.
     - Может быть, это и ваше право, но если вы попытаетесь сесть в этот самолет, я найду более или менее законный способ помешать вам. Полагаю, вы не собираетесь сделать мне никакого заявления?
     В общем, эта встреча закончилась трагикомедией, и, чтобы вернуться в свою привычную жизнь, комиссар после нее примерно полчаса разговаривал с Люка. Дирекция отеля догадалась предложить ему для этого маленький кабинет возле комнаты регистраторов.
     Доктор Поль пока не прислал официального ответа, но уже дал Люка предварительный отчет по телефону. После вскрытия он был больше, чем когда-либо, уверен, что кто-то силой удерживал Дэвида Уорда в ванне, потому что никак иначе нельзя было объяснить кровоподтеки на плечах. С другой стороны, не было никаких травм затылка или спины, которые почти обязательно были бы обнаружены, если бы полковник поскользнулся, ударился о край ванны и потерял сознание.
     Жанвье вел наблюдение за Марко. Как и следовало ожидать, первое, что сделал бывший муж маленькой графини, выйдя с набережной Орфевр, - позвонил Анне де Гроот.
     Люка замучили телефонные звонки, среди которых многие были из крупных банков и финансовых компаний.
     - Вы вернетесь сегодня днем, шеф?
     - Да, четырехчасовым самолетом.
     В тот момент, когда Мегрэ клал трубку телефона, ему передали конверт, который принес для него полицейский в форме. Это было очень милое письмо. Начальник лозаннской полиции писал, что счастлив, что наконец ему представился случай встретиться со знаменитым Мегрэ, и приглашал его позавтракать вместе "по-простому, на берегу озера, в спокойной деревенской гостинице, в кантоне Во".
     Мегрэ, у которого было полчаса свободного времени, позвонил на бульвар Ришар-Ленуар.
     Ты по-прежнему в Лозанне? - спросила мадам Мегрэ.
     Накануне ей сообщили с набережной Орфевр об отъезде мужа, а утром она узнала новости о нем из газет.
     - Я вылетаю обратно сегодня днем, но это не значит, что я приду домой рано. Не жди меня к обеду.
     - Ты везешь с собой графиню?
     Это, конечно, была не ревность, но первый раз в жизни комиссару показалось, что он расслышал в голосе жены беспокойство и одновременно едва заметную ироническую нотку.
     - У меня нет никакого желания везти ее с собой.
     - А-а!
     Он зажег свою трубку, вышел из отеля и сказал консьержу, чтобы, если его будут спрашивать, тот ответил, что Мегрэ вернется через несколько минут. Два фотографа пошли за Мегрэ следом в надежде, что он чем-нибудь выдаст свои планы.
     Но комиссар только рассматривал витрины, держа руки в карманах, потом зашел в табачный магазин и купил трубку, потому что улетел из Парижа так поспешно, что имел при себе только одну трубку, в кармане, а он к этому не привык.
     Увидев марки табака, не известные во Франции, Мегрэ поддался искушению и купил несколько пачек трех марок.
     Потом, почувствовав что-то вроде угрызений совести, он вошел в соседний магазин и приобрел для мадам Мегрэ носовой платок, на котором был вышит герб Лозанны.
     Начальник полиции зашел за ним в условленное время. Он был высокий, спортивного телосложения и, должно быть, страстный лыжник.
     - Вас не беспокоит то, что мы отправимся поесть в сельские места, за несколько километров отсюда? Не волнуйтесь из-за своего самолета: я велю отвезти вас в аэропорт на одной из наших машин.
     Кожа у него была светлая, и щеки выбриты до блеска.
     Внешность и манеры этого человека говорили о том, что он сохранил тесную связь с деревней, и Мегрэ действительно узнал от начальника полиции, что отец того был виноградарем и жил возле Веве.
     Они сели за столик в деревенской гостинице на берегу озера. Кроме их мест, здесь был занят только один столик. За ним сидели местные жители и говорили между собой о хоровом обществе, членами которого были.
     - Вы позволите мне выбрать блюда?
     Начальник полиции заказал сушеное мясо из Гризона, деревенские ветчину и колбасу, а потом еще озерную рыбу - гольца.
     Он то и дело смотрел на Мегрэ, и эти брошенные украдкой осторожные взгляды выдавали его любопытство и восхищение.
