- Он ее выпил?
   - Залпом.
   Мегрэ положил трубку, повернулся к молодой женщине:
   - Вы можете ехать в Пюто.
   - Вы со мной не поедете?
   - Не сейчас. У меня, без  сомнения,  еще  будет  возможность  с  вами
увидеться.
   В общем, так. Накануне  Гайярден  ушел  с  улицы  Франциска  Первого,
захватив с собой револьвер. Сначала он отправился  на  бульвар  Курсель.
Надеялся ли он, что Фюмаль даст ему отсрочку? Рассчитывал ли на то,  что
каким-либо образом сможет смягчить его?
   Должно быть, ему это не удалось. Немного позже он позвонил в квартиру
жены, в Нейи, и застал там только прислугу. Квартира находилась рядом  с
Сеной. В трехстах метрах был мост Пюто, по которому он и пошел.
   Долго ли он бродил  по  набережным,  прежде  чем  выстрелить  себе  в
голову?
   Мегрэ вошел в один довольно элегантный бар и пробурчал:
   - Кружку пива и жетон. - Он позвонил в Институт судебной  экспертизы.
- Говорит Мегрэ. Доктор Поль приехал? Как?.. Да,  Мегрэ...  Он  все  еще
занят? Спросите у него, нашел ли он пулю. Минутку... Если он  ее  нашел,
спросите, это пуля от револьвера или от пистолета...
   Он слышал звуки на другом конце провода, шаги, голоса.
   - Алло... комиссар? Похоже, что это пуля  из  пистолета.  Она  попала
в...
   Ему было абсолютно все равно, куда попала пуля, которая убила Фюмаля.
Если только не предположить, что у  Роже  Гайярдена  в  тот  вечер  было
оружие двух видов, это не он убил торговца мясом.
   Когда Мегрэ появился на площадке второго этажа  в  доме  на  бульваре
Курсель, его снова осадили журналисты, и он, чтобы  отделаться  от  них,
рассказал о находке на набережной в Пюто.
   Инспекторы  в  разных  комнатах  все   еще   продолжали   допрашивать
секретаршу и слуг. Только Торрансу нечего было делать.  Казалось,  он  с
нетерпением ожидал комиссара. Он тут же отвел его в угол комнаты.
   - Я кое-что обнаружил там, наверху, патрон, - тихо сказал он.
   - Оружие?
   - Нет. Вы не хотите пойти со мной?
   Они поднялись  на  третий  этаж,  вошли  в  салон  с  многочисленными
креслами и роялем, на котором, должно быть, никогда не играли.
   - В комнате мадам Фюмаль?
   С таинственным видом Торранс покачал головой.
   - Апартаменты огромны, - прошептал он. - Вы сейчас увидите.
   Как человек, знакомый с обстановкой,  он  показывал  Мегрэ  различные
комнаты, не обращая внимания на мадам Фюмаль, которая продолжала  лежать
в постели.
   - Я никому еще ничего не  говорил.  Думаю,  что  лучше,  если  первым
узнаете вы. Сюда...
   Они прошли через одну пустую спальню, потом  другую.  Было  очевидно,
что ими давно не пользовались. Ванной комнатой тоже  не  пользовались  и
там сложили ведра и щетки.
   Слева от коридора довольно  просторная  комната  была  занята  старой
мебелью и пыльными чемоданами.
   В самом  конце  коридора  Торранс  наконец  открыл  дверь  в  комнату
поменьше, чем остальные, единственное окно  которой  выходило  во  двор.
Там, как в комнате для прислуги, стояли диван, покрытый красным  репсом,
стол, два стула и дешевый шкаф.
   Инспектор   с   торжествующим   огоньком   в   глазах   показал    на
пепельницу-рекламу, в которой лежали два окурка.
