белые зубы.
   - Итак, вы защищаете дорогого старину Пита,  -  сказала  она.  Мейсон
ничего не ответил.
   - Вы сможете его вытащить?
   Он только кивнул в ответ. Она открыла сумочку,  достала  сигаретницу,
открыла ее и протянула Мейсону.
   - Нет, благодарю, - отказался он. - У меня свои.
   Он достал одну из  своего  портсигара.  Она  слегка  склонила  голову
набок, в глазах светилось ожидание. Мейсон перегнулся  к  ней  и  поднес
спичку к ее сигарете. Их глаза встретились.
   Она  сделала  большую  затяжку,  выпустила  две  струйки  дыма  через
чувственные ноздри и сказала:
   - Я пришла узнать, могу ли я чем-нибудь помочь? Мейсон поднял брови.
   - Помочь отмазать бедного Пита, - уточнила она.
   - Смотря что вы имеете в виду.
   - Я могла бы подтвердить, что знала о  том,  что  вот  уже  некоторое
время  он  страдает  от  прогрессирующего  душевного  расстройства,   от
которого становится раздражительным, особенно по ночам. Очень  часто  он
испытывал мучительные галлюцинации. Я думала  сначала,  что  он  пытался
убить меня, но теперь, мысленно возвращаясь к этому и вызывая  в  памяти
некоторые детали,  которые  тогда  казались  несущественными,  пришла  к
выводу, что бедный Питер просто очень психически больной человек. У него
было сильное нервное потрясение в  Чикаго,  от  которого  он  так  и  не
оправился.
   - А еще что?
   Она взглянула на Мейсона, слегка нахмурившись. Улыбки на ее губах уже
не было.
   - А что вы еще хотите? - спросила она.
   - Все, что вы считаете нужным сообщить мне.
   - Не думаю, что мне следует сообщать что-либо еще,  пока  не  выясню,
чего мне ожидать от вас.
   - Например?
   - Например, собираетесь ли вы сотрудничать со мной.  Мейсон  медленно
ответил:
   -  Пока  не  вижу,   каким   образом   можно   поставить   вопрос   о
сотрудничестве, миссис Кент. Если у вас есть что мне сообщить, я  охотно
это выслушаю.
   - Я могла бы подтвердить множество вещей. Возможно, если  бы  вы  мне
намекнули, что вам необходимо для построения защиты, я могла бы  выбрать
то, что оказалось бы существенным для вас.  Видите  ли,  в  повседневных
контактах в семейной жизни происходит многое, которое хотя и забывается,
но не до такой степени, чтобы при  определенных  обстоятельствах  нельзя
было бы освежить в памяти. Следовательно, если вы скажете мне,  чего  бы
вы хотели, я вполне могла бы вспомнить. Вам не следует опасаться за меня
во время перекрестного допроса. Я смогу за себя постоять.
   - Вы имеете в виду, что сможете повлиять на присяжных?
   - Ну, если вы ставите вопрос так, то да.
   - Очень хорошо! - ответил Мейсон. - Оставьте свой адрес, и я войду  в
контакт с вами, если что-нибудь надумаю.
   - А сейчас вы ничего надумать не можете?
   - Сейчас - нет.
   - Я хотела бы знать, насколько вы... ну,  скажем  так,  восприимчивы,
что ли?
   - Весьма благодарен за то, что пришли, но не думаете ли вы, что  было
бы лучше для вас захватить своего адвоката,  если  вы  собирались  вести
разговоры на подобную тему?
   Она подалась к нему и ответила:
   - Хочу быть откровенной  с  вами,  мистер  Мейсон.  Я  рада,  что  вы
заговорили об этом.
   - Почему?
   - Потому что, - был ее ответ, - я еще не подписала контракт со  своим
адвокатом. Пока от этого воздерживаюсь.
   - Что вы имеете в виду?
   - Он претендует на половину того, что я получу в случае, если выиграю
процесс. Я же не хочу платить ему, пока меня не вынудят к  этому.  Разве
вы не видите? Мой муж сейчас не в том положении, чтобы успешно  со  мной
бороться.
   - А почему бы и нет?
   - Потому что он нуждается в моих показаниях. Если  я  смогу  снять  с
него обвинение в убийстве, доказав его невменяемость, то дело о  разводе
теряет всякий смысл. В этом  случае,  раз  я  остаюсь  его  женой,  меня
назначат опекуном над его имуществом.
   - Все это мне ясно, - ответил Мейсон, - но  я  не  намерен  обсуждать
подобное в отсутствие вашего адвоката.
   - Но почему?
   - Профессиональная этика!
