вешалку.
Что вы читали?
   Мегрэ взял в руки книгу, лежавшую на столике перед Кавром. Брови  его
высоко поднялись. - "Порочные наслаждения"! Подумать только! И вы  нашли
эту очаровательную книжонку здесь,  в  библиотеке  нашего  друга,  месье
Гру?..  Помилуйте,  господа,  почему  вы   стоите?   Вас   смущает   мое
присутствие? Месье Гру-Котель, не забудьте, что у вас невралгия. Вам  бы
следовало принять таблетку аспирина. Несмотря на все, Альбан  Гру-Котель
нашел в себе силы парировать:
   - А вам, мне кажется, приспичило в одно место... - Представьте  себе,
мне уже расхотелось...  Итак,  дорогой  Кавр,  как  идет  расследование?
Скажите-ка,  между  нами,  вы  небось  не  слишком  обрадовались,  когда
увидели, что я занимаюсь этим делом? - Что? Каким делом? -  Итак,  месье
Гру-Котель решил прибегнуть к  вашему  таланту,  который,  кстати,  и  я
высоко ценю? - До сегодняшнего утра я и не слышал о существовании  месье
Гру-Котеля, - пробурчал Кавр. - Другими словами,  вам  рассказал  о  нем
месье Но, когда встретился с вами в Фонтенэ? - Если  вы  решили  учинить
мне допрос, я к вашим услугам, но в присутствии адвоката.
   - Например, если я обвиню вас в краже кепки? - спросил Мегрэ. -  Хотя
бы и так... В гостиной царил полумрак-лампочка, и без  того  слабая  для
такой большой комнаты, была покрыта  толстым  слоем  пыли.  -  Разрешите
предложить вам что-нибудь выпить, - вмешался в разговор Гру-Котель. -  С
удовольствием! - ответил Мегрэ. - Раз уж мы случайно здесь собрались...
   Кстати, скажите, Кавр, человек, которого я видел недавно на  станции,
не ваш ли сотрудник? - Да, это один из моих служащих. - Подкрепление?  -
Как вам будет угодно... - У вас с месье Гру-Котелем назначены на сегодня
важные дела? - Я хотел задать ему несколько вопросов. - Если  по  поводу
его алиби, то можете не беспокоиться, он  все  предусмотрел  и  сохранил
счет из гостиницы "Европа". Но Кавр  не  сдавался.  Он  сел  на  прежнее
место, скрестил ноги, положил на колени свой кожаный портфель.  Судя  по
его уверенному виду, он не сомневался, что последнее слово останется  за
ним. Гру-Котель наполнил три рюмки  арманьяком,  одну  из  них  протянул
Кавру... - Спасибо. Я пью только воду. Сослуживцы  в  уголовной  полиции
подтрунивали над Кавром, над тем, что он не пьет, не подозревая, как это
жестоко с их стороны: у Кавра была больная печень. - А вы,  комиссар?  -
Не откажусь! Никто больше не произнес ни слова. Казалось, они  играют  в
какую-то странную  игру,  нечто  вроде  молчанки.  Альбан  залпом  выпил
арманьяк и налил себе еще. Он до сих пор так и не сел и, стоя у  книжной
полки, время от времени поправлял то одну,  то  другую  неровно  стоящие
книги. - А между прочим, месье, - вдруг спокойным, ледяным тоном  сказал
Кавр, обращаясь ж Гру-Котелю, - ведь вы в своем доме... -  Простите,  не
понимаю... - Я хочу сказать вам, что вы имеете  право  принимать  в  нем
кого вам заблагорассудится.  И  я  желал  бы  побеседовать  с  вами  без
комиссара. Если же его общество вас больше устраивает, я готов удалиться
и назначить вам свидание на завтра. - Иными словами,  инспектор  вежливо
предлагает вам одного из нас выставить за дверь,  -  объяснил  Мегрэ.  -
Господа, к чему этот разговор!  Ведь  в  общем-то  я  не  имею  никакого
отношения к этому делу. Как вы знаете,  когда  парень  погиб,  я  был  в
Ла-Роше. Правда, я дружен с семьей Но. Часто бываю  у  них.  Но  что  же
делать,  в  такой  дыре,  как  наш  Сент-Обен,  выбор  знакомых   весьма
ограничен... - Вспомните апостола Петра!  -  Не  понимаю...  -  Если  вы
будете продолжать в том же духе, вы в третий  раз  отречетесь  от  своих
друзей до восхода солнца. Только бы туман дал ему взойти... - Вам  легко
шутить. Однако войдите в мое положение. Меня принимают в доме Но.