   - Понюхайте, патрон. Не знаю, что по этому поводу скажет вам Мере, но
я уверен, что эти сигареты были выкурены недавно. Без сомнения, вчера. А
может быть, и сегодня утром. Кода я вошел, в комнате пахло табаком.
   - Ты посмотрел шкаф?
   - Там только два одеяла. А теперь встаньте на стул.
   Осторожно, он шатается.
   По опыту Мегрэ знал, что большинство  людей,  если  хотят  что-нибудь
спрятать, кладут это на верх шкафа или гардероба.
   Там, поверх толстого слоя пыли, лежали бритва, пачка лезвий  и  тюбик
крема для бритья.
   - Ну и что вы об этом скажете?
   - Ты говорил об этом со слугами?
   - Я предпочел сначала поговорить с вами.
   - Возвращайся в салон.
   Мегрэ постучал в  дверь  спальни.  Ему  не  ответили,  но,  приоткрыв
створку, он увидел, что мадам Фюмаль смотрит на него.
   - Что еще вам от меня надо? Мне так и не дадут поспать?
   Она выглядела ни хуже, ни лучше, чем утром, и, если еще  выпила,  это
не было заметно.
   - Извините, что беспокою вас, но мне нужно делать свою  работу,  а  у
меня к вам есть несколько вопросов.
   Мадам Фюмаль продолжала смотреть на него нахмурив  брови,  как  будто
пыталась угадать продолжение.
   - Если я не ошибаюсь, все слуги спят в комнатах над гаражом?
   - Да, а что?
   - Вы курите?
   Она замялась, но не успела солгать:
   - Нет.
   - Вы все время спите в этой комнате?
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Я думаю, ваш муж никогда не ночевал в ваших апартаментах?
   На этот раз было ясно, что она поняла, и, как бы перестав защищаться,
глубже зарылась в простыни.
   - Он все еще там? - спросила она вполголоса.
   - Нет. Я с большой долей уверенности могу сказать, что он провел  там
по крайней мере часть ночи.
   - Это возможно. Я не знаю, когда он ушел. Он приходит и уходит...
   - Кто это?
   Мадам Фюмаль казалась удивленной. Она, должно быть,  думала,  что  он
знал больше, и теперь, казалось, жалела, что слишком много сказала.
   - А вам об этом не говорили?
   - А кто бы мог это сделать?
   - Ноэми... Или Жермена... Они обе в курсе... А Ноэми даже...
   Странная улыбка появилась на ее губах.
   - Это ваш любовник?
   Тогда она рассмеялась хриплым  смехом,  который  явно  давался  ей  с
трудом.
   - Вы представляете меня с любовником? Вы что же,  думаете,  что  меня
еще захочет мужчина? Вы внимательно смотрели на меня, комиссар? А хотите
увидеть, что... - Она вцепилась  в  простыню,  как  будто  собралась  ее
откинуть, и Мегрэ вдруг испугался, что она покажет ему  свою  наготу.  -
Мой любовник! - повторила она. - Нет, комиссар, у меня нет любовника.  Я
уже давно... - Внезапно она осознала, что выдала  себя.  -  Они  у  меня
были, это правда. Фердинанд об этом узнал и  всю  жизнь  заставлял  меня
платить за это. С ним за все надо платить. Вы понимаете? Но мой брат ему
ничего не сделал, за исключением того, что был сыном моего отца  и  моим
братом.
   - Так это ваш брат ночевал в комнате в конце коридора?
   - Да. Он часто там ночует, несколько раз в неделю.
   Когда в состоянии дойти сюда.
   - Чем он занимается?
   Мадам Фюмаль посмотрела ему в глаза со сдержанной яростью.
   - Он пьет! - резко сказала она. - Как и  я!  Ему  не  хочется  делать
ничего другого. У него были деньги, жена, дети...
   - Ваш муж разорил его?
   - Он отнял у него все, до последнего гроша. Но если вы  думаете,  что
это мой брат его убил, то ошибаетесь. Он даже на это теперь не способен.
