прибыть  на  следующее  утро  в
полицейское управление?
   - Да, к десяти часам.
   - Вы были уверены в своем ответе, когда смотрели на фотографию?
   - Абсолютно уверена.
   - А мистер Арчер?
   - Тоже.
   - Откуда вы знаете?
   - Он мне сам сказал.
   - Фотографию показывал вам он?
   - Да.
   - Значит, мистер Арчер дал вам фотографию и сказал: "Марта,  вот  тот
человек, который напал на нас" или же фразу подобного содержания?
   - Но он не был так категоричен на этот счет.
   - Однако  он  сообщил  вам,  что  на  фотографии  изображен  человек,
совершивший нападение?
   - Он сказал, что узнал на  фотографии  грабителя  и  хочет,  чтобы  я
взглянула на нее и поделилась своим мнением.
   - То есть, прежде чем ехать в полицейское  управление,  вы  тщательно
изучили внешность моего подзащитного по фотографии?
   - Я бы не стала так ставить вопрос, мистер Мейсон.
   - Но я ставлю его именно так, - огрызнулся адвокат. - Отвечайте!
   - Я взглянула на фотокарточку.
   - Вы рассматривали ее, верно?
   - Пожалуй, да.
   - И запомнили лицо человека, изображенного на ней?
   - Да.
   Таким образом, еще до того как отправиться в  полицейское  управление
для опознания подозреваемого, вы его уже опознали?
   - Нет.
   - Вы опознали его изображение на фотографии, не так ли?
   - Но изображение - это же не сам подозреваемый.
   - Но все-таки вы его опознали?
   - Да.
   - Опознали, хотя и не по правилам, но без колебания.
   - Без малейшего.
   - Вы так и заявили полицейскому?
   - Да.
   -  В  таком  случае,  если  вы  были  уверены  в  том,  что  опознали
нападавшего  по  фотографии,  зачем  же  было  приезжать  в  полицейское
управление на следующее утро для непосредственного опознания?
   - Потому что... кажется, мне сказали, что это может потребоваться  на
суде в качестве доказательства обвинения.
   - Иными словами,  единственной  причиной  вашей  явки  в  полицейское
управление было желание сфабриковать доказательство,  которое  могло  бы
потом фигурировать на суде?
   -  Ваша  честь,  я  протестую  против  употребления   защитой   слова
"сфабриковать", - заявил помощник окружного прокурора.
   - Протест принят.
   - Единственной целью  вашего  приезда  в  полицейское  управление  на
следующее утро и опознания подозреваемого было  заверение  самого  факта
опознания?
   - А разве это не есть цель любого опознания?
   -  Я  спрашиваю,  было  ли  единственной  целью  вашего   приезда   в
полицейское управление желание произвести опознание?
   - Я думаю... да.
   - И вы заранее знали, что в числе лиц,  предложенных  для  опознания,
окажется подсудимый?
   - Да.
   - Фотографию которого вы уже видели накануне?
   - Да.
   - Давая вам эту фотографию, мистер Арчер не показывал  вам  вместе  с
ней фотографий других людей и не спрашивал, не видите ли  вы  среди  них
лица, которое вам кажется знакомым?
   - Конечно нет. Мы друзья. Он просто  сказал:  "Полицейские  задержали
человека, который нас ограбил. Денег они не обнаружили, но  поймали  его
самого. Вот его фотография".
   - Сначала он сказал вам, что за человек изображен  на  фотографии,  и
лишь потом поинтересовался, тот ли это мужчина, на ваш взгляд?
   - Да.
   - И затем инспектор спросил, смогли бы вы  узнать  его  среди  других
людей?
   - Да.
   - И что вы ответили?
   - Я ответила, что, конечно, смогу.
   - Когда вы произносили это, фотография все еще была у вас в руках?
   - Нет, я уже вернула ее.
   - Вы вернули ее мистеру Арчеру или инспектору?
   - Инспектору.
   - А после того как он предложил вам приехать в управление  и  указать
нападавшего  в  группе  из  нескольких  человек,  вы  просили   показать
фотографию еще раз?
   - Да.
   - Зачем?
   - Я хотела убедиться.
   - Выходит, вы не были уверены в  своем  ответе,  когда  рассматривали
фотографию в первый раз?
   - Нет, была.
   - Но ведь вы только что сказали, что взглянули на нее повторно, чтобы
убедиться!
   - Я имела в виду, чтобы убедиться, что смогу узнать его.
   - Следовательно,  вы  указали  на  подсудимого  во  время  опознания,
опираясь не на те воспоминания, которые остались у вас с ночи нападения,
а на те, что остались в вашей памяти после рассматривания фотографии?