   - Не вижу, почему вы не можете обсудить мои показания.
   - Ваши показания я могу обсудить, но не могу  обсуждать  ничего,  что
связано с делом о разводе.
   - Сдается мне, мистер Мейсон, что  вы  очень,  очень  осторожны...  и
излишне щепетильны.
   - Каков есть.
   На ее лице  не  отразилось  никаких  признаков  раздражения,  но  она
буквально превратила сигарету в бесформенную массу, когда  тушила  ее  в
пепельнице.
   - Слишком, слишком этичны,  хотя,  черт  подери,  это  вам  вовсе  не
свойственно, - вырвалось у нее, и, встав со стула, она сразу направилась
к выходу, даже не удостоив Мейсона прощальным взглядом.
 
Глава 14 
 
   День клонился к вечеру. В  большом  здании,  где  располагался  офис,
раздавались звуки лихорадочной  активности,  вызванной  концом  рабочего
дня. Стенографистки, озабоченные тем, чтобы поскорее попасть домой после
изнурительной работы, гулко стучали каблучками по  выложенному  плитками
полу коридора. Эти звуки, повторяющиеся день за днем,  стали  привычкой.
Сначала  они  возникали  на  расстоянии,  затем  усиливались   по   мере
приближения к двери Мейсона  и  наконец  обрывались  перед  застекленной
дверью, ведущей на лестницу. Хлопали двери лифта, коридор  на  мгновение
освобождался от скопившихся в нем людей, но только  затем,  чтобы  вновь
наполниться звуками шагов.
   В момент, когда стрелки часов приблизились к пяти, шум достиг апогея.
К половине шестого в  здании  воцарилась  тишина.  Источник  доносящихся
теперь до ушей адвоката звуков перемещался  на  улицу,  где  раздавались
автомобильные гудки и слышался  гул  дорожного  движения.  Перри  Мейсон
мерил шагами  офис,  заложив  пальцы  за  отвороты  жилета,  наклонив  в
раздумье голову. Судя по всему, звуки  улицы  его  не  отвлекали.  Дверь
офиса бесшумно открылась; Делла Стрит на цыпочках прошла к своему  столу
и уселась в ожидании. Мейсон едва взглянул на нее.
   - Ступай домой, Делла, - сказал он, - здесь тебе нечего делать.
   - Я останусь. - Она покачала головой. - Вдруг что-то подвернется.
   Кто-то забарабанил костяшками пальцев по двери, выходящей в  коридор.
Она вопросительно взглянула на Мейсона, и тот кивнул в ответ. Истолковав
кивок как согласие, Делла быстро пересекла комнату, чтобы открыть дверь.
Вошел Пол Дрейк и сказал:
   - Благодарю, Делла. - Затем  бросил  быстрый  взгляд  на  Мейсона.  -
Приступил к очередному марафону на своих двоих, Перри?
   - Пытаюсь вышагать решение этого проклятого дела.
   - Ну, - заметил Дрейк, - возможно, мне  удастся  несколько  упростить
ситуацию. Я проверил этот звонок к  миссис  Дорис  Салли  Кент.  Он  был
сделан из зала почтамта станции Пасифик-Грейхаунд.  Разговор  начался  в
три часа одну минуту и закончился спустя три с половиной  минуты.  Заказ
делал Мэддокс на свое имя, с указанием имени абонента.
   - Сделай копии записей, - приказал Мейсон. - Ты  продолжаешь  следить
за миссис Кент?
   - Да. Что ей было нужно здесь?
   - Хотела, чтобы мы ей дали участок земли, да еще огороженный забором.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил, как всегда нараспев, Дрейк.
   - А то, что она хотела, чтобы я не только согласился не оспаривать ее
действия, но и дал ей возможность отменить дело о разводе  и  взять  под
свою опеку имущество Кента на правах  его  жены.  Взамен  пообещала  под
присягой дать необходимые показания, чтобы признать его  недееспособным.
Это, конечно, упростило бы нам защиту Кента в деле об убийстве.
   Дрейк протянул:
   - Как мило с ее стороны, не правда ли?
   - Весьма.
   - Разве дело против Кента не зиждется в основном на косвенных уликах?
- спросила Делла Стрит.
   Дрейк вытащил блокнот из кармана.
   - Дункан, - ответил он, - дал  интервью  для  газет.  Он  клянется  и
божится, что заметил лунатика на патио в три часа ночи. Утверждает,  что
тот, кого он увидел, был Кент и что якобы этот Кент держал в руке что-то
блестящее. По его словам, это вполне мог быть нож, хотя он и не решается
утверждать это категорически. Делла Стрит негодующе прервала:
   - Как же он выкрутится на суде, если изменит свои прежние показания?