     - Интересный экземпляр эта женщина, верно?
     - Графиня?
     - Да. Мы ведь ее тоже хорошо знаем, потому что часть года она живет в Лозанне. - И не без трогательной гордости начальник полиции объяснил:
     - У нас маленькая страна, месье Мегрэ, но именно потому, что маленькая, доля очень важных особ - ВИП-персон, как сокращают эти слова англичане - в населении у нас больше, чем в Париже или даже на Лазурном берегу. У вас они, хотя их и больше, растворяются в общей массе. А здесь их невозможно не видеть. Правда, это те же люди, которых можно встретить на Елисейских полях и на Круазет.
     Мегрэ в это время наслаждался заказанными блюдами и местным легким белым вином, которое ему подали в запотевшем от холода графине.
     - Мы знаем и полковника Уорда, и почти всех, с кем вы сейчас имеете дело. Кстати, третья жена Уорда, Мюриэль, сегодня утром поспешно вылетела в Париж.
     - Какую жизнь она ведет в Лозанне?
     Голубые глаза его собеседника, когда тот что-нибудь обдумывал, становились светлее и казались почти прозрачными.
     - Это нелегко объяснить. Она имеет квартиру, удобную, можно даже сказать роскошную, но небольшую, в новом доме в Уши. Ее дочь Эллен учится в пансионе, где ученицы в основном американки, англичанки, голландки и немки из лучших семей. У нас в Швейцарии много таких школ, и к нам присылают детей со всего мира.
     - Знаю...
     - Мюриэль Уорд - я говорю "Уорд", потому что развод не доведен до конца и она до сих пор носит эту фамилию - принадлежит к тому, что мы называем "клуб одиноких дам". Это, разумеется, не настоящий клуб: там нет ни устава, ни членских карточек, ни взносов. Мы так называем дам, которые по разным причинам приезжают в Швейцарию жить в одиночестве. Некоторые из них разведены, другие - вдовы, есть еще несколько знаменитых певиц и музыкантш и несколько жен, к которым иногда на время приезжают мужья. По каким причинам они живут здесь - это их дело, разве не так? Иногда это политические причины, иногда финансовые, а иногда и медицинские. Среди этих дам есть королевские высочества и женщины без титулов, богатейшие вдовы и женщины, у которых есть только скромные пенсии.
     Начальник говорил все это тоном, немного похожим на тон экскурсовода, и с легкой улыбкой, которая окрашивала его юмором.
     - Общее у них вот что: все они кто по имени, кто по богатству, кто еще почему-либо - очень важные особы, ВИП-персоны, как я говорил. Это объединяет их в группы, которые в разной степени дружат или враждуют между собой. Некоторые из этих дам весь год живут в "Лозанна-Палас", который вы уже видели. Самые богатые имеют виллу в Уши или замок поблизости. Они приглашают друг друга на чай, встречаются на концертах. Но разве в Париже не то же самое? Разница, я повторяю, в том, что здесь они более заметны. У нас тут есть и мужчины, почти со всего мира, которые решили жить в Швейцарии, кто круглый год, кто часть года. К примеру, если снова взять "Лозанна-Палас", там сейчас живут человек двадцать из семьи короля Сауда. Добавьте сюда делегатов международных совещаний - конференций ЮНЕСКО и разных других, которые проходят у нас в стране, - и вы поймете, что у нас много дел... Я думаю, что наша полиция, хотя работает тихо, не так уж плоха...
     Если я могу быть вам полезен...
     У Мегрэ постепенно появилась на лице та же улыбка, что и у его собеседника. Комиссар понимал, что, хотя швейцарцы и очень гостеприимны, тем не менее полиция у них очень хорошо информирована о том, что делают все эти известные личности.
     В общем, все, что он сейчас услышал, значило: "Если у вас есть вопросы, то..."
     И он вполголоса произнес:
     - Похоже, Уорд прекрасно ладил со своими бывшими женами...
     - А за что ему было на них сердиться? Он каждый раз сам покидал жену, когда она ему надоедала.
     - Он был с ними щедрым?
     - Не слишком щедрым. Давал столько денег, чтобы хватило на достойную жизнь, но не крупное состояние.
     - Что представляет собой Мюриэль Хэллиген?
