ое намерение, но только с ним она не  была
счастлива.
   Не ожидая приглашения, Мегрэ сел на плетеный стул,  заскрипевший  под
его тяжестью.
   - Что же мешало ей уйти от него?
   - Я не интересовалась.
   - Она любила Пьеро?
   - Похоже на то.
   - Много денег получала она от Гуэна?
   - Столько, сколько ей было необходимо.
   - И часто ей было необходимо?
   - Как только они кончались. Иногда в  ее  сумочке  оставалась  только
мелочь, и мне не с чем было пойти за покупками. Я говорила ей  об  этом,
она отвечала: "Скоро попрошу".
   - Она давала деньги Пьеро?
   - Меня это не касается. Если бы она  была  чуть  похитрее...  Женщина
замолчала.
   - То что бы было?
   - Во-первых, она никогда бы не согласилась поселиться  в  этом  доме,
где она жила, как узница.
   - Он запрещал ей выходить из дома?
   - Она сама не любила выходить, боялась, что он может внезапно  прийти
во время ее отсутствия. Она была даже не его любовницей, а чем-то  вроде
современной рабыни. Он требовал, чтобы она не работала, а  целыми  днями
валялась в постели. А если бы она жила в другом  месте  и  если  бы  ему
пришлось к ней ходить... Впрочем, к чему я вам все это рассказываю?  Что
вас, собственно, интересует?
   - Кое-какая информация.
   - Да? Сейчас вам нужна информация, вы приходите  и  вежливо  снимаете
шляпу. А завтра, если на свое несчастье  я  остановлюсь  у  какой-нибудь
витрины, вы меня посадите? Какая информация вас интересует?
   Она принялась развешивать белье на веревке, протянутой поперек кухни.
   - Вам известно, что Лулу была беременна? Женщина быстро обернулась.
   - Откуда вы это знаете?
   - Из результатов вскрытия.
   - Значит, она не ошиблась.
   - Когда она вам об этом сказала?
   - Дня за три до убийства.
   - Она не была уверена в беременности?
   - Нет. Она не пошла к врачу. Боялась.
   - Чего?
   - Наверное, разочароваться.
   - Она хотела иметь ребенка?
   - Думаю, что она обрадовалась своей беременности. Но радоваться  было
рано, и я посоветовала ей обратиться к гинекологу. Сказала,  что  сейчас
доктора могут распознавать даже двух-трехнедельную беременность.
   - И она пошла к врачу?
   - Спросила меня, знаю ли я кого-либо. Я и дала адрес одного на  улице
Дам.
   - Не знаете, была ли она у этого врача?
   - Если и ходила, то мне об этом не говорила.
   - Пьеро знал обо всем этом?
   - Вы знаете женщин, комиссар? Встречали ли вы такую, кто говорил бы с
мужчиной о подобных вещах, прежде чем не удостовериться наверняка?
   - Как считаете, профессору она тоже ничего не сказала?
   - А это уж вы думайте.
   - А что, по-вашему, произошло бы потом, если бы ее не убили?
   - Я не умею гадать на кофейной гуще.
   - Она бы оставила ребенка?
   - Наверняка.
   - И осталась бы с профессором?
   - По-моему, ушла бы к Пьеро.
   - А кто, по ее мнению, был отцом ребенка?  Она  снова  посмотрела  на
комиссара так, словно он совершенно ничего не понимал в жизни.
   - Надеюсь, вы не считаете, что отцом мог быть профессор?
   - Всякое бывает.
   - У вас есть вопросы ко мне?
   - Пожалуй, нет. За что вы ненавидите профессора Гуэна?
   - Я уже говорила вам, что никогда его не видела.
   - Но вы его ненавидите?
   - Я ненавижу всех этих людей.
   - Предположим, придя утром в квартиру,  вы  обнаружили  в  руке  Лулу
револьвер. И чтобы исключить мысль о самоубийстве и  навести  подозрения
на профессора, вы бы не попытались спрятать оружие?
   - Вы, наверное, очень намучились, расследуя это  дело,  раз  говорите
подобные глупости. Я не так глупа.  И  если  полиции  придется  выбирать
между  важной  персоной  и  бедным   музыкантом,   то   за   все   будет
расплачиваться этот бедняга.
   Мегрэ больше не настаивал. Уже не пороге он обернулся, чтобы спросить
имя и адрес врача с улицы Дам.
   Врача звали Дюкло. Он лишь недавно поселился в этом районе,  закончив
обучение, и кабинет имел  еще  необжитой  вид.  Здесь  были  лишь  самые
необходимые медицинские инструменты, купленные  явно  по  случаю.  Когда
Мегрэ представился, доктор сразу же понял в чем дело.