   - Очень просто, - ответил Мейсон. - Заявит во всеуслышание, что когда
первый раз давал показания, то немного запутался и поэтому назвал  время
то ли пятнадцать минут первого, то ли три часа, и что я не правильно его
понял, и что он боялся с определенностью  назвать  лунатика  Кентом,  не
желая быть превратно истолкованным, но чем больше он думал над этим, тем
более убеждался, что это был Кент, и что не важно,  превратно  истолкуют
его мотивы или нет, но это его долг - говорить правду. При  перекрестном
допросе он сделает еще целую кучу весомых добавлений.
   -  Вы  хотите  сказать,  что  он  собирается  дать  заведомо   ложные
показания?
   - Нет, старый индюк будет считать, что говорит чистую правду.  Ладно,
черт с ним и со  всем  этим!  Но  вот  телефонный  звонок  позволит  мне
разнести его по пням и по кочкам. Он не спал в три часа утра.
   - Есть ли шанс, что Мэддокс заказал разговор, не поставив  Дункана  в
известность?
   - Я так не думаю. Слишком  маловероятно!  Тот  факт,  что  они  утром
совещались, доказывает, что Мэддокс даже и не пытается утаить что-то  от
Дункана. Я подумал было, что Мэддокс вообразил, что может обойтись и без
него, но это не вяжется с другими фактами.
   Дрейк снова взглянул в блокнот.
   - Есть и еще кое-что, - сказал он. - Ты знаешь, в какое время Харрис,
как он утверждает, заметил, что ножа нет в ящике буфета?
   - Где-то вечером, - заметил Мейсон, - я не знаю, когда точно. А в чем
дело?
   - В том, - ответил Дрейк, - что, думаю, теперь  мы  сможем  доказать,
что нож был в ящике.
   - Как?
   - Благодаря дворецкому. Один  из  моих  людей  представился  ему  как
репортер и переговорил с  ним.  Он  чуть  не  лопнул  от  важности  и  с
готовностью выложил все, что только знал. Дворецкий сказал, что,  прежде
чем уйти к себе в комнату, он прошел к буфету в поисках какой-то вещи  и
отчетливо помнит, что в это время нож был на своем месте в ящике.
   - Во сколько это было?
   - Он не мог сказать точно.  Уже  после  того,  как  вымыли  посуду  и
убрали. Но посуды было много, и времени на это ушло немало, так  что  он
полагает, уже после отъезда Харриса в Санта-Барбару.
   Если этому верить, то выходит, что, возможно, ножа и не было в ящике,
но его положили туда, когда племянница Кента запирала замок.
   Мейсон нахмурился.
   - Кому могло понадобиться забрать нож из ящика, а затем положить  его
обратно?
   Дрейк пожал плечами. Мейсон добавил:
   - Это утверждение лишено смысла, Пол.  Лично  я  не  слишком  доверяю
дворецкому. Харрис, скорее всего, говорил правду. Если нож был в  ящике,
когда буфет запирали, то Кент не смог бы его достать. Ключ  ведь  только
один.
   - Конечно, - протяжно заметил Дрейк, - если не принимать во внимание,
что людям давно известно, как открывать замки без ключа.
   - Здесь это не проходит, Пол, - ответил Мейсон с раздражением.
   - А почему?
   - Лунатик не может взломать замок. Если  у  него  есть  ключ  или  он
знает, где ключ находится, он, возможно, и откроет замок, но  не  думаю,
что в  состоянии  его  взломать.  В  этом  что-то  есть,  что  никак  не
укладывается в теорию лунатизма... Куда  отправилась  Дорис  Кент  после
того, как вышла от меня, Пол?
   - Прямиком в контору своего адвоката.
   - А потом?
   - Отбыла в Санта-Барбару.
   - Твой человек следит за ней?
   - Их двое.
   - Ты, помнится, сказал, что на ручке ножа не было отпечатков пальцев,
- внезапно спросил Мейсон.
   - Во всяком случае, таких, которые указывали бы на  Кента.  Отпечатки
были, но смазанные. Полицейские пришли к выводу, что их размазали то  ли
о простыню, то ли о наволочку подушки. Или, что еще хлеще, либо ты, либо
Эдна "случайно" затерли их. Но это не те  отпечатки,  о  которых  твердо
можно  утверждать,  что  они  принадлежат  Кенту.  Репортер  выудил  эту
информацию прямо у эксперта-дактилоскописта и  выложил  ее  мне  как  на
блюдечке.
