внуком.
     Мегрэ зашел в кафе на бульваре Монпарнас. Посетителей почти не было. Официант натирал пол.
     - Порцию чего угодно, только не пива, - заказал Мегрэ.
     - Аперитив? Коньяк?
     - Коньяк...
     И неожиданно, когда он уже почти не верил в успех, ему повезло.
     - Я его знаю. Я сразу же подумал о нем, когда увидел в газете фотографию. Правда, последнее время он немного похудел.
     - Он заходил к вам пропустить рюмочку?
     - Не часто... Раз пять или шесть, всегда в одно и то же время, когда у нас пусто. Поэтому-то я и обратил на него внимание.
     - В такое время, как сейчас?
     - Примерно... Чуть позже...
     - Он был один?
     - Нет. Вдвоем. Они сидели в глубине зала...
     - Женщина?
     - Мужчина.
     - Какого типа?
     - Хорошо одетый, довольно молодой, лет сорока - сорока пяти.
     - Они о чем-то спорили?
     - Говорили вполголоса, и я не слышал о чем.
     - Когда они были в последний раз?
     - Дня три-четыре назад.
     Мегрэ едва мог поверить такой удаче:
     - Вы уверены, что имеете в виду именно этого человека?
     Он снова показал фотографию. Официант посмотрел на нее внимательнее, чем в первый раз:
     - Я же сказал вам! Да, он! В руках у него всегда были газеты, не меньше трех или четырех, и, когда он ушел, мне пришлось догонять его, чтобы отдать газеты, он забыл их на стуле.
     - Вы бы смогли узнать человека, который был с ним?
     - Возможно. Высокий, темноволосый... В светлом, хорошо сшитом костюме из легкой ткани.
     - Было похоже, что они спорят?
     - Нет. Оба были серьезны, но не спорили...
     - Что они пили?
     - Месье Жослен попросил минеральную воду, а второй - виски. Должно быть, он в этом деле не новичок, потому что велел принести определенный сорт виски... Но у нас его не было, тогда он назвал другой.
     - Сколько времени они были здесь?
     - Минут двадцать... Может быть, чуть больше...
     - Вы видели их вдвоем только в этот раз?
     - Я абсолютно уверен, что, когда месье Жослен приходил к нам раньше, несколько месяцев назад, с ним был именно этот мужчина. Впрочем, я потом его встретил...
     - Когда?
     - В тот же день... Днем. Или на следующий? Нет же! Именно в тот день!
     - Значит, на этой неделе?
     - Точно... Во вторник или в среду...
     - Он вернулся один?
     - Он оставался один довольно долго, просматривал вечернюю газету... Заказал мне тот же сорт виски, что и утром... Потом пришла дама...
     - Вы ее знаете?
     - Нет.
     - Молодая?
     - Средних лет. Ни старая, ни молодая. Интересная дама.
     - Как вам показалось, они хорошо знакомы?
     - Бесспорно... Похоже, она спешила... Села рядом с ним, а когда я подошел взять заказ, она показала знаком, что ничего не нужно.
     - Долго они сидели?
     - Минут десять... Ушли порознь... Сперва дама...
     Мужчина перед уходом выпил еще рюмку...
     - Вы уверены, что именно он был утром с месье Жосленом?
     - Абсолютно уверен... Заказал тот же сорт виски.
     - Он похож на человека, который много пьет?
     - Он пьет, но остается в форме. Совсем не опьянел, если вы это имеете в виду. Правда, у него мешки под глазами, понимаете?
     - Вы видели этого мужчину вместе с женщиной только один раз?
     - Один, насколько мне помнится. В другое время и смотреть некогда... Но у нас есть и другие официанты.
     Мегрэ заплатил по счету и вышел на улицу, точно не зная, что будет делать дальше. Можно было сразу же пойти на улицу Нотр-Дам-де-Шан, но ему вовсе не хотелось оказаться там сейчас, когда привезут тело и, вероятно, будут устанавливать гроб...
