дная, в том кресле, где умер Манюэль.
     - Теперь слушай внимательно. Ты ушла за покупками нарядная и свежая, поцеловав папу в лоб и послав ему последнюю улыбку из дверей гостиной. Предположим, что в этот момент оружие было еще на своем месте, за радиоприемником. Фернан отпирает дверь своим ключом - у него был ключ, который позволял ему приходить к вожаку, когда это было необходимо. Представляешь, как Фернан обходит кресло и просовывает руку за радиоприемник, чтобы схватить пистолет и выпустить первую пулю в затылок Манюэля? Нет, крошка, Пальмари не мальчик из церковного хора, он насторожился бы сразу же, как только Фернан сделает неверное движение. Дело в том, что, кода ты целовала папу, когда ты ему улыбалась, когда вышла легкими шагами молодой красивой женщины, вертя своим маленьким задом, пистолет уже был у тебя в сумке. Все было рассчитано по минутам. На лестничной площадке ты сунула пистолет в руки Фернана, который как бы случайно выходил из своей квартиры. Пока ты ходила за покупками, за превосходным мясом, за овощами, вкусно пахнувшими огородом, он совершал задуманное. Теперь уже не нужно было обходить кресло старика и тянуться к желанному пистолету. Фернану достаточно было только быстрого движения, после того как он обменяется несколькими словами с Пальмари. Я знаю, как Манюэль берег оружие. Пистолет был как следует смазан, и я уверен, что в твоей сумке остались следы этого масла.
     - Не правда! - вскричала она, бросаясь на Мегрэ и осыпая его ударами кулаков. - Я не убивала его! Это Фернан! Это он все сделал! Он все придумал!
     Комиссар, не пытаясь отражать удары, громко позвал:
     - Жанен! Займись-ка ею.
     - Надеть наручники?
     - Да, пока не успокоится. Я пошлю тебе чего-нибудь поесть, а сам постараюсь успеть пообедать.

Глава 8

     - Сначала пиво, хозяин.
     В маленьком ресторане еще пахло кухней от обеда, но бумажные скатерти исчезли со столов, и только в одном углу сидел какой-то клиент и читал газету.
     - Не мог бы ваш официант снести два или три бутерброда и графинчик красного на пятый этаж, в квартиру слева?
     - А вы? Вы уже обедали? На кухне все уже кончилось.
     Не хотите ли тоже бутербродов? Например, с ветчиной.
     Мегрэ чувствовал, что весь взмок. Он ощущал пустоту во всем своем массивном теле, ноги и руки обмякли.
     Он столько часов шел напролом, не замечая окружения, что ему даже трудно было сказать, какой сегодня День. Он удивился, увидев, что часы показывали половину третьего.
     Что он позабыл? Он неясно отдавал себе отчет, что не явился в назначенное место, но куда? Ах да! На авеню Гобелен, к Жело-сыну, который должен был приготовить ему список ювелиров, посещаемых Фернаном Ба-Рийаром.
     Все это сейчас уже не важно. Список понадобится позже, и комиссар представил себе маленького следователя, который будет вызывать одного свидетеля за другим в свой неряшливый кабинет и собирать пухлое досье.
     Мир начинал оживать вокруг Мегрэ. Он снова слышал шум улицы, видел отблески солнца и медленно наслаждался своим бутербродом.
     - Это хорошее вино?
     - Некоторые находят его немного терпким, но потому, что оно не привозное. Я получаю его от своего зятя, он делает всего бутылей двадцать в год, этого вина.
     Комиссар попробовал этого вина, которое послали Жанену, и, когда вышел из бистро "У овернца", уже не выглядел, как разъяренный бык.
     - Когда мой дом станет наконец спокойным? - простонала консьержка, увидя его.
     - Скоро, скоро, дорогая мадам.
     - А квартирную плату я по-прежнему должна отдавать молодой даме?
     - Сомневаюсь. Это решит судебный следователь.
     Лифт поднял его на пятый этаж. Сначала он позвонил в дверь направо. Ему открыла мадам Барийар с заплаканными глазами, все в том же цветном халатике.
     - Я пришел проститься с вами, Мина. Извините, что я вас так называю, но я не могу выбросить из головы ту маленькую девочку, что в адской обстановке Дуэ вложила свою ручку в руку человека с окровавленным лицом, не знавшего, куда ему идти. Но и вы тоже не знали, куда он вас ведет.