Не больше, чем я.
   - Где он сейчас?
   Она пожала плечами:
   - Где-нибудь, где есть бистро. Он уже не  молод.  Ему  пятьдесят  два
года, а на вид  по  меньшей  мере  шестьдесят  пять.  Его  женатые  дети
отказываются с ним встречаться, а жена работает на заводе в Лиможе.
   Мадам Фюмаль поискала бутылку.
   - Это Виктор впускал его в дом?
   - Если бы Виктор об этом узнал, он бы сказал мужу.
   - У вашего брата был ключ?
   - Ноэми ему заказала.
   - Как зовут вашего брата?
   - Эмиль... Эмиль Лантен... Я не могу  вам  сказать,  где  его  найти.
Когда он узнает из газет, что Фюмаль мертв, он  наверняка  не  осмелится
прийти. В таком случае вы в конце концов  подберете  его  где-нибудь  на
набережной или отыщете в Армии спасения.
   Мадам Фюмаль снова с вызовом посмотрела  на  комиссара  и  с  горькой
гримасой начала пить прямо из горлышка.

Глава 5
ДАМА, КОТОРАЯ ЛЮБИТ СИДЕТЬ У ОГНЯ, И ДЕВУШКА, ЛЮБЯЩАЯ ПОЕСТЬ

   Ему не нужно было ни говорить, кто  он,  ни  показывать  свой  жетон.
Глазок, находящийся в двери на уровне  лица,  позволял  увидеть  изнутри
того, кто звонил. Дверь тут же открылась, и восхищенный голос произнес:
   - Месье Мегрэ!
   Он тоже узнал женщину, которая открыла ему дверь и  проводила  его  в
комнату, в которой было очень жарко от включенного  газового  радиатора.
Должно быть, сейчас ей было шестьдесят лет, но она почти не изменилась с
тех пор,  когда  содержала  на  улице  Нотр-Дамде-Лоретт  небольшой  дом
свиданий и Мегрэ вытащил ее из беды.
   Он не ожидал увидеть ее в этой гостинице на улице  Этуаль,  на  двери
которой висела табличка: "Сдаются роскошные  однокомнатные  квартиры  на
месяц и на неделю".
   Это была не совсем гостиница. И бюро было  тоже  не  бюро,  а  уютная
комната с мягкими креслами, на которых мурлыкали две или три  персидские
кошки.
   Роза была пухленькая, с немного восковым цветом лица и такими же, как
прежде,  обесцвеченными  волосами,  правда  немного   поредевшими.   Она
спросила:
   - Вы здесь по поводу кого?
   Она согнала кошку с одного из кресел, заметно  волнуясь,  потому  что
всегда была неравнодушна к комиссару, к которому приходила на набережную
Орфевр, когда у нее были неприятности.
   - У вас здесь живет Мартина Гийу?
   Было двенадцать часов дня. В газетах еще  не  появилось  сообщение  о
смерти Фюмаля. Немного трусливо, как казалось Мегрэ, он  оставил  коллег
работать в угнетающей атмосфере дома на бульваре Курсель, сбежав из него
во второй раз за это утро.
   - Надеюсь, она не сделала ничего плохого? - спросила Роза и торопливо
добавила:
   - Она хорошая девушка, абсолютно безобидная.
   - Она сейчас наверху?
   - Ушла с четверть часа назад. Она не  любит  поздно  ложиться  спать.
Сейчас немного прогуляется по кварталу, а потом пойдет обедать  к  Джино
или в каком-нибудь другом ресторанчике на площади Терн.
   Маленькая гостиная походила на ту,  которая  была  в  доме  на  улице
Нотр-Дам-де-Лоретт,  за  исключением  того,  что  на  стенах   не   было
фривольных  гравюр,  которые  там  являлись   частью   профессионального
оборудования. Здесь было так же жарко. Роза всегда была мерзлячкой  или,
вернее, любила тепло ради тепла, перегревая  свое  жилье,  укутываясь  в
стеганые халаты, а зимой могла неделями не выходить из дому.