     Он предпочел пройтись еще, заглядывал в некоторые магазины и показывал фотографию, правда, без былой настойчивости.
     Так он познакомился с зеленщиком Жосленов, сапожником, который чинил им обувь, с кондитером, у которого они покупали сладкое.
     Дойдя до бульвара Сен-Мишель, он решил снова спуститься к главному входу в Люксембургский сад, повторяя таким образом ежедневную прогулку Жослена, только в обратном направлении.
     Около ограды стоял киоск, где Жослен покупал газеты.
     Фотография. Те же самые вопросы. Он ждал, что с минуты на минуту появится молодой Лапуэнт, который прочесывал сад.
     - Да, это он... Я откладывала ему газеты и еженедельники, он просил...
     - Он всегда бывал один?
     Старая продавщица задумалась:
     - Раз или два, мне кажется... Во всяком случае, один раз, когда кто-то возле него стоял, я спросила:
     "А что для вас?" И мужчина ответил: "Я с месье..."
     Он был высокий, темный, как ей кажется. Когда это было?
     Весной, потому что цвели каштаны.
     - А больше вы его не видели?
     - Не помню...
     Мегрэ нашел Лапуэнта в бистро, где размещался тотализатор.
     - Вам тоже сказали? - удивился тот.
     - Что сказали?
     - Что он часто сюда заходил.
     Лапуэнт успел расспросить хозяина. Тот не знал фамилии Жослена, но был абсолютно уверен:
     - Он приходил сюда два-три раза в неделю и каждый раз ставил на пять тысяч франков. Нет! Он не похож на завсегдатая скачек. У него никогда не было с собой бюллетеня скачек, он не следил за изменениями курса. Таких, как он, теперь много. Они даже не знают, из какой конюшни какая лошадь и что значит слово "гандикап"...
     Они выбирают цифры наугад, как те, кто участвует в национальной лотерее, просят билет с номером, оканчивающимся на какую-то определенную цифру.
     - Ему случалось выигрывать?
     - Раз или два...
     Мегрэ и Лапуэнт вместе прошли по Люксембургскому саду. Там на металлических стульях сидели студенты, погрузившись в свои конспекты, несколько парочек обнимались, рассеянно глядя на детишек, игравших неподалеку под присмотром матерей или нянек.
     - Вы полагаете, Жослен имел секреты от жены?
     - Мне так кажется. Скоро узнаем.
     - Вы спросите у нее? Мне пойти с вами?
     - Да, лучше, если ты будешь при этом.
     Фургон похоронного бюро уже стоял перед домом.
     Они поднялись на лифте, позвонили, и мадам Маню снова приоткрыла дверь, не сняв цепочку.
     - Ах это вы...
     Она провела их в гостиную, где все оставалось по-прежнему. Дверь в столовую была открыта, и там у окна сидела за вязаньем пожилая женщина. Наверняка сиделка или медсестра, которую привел доктор Фабр.
     - Мадам Фабр только что ушла к себе домой. Позвать мадам Жослен? - И служанка добавила вполголоса:
     - Месье здесь.
     Она указала на бывшую комнату Вероники, потом пошла к хозяйке.
     Мадам Жослен была не у гроба, а в своей комнате и вышла оттуда, одетая в темное, как и накануне, с бусами и серьгами из серого жемчуга.
     И опять казалось, что она не плакала. Взгляд был по-прежнему неподвижным, глаза блестели.
     - Вы, кажется, хотели со мной поговорить?
     Она с любопытством взглянула на Лапуэнта.
     - Один из моих инспекторов... - начал Мегрэ. - Простите, что снова вас беспокою.
     Она не предложила им сесть, словно полагала, что визит будет недолгим. Она не задала ни одного вопроса, а ждала, глядя прямо в глаза комиссару.
     - Мой вопрос, должно быть, покажется вам странным, но я хотел бы у вас спросить: ваш муж играл?