   Этьен-мой друг, как видите, я от него не отрекаюсь. А что у  них  там
произошло, я не знаю и знать не хочу. И не меня  надо  расспрашивать  об
этом деле. - Может быть, мы достигнем большего, поговорив с  мадемуазель
Женевьевой? Как вы думаете? Кстати, обратили ли вы внимание, что сегодня
вечером она смотрела на вас без особой нежности? Мне кажется, она что-то
имеет против вас... - Против меня? - Это особенно было заметно, когда вы
с такой грацией пытались вылезти  сухим  из  воды,  сунув  мне  счет  из
гостиницы. Мадемуазель Но нашла, что это не  очень-то  красиво  с  вашей
стороны. Будь я на вашем месте, я побоялся бы, что она отомстит...
   Альбан Гру-Котель рассмеялся неестественным смехом. - Чепуха.
   Женевьева-очаровательное дитя, которое... Мегрэ неожиданно решил идти
ва-банк. - ...которое три месяца назад забеременело, - перебил он своего
собеседника, глядя ему прямо в глаза. - Что?.. Что вы говорите? Кавр был
так поражен, что с его лица сразу же слетело выражение  самоуверенности,
которое ни на минуту не покидало его весь день. Он посмотрел на Мегрэ  с
невольным восхищением. - А разве вы, месье Гру-Котель, не знали об этом?
   - спросил Мегрэ. -  Что  за  намек!  -  Это  не  намек...  Я  пытаюсь
разобраться... Ведь вы тоже хотите, чтобы  истина  восторжествовала,  не
так ли? Давайте же в таком случае добиваться этого вместе... Месье  Кавр
уже получил в свои руки кепку со следами крови, которые  свидетельствуют
о том, что было совершено убийство... Кстати, где эта  кепка,  Кавр?  Но
Кавр ничего не ответил и только глубже  уселся  в  кресле.  -  Хочу  вас
предупредить: если вы ее  уничтожили,  это  вам  дорого  обойдется...  А
теперь, поскольку я чувствую, что мешаю вам, я  вас  покину...  Надеюсь,
месье Гру-Котель, я увижу вас завтра за обедом у нашего друга Но?..
   Мегрэ вышел на улицу. Дверь за ним с  шумом  захлопнулась.  У  самого
дома он увидел чью-то худенькую фигурку. - Это  вы,  господин  комиссар?
Луи!
   Наверно, из окна "Трех мулов" он  увидел  проходивших  мимо  Мегрэ  и
Гру-Котеля и пошел за ними. - Знаете, о чем толкуют люди? Весь город  об
этом говорит, - голос Луи дрожал от возмущения и тревоги.  -  Будто  они
вас уговорили, и завтра вы уезжаете  трехчасовым  поездом.  А  ведь  был
момент, когда Мегрэ именно так и собирался поступить!