   - Я так и думал, что раньше или позлее ко мне придут.
   - Она назвала свое имя?
   - Да. Я даже заполнил на нее карточку.
   - Когда она узнала о беременности?
   Доктор выглядел очень молодо  и  был  похож  на  студента.  Он  начал
просматривать свою  картотеку,  видимо,  стараясь  придать  себе  больше
солидности.
   - Она приходила в субботу, по рекомендации женщины, которую я  хорошо
знаю.
   - Да. Мадам Броль.
   - Она заявила мне, что беременна, но хотела бы знать это наверняка.
   - Минуточку. Она была взволнованная?
   - Нет. Я бы этого  не  сказал.  Видите  ли,  когда  девушка  ее  типа
обращается за консультацией, то я всегда жду, что она  попросит  сделать
ей аборт. Не знаю, как в иных кварталах, но здесь это дело  обычное.  Во
всяком случае, я тщательно ее  осмотрел,  попросил  сделать  необходимые
анализы и назначил следующий визит в понедельник.
   - И она пришла?
   - В половине шестого. Я подтвердил, что она действительно беременна.
   Она поблагодарила меня.
   - И ничего больше не сказала?
   - Выспрашивала о деталях, но я уверил ее, что никакой ошибки быть  не
может.
   - После ваших слов она выглядела счастливой?
   - Уверяю вас, что да.
   Значит, в  понедельник,  в  шесть  вечера,  Лулу  вышла  от  врача  и
вернулась на авеню Карно.  Около  восьми,  после  ужина,  профессор,  по
словам его жены, на минуту зашел в  квартиру  Лулу,  а  потом  поехал  в
больницу.
   До десяти вечера Луиза  Филон  находилась  у  себя  одна.  Она  поела
консервированных лангустов и выпила немного  вина.  Затем,  по-видимому,
прилегла отдохнуть на незастеленной постели.
   В это время Пьеро уже был в своем кафе, так что,  в  принципе,  Луиза
могла ему позвонить. Но позвонила она примерно в половине десятого.  Для
того ли, чтобы сообщить о беременности? Если да, то почему она так долго
с этим тянула?
   Приехал ли Пьеро на такси? По словам консьержки, он пробыл в квартире
Луизы минут двадцать.
   Профессор Гуэн, по словам  его  жены  и  консьержки,  возвратился  из
больницы сразу после одиннадцати и к своей любовнице не заходил.
   На следующее утро мадам Броль,  придя  в  восемь  часов  утра,  чтобы
убрать квартиру,  находит  Луизу  мертвой  на  диване  в  гостиной.  Она
утверждает, что никакого оружия рядом с телом не было.
   Доктор Поль, известный своей осторожностью в  заключениях,  полагает,
что смерть наступила между девятью и одиннадцатью часами вечера. И, судя
по тому, что в "Грело" она звонила в девять, время можно  назвать  более
точно: не с девяти, а с половины десятого.
   Что касается отпечатков, обнаруженных в квартире, то они  принадлежат
четверым: Лулу, ее  домработнице,  профессору  и  Пьеро.  Моэрс  получил
отпечатки пальцев профессора Гузна, послав сотрудника в больницу  Кошен,
а с идентификацией остальных у полиции трудностей  не  было  -  все  они
оказались в картотеке.
   Лулу, по всей видимости, не ожидала нападения, поскольку выстрел  был
произведен с очень близкого расстояния.
   Не было заметно, чтобы в квартире чего-то искали, а это явно говорило
о том, что убийство произошло не с целью ограбления.
   - Благодарю вас, доктор. Надеюсь, после ее визита никто не приходил к
вам с расспросами о ее беременности?
   - Нет. Когда я прочитал в газете, что  она  убита,  то  подумал,  что
следует ожидать визита полиции, тем более что Луизу Филон  направила  ко
мне ее домработница, которая наверняка бы все рассказала. Честно говоря,
если бы не ваш приход, то я сам бы позвонил в полицию после обеда.
   Спустя несколько минут Мегрэ уже звонил  мадам  Гуэн  из  телефонного
автомата, установленного в одном из кафе на улице Дам.  Жена  профессора
узнала голос комиссара и не удивилась его звонку.
   - Я вас слушаю, господин комиссар.
   - Вчера вы мне сказали, что ваша  сестра  работает  в  библиотеке?  В
какой именно? s - В муниципальной библиотеке на площади Сен-Сульпис.