     - Правда ли, господин комиссар, что мой муж...
     Она не смела произнести слово "убийца".
     Он кивнул.
     - Вы еще молоды, Мина. Мужайтесь!
     Губы мадам Барийар распухли, лицо сморщилось, и она только прошептала:
     - Как могла я ничего не замечать?
     И вдруг она бросилась на грудь Мегрэ; он дал ей выплакаться вдоволь. Когда-нибудь, конечно, она найдет новую опору, другую руку, за которую сможет ухватиться.
     - Обещаю, что приду навестить вас. Берегите себя.
     Жизнь продолжается.
     В квартире напротив Алина сидела на диване.
     - Мы едем, - объявил Мегрэ. - Хотите одеться или предпочитаете, чтобы вас увезли в таком виде?
     Она смотрела на него глазами человека, который много думал и принял решение.
     - Я его увижу?
     - Да.
     - Сегодня?
     - Да.
     - Я смогу говорить с ним?
     - Да.
     - Сколько захочу?
     - Сколько захотите.
     - Имею я право принять душ?
     - При условии, что дверь в ванную останется открытой.
     Она пожала плечами. Ей было все равно, смотрят на нее или нет. Около часа она занималась своим туалетом, самым тщательным, наверное, какой ей приходилось когда-либо совершать.
     Она потрудилась вымыть голову и высушить феном, а потом долго колебалась, прежде чем выбрала строгий черный атласный костюм.
     Все это время взгляд ее был жестким, лицо решительным.
     - Жанен! Спустись и посмотри, стоит ли внизу наша машина.
     - Иду, шеф!
     На минуту Мегрэ и молодая женщина остались в гостиной одни. Она натягивала перчатки. Солнце потоками врывалось через оба окна, выходившие на улицу.
     - Признайтесь, у вас была слабость к Манюэлю, - прошептала она.
     - В известном смысле, да.
     Подумав, она добавила, не глядя на него:
     - И ко мне тоже, нет?
     И он повторил:
     - В известном смысле.
     После чего он открыл дверь, а когда они вышли, запер ее и сунул ключ в карман. Спустились на лифте. За рулем черной машины сидел инспектор. Жанен, стоя на тротуаре, не знал, что ему делать.
     - Иди домой и поспи.
     - Вы думаете, жена и дети позволят мне это! И все-таки спасибо, шеф.
     За рулем был Ваше, и комиссар тихо сказал ему несколько слов. Потом сел рядом с Алиной. Когда они проехали сотню метров, молодая женщина, смотревшая в окно, повернулась к Мегрэ:
     - Куда мы едем?
     Вместо того чтобы проехать в уголовную полицию самым прямым путем, они ехали по авеню Гранд-Арме, обогнули Триумфальную арку, чтобы спуститься к Елисейским полям.
     Она смотрела во все глаза, понимая, что, вероятнее всего, никогда уже не увидит этого зрелища. А если когда-нибудь и увидит, то будет тогда уже очень старой женщиной.
     - Вы нарочно это сделали?
     Мегрэ вздохнул, ничего не ответив. Двадцать минут спустя она прошла с ним в его кабинет, где комиссар располагался с явным удовольствием.
     Он машинально привел в порядок свои трубки, затем подошел к окну и наконец открыл дверь кабинета инспекторов.
     - Жанвье!
     - Да, шеф?
     - Будь любезен, спустись в камеру предварительного заключения, приведи Барийара. Садитесь, Алина.
     Он обращался теперь с ней так, как будто ничего не случилось. Казалось, он уже не имел отношения к этому делу.
     - Алло! Дайте мне судебного следователя Анселена.
     Алло! Следователь Анселен? Говорит Мегрэ. Да, у себя в кабинете. Я только что прибыл в сопровождении молодой женщины, которую вы знаете. Нет, но это скоро произойдет. Мне нужно знать, хотите ли вы присутствовать при очной ставке. Да. Сейчас.
     Он поколебался, снять ли пиджак, но потом решил, что не стоит, так как сейчас должен прийти следователь.
     - Думаю, мы сегодня будем присутствовать при бое диких зверей, - заключил Мегрэ свой разговор с Анселеном.