   - Здесь сыграло роль и то, и другое. Мейсон нервно посмотрел на часы.
   - Почему вы попросили показать вам фотографию еще раз?
   - Ваша честь, я протестую! Этот вопрос уже задавался, и ответ на него
был получен, - заявил помощник окружного прокурора.
   - Протест принят, -  отозвался  судья.  -  Мне  кажется,  что  защита
исчерпала данный пункт перекрестного допроса и ей следует  продолжать  в
каком-либо ином направлении.
   -  Миссис  Лавина,  мне  хотелось  бы  задать  вам  сейчас  несколько
вопросов, касающихся того, что произошло в момент нападения, -  произнес
Мейсон. - Вы направлялись на виллу "Лавина-2"?
   - Да.
   - Во что вы были одеты?
   - В то же, во что и сейчас.
   - И, как я понимаю, - вскользь заметил Мейсон, - при вас была  та  же
сумочка, которую вы держите сейчас?
   - Да.
   Внезапно она прикусила губу:
   - Хотя нет! Я ошиблась. Тогда со мной  была  другая  сумочка,  и  ее,
разумеется, забрал грабитель.
   - Вы отчетливо помните обстоятельства нападения?
   - Да.
   - Мистер Арчер - ваш близкий друг?
   - Я знаю его уже некоторое время.
   - Он курит?
   - Насколько я заметила, да.
   - Он курил в момент нападения?
   Ее взгляд скользнул в сторону от Мейсона. Она  поднесла  затянутую  в
перчатку руку к щеке и проговорила:
   - Секундочку... что-то я плохо помню...
   - Но разве не  соответствует  действительности  тот  факт,  -  сказал
Мейсон, - что, когда мистер Арчер остановил машину на сигнал  светофора,
он достал сигарету и, наклонившись  вперед,  нажимал  прикуриватель  под
приборной панелью как раз в тот момент, когда  грабитель  приблизился  к
левому борту автомобиля, и именно поэтому вы не  заметили  ничего,  пока
последний не распахнул дверцу?
   Наступила пауза.
   Судья Иган посмотрел на часы и беспокойно заерзал на своем месте.
   - Отвечайте на вопрос, - сказал Мейсон.
   - О, прошу прощения, я о чем-то задумалась.
   - О чем вы задумались? Она улыбнулась:
   - Я совершенно уверена, что к делу это не имеет никакого отношения.
   - Тогда отвечайте на вопрос.
   - Я... извините, я, кажется, забыла, о чем вы спросили. У меня  вдруг
зашумело в голове.
   Она улыбнулась присяжным,  и  некоторые  из  плененных  этой  улыбкой
мужчин ответили ей тем же. Судебный секретарь монотонно зачитал  вопрос:
"Разве не соответствует действительности тот  факт,  что,  когда  мистер
Арчер остановил машину  на  сигнал  светофора,  он  достал  сигарету  и,
наклонившись вперед, нажимал прикуриватель под приборной панелью как раз
в тот момент, когда грабитель приблизился к левому борту  автомобиля,  и
именно поэтому вы  не  заметили  ничего,  пока  последний  не  распахнул
дверцу".
   - Я... не уверена.
   - Разве не соответствует действительности,  что,  едва  мистер  Арчер
откинулся назад, держа прикуриватель в правой руке, нападавший приставил
к его лицу пистолет и, когда мистер  Арчер  поднял  руки,  прикуриватель
выскользнул из его пальцев и, упав, прожег дыру в обшивке сиденья?  Если
желаете, вы можете взглянуть на эту фотографию машины мистера Арчера. На
ней хорошо различимо круглое пятно на поверхности переднего кресла.
   - Мне надо подумать, мистер Мейсон... Да, пожалуй... так  оно  все  и
было.
   - Это, безусловно, отложилось  бы  у  вас  в  памяти.  Прикуриватель,
прожигая дыру в обшивке, должен был наделать немало дыма.
   - Задайте лучше этот вопрос мистеру Арчеру.
   - Благодарю за совет, но я спрашиваю вас!
   - Я сомневаюсь, что смогу ответить.
   - Почему?
   - Боже мой, мистер Мейсон, ведь я же не кусок  камня  или  дерева!  Я
живое существо, и у меня  есть  эмоции.  Разве  может  женщина  пережить
вооруженное нападение и после  этого  помнить  события  по  секундам  до
мельчайших деталей?
   - Но ведь вы же запомнили внешность грабителя до мельчайших деталей?
   - Нет, не до мельчайших деталей.
   - Только основные моменты?