   - Благодарю.
   - Вы ничего нового не узнали?
   - Только то, что Луиза Филон была беременна.
   - Ах так!
   Мегрэ сразу же пожалел, что сказал  это  по  телефону,  ему  хотелось
увидеть ее реакцию.
   - Вас это удивляет?
   - Пожалуй... да. Может быть, это покажется вам смешным, но от женщины
подобного типа этого не ждешь.
   - Как считаете, ваш муж знал о беременности?
   - Он бы наверняка сообщил мне.
   - У него никогда не было детей?
   - Никогда.
   - Он не хотел их иметь?
   - Думаю, что ему было совершенно безразлично, есть у  него  дети  или
нет. Так уж получилось, что я не смогла иметь  детей.  Скорее,  это  моя
вина.
   Небольшая  черная  полицейская  машина  подвезла  Мегрэ  на   площадь
Сен-Сульпис. Без всяких оснований он не выносил этого места. Всегда, как
только он оказывался здесь, у него создавалось ощущение, что это кусочек
провинции. Даже  магазины  выглядели  по-иному,  а  прохожие  шли  более
медленно и казались грустнее, чем в остальных  районах  Парижа.  Скучным
было и здание библиотеки, слабо освещенное, заполненное тишиной,  словно
пустая церковь. В читальном  зале  находились  лишь  несколько  человек,
очевидно,  завсегдатаев,  перелистывавших  какие-то  запыленные  научные
книги. Антуанетта Оливьер,  сестра  мадам  Гуэн,  спокойно  смотрела  на
подходившего к ней комиссара. Она выглядела старше своих пятидесяти лет,
и на лице у нее застыло презрительное выражение, свойственное  некоторым
женщинам, полагающим, что их ничем уже не удивишь.
   - Комиссар Мегрэ из уголовной полиции, - представился он.
   - Я узнала вас по фотографиям в газетах.
   Она говорила очень тихо, и у Мегрэ снова возникло  ощущение,  что  он
находится в церкви.  Хотя  нет,  не  в  церкви,  а  в  школе,  поскольку
Антуанетта указала ему жестом на  стул,  стоявший  у  покрытого  зеленым
сукном стола. Антуанетта была полнее своей сестры, менее живой, цвет  ее
кожи напоминал восковую бледность монахинь.
   - Вы пришли, полагаю, чтобы получить какие-то сведения?
   - Да. Мадам Гуэн сказала, что вчера вечером вы были у нее в гостях.
   -  Верно.  Я  пришла  в  половине  девятого,  а   ушла   в   половине
двенадцатого, сразу же после прихода хорошо вам известного типа.
   То, что она даже не произнесла имени  профессора,  казалось  для  нее
знаком высшего отвращения, а слово "тип", которое она произнесла чуть ли
не по слогам, казалось, очень ей нравилось.
   - Вам часто случается проводить вечера у сестры?
   - Редко, - ответила она с сожалением.
   - Уточните, пожалуйста, раз в полгода, раз в год или один раз  в  два
года?
   - Пожалуй, раз в год.
   - Вы договаривались о встречах заранее?
   - Мне не нужно договариваться с собственной сестрой.
   - Стало быть, вы направились к ней, не зная, дома ли она? У вас  дома
есть телефон?
   - Да.
   - И вы не позвонили сестре?
   - Она мне позвонила.
   - И попросила вас прийти?
   - Не совсем. Сначала мы поговорили о разных вещах.
   - Каких?
   - В основном, о семейных. Она редко пишет родственникам, переписку  с
братьями и сестрами поддерживаю, в основном, я.
   - Она сказала, что хотела бы с вами увидеться?
   - Что-то в этом роде. Спросила, свободен ли у меня этот вечер.
   - Во сколько это было?
   - Примерно в половине седьмого. Я только что пришла домой и  готовила
ужин.
   - Звонок вас не удивил?
   - Нет. Я лишь уточнила, будет ли он дома. А что он вам сказал?
   - Вы имеете в виду профессора Гуэна?
   - Да.
   - Я с ним еще не беседовал.
   - Очевидно,  потому,  что  вы  считаете  его  невиновным?  Знаменитый
хирург, член Медицинской академии и... - она продолжала говорить так  же
тихо, только тон ее голоса стал более резким.
   - Что произошло, когда вы пришли на авеню Карно?  -  прервал  женщину
Мегрэ.
   - Я поднялась наверх, поцеловала сестру в щеку и разделась.
   - В какой комнате вы беседовали?