   - Но если отпечатков пальцев Кента на ноже не было, - заметила  Делла
Стрит, - как же могут они его держать под стражей?  Только  из-за  того,
что нож был найден у него под подушкой? Ведь это еще не  доказывает  его
вины.
   - Как ни крути, - ответил Мейсон, - но все упирается в Дункана.  Если
мне удастся поколебать его утверждение, что он видел именно Кента, тогда
дело в шляпе. Если же я не смогу опровергнуть показания  Дункана,  тогда
мне остается только напирать на то, что это случай лунатизма. Тогда  мне
придется доказать, каким образом в руки Кента попал нож.  Если  он  взял
его из буфета загодя - до того как отправился спать, - тогда речь идет о
злом умысле, и все эти прогулки во сне - мистификация и  хитрый  расчет.
Если он не брал ножа из буфета до того, как пошел спать, тогда он не мог
этого сделать и впоследствии, потому что ящик был заперт, а единственный
ключ всю ночь находился у Эдны.
   Мейсон вновь начал расшагивать по офису.
   - Сдается, тебе следует уцепиться за показания дворецкого,  -  мрачно
посоветовал Дрейк. - Вкупе с телефонным звонком этого будет  достаточно,
чтобы поколебать позицию обвинения.
   - С телефонным звонком все о'кей, Пол, -  ответил  Мейсон.  -  Что-то
подсказывает мне, что это может оказаться палочкой-выручалочкой, но  вот
эти дела с ножом я не могу вычислить. Почему-то здесь не сходятся  концы
с концами. Есть что-то такое... - Он умолк, а глаза расширились, как  от
внезапного озарения. Затем тихо присвистнул.
   - Ну, что еще? - спросил Дрейк.
   Мейсон ответил на вопрос не вдруг, а какое-то время стоял, пристально
и мрачно уставившись на сыщика. Затем медленно произнес;
   - Пока это только теория, Пол.
   - Стоит ли овчинка выделки? - поинтересовался сыщик.
   - Будь я проклят, если знаю, - ответил Мейсон,  -  это  станет  ясно,
когда я заштопаю в ней несколько дыр.
   Он повернулся к секретарше:
   - Делла, нам с тобой придется кое-чем заняться.
   - Чем именно? - спросила та. Мейсон улыбнулся ей и ответил:
   - Расскажу после того, как уйдет Пол Дрейк.
   -  Настолько  плоха  теория?  -   поинтересовался   Дрейк,   медленно
высвобождая тело из кресла, в котором сидел, как обычно, поперек, свесив
ноги с подлокотника. Оказавшись в вертикальном положении, он в несколько
длинных шагов достиг двери, ведущей в коридор, и открыл ее.
   - Подожди минуту! - окликнул его Мейсон. - Есть  одна  вещь,  которую
можешь сделать и ты. Я хочу поговорить с Эллен Уорингтон. Как полагаешь,
сможешь ты доставить ее сюда прямо сейчас?
   - Почему бы и нет, мои люди следят за всеми, кто замешан в этом деле.
   - Этот парень, с  которым  она  помолвлена,  -  Боб  Пизли  -  держит
скобяную лавку, не так ли?
   - Кажется, да! Точно, да! А что?
   - Не задавайся вопросами, - ответил Мейсон, - лучше в  темпе  доставь
сюда Эллен Уорингтон!
   - И это все, что мне положено знать? - спросил Дрейк. Мейсон кивнул:
   - Чем меньше ты будешь знать о том, что происходит, тем  меньше  тебя
будет мучить совесть.
   Дрейк ответил, протяжно выговаривая слова:
   - Дьявольщина! Имей я совесть, ты даже и  разговаривать  со  мной  не
стал бы, не говоря  уж  о  том,  чтобы  нанимать  меня.  -  И,  все  еще
ухмыляясь, он медленно закрыл дверь за собой.
 
Глава 15 
 
   Эллен Уорингтон сидела  в  кресле  с  черной  кожаной  обивкой  прямо
напротив Мейсона и выглядела испуганной. Это был час затишья  в  уличном
движении. Служащие разошлись по  домам.  Наплыв  посетителей  театров  и
любителей развлечений еще не выплеснулся на улицы старой  части  города.
Окрашенный в кремовые тона, рассеянный свет от установленного  в  центре
комнаты торшера выгодно подчеркивал все  достоинства  Эллен  -  высокая,
стройная  брюнетка,  с  большими  темными  глазами,  черными  как  смоль
волосами и ярко-красными губами.  Ее  руки  в  черных  перчатках  нервно
разглаживали платье на скрещенных коленях.