   - Пожалуй.
   - Какого цвета у него глаза? Нет-нет, не  смотрите  на  него.  Просто
назовите цвет его глаз.
   - Я не помню.
   - Какого цвета одежда была на нем в ту ночь, в ночь нападения?
   - Того же, что и сейчас.
   - Во что он был одет, когда вы увидели его на опознании?
   - В то же... Простите, я сомневаюсь.
   - В каком ряду шла ваша машина, когда мистер Арчер подъезжал к месту,
где произошло нападение? В том, что ближе к  обочине,  или  в  том,  что
ближе к середине дороги?
   - Ближе... к середине.
   - Но тогда, - сказал Мейсон, - чтобы распахнуть левую дверцу  машины,
нападавшему потребовалось бы встать...
   - Хотя нет, - поправилась она.  -  Простите,  я  ошиблась.  Я  сейчас
вспомнила. Это был крайний правый ряд, около самого тротуара.
   - Назовите точно время, когда было совершено нападение.
   - Тринадцатого сентября...
   - Нет, я имел в виду, в котором часу?
   - Это произошло... поздно вечером.
   - В восемь часов?
   - Я не смотрела на часы, мистер Мейсон.
   - В десять?
   - Но я же сказала, что не смотрела на часы.
   - В одиннадцать?
   -  Прошу  прощения,  мистер  Мейсон,  я...  нет,  это  случилось   до
одиннадцати, потому что в одиннадцать аптека уже закрывается.
   Судья Иган кашлянул и произнес:
   - Время подошло к пяти, джентльмены. Заседание будет  возобновлено  в
понедельник  в  десять  часов   утра.   До   этого   момента   присяжным
предписывается не обсуждать вопросы, относящиеся к делу, между  собой  и
не позволять кому-либо заниматься этим в их  присутствии,  а.  также  не
высказывать каких-либо суждений и мнений самим до тех пор, пока дело  не
будет  окончательно  передано  на   их   решение.   Судебное   заседание
объявляется закрытым.
   Дрейк протиснулся к Мейсону сквозь поток покидавшей зал публики.
   - Ну что? - спросил адвокат. Дрейк покачал головой:
   - Она удрала.
   - Черт возьми, Пол! Тебе не следовало спускать с нее глаз! - произнес
Мейсон с укором.
   - Перри, клянусь, я просто ничего не могу понять.  Я  был  совершенно
уверен, что девушка останется. Она же сама хотела дать показания и  была
готова  присягнуть,  что  подвозила  Марту   Лавину   в   своей   машине
единственный раз, за покупками в магазин, причем в послеобеденное время.
   - А как насчет ночи нападения, Пол? Где Кейлор находилась тогда?
   - Она не знает. Ей кажется, что она была на вилле "Лавина-1", но  она
смутно помнит тот день.
   - То есть ты хочешь сказать, что она не помнит, как  разговаривала  с
Мартой Лавиной о нападении? Ведь не могла же та не рассказать ей, что ее
ограбили и что...
   - В том-то и дело, что нет! - перебил  Дрейк.  -  До  прошлой  недели
Марта Лавина ни словом не обмолвилась о том, что подверглась  нападению.
Именно поэтому Инес и была убеждена, что не увозила ее в своей машине  с
места происшествия.
   - Черт побери! - выругался Мейсон. - Ты говоришь,  она  была  в  этом
убеждена?
   - Совершенно.
   - Тогда нам необходимо найти ее, Пол. Во что бы то ни стало!
   - Постараемся,  -  сказал  Дрейк.  -  А  ведь  я  же  просил  девушку
подождать, пока ее не вызовут! Однако, скорее всего, она  просто  обвела
нас вокруг пальца, хотя я бы  никогда  не  подумал,  что  она  на  такое
способна. У меня создалось впечатление, что  на  нее  можно  положиться:
как-никак она дала согласие прилететь со мной  сюда  из  Лас-Вегаса  без
малейших возражений.
   - Что ж, теперь у нас есть над чем поломать голову, - сказал  Мейсон.
- И не стой с такой миной,  а  то  окружающие  могут  подумать,  что  ты
сомневаешься в благополучном исходе дела.
   Адвокат с довольным видом потрепал Дрейка по плечу:
   -  Великолепно,  Пол!  Отлично  сработано!  Некоторые  из  покидавших
кафедру  присяжных  задержали  на  Мейсоне  взгляд,  полный   дружеского
участия.
   Мимо проскользнула Марта Лавина, женщина в  возрасте  около  тридцати
пяти, с точеной фигуркой и твердой осанкой, - коварная противница  не  в
силах скрыть своего торжествующего настроения от присяжных и публики.