   - В маленькой, рядом с комнатой Жермен. Она называла ~" ее будуаром.
   Салон в квартире слишком велик и неуютен, и почти всегда пустует.
   - А чем вы занимались потом?
   - То, что обычно делают сестры, особенно в нашем возрасте,  если  они
не виделись несколько месяцев. Сидели, болтали, я  рассказывала  о  том,
что происходит в нашей семье. Говорила и  о  нашем  племяннике  Франсуа,
который год назад был посвящен в сан  и  уехал  миссионером  в  Северную
Канаду.
   - Вы что-нибудь пили?
   Этот вопрос не только удивил  ее,  но  попросту  шокировал  до  такой
степени, что она покраснела.
   - Сначала мы выпили по чашечке кофе.
   - Прислуга еще находилась в квартире?
   - Обе служанки пришли пожелать нам спокойной ночи и  потом,  часов  в
девять, пошли спать. Кухарка работает у моей сестры уже двенадцать лет.
   Домработницы сменяются довольно часто, надеюсь, понятно из-за чего?
   Мегрэ не стал уточнять из-за чего, он понял.
   - Жермен предложила приготовить грог и пошла для этого на кухню.
   - А чем вы занимались в это время?
   - Читала в каком-то журнале статью о нашей деревне.
   - Сестра долго отсутствовала?
   - Ровно столько, сколько нужно, чтобы вскипели два стакана воды.
   - Случалось прежде, что,  уходя  от  сестры,  вы  сталкивались  с  ее
мужем?
   - Я избегала встреч с ним.
   - Вы удивились, что на этот раз он вернулся раньше?
   - Сестра уверяла меня, что раньше полуночи он не вернется.
   - Но ничего особенного вам в глаза не бросилось?
   - Это человек, который считает, что он выше всех моральных  принципов
и норм приличия.
   - Значит, ничего особенного в его лице вы не заметили?
   - Як нему не приглядывалась и вообще считаю ниже  своего  достоинства
смотреть на этого типа. Я оделась и вышла из квартиры, хлопнув дверью.
   - В тот вечер вы не слышали никакого шума, выстрела, например?
   - Нет. Примерно до одиннадцати кто-то этажом ниже играл на пианино.
   Какое-то из произведений Шопена.
   - Вы знали, что любовница профессора была беременна?
   - Меня это не удивляет.
   - Сестра говорила вам об этом?
   - Она вообще не говорила мне о той девушке.
   - Но вы обо всем знали? Она снова покраснела.
   - Кажется, сестра узнала об этом  в  самом  начале,  когда  этот  тип
поселил Луизу в этом же доме.
   - Это ее нервировало?
   - Каждый живет так, как ему нравится. Невозможно прожить столько  лет
под одной крышей с таким человеком, если хотя бы частично не  воспримешь
его взглядов на жизнь.
   - Иначе говоря, ваша сестра не имела к мужу претензий и не  сердилась
на него за то, что он поселил Луизу Филон в этом доме?
   - Куда вы клоните?
   С трудом он мог бы ответить на этот вопрос. Ему казалось, что он идет
по дороге, еще не зная, чем она кончится. Пока ему хотелось лишь создать
образы людей, которые знали Луизу, и образ самой Лулу.
   Во взгляде Антуанетты бушевала такая ненависть к профессору, что  она
не позволила Мегрэ даже рта открыть.
   - Когда вы в конце концов его арестуете?
   - Вы думаете, что именно он убил Луизу Филон?
   - А кто же еще!
   - Например, ее любовник Пьеро.
   - Зачем ему было ее убивать?
   - Из ревности или потому, что она хотела порвать с ним.
   - А профессор, вы считаете, не был ревнивцем?  Разве  мужчина  в  его
возрасте не может сходить с ума, видя, что  его  любовница  предпочитает
молодого человека? А если Луиза решила порвать именно-с ним?
   Она все время сбивалась на версию виновности профессора.
   - Если бы вы знали его получше, то поняли, что такой человек способен
на все.
   - А я-то думал, что он посвятил свою жизнь спасению людей.
   - Из тщеславия! Чтобы доказать всему миру, что он  величайший  хирург
нашего времени. И чтобы всех в этом убедить, он берется только за  самые
сложные операции.
   - А может быть, другие врачи просто не решаются на такие операции?
   - Вы его защищаете, даже не представляя, что это за человек.
   - Просто я пытаюсь его понять, вот и все.
   - Это не так уж и сложно.
   - Вы забываете, мы знаем по результатам  вскрытия,  что  преступление
было совершено до одиннадцати часов. Профессор же возвратился позднее.