     Глаза женщины заблестели.
     - Если бы у вас было оружие, я недорого бы дал за шкуру Барийара, - сказал Мегрэ, обращаясь к Алине.
     Маленький следователь вошел первым и с любопытством посмотрел на молодую женщину в черном, сидевшую в напряженной позе.
     - Садитесь на мое место, господин следователь.
     - Я не хотел бы...
     - Прошу вас. Моя роль практически закончена. Остаются только проверки, допросы свидетелей, составление рапортов и передача их вам. Целую неделю придется возиться с бумажками!
     Жанвье постучал, а затем втолкнул в кабинет Барийара в наручниках.
     - Снять с них наручники, шеф?
     - Это мне кажется неосторожным. Ты оставайся здесь.
     А я пойду и проверю, есть ли поблизости люди покрепче.
     Алина сразу выпрямилась, будто вдохнула запах человека, который долго был ее любовником. Не любовником, а самцом. А она - его самкой.
     Эти двое стояли и смотрели друг на друга так, как смотрят друг на друга звери в джунглях.
     Губы у обоих дрожали. Фернан первый начал шипеть:
     - Что ты там...
     Стоя против Фернана, выставив бедро, она с ненавистью плюнула ему в лицо.
     Не вытираясь, он в свою очередь сделал шаг вперед, угрожающе протянув руки, словно намереваясь ее задушить, в то время как маленький следователь метался, не зная, что предпринять.
     - Это ты, шлюха...
     - Подонок! Убийца!..
     Ей удалось оцарапать ему лицо, но, несмотря на наручники, он ухитрился схватить ее за руку и пригнуть к полу с дикой ненавистью в глазах.
     Мегрэ, стоя между своим письменным столом и дверью в кабинет инспекторов, подал знак, и двое мужчин бросились разнимать эту пару, которая уже каталась по полу.
     В течение нескольких секунд разнять их не удавалось, но наконец Барийара подняли с окровавленным лицом, а Алину усадили на стул.
     - Я думаю, господин следователь, лучше будет допросить их отдельно.
     Луи Анселен отвел комиссара к окну и прошептал, еще потрясенный тем, что видел:
     - Никогда не присутствовал при такой сорвавшейся с цепи ненависти, такой звериной ярости.
     Мегрэ, обращаясь к Жанвье, бросил через плечо:
     - Можешь их запереть. - И добавил с иронией:
     - Только, конечно, по отдельности.
     Мегрэ не видел, как они уходили. Он повернулся к окну и стал смотреть на спокойную картину Сены, отыскивая на берегу знакомый силуэт человека, удившего рыбу. Уже долгие годы он называл его "мой рыбак", хотя, конечно, не каждый раз это был один и тот же человек. Но главное, что всегда такой человек находился.
     Буксир, тащивший четыре баржи, шел против течения и наклонил свою трубу, чтобы пройти под каменной аркой.
     - Скажите, Мегрэ, который из двух, по вашему мнению...
     Комиссар помедлил, зажигая трубку и по-прежнему глядя на Сену:
     - Ваша профессия судить, не так ли? Я могу только сдать их вам такими, какие они есть.
     - На это было не очень приятно смотреть.
     - Да, на это смотреть было неприятно. В Дуэ тоже.

     1965г.


СОМНЕНИЯ МЕГРЭ

Жорж СИМЕНОН
Перевод с французского В. Климанова. OCR tymond






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Глава 1
ПОСЕТИТЕЛЬ ВТОРНИЧНОГО УТРА

     На набережной Орфевр такое случается раз или два в год и порой длится так недолго, что просто не успеваешь этого заметить: после напряженного периода, когда дела следуют одно за другим без передышки, когда приходится вести одновременно по три-четыре дела, отчего все оперативники стоят на ушах и ходят с красными от недосыпа глазами, внезапно наступает тишина, можно даже сказать - пустота, нарушаемая редкими телефонными звонками, не имеющими значения.
     Так было накануне, правда, понедельник всегда более свободный в сравнении с другими день. Такой же обстановка оставалась и во вторник, до одиннадцати часов утра. По широкому коридору слонялись явно неуютно чувствовавшие себя два или три жалкого вида стукача, пришедшие с обычным докладом, а в кабинете инспекторов все были на месте, за исключением гриппующих.