7. Старая дева с почты

   Мегрэ сейчас находился в таком состоянии, когда все чувства  особенно
обострены. Он только что вышел из дома Гру-Котеля и теперь вместе с  Луи
побрел в темноте сквозь туман, который  прилипал  к  коже,  как  ледяной
компресс. Сделав несколько шагов, он неожиданно  остановился.  -  Что  с
вами, господин комиссар? У Мегрэ промелькнула одна мысль,  и  он  теперь
пытался вновь поймать ее нить,  продолжая  в  то  же  время  внимательно
прислушиваться  к  тому,  что  происходит  в  доме  Гру-Котеля.   Оттуда
доносились приглушенные голоса, срывающиеся на крик. Почему Мегрэ  вдруг
остановился посреди улицы? Это, видимо,  напугало  Луи,  и  Мегрэ  понял
почему: он походил на сердечного больного, которого  приковала  к  месту
внезапная боль. Но это не был сердечный приступ. Сейчас не до сердца!  И
все же Мегрэ отметил про себя:
   "Испугался, принял меня  за  сердечника..."  Позднее  он  узнал,  что
здешний врач умер от грудной жабы и местные жители за многие годы не раз
видели, как он внезапно останавливался  посреди  улицы,  прижав  руку  к
сердцу. А в доме Гру-Котеля разыгрался скандал. Так, во  всяком  случае,
можно было заключить по возгласам, которые доносились оттуда.  Но  Мегрэ
уже не слушал, а Луи, считая, что теперь-то он  понял,  почему  комиссар
неожиданно остановился, весь превратился в слух. Но чем  громче  звучали
голоса, тем неразборчивее были слова. Такую  какофонию  можно  услышать,
если завести патефонную пластинку, в  которой  дырка  просверлена  не  в
центре. Но Мегрэ застыл на середине улицы  отнюдь  не  из-за  того,  что
услышал бурную сцену, которая разыгралась в доме между Кавром и Альбаном
Гру-Котелем. Когда он выходил из дома Гру-Котеля,  у  него  промелькнула
одна мысль. Даже, пожалуй, ее и мыслью не назовешь. Что-то туманное,  до
того туманное, что он сейчас с трудом пытался вновь вызвать в  себе  это
ощущение. Порою какой-нибудь пустяк, а  еще  чаще  едва  уловимый  запах
возвращает  нас  на  секунду  в  одно  из  мгновений  нашей  жизни.  Все
представляется настолько зримо, что у  нас  захватывает  дух,  мы  хотим
продлить это воспоминание, но напрасно, оно мелькнуло и  исчезло,  и  мы
уже не можем даже сказать, о чем только что думали.  Мы  тщетно  ворошим
память, не в состоянии  объяснить,  что  же  с  нами  произошло,  и  нам
начинает казаться, что это отголосок смутного сна. Мегрэ  помнил  только
одно: это произошло с ним как раз в тот момент, когда захлопнулась дверь
дома Гру-Котеля. Мегрэ  знал,  что  и  Кавр,  и  Гру-Котель  сейчас  оба
растеряны и взбешены. Между этими двумя людьми, которых  случайно  свела
судьба, есть нечто схожее. Трудно сказать, что именно,  но  есть.  Кавр,
правда, не похож на старого холостяка, но сразу бросается в  глаза,  что
это оплеванный, униженный, исстрадавшийся муж.  Он  очень  завистлив,  а
зависть зачастую развивает в человеке весьма неприятные черты. В глубине
души Мегрэ не питал к Кавру никакой злобы.  Он  боролся  с  ним,  твердо
решил одолеть его и в то же время жалел  этого  неудачника.  Но  что  же
общего между Кавром и Альбаном Гру-Котелем? Да, есть  нечто  такое,  что
объединяет  этих  совершенно   разных   по   характеру,   но   одинаково
антипатичных  Мегрэ  людей.  Это,  пожалуй,  сказывается  даже   на   их
внешности. Оба они какие-то серые, словно покрыты  пылью  и  изнутри,  и
снаружи. Кавр весь пропитан ненавистью к людям. Альбан Гру-Котель просто
трус и подлец. Вся его жизнь зиждется на подлости. От него ушла  жена  и
увезла с собой детей. Он даже не пытался поехать за ними, вернуть их.