   Консьержка видела, что он пришел после одиннадцати и  поднялся  сразу
на пятый этаж.
   - А откуда известно, что он не побывал у Луизы раньше?
   - Полагаю, что в больнице легко установить его распорядок операций  в
тот день.
   - Вы уже сделали это?
   На этот раз Мегрэ сам чуть не покраснел.
   - Еще нет.
   - Так займитесь этим как можно быстрее. Это будет  гораздо  полезнее,
чем преследовать ни в чем не повинного парня.
   - Вы ненавидите профессора?
   - И его, и всех на него похожих.
   Она  произнесла  эти  слова  с  такой  силой,  что   трое   читателей
одновременно подняли головы.
   - Вы забыли шляпу.
   - Я подумал, что оставил ее при входе...
   Антуанетта пренебрежительным жестом указала на стол, где лежала шляпа
комиссара. Мужская шляпа на зеленом сукне стола в ее  глазах  выглядела,
по крайне мере, непристойно.

ГЛАВА VI

   Когда Мегрэ прибыл в больницу Кашен на Фабурж  Сен  Жак,  Этьен  Гуэн
вместе со своей ассистенткой уже уехал в клинику Сен-Жозеф в Пасси.
   Комиссар ожидал этого - шел уже двенадцатый час. В этот  свой  приезд
он не хотел беседовать с профессором.  В  глубине  души  он  считал  это
преждевременным.
   Отделение профессора находилось  на  третьем  этаже,  и  Мегрэ  долго
пришлось  объяснять  цель  своего  визита,  прежде  чем  ему   позволили
подняться наверх. В длинном больничном коридоре царило большее движение,
чем  ожидал  увидеть  комиссар.  Мимо  него  быстрым   шагом   проходили
озабоченные медсестры. Он обратился к одной из  них,  выглядевшей  менее
занятой. Это была женщина средних лет с седыми уже волосами.
   - Вы старшая медсестра?
   -  Да,  но  только  во   время   сегодняшнего   дежурства.   Комиссар
представился и добавил, что хотел бы задать ей несколько вопросов.
   - О чем?
   - Операционный зал в конце коридора?
   - Верно, это одна из операционных.
   - Там ли находится хирург, если  ему  нужно  часть  ночи  провести  в
больнице?
   - Простите,  я  вас  не  понимаю.  Вы  хотите  спросить  -  во  время
проведения операции?
   - Нет.  Если  не  ошибаюсь,  врачам  случается  иногда  оставаться  в
больнице  после  дежурства.  Скажем,  когда  они   опасаются   внезапных
осложнений или олсидают результата операции.
   - Такое случается. Только в чем дело-то?
   - И где они тогда находятся?
   - Это зависит от того, сколько они должны оставаться.  Если  недолго,
сидят в моем кабинете или просто прохаживаются по коридору. Если  же  им
предстоит ждать несколько часов, то у нас наверху  имеются  две  комнаты
для отдыха.
   - Наверх ведет лестница?
   - Можно пойти по лестнице или подняться на лифте. Комнаты расположены
на пятом этаже. Хирурги обычно отдыхают там, пока их не вызовут.
   - Не смогу ли я поговорить с теми, кто работал позавчера вечером?
   - После восьми?
   - Да. Те, кто находился здесь в ночь с понедельника на вторник.
   - Все медсестры, работающие  сейчас,  как  и  я,  составляем  дневную
смену.  Но,  может  быть,  кто-то  из  практикантов  остался.  Подождите
минуточку.
   Она заглянула в  несколько  кабинетов  и  вернулась  в  сопровождении
рыжеволосого, высокого и  костлявого  мужчины.  На  его  носу  с  трудом
держались очки с толстыми стеклами.
   - Этот господин из полиции, -  представила  она  комиссара  вошедшему
мужчине. Затем повернулась и пошла в свой кабинет, оставив их одних.
   - Комиссар Мегрэ, - уточнил комиссар.
   - Мне сразу так показалось. Вы хотите о чем-то расспросить меня?
   - Вы дежурили в ночь с понедельника на вторник?
   - Да, большую часть ночи. Профессор оперировал ребенка в понедельник,
во  второй  половине  дня.  Случай  был  тяжелый,  и  он  попросил  меня
подежурить у его постели.
   - А его самого разве не было в больнице?
   - Он находился в больнице до позднего вечера.
   - И все время на том же этаже, что и вы?
   - Он приехал с ассистенткой примерно в  восемь.  Мы  вместе  пош