     Таким образом, если обычно, во время запарки, Мегрэ не хватало людей и было трудно выделить оперативника для расследования нового дела, сегодня его бригада собралась почти в полном составе.
     Похожая ситуация складывалась почти по всему Парижу. Было десятое января. После праздников люди жили в замедленном ритме, в состоянии похмелья, уже в ожидании приближения сроков внесения квартплаты и налогов.
     Небо, в унисон с совестью и настроением горожан, было серым, почти того же оттенка, что мостовые. Было холодно, но не настолько, чтобы это внесло нотку живописности в парижский пейзаж и попало на страницы газет. Просто неприятный холод, который замечаешь, лишь походив некоторое время по улицам.
     Батареи в кабинетах были раскалены, их жар еще более утяжелял атмосферу. Время от времени в трубах слышалось бульканье, из котельной доносились таинственные звуки.
     Как школьники в классах после экзаменов, все занимались теми мелкими делами, которые обычно откладывают на потом, обнаруживая в ящиках столов старые рапорты, статистические отчеты, которые надо доставить, всевозможные нудные бумажные дела.
     Люди, о которых пишут в прессе, почти в полном составе находились на Лазурном берегу или занимались зимними видами спорта.
     В кабинете Мегрэ все еще стояла угольная печка, которую ему оставили после того, как здание подключили к системе центрального отопления. Время от времени он отвлекался от работы, чтобы подбросить в нее угля или переворошить его, разбрасывая веер красных искр.
     Комиссар не был в плохом настроении; но и рабочего настроя тоже не было, и в автобусе, который вез его домой, на бульвар Ришар-Ленуар, он мысленно спросил себя, не заболевает ли он гриппом.
     Может, он беспокоился из-за жены? Вчера его друг Пардон, доктор с улицы Пикпюс, неожиданно позвонил ему по телефону:
     - Алло, Мегрэ... Не говорите мадам Мегрэ, что я ввел вас в курс...
     - В курс чего?
     - Она только что побывала у меня и очень настойчиво просила не говорить вам...
     Меньше года назад комиссар сам ходил к Пардону и также просил не рассказывать жене о его визите.
     - Главное, не волнуйтесь. Я ее внимательно осмотрел. Ничего серьезного.
     Вчера, в момент этого телефонного разговора, Мегрэ был таким же отяжелевшим, как сегодня утром, и на столе перед ним лежал тот же самый рапорт, который он должен был отшлифовать.
     - На что она жалуется?
     - Уже некоторое время она задыхается, когда поднимается по лестницам, а по утрам чувствует тяжесть в ногах. Повторяю вам: ничего серьезного. Просто небольшие проблемы с кровообращением. Я прописал ей таблетки, которые надо пить перед каждым приемом пищи. Также сообщаю вам, чтобы вы не удивлялись, что я прописал ей диету. Ей надо сбросить пять-шесть килограммов, чтобы уменьшить нагрузку на сердце.
     - Вы уверены, что...
     - Клянусь вам, абсолютно никакой опасности, но я счел, что будет лучше поставить вас в известность. Если вы мне верите, сделайте вид, что ничего не замечаете.
     Больше всего ее пугает, что вы станете волноваться из-за ее здоровья...
     Насколько он знал жену, она наверняка купила лекарство в ближайшей аптеке. Звонок был утром. В полдень он наблюдал за мадам Мегрэ, которая при нем не пила никаких таблеток. Вечером тоже. Он стал искать флакон или коробочку в ящиках буфета, потом, как ни в чем не бывало, на кухне. Куда же она запрятала лекарство? Она ела меньше и отказалась от десерта. Это она, такая сладкоежка!
     - Я решила немного похудеть, - бросила она шутливым тоном. - А то на мне все платья трещат...
     Он верил Пардону, поэтому не испугался, но легкое беспокойство о здоровье мадам Мегрэ вызывало меланхолию. В прошлом году ему были предписаны три недели полного покоя. Теперь нездорова жена. Это означало, что они незаметно достигли возраста мелких недомоганий, необходимых небольших "починок", как автомобили, которые вдруг начинают нуждаться в еженедельном визите в автосервис. Вот только для машины можно купить новую деталь. Можно поменять даже двигатель.