   Наверно, он и не страдает вовсе. Он живет только для  себя.  Денег  у
него нет, и он пригрелся в чужом гнезде, как  кукушка.  А  когда  с  его
друзьями стряслась  беда,  поспешил  от  них  отречься.  И  вдруг  Мегрэ
вспомнил, что промелькнуло в его памяти в то  мгновение,  когда  он  так
неожиданно остановился, - пустяк, небольшая книжечка, которую он  увидел
в руках Кавра, одна из тех гнусных порнографических книжонок, что из-под
полы продают в некоторых лавочках парижского квартала  Сен-Мартен.  Один
хранил  книжонку-и,  верно,  еще  не  одну  подобную-в  своей   домашней
библиотеке, другой сразу же, едва войдя в дом, как бы невзначай  схватил
ее. Но не только книжонка, было что-то еще, и вот это "что-то"  Мегрэ  и
старался восстановить в  своей  памяти.  На  десятую  долю  секунды  его
озарила какая-то бесспорная истина, но не успел он сосредоточить на  ней
внимание, как нить оборвалась - вот почему он  так  внезапно  застыл  на
месте, словно  сердечный  больной,  который  пытается  перехитрить  свое
сердце. Он же хитрил с собственной памятью. Он надеялся... - Что там  за
свет? - спросил он Луи.  Невдалеке  Мегрэ  увидел  расплывчатое  светлое
пятно.
   Он ухватился за это вполне конкретное  явление,  чтобы  на  некоторое
время отвлечься от своих мыслей. Мегрэ уже как будто изучил городок. Что
же там светится напротив дома Гру-Котеля? - Это почта? - Нет, окно рядом
с нею, - ответил Луи. - Там живет телефонистка. Она страдает бессонницей
и допоздна читает романы У нее всегда свет горит позже, чем у всех..  Из
дома  Гру-Котеля  по-прежнему  доносились  голоса.  Особенно  надрывался
Альбан: так ведет  себя  человек,  который  не  желает  слушать  никаких
доводов. Голос Кавра звучал  ниже,  но  в  нем  проскальзывали  властные
нотки. Почему у Мегрэ вдруг появилось желание перейти улицу и  прильнуть
к окну телефонистки? Что это? Интуиция? Но через минуту он уже  думал  о
другом. Он знал, что Луи  с  тревогой,  нетерпеливо  наблюдает  за  ним,
пытаясь угадать его мысли. Ведь для Луи он уже стал кумиром. Но  что  же
все-таки это было? Минуточку... Что-то связанное с  Парижем...  Книжонка
напомнила ему лавочки в предместье  Сен-Мартен,  где  продают  подобного
рода литературу... Гру-Котель ездил в Париж И примерно в то же время там
находилась Жеяевьева... Перед его  глазами  всплыло  ее  лицо:  как  она
смотрела на Альбана, когда тот так подленько  доказывал  свое  алиби!  И
ведь оно выражало не только презрение.  В  тот  момент  Мегрэ  увидел  в
Женевьеве не молоденькую девушку,  а  искушенную  женщину...  Любовница,
внезапно осознавшая всю тнусность своего избранника... Вот  что  молнией
сверкнуло в голове Мегрэ и тут же угасло, оставив лишь смутное  ощущение
чего-то мерзкого. А не обстоит ли дело совсем иначе, чем он до  сих  пор
представлял  себе?  Драма,  считал  он,  вызвана  тем.  что  в   богатой
буржуазной семье произошеа скандал. В постели у дочери  застали  бедного
юношу. который не занимает в обществе достойного положения. Мог ли Этьен
Но  в  припадке  гнева  убить  Альбеоа?  Не  исключено.  И  вдруг  Мегрэ
почувствовал чуть ли не жалость к Этьену и особенно к  мадам  Но  Бедная
женщина все знала и заставляла себя молчать, аодазлть в себе страх.
   Какой пыткой была  для  нее  каждая  мшн-та,  проведенная  наедине  с
комиссаром! Но сейчас Мегрэ интересовали не Этьен Но  и  его  жена,  они
отошли на второй план... Надо постараться связать все в единую цепь... У
этого замшелого, лысеющего Альбана нашлось алиби. Что это? Случайность?