   - Как давно она живет здесь?
   - Более года.
   - Что это за девушка?
   Они оба говорили на одном языке и прекрасно понимали друг друга.
   - Славная девушка, которой долгие годы не везло.
   Она из бедной семьи. Родилась где-то в пригороде, я не помню где. Она
мне сказала, что долгое время не ела досыта, и  я  поняла,  что  это  не
липа. С ней случилось что-нибудь плохое?
   - Не думаю.
   - Ну а я в этом уверена. Вообще-то она не очень умна и старается всем
угодить. Мужчины этим пользовались. У нее были взлеты и падения, но чаще
падения.
   Она долго была в руках одного мерзавца, который  устроил  ей  сладкую
жизнь и которого, к счастью для нее, упрятали за решетку.  Все  это  она
мне рассказала сама, потому что тогда жила не здесь, а где-то  в  районе
Барбес. Случайно она встретила мужчину, который снял ей квартиру у меня,
и с тех пор спокойна.
   - Это Фюмаль?
   - Да, это он. Важная шишка в мясной торговле,  у  которого  несколько
машин и шофер.
   - Он часто приезжает?
   - Иногда не появляется по два-три дня, а потом приходит каждый  день,
во второй половине дня или вечером.
   - Что-нибудь еще?
   - Да вроде ничего. Вы знаете, как это  бывает.  Он  дает  ей  деньги,
чтобы нормально  жить,  но  без  излишеств.  У  нее  несколько  красивых
платьев, меховая шубка, два или три украшения.
   - Он куда-нибудь с ней ходит?
   - Это бывает, особенно когда он ужинает с друзьями,  у  которых  есть
спутницы.
   - У Мартины есть еще один друг?
   - Вначале я тоже интересовалась  этим.  Редко  случается,  что  такие
девушки не испытывают необходимости иметь друга. Я ловко ее расспросила.
Я всегда узнаю  о  том,  что  происходит  в  моем  квартале,  и  могу  с
уверенностью заявить вам, что у нее никого нет. Ей так спокойнее. Честно
говоря, мужчины ее не очень интересуют.
   - Наркотики?
   - Это не в ее стиле.
   - А как она проводит время?
   - Сидит у себя, читает или слушает радио,  к  вечеру  выходит,  чтобы
пообедать, недолго гуляет и возвращается.
   - Вы знаете Фюмаля?
   - Я несколько раз видела, как он шел по коридору.
   Часто шофер с машиной ждет около входа, пока он находится наверху.
   - Вы сказали, что я могу найти ее у Джино?
   - Вы знаете? Маленький итальянский ресторанчик...
   Мегрэ знал. Ресторан не был ни  большим,  ни  роскошным  снаружи,  но
славился блюдами из теста,  в  особенности  равиоли,  и  имел  избранную
клиентуру.
   Придя туда, комиссар сначала остановился у стойки бара:
   - Мартина Гийу здесь?
   В ресторане было уже с десяток посетителей.  Бармен  взглядом  указал
ему на девушку, которая одна обедала за столиком в углу.
   Оставив пальто  и  шляпу  в  гардеробе,  Мегрэ  направился  к  ней  и
остановился у ее столика, положив руку на спинку свободного стула.
   - Вы позволите? - И добавил, потому что она непонимающе посмотрела на
него:
   - Мне нужно с вами поговорить. Я из полиции. - Он  увидел  перед  ней
около десятка салатников с закусками. - Не  бойтесь.  Мне  нужно  только
кое-что узнать.
   - О ком?
   - О Фюмале. И о вас. - Комиссар сказал подошедшему метрдотелю:
   -  Мне  тоже  закуски,  а  потом  спагетти  по-милански.  -  А  потом
продолжил,  обращаясь  к  молодой  женщине,  которая  была   не   только
обеспокоена, но и удивлена:
   - Я только что с улицы Этуаль. Роза сказала  мне,  что  я  найду  вас
здесь. Фюмаль мертв.