   - До свидания, мистер Мейсон, - произнесла она с приторной  сладостью
в голосе.
   - До свидания, миссис Лавина, - ответил Мейсон в унисон,  после  чего
едко добавил:
   - До понедельника.
   Что-то в его интонации заставило ее замедлить шаг. Она  оглянулась  и
окинула его тем внимательным, оценивающим взглядом, каким обычно изучают
опасного соперника. Затем, после секундного  колебания,  она  продолжила
свой путь полной чувства  собственного  достоинства  походкой,  нарочито
покачивая бедрами.
   - Не женщина, а кобра какая-то, - тихо произнес Дрейк.
   Адвокат отсутствующе кивнул.
   Когда Мейсон и Пол Дрейк,  протолкнувшись  сквозь  уходящую  публику,
покинули зал суда, адвокат повел Дрейка к лестнице.
   - Подождем, пока толпа рассосется. Я не  хочу  случайно  оказаться  в
лифте с кем-нибудь из присяжных. Меня постоянно кто-то узнает и начинает
донимать расспросами о процессе.
   - Но почему судья не заставит присяжных попридержать языки? - спросил
Дрейк.
   - На разбирательствах дел, в которых фигурирует убийство, так  обычно
и поступают, - пояснил Мейсон. - У нас же  случай  иного  рода.  У  меня
нищий подзащитный и заурядное дело. Если обязать присяжных молчать,  они
поднимут шум, а судья...
   Массивная рука опустилась на плечо адвоката.
   - Мистер Мейсон! - гулко произнес кто-то. Мейсон обернулся и оказался
лицом к лицу с широкоплечим субъектом с кустистыми бровями, глядевшим на
него с плохо скрываемым раздражением.
   - Здравствуйте, мистер Арчер. Как ваши дела? - произнес адвокат.
   - Я в бешенстве! - ответил Арчер, тем не менее улыбаясь.
   - Неужели?
   - Какого черта меня продержали в этой каморке? Я там,  кажется,  чуть
не свихнулся!
   -  Свидетели,  -  объяснил  Мейсон,  -  должны  следовать   правилам,
установленным  для  судебного  разбирательства.  В  частности,   им   не
разрешается слушать показания других  свидетелей.  Их  удаляют  из  зала
суда. Таким  образом  мы  получаем  возможность  изучать  индивидуальные
показания каждого свидетеля, не опасаясь, что на их формирование оказали
влияние чьи-либо утверждения, услышанные свидетелем ранее.
   - Какая чушь! -  резюмировал  Арчер.  -  Вздор  и  ересь!  Я  человек
действия. Боже праведный, у меня же дела стоят, люди  меня  разыскивают,
чтобы встретиться, а я должен бросить все и  явиться  в  суд.  Я  бы  не
отказался поприсутствовать в зале и понаблюдать, что там происходит,  но
торчать в этой свидетельской - просто пытка!
   - Это скоро закончится, - успокаивающе произнес Мейсон.
   - Это уже слишком давно началось! Я говорил с  помощником  прокурора,
но он ответил, что вопрос по вашей части.  Я  ведь  уже  дал  показания,
рассказал все как было. Почему бы мне теперь не сидеть с публикой?
   - Но я, - улыбнулся Мейсон, - не дам на это своего согласия.
   - Почему?!
   - Потому что мне поручена защита подсудимого. И я считаю, что  в  его
интересах, чтобы все процедурные правила строго соблюдались.
   - Но послушайте,  вы  же  защищаете  бродягу  без  гроша  в  кармане,
тунеядца, ворюгу. А я важный человек  в  деловых  кругах.  У  меня  есть
влияние. Учтите, Мейсон, я могу сделать адвокату много хорошего, но могу
- и много плохого. Мне не нравится все это.  Мне  не  нравится,  как  вы
взялись за дело.
   - Я сожалею, мистер Арчер.
   - Мы еще посмотрим, как вы будете сожалеть!
   - Это угроза?
   - Нет, не угроза... хотя, черт побери, да!  Я  считаю  ваши  действия
необоснованными. Опасно быть таким заносчивым.  Я  лишился  четырех  или
пяти сотен  долларов  вместе  с  бумажником  и  бриллиантовой  булавкой,
которая потянет на добрую тысячу. Заявляю об этом  в  полицию,  и  тогда
меня притаскивают туда на опознание, а потом я еще должен явиться в  суд
и давать показания! Да  только  за  сегодняшний  день  я  потерял  денег
больше, чем у меня украли.  И  прежде  чем  разбирательство  подойдет  к
концу, я, похоже, пойму, что лучше бы и вовсе не затевал этой канители.