   Да так ли уж случайно он вдруг обнаружил этот самый счет из гостиницы
"Европа"?! Пожалуй, он действительно  ночевал  там.  Конечно,  надо  еще
проверить, но Мегрэ не сомневался, что это правда. А вот  почему  Альбан
Гру-Котель именно в тот вечер отправился в Ла-Рош-сюр-Йон? И  верно  ли,
что его там ждал начальник канцелярии  префекта?  -  Надо  проверить!  -
пробормотал Мегрэ. Он по-прежнему смотрел на тусклый свет окна  рядом  с
почтой, держа в одной руке кисет, а в другой-трубку, которую  так  и  не
набил. Дальше... Альбер Ретайо в тот вечер был в ярости...  От  кого  же
это он слышал? Ах да, от Луи, от того самого Луи, что стоит сейчас рядом
с ним, от верного дружка Альбера. - Он в самом  деле  был  в  ярости?  -
неожиданно спросил комиссар. - Кто? - Твой друг Альбер... Ты мне сказал,
что в тот вечер... - Он был очень зол. Даже выпил несколько рюмок  перед
свиданием... - Он ничего не говорил?  -  Погодите-ка...  Он  сказал:  "Я
недолго  пробуду  в  этом  поганом  городишке..."  -  И  давно  он  стал
любовником мадемуазель Но? - Не знаю...
   Хотя... В день святого Иоанна между ними  еще  ничего  не  было.  Все
началось позже, примерно в октябре... - Но влюблен он был еще до этого?
   - Да кто его знает...  Во  всяком  случае,  до  этого  он  о  ней  не
говорил...
   - Тсс... Вдруг Мегрэ застыл, весь  превратившись  в  слух:  голоса  в
домике смолкли, но оттуда послышался какой-то странный звук, на  который
и обратил внимание комиссар. - Телефон! - пробормотал он. Он узнал  этот
характерный звук-крутили ручку аппарата, чтобы вызвать телефонистку.
   Такие аппараты еще встречаются в провинции. - Беги к почте и  загляни
в окно, посмотри, что там происходит... Ты проворнее  меня...  Мегрэ  не
ошибся. Теперь рядом с первым зажегся свет и во втором окне.
   Телефонистка прошла в служебное помещение, от  которого  ее  отделяла
приоткрытая дверь. Мегрэ не торопился. Что он, мальчишка, чтобы бегать?
   Странно, конечно, но присутствие Луи его почему-то смущало. При  этом
пареньке ему хотелось держать себя с достоинством. Набив наконец трубку,
он раскурил ее и только после этого не спеша подошел к почте. - Ну что?
   - Я так и знал, что она будет подслушивать,  -  тихо  сказал  Луи.  -
Старая карга всегда подслушивает. Доктор даже как-то пожаловался на  нее
в Ла-Рош-сюр-Йон, а она все равно опять  за  свое...  Мегрэ  заглянул  в
окно: маленькая, неопределенного возраста черноволосая женщина в  черном
платье сидела перед коммутатором, держа в одной руке опросный  штепсель,
а в другой - наушники. Абонент уже, видимо, закончил разговор,  так  как
телефонистка, переставив штепсели в гнездах, выключила свет.  -  Как  ты
думаешь, она нам откроет? - Надо постучать  в  заднюю  дверь.  Идите  за
мной. Мы пройдем со двора. Во дворе была кромешная  тьма.  Мегрэ  и  Луи
лавировали  между  какими-то  лоханями  с  бельем.  Из  мусорного  ящика
выпрыгнула кошка. -  Мадемуазель  Ренке!  -  крикнул  Луи.  -  Откройте,
пожалуйста, на минутку... - Что случилось? - Это я, Луи.  Будьте  добры,
откройте... Старая дева, отодвинув задвижку, приоткрыла дверь,  и  Мегрэ
торопливо  шагнул  через  порог,  боясь,  как  бы  дверь  сразу  же   не
захлопнулась. - Не бойтесь,  мадемуазель...  Большой,  толстый  Мегрэ  с
трудом помещался в  крошечной,  под  стать  своей  миниатюрной  хозяйке,
кухоньке, уставленной фарфоровыми и стеклянными безделушками, купленными
на ярмарках, украшенной бесконечным  множеством  вышитых  салфеточек.  -
Сейчас по телефону звонил месье Гру-Котель. - Откуда  вы  знаете?  -  Он
звонил своему другу месье Но... Вы подслушивали их разговор. Она поняла,
что ее уличили, и неловко попробовала защищаться:
   - Дело в том, месье, что почта уже закрыта. После девяти часов  я  не
обязана соединять...  Я  просто  оказала  месье  Гру-Котелю  любезность,
потому что живу рядом... - Что он сказал? - Кто? - Имейте в  виду,  если
вы не ответите мне по доброй воле, я вынужден буду прийти к вам  завтра,
уже официально, составить протокол и передать его по инстанциям. Так что
же он сказал? - Они оба говорили. - Одновременно? - Почти,  а  иногда  и
сразу оба. Они так старались перекричать один другого, что я уже  ничего
не понимала...