     - Она американка. - В устах этого человека слово "американка" имело весь смысл, который можно в него вложить. - Я не знаю, почему полковник попросил развод именно в Швейцарии. Разве что у него были другие причины поселиться здесь. В любом случае развод тянется уже два года. Мюриэль наняла двух лучших адвокатов нашей страны и должна знать, сколько это ей будет стоить. Она выдвинула тезис, который, кажется, признают некоторые американские суды: что раз муж приучил ее к определенному образу жизни, он должен обеспечить ей тот же образ жизни до конца ее дней...
     - Полковник не уступил?
     - У него тоже отличные адвокаты. Три или четыре раза возникал слух, что достигнуто соглашение, но я не думаю, что последние бумаги уже подписаны.
     - Я полагаю, пока продолжается процесс, эта женщина воздерживается от любовных приключений?
     Полицейский из Лозанны налил вина в бокалы, и было заметно, что он наполняет их слишком медленно, словно хочет хорошо обдумать ответ.
     - Приключений? Нет, этого нет. Как правило, у этих дам из клуба нет открытых любовных увлечений. Вы, я думаю, уже встречались с Джоном Т. Арнольдом?
     - Он первый примчался в "Георг Пятый".
     - Он холост, - лаконично сказал начальник полиции.
     - И?..
     - И одно время говорили, что у него нетрадиционные вкусы в этом отношении. Но от людей из обслуги тех гостиниц, где он живет, мне известно, что это совершенно не так.
     - Что еще вы знаете?
     - Он очень близок с полковником с давних пор. Он был для полковника доверенным лицом, секретарем, поверенным в делах. Полковник кроме законных жен всегда имел любовные приключения, достаточно короткие, чаще всего очень короткие, а случалось - всего на одну ночь или на один час. Так как полковник ленился ухаживать за женщинами, а при его положении в обществе ему было неудобно делать подобные предложения, например, танцовщице из кабаре или продавщице цветов, то этим занимался Джон Т. Арнольд...
     - Понимаю.
     - Тогда вы угадываете остальное. Арнольд брал комиссионные натурой. Утверждают, хотя у меня нет формальных доказательств, что он брал такой же сбор и с законных жен Уорда.
     - Мюриэль?
     - Он два раза приезжал к ней один в Лозанну. Но нет никаких доказательств, что приезжал не по поручению Уорда.
     - Графиня?
     - Несомненно! Он и другие. Когда она выпьет достаточно много шампанского, у нее часто возникает потребность поплакать на груди спутника-мужчины...
     - Уорд об этом знал?
     - Я был не настолько близко знаком с полковником Уордом. Вы забываете, что я всего лишь полицейский.
     Оба улыбнулись. Забавный это был разговор: одни половинки фраз, и в каждой им двоим многое было понятно без слов.
     - По-моему, Уорд знал много, но это его не очень волновало. Вы - я это узнал из сегодняшних утренних газет - встречались в Монте-Карло с господином ван Меленом, еще одним нашим подопечным. Он и Уорд были большими друзьями; они оба много прожили и не требовали от людей, в том числе от женщин, больше, чем те могут им дать. Оба были личности примерно одного масштаба с той только разницей, что ван Мелен хладнокровнее и лучше себя контролирует, а полковник позволял себе пить... Я полагаю, вы выпьете кофе?
     Мегрэ чувствовал, что, наверно, долго будет помнить этот завтрак в маленьком ресторанчике, который напомнил ему закусочные на берегу Марны, но выглядел по-швейцарски солидно. Возможно, здесь меньше яркого своеобразия, зато больше уюта и уединения.
     - Графиня полетит тем же самолетом, что и вы?
     - Я ей это запретил.
     - Все будет зависеть от того, сколько она выпьет в ближайшие четыре часа. Вы не хотите, чтобы она летела этим рейсом?
     - Она достаточно заметная и достаточно неудобная спутница.
     - Она не сядет в этот самолет, - пообещал начальник полиции. - Вас не очень затруднит провести несколько минут в наших кабинетах? Мои подчиненные так хотят познакомиться с вами.
     Комиссару Мегрэ устроили радушный прием в сыскной полиции, в новом здании, на одном этаже с частным банком, над дамской парикмахерской. Мегрэ пожимал руки, улыбался, десять раз повторил одни и те же любезные слова, благодушный и довольный жизнью благодаря легкому вину из Во.