   - Я очень сожалею, - повторил Мейсон. - Это действительно  неприятно,
тем более когда человек так дорожит своим временем...
   - Да я не о времени веду речь, - произнес Арчер немного спокойнее.  -
Просто я не желаю торчать в комнате для свидетелей.  Я  хочу  быть  там,
откуда смогу следить за событиями. В конце концов, нужно же  мне  чем-то
занять себя?
   - Простите, но вы могли бы достать хорошую книгу и читать ее.
   - Книгу?! - взревел Арчер. - Я не могу  там  читать  книги.  На  этих
корявых стульях - я извожусь, сидя на них. Я  встаю  и  слоняюсь,  потом
подхожу к окну, потом возвращаюсь и снова сажусь на эти чертовы  жесткие
деревянные стулья! Лучше уж совсем прекратить дело, чем терпеть такое  и
дальше.
   - Очень сожалею, - сказал Мейсон с усмешкой, - но я обязан  поступать
так, как считаю необходимым в интересах подзащитного.
   - И все равно не получите с него ни цента, - заметил Арчер.
   - Что верно, то верно. Арчер затряс головой:
   - У меня это в голове  не  укладывается!  Какого-то  нищего  защищает
лучший адвокат  штата,  в  то  время  как  я,  преуспевающий  бизнесмен,
вынужден натирать себе на заду мозоли, дожидаясь очереди дать показания!
Послушайте, Мейсон, ну а, допустим, мы решим закрыть дело?
   Мейсон ухмыльнулся:
   - Это будет зависеть от прокурора. Боюсь, он не обрадуется,  если  вы
придете к нему с предложением закрыть дело ввиду того,  что  вы  слишком
дорожите своим временем и не можете его тратить на судебные заседания, и
я совершенно уверен, что он тем более  не  поддержит  предложения,  если
узнает, что вы предварительно согласовали его со мной.
   Арчер на мгновение застыл, уставившись на своего собеседника.
   - Ну и черт с вами, - наконец  произнес  он.  -  Вы,  мудрилы-юристы,
поступайте как  знаете.  Теперь  неудивительно,  почему  люди  ненавидят
таскаться по судам. Но послушайте, Мейсон, раз уж, видимо, мне все равно
придется прийти в понедельник, разрешите мне сидеть в зале.
   Мейсон улыбнулся, покачал головой и повернулся к нему спиной.
   - Пойдем, Пол. Теперь можно спокойно сесть  в  лифт.  Арчер  стоял  и
смотрел им вслед. Его кустистые брови были нахмурены, но в  злых  глазах
все же проглядывала тень невольного уважения.
 
Глава 2 
 
   Сопровождаемый Дрейком, Мейсон вошел в свой кабинет.
   Его личный  секретарь  Делла  Стрит  оторвалась  от  корреспонденции,
разбором которой занималась, и лукаво спросила:
   - Через какую дверь вы покинули зал суда?
   - Через парадную, - с усмешкой ответил адвокат.
   - Дело затягивается?
   - Очередное заседание назначено на понедельник.
   - А как вела себя Инес Кейлор?
   - Не слишком воспитанно.
   - Почему же, интересно?
   - Она сбежала, - вставил Дрейк.
   - Сбежала?! - воскликнула Делла Стрит с недоверием.
   Мейсон подошел  к  бюсту  Блэкстоуна  и  водрузил  набекрень  на  его
мраморную голову свою шляпу. Отступив на шаг, он  полюбовался  созданной
композицией,  потом  приблизился  и  поправил  шляпу  так,   чтобы   она
переместилась на макушку.
   - Вот, в самый раз, - проговорил он.
   - Детский сад какой-то, - хмыкнув, констатировал Дрейк.
   - Возможно, - согласился Мейсон, - но мне всегда было жаль старика. С
такой мрачной напыщенностью председательствовать на судебных  заседаниях
и никогда не бывать в хорошем расположении духа! Он сам и все его тысячи
копий пропитаны такой суровостью,  такой  угрюмостью...  Пусть  же  хоть
сейчас выглядит немного повеселее.
   - Да расскажите же наконец, что произошло с этой Кейлор! - взмолилась
Делла.
   - Боюсь, все было подстроено специально, - произнес Мейсон.
   - Отказываюсь поверить! - взорвался Дрейк. - Мы  ведь  сидели  с  ней
рядом, когда летели из Лас-Вегаса. Она показалась мне отличной девушкой.
Конечно,  она  не  из  тех,  кому  можно  дов