     Она не вздрогнула. Мегрэ даже показалось, что она почувствовала некоторое облегчение и, едва шевеля губами, произнесла:
     - Играл в шахматы, чаще всего с зятем, иногда, реже, с доктором Ларю.
     - Он не играл на бирже?
     - Никогда. Он терпеть не мог этого. Несколько лет назад ему предложили стать акционером одной анонимной фирмы, чтобы расширить дело, но он с негодованием отказался.
     - Он покупал билеты национальной лотереи?
     - Я никогда не видела у него таких билетов...
     - На скачках он тоже не играл?
     - Мне кажется, мы ездили в Лоншан или в Отей раз десять за всю жизнь, не больше, и то только чтобы посмотреть... Однажды, не так давно, он повез меня в Шантийи взглянуть, как разыгрывается приз Дианы, но он даже не подходил к кассам.
     - А может быть, он играл на тотализаторе?
     - А что это такое?
     - В Париже и в провинции существуют такие бюро, чаще всего они размещаются в кафе или барах... Там заключают пари...
     - Мой муж не ходил в кафе.
     В ее голосе послышался оттенок презрения.
     - Полагаю, вы тоже туда не ходили?
     Он раздумывал, стоит ли вести дальше этот допрос, пробуждать ее подозрения. Тишина становилась давящей, это почувствовали все трое. Сиделка или медсестра из деликатности встала и закрыла дверь столовой.
     За другой дверью находился покойник. Черные драпировки, наверное, горящие свечи, кусочек самшита, погруженный в "святую" воду...
     Стоявшая перед ним женщина была вдовой, и он не должен был об этом забывать. Она пошла в театр с дочерью, а в это время убили ее мужа.
     - Позвольте узнать, не случалось ли вам на этой неделе, во вторник или в среду, заходить в кафе... В вашем квартале...
     - Мы с дочерью зашли в кафе после театра... Ее мучила жажда. Но мы задержались там недолго.
     - В какое кафе?
     - На улице Руаяль.
     - Нет, я говорю о вторнике или среде и имею в виду бистро неподалеку от вашего дома...
     - Не понимаю, о чем вы...
     Мегрэ смущала роль, которую он вынужден был играть. Ему казалось, хотя точно он не был уверен, что удар тем не менее нанесен и что его собеседница должна призвать все свое хладнокровие, чтобы скрыть смятение.
     Но это продолжалось лишь долю секунды, и она не отвела взгляда.
     - Кто-то по какой-то причине мог назначить вам встречу неподалеку отсюда, например, на бульваре Монпарнас.
     - Мне никто не назначал встреч...
     - Не дадите ли вы мне какую-нибудь вашу фотографию?
     Она едва не спросила: "Для чего вам она?" Но сдержалась и только прошептала:
     - Полагаю, мне следует вам подчиняться.
     Это напоминало тот момент, когда противники начинают атаковать друг друга. Она вышла из комнаты, зашла к себе в спальню, не закрывая двери, и было слышно, как она перебирает в ящике какие-то бумаги.
     Вернувшись, она протянула фотографию четырех или пятилетней давности паспортного формата.
     - Эта подойдет?
     Мегрэ неторопливо положил фотографию в бумажник.
     - Ваш муж играл на бегах, - изрек он.
     - В таком случае, без моего ведома. А разве это запрещено?
     - Нет, мадам, это не запрещено, но если мы хотим во что бы то ни стало найти убийцу, то обязаны знать о потерпевшем все. Три дня назад я не знал о существовании этого дома. Я не подозревал ни о вашем существовании, ни о вашем муже. Я просил у вас содействия...
     - Я вам его оказала.
     - Мне бы хотелось, чтобы вы были откровеннее...
     Раз война была объявлена, он пошел в наступление:
     - В ночь, когда произошло несчастье, я не стремился увидеть вас, потому что доктор Ларю сказал мне, что вы находитесь в очень плохом состоянии...
     Вчера я пришел.
     - Я приняла вас.