   Наверно, каждый схватил по одному наушнику,  и  они  отпихивали  друг
друга  от  аппарата.  -  Что  они  говорили?  -  Сперва  говорил   месье
Гру-Котель:
   "Послушайте, Этьен, дальше  так  продолжаться  не  может...  От  меня
только что ушел комиссар. Он столкнулся здесь с вашим агентом. Я уверен,
что он все знает, и если вы будете  вести  себя  так  же,  как..."  -  И
дальше? - спросил Мегрэ. - Подождите...  В  это  время  вмешался  другой
голос:
   "Алло!.. Месье Но? Говорит Кавр... Жаль, конечно, что вам не  удалось
задержать его подольше, чтобы он не застал меня здесь, но"." А тут опять
месье Гру-Котель вмешался: "Это же компрометирует меня, -  кричит,  -  я
больше не могу, слышите, Этьен? Надо сделать так, как вы решили!
   Позвоните же  наконец  вашему  болвану  шурину  (да,  да,  он  так  и
сказал!), который только глупости  делает.  Ведь  он  в  некотором  роде
начальник этого проклятого комиссара. Раз он  прислал  его  сюда,  пусть
теперь придумает, как отозвать его в Париж... Я вас  предупреждаю,  если
вы снова меня столкнете с ним, я..." А месье Этьен в ужасе вопил: "Алло!
Алло! Месье Кавр, вы меня слышите? Месье Альбан меня пугает...  Разве  в
самом деле..." - "Алло! Говорит Кавр... Да замолчите  вы,  месье  Гру...
Дайте мне сказать два слова... И не отталкивайте меня...  Месье  Но,  вы
меня слышите? Так... Ну вот,  ничего  угрожающего  нет,  и  если  бы  не
паникерство вашего друга месье Гру-Котеля, нас  не...  Что?  Звонить  ли
вашему  шурину?..  Как  вам  сказать?  Час  назад  я  бы,  пожалуй,   не
посоветовал вам... Нет, лично мне комиссара  бояться  нечего..."  Старая
дева, со  смаком  передав  этот  разговор,  ткнула  пальцем  в  Мегрэ  и
спросила:
   - Это он о вас говорил, да? Так вот, он сказал, что он вас не боится,
но из-за месье Гру-Котеля, который способен наделать глупости...  Тсс...
На почте послышался звонок. Телефонистка бросилась туда и включила свет.
- Алло!.. Что?.. Гальвани 17-98?.. Не знаю... Нет, в это время ждать  не
придется... Я вас вызову... Мегрэ вспомнил, что Гальвани  17-98-домашний
телефон  следователя  Брежона.  Он  взглянул   на   часы.   Без   десяти
одиннадцать. Если Брежон не пошел с женой в кино или  в  театр,  он  уже
спит. Все сослуживцы знали, что он встает в шесть часов  и  именно  рано
утром   любит   изучать   очередное   досье.   Телефонистка    принялась
манипулировать своими штепселями. - Ниор?.. Будьте любе