   Ей было лет двадцать пять - двадцать восемь,  но  в  ее  глазах  было
что-то  старческое  -  усталость,  равнодушие,  может  быть,  отсутствие
интереса к жизни.  Она  была  довольно  высокая,  полная.  А  испуганное
выражение ее лица наводило на мысль о побитом ребенке.
   - Вы об этом не знали?
   Она покачала головой, глядя на него и не зная, что думать.
   - Вы виделись с ним вчера?
   - Погодите... вчера... Да... Он пришел ко мне около пяти часов.
   - В каком он был настроении?
   - Как обычно.
   Одна деталь удивила Мегрэ. До этого момента, узнав о  смерти  Фюмаля,
его собеседники едва сдерживали радостное удивление.  По  крайней  мере,
чувствовалось, что они испытывали облегчение.
   Мартина Гийу восприняла эту новость очень  серьезно,  может  быть,  с
огорчением и, безусловно, с беспокойством.
   Думала ли она о том, что ее судьба снова поставлена  на  карту,  что,
вероятно, навсегда покончено с комфортом и спокойствием? Боялась ли  она
улицы, где так долго влачила жалкое существование?
   - Да вы ешьте,  -  сказал  он,  когда  перед  ним,  в  свою  очередь,
поставили заказ.
   Мартина делала это машинально, и чувствовалось, что  еда  для  нее  -
самое важное событие в жизни,  которое  придавало  ей  уверенность.  Без
всякого сомнения, вот уже в течение года она ела,  чтобы  избавиться  от
воспоминаний или зачеркнуть все голодные годы.
   - Что вы о нем знаете? - тихо спросил комиссар.
   - А вы точно из полиции?
   Еще немного, и она попросила бы  совета  у  бармена  или  метрдотеля,
которые наблюдали за ними. Он показал ей свой жетон.
   - Комиссар Мегрэ, - сказал он.
   - Я читала о вас в газетах. Так  это  вы?  Я  думала,  что  вы  более
толстый.
   -  Расскажите  мне  о  Фюмале.  Начнем  сначала.   Где   вы   с   ним
познакомились, когда, каким образом?
   - Немного больше года тому назад.
   - Где?
   - В маленьком кабачке "Желание" на Монмартре.
   Я была у бара. Он пришел с друзьями, которые были  более  пьяны,  чем
он.
   - Он не пил?
   - Я никогда не видела его пьяным.
   - Что дальше?
   - Там были другие девушки. Один из его друзей  позвал  одну  из  них.
Потом другой, мясник из Лилля, как я  припоминаю,  или  же  откуда-то  с
севера, пригласил мою подругу Нину. За столом только  с  ним  никого  не
было.
   Тогда  издалека  он  знаком  пригласил  меня.  Вы  знаете,  как   это
происходит. Я прекрасно понимала, что он этого не хотел,  просто  должен
был поступить как другие. Я помню, что он на меня  посмотрел  и  сказал:
"Ты худая. Должно быть, голодна".
   Я действительно была худая. Не спросив меня, он подозвал метрдотеля и
заказал мне полный ужин. "Ешь!
   Пей! Не каждый вечер тебе посчастливится встретиться с Фюмалем".
   Вот так все и началось. Его друзья с девушками ушли раньше его. А  он
расспрашивал меня о родителях, о детстве, о том, чем я занимаюсь.  Таких
много. Он даже не приставал ко мне. А в конце он сказал: "Идем со мной.
   Я отвезу тебя в приличную гостиницу".
   - Он остался на ночь?
   - Нет. Это было около площади Клиши, как я помню.
   Он заплатил за неделю вперед, а в тот вечер даже не пошел со мной. Он
пришел на следующий день.