   - Вопрос в том, - сказал Мейсон, - хотите ли  вы  сделать  что-нибудь
для Кента?
   - Конечно, хочу!
   Мейсон, пристально глядя на нее, заметил:
   - А вы взволнованы!
   Она засмеялась, но смех застрял где-то в горле.
   - Да, я нервничаю, - призналась она. - А как иначе? Какой-то  человек
хлопает меня по плечу, говорит, что он детектив и что вы  хотите  видеть
меня прямо сейчас. Прежде чем я успела опомниться, он  затолкал  меня  в
автомобиль и доставил сюда.
   - Вы помолвлены с Бобом Пизли? - спросил Мейсон.
   На мгновение в ее глазах появилось выражение недовольства.
   - Это имеет отношение  к  создавшейся  ситуации?  -  спросила  она  с
вызовом.
   - Да, имеет!
   - Ладно, я помолвлена с ним.
   - Почему же вы не выходите за него замуж?
   - Предпочитаю этого не обсуждать.
   - Я думал, что вы хотите помочь мистеру Кенту.
   - Не вижу, как поможет ему то, что вы лезете в мои личные дела.
   - Боюсь, - сказал ей Мейсон, -  что  вам  придется  поверить  мне  на
слово.
   - Мы не женимся из-за финансовых причин.
   - У него же скобяная лавка, не так ли?
   - Да, так!
   - И что, дела идут плохо?
   - Слишком много устарелого товара. Он купил лавку вместе с товаром на
аукционе. Пройдут месяцы, прежде чем весь этот хлам удастся превратить в
деньги - если это именно то, что вас интересует.
   - Полегче, девушка! - проговорил Мейсон, выбивая  пальцами  дробь  по
краю стола.
   Она ничего не ответила, но в глазах появилось негодование.
   - Вы живете в доме Кента?
   - Да, конечно. А это тоже имеет отношение к делу?
   - Детективы все еще там?
   - Нет. Они сделали фотоснимки, диаграммы и все замерили. Они были там
почти весь вечер.
   - Будет ли для вас сюрпризом, если Пизли зайдет вас проведать?
   - Нет, конечно! Мейсон произнес:
   - Возможно, мне лучше изложить вам подоплеку всего этого дела.  Питер
Кент только подозреваемый: по закону, его нельзя  обвинить  в  убийстве,
пока это  не  будет  доказано.  Не  думаю,  чтобы  прокуратура  решилась
возбудить против него обвинение, если бы не показания Дункана.  Лично  я
считаю Дункана напыщенным старым болваном, который заботится не  столько
о фактах, сколько о том, какое впечатление произведет в  суде,  выступая
на свидетельской трибуне.
   - Ну и что? - спросила она уже не столь враждебным тоном.
   - Обычного свидетеля можно запутать во время  перекрестного  допроса,
но Дункан и сам адвокат. Как  таковой,  он  более  или  менее  знаком  с
техникой ведения дел в суде. Ему известно о тех  элементарных  ловушках,
которые могут ему  устроить,  и  о  том,  как  их  избежать.  Существует
достаточно косвенных улик, чтобы подтвердить показания Дункана. Если мне
не удастся завалить его на перекрестном допросе, то придется всю  защиту
строить на лунатизме. Здесь тоже "бабушка надвое сказала". Многое  будет
зависеть... Чаша весов сразу заколеблется, как только  я  начну  строить
защиту с признания того, что Кент совершил убийство.
   Есть еще и прежняя жена - миссис Кент, которая  проявляет  склонность
оказаться тем самым  тараном,  который  способен  пробить  основательную
брешь в стене защиты, если речь пойдет о  лунатизме.  Она  вполне  может
дать показания,  что  Кент  вовсе  не  лунатик,  а  только  делает  вид,
полностью отдавая отчет в своих  поступках,  и  использует  прогулки  по
ночам, чтобы скрыть тот факт, что он на самом деле убийца. Конечно,  все
это будет изложено по-другому и не столь  многословно,  но  суть  именно
такова.
   - Ну и что? - вновь спросила она уже с явным интересом в голосе.
   -  Убийство  было   совершено   разделочным   ножом   из   комплекта,
находящегося в ящике встроенного буфета в доме Кента.
   - Ну и что? - в который раз повторила она. Мейсон медленно продолжил:
   - Если обвинению удастся доказать, что Кент взял этот  нож  из  ящика
буфета до того, как отправился спать, все  мои  доводы  о  лунатизме  не
будут  стоить  и  выеденного  яйца.  Вопрос  о  ноже  окажется  решающим
фактором. - Он смешался, изучаю