     - А теперь вам пора в машину. Если вы задержитесь, нам придется всю дорогу ехать с включенной сиреной...
     Мегрэ снова оказался в уже знакомой атмосфере аэровокзала. Опять призывы из громкоговорителя и бары, где пилоты в форме и стюардессы торопливо пьют кофе.
     Потом - самолет, горы, не такие высокие, как утром, луга и фермы, которые он видел в разрывы между облаками.
     В Орли его ждал Лапуэнт в одной из черных машин уголовной полиции.
     - Поездка получилась хорошая, шеф?
     Мегрэ вновь увидел парижские пригороды, а потом Париж под ясным предвечерним небом.
     - Дождя не было?
     - Ни капли. Я подумал, что будет лучше приехать встретить вас.
     - Что нового?
     - Я не все знаю: информацию собирает Люка. Я объездил часть ночной обслуги, и расстояние в результате получилось приличное, потому что большинство этих людей живут в пригородах.
     - Что ты узнал?
     - Ничего конкретного. Я попытался составить график прихода и ухода для всех. Это было трудно. В отеле живут, кажется, триста десять человек, и похоже, все они постоянно ходят то туда, то сюда, звонят по телефону, вызывают коридорного или горничную, такси, посыльного, маникюршу и не знаю, кого еще. Кроме того, служащие отеля боятся сказать лишнее, и многие отвечают уклончиво...
     Продолжая вести машину, он вытащил из кармана листок бумаги и протянул его Мегрэ.
     "Восемь часов вечера. Горничная третьего этажа входит в номер 332, где живет графиня, и видит графиню в пеньюаре, которой обрабатывает руки маникюрша.
     - Вы пришли по поводу одеяла, Аннетта?
     - Да, госпожа графиня.
     - Зайдите, пожалуйста, через полчаса.
     Восемь десять. Полковник Уорд находится в баре отеля вместе с Джоном Т. Арнольдом. Полковник, посмотрев на часы, расстается со спутником и поднимается в свой номер. Арнольд заказывает сандвич.
     Восемь двадцать две. Полковник из своего номера заказывает телефонный разговор с Кембриджем и около десяти минут говорит с сыном. Похоже, он регулярно звонил сыну два раза в неделю, всегда примерно в одно и то же время.
     Около восьми тридцати. Арнольд в баре входит в телефонную кабинку. Звонил он, видимо, в Париж, потому что телефснистка на коммутаторе не зарегистрировала этот звонок.
     Восемь сорок пять. Полковник из номера 347 звонит в номер 332, несомненно, чтобы узнать, готова ли графиня.
     Около девяти часов. Полковник и графиня выходят из лифта, по пути оставляют ключи. Портье вызывает им такси. Уорд называет адрес ресторана на площади Мадлен".
     Лапуэнт следил за тем, как продвигается чтение листка.
     - Я сходил в этот ресторан, - пояснил он. - Тут зацепиться не за что. Они там обедали часто, и им всегда давали один и тот же столик. Три или четыре человека подошли к полковнику и пожали ему руку. Полковник и графиня, похоже, не ссорились. Пока графиня ела десерт, полковник, который его никогда не заказывает, зажег сигару и просмотрел вечерние газеты.
     "Около одиннадцати тридцати. Полковник и графиня входят в кабаре "Монсиньор".
     - Там, - сказал Лапуэнт, - они тоже постоянные посетители, и цыганский оркестр автоматически начинает играть всегда одну и ту же мелодию, когда входит графиня. Шампанское и виски. Полковник никогда не танцует.
     Мегрэ представил себе полковника сначала в ресторане, где тот воспользовался тем, что не ел десерты, чтобы прочесть газету, а потом на обитой красным бархатом скамье без спинки в "Монсиньоре". Он не танцевал и не ухаживал за своей спутницей, потому что близко знал ее уже давно. Музыканты подошли к его столику и сыграли для него.
     "Там они тоже постоянные посетители", - так сказал Лапуэнт.
     Три вечера, четыре вечера в неделю? И в других городах - в Лондоне, Каннах, Риме, Лозанне - он ходил в кабаре, похожие на это почти как близнецы; там, должно быть, играли тот же мотив, когда графиня входила в дверь, и там полковник тоже не танцевал.