   - На этот раз он поднялся?
   - Да. Пробыл недолго. Не столько времени, как  для  того,  о  чем  вы
подумали. Он был не очень силен по этой части. Он мне больше рассказывал
о себе, о том, что делал, о своей жене.
   - А как он говорил о ней?
   - Мне кажется, он был несчастен.
   Мегрэ с трудом верил своим ушам.
   - Продолжай, - тихо сказал он, машинально назвав ее на "ты".
   - Это трудно, вы понимаете? Он мне об этом так часто говорил...
   - Иными словами, он приходил к тебе, чтобы поговорить о себе.
   - Не только...
   - Но по большей части?
   - Может быть. Судя по всему, он много работал, больше, чем кто бы  то
ни было, и стал кем-то очень значительным. Это правда?
   - Это было правдой, да.
   - Он мне говорил что-то вроде того: "Ну и что мне это дает?  Люди  не
понимают этого и принимают меня за скотину. Моя  жена  сумасшедшая.  Мои
слуги, мои служащие думают только о том, как бы обворовать меня. Когда я
вхожу в шикарный ресторан, я догадываюсь, что люди вокруг  меня  шепчут:
"Ты посмотри! А вот и мясник".
   Принесли спагетти для Мегрэ и равиоли для Мартины Гийу, перед которой
стояла оплетенная бутылка кьянти.
   - Вы позволите?
   Заботы не мешали ей есть с аппетитом.
   - Он сказал, что его жена сумасшедшая?
   - И что она его ненавидит. Он купил замок в деревне, где родился. Это
тоже правда?
   - Да, правда.
   - Знаете, я не придавала этому большого значения.
   Говорила себе,  что  наверняка  в  этом  изрядная  доля  хвастовства.
Крестьяне там продолжают звать его мясником.
   Он купил особняк на бульваре Курсель и говорил, что тот похож  не  на
дом, а на зал ожидания на вокзале.
   - Ты там была?
   - Да.
   - У тебя есть ключ?
   - Нет. Я ходила туда только два раза. В первый раз,  когда  он  хотел
показать мне, где живет. Это было вечером.
   Мы поднялись на второй этаж. Я увидела большой  салон,  его  кабинет,
спальню,  столовую,  другие  более  или   менее   пустые   комнаты,   и,
действительно, это не было похоже на настоящий дом. "Наверху,  -  сказал
он мне, -  сумасшедшая!  Она,  должно  быть,  подсматривает  за  нами  с
лестничной площадки". Я спросила у него, ревнует ли она, он мне ответил,
что нет, она следит за ним просто так, такая у нее мания. Это верно, что
она пьет?
   - Да.
   - В таком случае, вы видите,  почти  все,  что  он  мне  рассказывал,
правда. А то, что он мог приходить к министрам без доклада?
   - В общем, почти так.
   Не было ли некоей иронии в отношениях Фюмаля и Мартины?
   Больше года она была его любовницей.  В  конечном  счете  он  взял  и
содержал ее только для  того,  чтобы  было  перед  кем  покрасоваться  и
поплакаться одновременно.
   Некоторые мужчины, когда у них  слишком  тяжело  на  сердце,  снимают
проститутку  на  улице  только  для  того,  чтобы  рассказать  о   своих
неприятностях.
   Фюмаль приобрел себе персональное доверенное лицо.
   Он удобно устроил эту женщину на  улице  Этуаль,  и  ей  нечего  было
делать, кроме как ждать его.
   В глубине души она никогда ему не верила. И не только ему не  верила,
но даже не задавалась вопросом, правдой или ложью было  то,  что  он  ей
рассказывал.
   Ей было абсолютно все равно!
   Теперь,  когда  он  умер,  она  испытывала  робость,  узнав,  что  он
действительно был таким значительным человеком, каким хотел казаться.
   - Он не казался озабоченным в последнее время?
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Он не боялся за свою ж