     Когда секретарь постучал в дверь и открыл ее, как обычно не дожидаясь ответа, Мегрэ думал об этом, сам того не замечая. Он оторвался от досье и уставился на старого Жозефа большими, казавшимися сонными глазами:
     - В чем дело?
     - Тут один человек настаивает, чтобы вы его приняли.
     Жозеф, передвигавшийся совершенно бесшумно, подошел к столу и положил на него заполняемую каждым посетителем карточку.
     Мегрэ прочитал написанную карандашом фамилию, но поскольку она ему ничего не говорила, не обратил на нее внимания. Он запомнил только, что она была двусложной. В памяти отложилось лишь имя посетителя - Ксавье, поскольку первым его начальником на набережной Орфевр был старик Ксавье Гишар.
     Под напечатанными словами "Цель визита" было нечто вроде: "Совершенно необходимо поговорить с комиссаром Мегрэ".
     Жозеф ждал с невозмутимым видом. В кабинете было достаточно темно, чтобы включить лампу, но комиссар об этом не подумал.
     - Вы его примете?
     Он кивнул в ответ, слегка пожав плечами. Почему бы не принять? Через секунду в кабинет вошел посетитель - мужчина лет сорока, во внешности которого не было ничего необычного - один из тысяч мужчин, быстрым шагом направляющихся после окончания рабочего дня к ближайшей станции метро.
     - Простите, что доставляю вам беспокойство, господин комиссар...
     - Садитесь.
     Его собеседник немного нервничал, скорее, был взволнован, как и многие другие люди, входившие в этот кабинет. Темное пальто визитер расстегнул, прежде чем сесть, а шляпу сначала положил на колени, а потом на ковер у ног.
     Он как-то механически улыбнулся, очевидно из робости, откашлялся и произнес:
     Труднее всего начать, правда? Разумеется, как и все, я уж не знаю сколько раз проговаривал в мыслях то, что скажу вам, когда придет время, но сейчас все мысли спутались...
     Новая улыбка, которой он выпрашивал у комиссара одобрения или подбадривания. Но в том еще не проснулся интерес к посетителю. Этот человек пришел в Неудачный момент, когда мозг Мегрэ дремал.
     - Вы, должно быть, принимаете много подобных визитеров, людей, идущих к вам со своими мелкими делами, будучи уверены, что эти дела вас заинтересуют.
     Он был брюнетом, довольно симпатичным, хотя нос немного кривоват, а нижняя губа излишне полная.
     - Могу вас заверить, что я не такой и долго колебался, прежде чем побеспокоить такого занятого человека, как вы.
     Должно быть, он ожидал увидеть стол, заваленный папками с делами, два или три телефона, трезвонящих одновременно, снующих инспекторов, а на стульях развалившихся свидетелей и подозреваемых. Впрочем, в другой день он непременно застал бы эту картину во всей полноте, но его разочарование не вызвало улыбки у комиссара, который, казалось, вообще ни о чем не думает.
     В действительности он рассматривал костюм визитера, пошитый из хорошей ткани и явно не районным портняжкой. Темно-серый, почти черный костюм. Черные ботинки. Нейтральный галстук.
     - Позвольте вас заверить, господин комиссар, что я не сумасшедший. Не знаю, знаете ли вы доктора Стейнера с площади Данфер-Рошро. Это невропатолог и, как мне кажется, в большей или меньшей степени может считаться психиатром. Его неоднократно привлекали в качестве эксперта к различным судебным процессам.
     Густые брови Мегрэ слегка поднялись, но именно слегка.
     - Вы консультировались у Стейнера?
     - Да, я ходил к нему на консультацию и попутно сообщу вам, что эти консультации продолжаются по часу и проводит он их очень тщательно. Так вот, он у меня ничего не нашел и считает меня совершенно нормальным.
     Что же касается моей жены, которую он не видел...
     Мужчина замолчал, так как этот монолог был не совсем таким, какой он подготовил заранее и пытался вспомнить дословно. Он машинально достал из кармана пачку сигарет, но не решался попросить позволения закурить.
     - Можно, - разрешил Мегрэ.
     - Благодарю вас.
     Прикуривал он неловко от волнения.
     - Прошу прощения. Мне следовало бы лучше владеть собой. Не могу не волноваться. Это первый раз, когда я вижу вас во плоти, да еще в