     У него был в Кембридже взрослый шестнадцатилетний сын, с которым он раз в три дня несколько минут разговаривал по телефону, а в Швейцарии дочь, которой он, конечно, тоже звонил. И были три жены. Первая снова вышла замуж и вела жизнь, похожую на его собственную.
     Затем Алиса Перрен, которая часть времени жила в Лондоне, а часть - в Париже, и, наконец, Мюриэль Хэллиген - та, что входит в клуб одиноких дам.
     На улицах люди, закончившие работу, спешили ко входам в метро и автобусным остановкам.
     - Мы приехали, шеф...
     - Знаю...
     Набережная Орфевр - двор, где уже начинает темнеть, лестница, погруженная в сероватый полумрак, несмотря на уже зажженные лампы.
     Мегрэ не пошел сразу к Люка, а направился в свой кабинет, включил свет и сел на привычное место, держа перед собой записку Лапуэнта.
     "Ноль пятнадцать. Уорда зовут к телефону. Откуда был звонок, я не смог узнать".
     Мегрэ почти машинально протянул руку к телефонной трубке.
     - Соедините меня с моей квартирой. Алло! Это ты? Я приехал... Да, я у себя в кабинете. Пока не знаю... Все идет хорошо. Нет, что ты!.. Уверяю тебя... Из-за чего мне грустить?
     Почему жена задала ему этот вопрос? Он просто соскучился и хотел услышать ее голос.
     "Примерно половина первого. Появление Марко Пальмиери и Анны де Гроот в "Монсиньоре".
     Анна де Гроот ушла из "Георга Пятого" в семь вечера одна. Она встретилась с Марко у "Фуке", где быстро пообедали перед тем, как отправиться в театр. Ни он, ни она не были одеты по-вечернему. И у "Фуке", и в "Монсиньоре" их хорошо знают, и похоже, что их связь считается признанной обществом".
     Мегрэ понимал, сколько нужно было ходьбы, чтобы составить этот отчет, и сколько терпения проявил Лапуэнт, чтобы получить такие неважные на первый взгляд сведения.
     "Ноль пятьдесят пять. Бармен "Георга Пятого" объявляет пяти или шести клиентам, которые еще остаются в баре, что собирается его закрывать. Джон Т. Арнольд заказывает гаванскую сигару и уводит в вестибюль троих мужчин, с которыми перед этим играл в карты.
     Я не смог точно установить, выходил ли Арнольд из бара в течение вечера. Бармен не может ответить на этот вопрос уверенно. До десяти вечера все столики были заняты, и все табуреты тоже. Тогда он видел Арнольда в левом углу возле окна в обществе трех недавно приехавших американцев, из которых один - кинопродюсер, второй - коммерческий агент актера. Они играли в покер. Я не смог узнать и того, был Арнольд знаком с ними раньше или познакомился только в тот вечер в баре. Они пользовались жетонами, но, когда закончили играть, бармен увидел, как они передают друг другу доллары. Он думает, что игра были крупная. Кто выиграл, он не знает.
     Час десять. Коридорного вызывают в маленькую ампирную гостиную, которая устроена в глубине вестибюля, и спрашивают, можно ли еще заказать еду и напитки.
     Он отвечает "да", и ему заказывают бутылку виски, содовую воду и четыре стакана. Четыре клиента бара облюбовали это место и продолжали там свою партию в покер.
     Час пятьдесят пять. Войдя в ампирную гостиную, коридорный уже не обнаруживает там никого. Бутылка почти пуста, жетоны на столе, в пепельнице окурки сигар.
     Я расспросил на этот счет ночного консьержа. Продюсера зовут Марк П. Джонс, и он сопровождает во Францию знаменитого американского комика, который должен снимать фильм или продолжение фильма на нашем Юге.
     Второй, Арт Левинсон, - коммерческий агент этой кинозвезды. Третьего игрока консьерж не знает. Он много раз видел этого человека в вестибюле, но в отеле тот не живет. Консьерж считает, что видел, как этот человек в ту ночь вышел из отеля около двух часов. Я спросил, вышел ли вместе с ним Арнольд. Консьерж не смог ответить ни да, ни нет. Он в это время был у тел