ветил Мейсон и добавил:
   - Как только узнали человека, бежавшего в их сторону.
   - И кто был этот человек?
   - Вы, - сказал Мейсон, глядя на нее в упор. Миссис  Брил  задумалась.
Когда она заговорила снова,  в  ее  голосе  прозвучал  лишь  отвлеченный
интерес, будто они обсуждали какую-то теоретическую проблему.
   - Сколько времени прошло между выстрелами  и  появлением  на  крыльце
человека?
   - Это произошло почти одновременно.
   - И они уверены, что это была я?
   - Да, они так утверждают.
   - Вы рассчитываете опровергнуть их показания в ходе допроса?
   - Не знаю. - Мейсон пожал плечами. - Возможно, вся история -  выдумка
от начала до конца. Не исключено, что они хотят подстроить мне  ловушку.
Им, разумеется, известно, что вы заявили полицейским о провале в памяти,
о том, что не помните ничего из происходившего после полудня.  Свидетели
очень изворотливы, они прожженные  дельцы,  не  упускающие  в  жизни  ни
одного шанса на успех. Естественно, у них хватило ума сообразить: раз вы
не в состоянии вспомнить события того  дня,  то  и  отрицать  ничего  не
можете.
   Миссис Брил задумалась.
   - Да, куда ни кинь, все клин. Мейсон сочувственно покачал головой.
   - Вы, наверное, полагаетесь на свое искусство  вести  допрос,  мистер
Мейсон? А кстати, что они там делали, в машине?
   - Они собирались зайти к Галленсу.
   - Так почему же не зашли?
   - Когда подъехали к дому, внутри было темно. По их  словам,  они  уже
собрались уехать, решив, что Галленса нет дома, но заметили в окне  свет
фонарика. Это показалось им странным, и они некоторое время наблюдали за
домом. Потом  услышали  выстрелы,  и  в  следующее  мгновение  в  дверях
появились вы и побежали в их сторону. Тут они дали газ и уехали.
   - Это их версия, - заметила Сара Брил.
   - Вы правы, - согласился Мейсон.
   - И, следовательно, выражаясь юридическим языком,  я  была  на  месте
преступления в момент его свершения.
   - Именно так.
   - Но ведь и они в том же положении.
   - Верно.
   - Вы можете использовать этот факт, чтобы опровергнуть  их  показания
перед жюри присяжных?
   - Вряд ли.
   - Почему?
   - Во-первых, их двое, а вы одна. Во-вторых, они могут  отрицать,  что
были в доме, а вы - нет.  В-третьих,  они  получат  поддержку  окружного
прокурора, а  его  официальное  благословение  будет  означать,  что  он
доверяет их показаниям. В-четвертых, против них нет  косвенных  улик,  а
против вас их больше  чем  достаточно.  Они  обнаружили  в  вашей  сумке
револьвер, бриллианты.
   - По моему разумению, - сказала  миссис  Брил,  -  меня  подобрали  с
мостовой после наезда. Сумка валялась возле меня и, полагаю, - открытая.
   - Вероятно, так оно и было, - кивнул Мейсон.
   - А вы спросили сбившего меня человека,  уверен  ли  ан  в  том,  что
револьвер лежал в сумке? Может статься, револьвер лежал возле  сумки,  а
он решил, что револьвер выпал из нее, когда меня сбила машина?
   - Я не задавал ему этого вопроса, - признался Мейсон. - У меня еще не
было возможности его допросить.
   - Но вам предоставят такую возможность?
   - Да, конечно.
   - Допустим, свидетель признает, что револьвер лежал  не  в  сумке,  а
возле нее?
   - Такие показания дадут вам шанс на успех.
   - Вы непременно задайте ему этот вопрос.
   - Обещаю.
   - Если они не  смогут  доказать,  что  револьвер  был  в  сумке,  что
тогда... - миссис Брил, не закончив фразы, смолкла.
   - Тогда, - подхватил Мейсон, -  мы  склоним  кого-нибудь  из  жюри  к
мнению, что револьвер подкинули из голубого седана. Он стоял перед домом
и возле вас, когда ударом капота сумку выбило из ваших рук.
   - Кто знает, а вдруг я заметила револьвер и бросилась его поднимать -
тут меня и сбило машиной?
   - Вы это утверждаете?
   - Нет, я ничего не помню.
   -  Если  бы  вы  припомнили  такое  обстоятельство,  это  помогло  бы
расследованию.
   - Сожалею, но я не помню.
   - Что ж, ничего не поделаешь.
   - Мне бы хотелось задать вам пару вопросов, - сказала Сара Брил.
   - Прошу вас.
   - Как я понимаю, человек может убить кого-нибудь обороняясь и это  не
является преступлением. Верно я говорю?
   - Верно.
   - А что имеется в виду под самообороной?
   - Защита, когда вам угрожают смерть или сильные телесные повреждения.
   - Учитываются ли при этом какие-то особые обстоятельства?
   - Подразумевается, что некто  угрожает  вам  смертью  или  нанесением
тяжелых ран и может легко осуществить свою угрозу.
   - И что тогда?
   - Тогда человек, защищаясь, прибегает к оружию.
   -  Допустим,  кто-то  пришел  к  Галленсу.  Вправе  ли  этот  человек
утверждать, что был вынужден убить Галленса в целях самообороны?
   - Звучит не очень убедительно.
   - Почему?
   - Когда человек проникает в чужой дом с преступными  намерениями,  он
ставит себя вне закона. Он тем самым переступает  закон.  Владелец  дома
имеет право защищаться от посягательства.  А  незваный  гость  не  имеет
права защищаться от владельца дома.
   - Откуда вы знаете, что проникший в дом действовал незаконно?
   - Он прибег к приему, вызвавшему  короткое  замыкание  при  включении
света. Это означает преступное вторжение.
   - Стало быть, человек, проникший в дом Галленса без  разрешения,  был
не вправе убить его, даже спасая свою жизнь?
   - При определенных обстоятельствах он имел на  это  право,  -  сказал
Мейсон. - Но присяжных не убедишь, что обстоятельства  сложились  именно
таким образом. В представлении присяжных, за небольшими  исключениями  в
рамках закона, дом человека -  его  крепость.  В  своем  доме  он  может
поступать как заблагорассудится. Тут уж незваный гость  рискует  жизнью.
Человек  вправе  защищать  свой  дом,   свою   собственность.   В   этих
обстоятельствах незваный  гость  расценивается  как  агрессор,  и  любое
действие владельца дома присяжные расценят как защиту, а не нападение.
   - Что ж, это очень интересно, - заметила миссис Брил. - Жаль,  что  я
ничего не помню. Вероятно, это пошло бы на пользу делу.
   - Вероятно, - подтвердил Мейсон без особого энтузиазма.
   - А эти свидетели рассказывали, как я вела себя, выйдя из дому?
   - Да. Вы задержались на крыльце,  засовывая  что-то  в  сумку,  потом
побежали в их  сторону.  Они  узнали  вас  и  решили  держаться  от  вас
подальше.
   - Так я бежала?
   - По их словам - да.
   - Все так запутано, мистер Мейсон, что я вам не завидую. - Сара  Брил
вздохнула и откинулась на подушку.
   - Если я проиграю дело, для  меня  это  всего  лишь  профессиональный
проигрыш, но вы прекрасно понимаете, что означает проигрыш  для  вас,  -
мрачно произнес Мейсон.
   - Вы, похоже, пытаетесь смягчить удар. Ведь меня обвиняют в  убийстве
с отягчающими вину обстоятельствами?
   - Увы, это так.
   -  И  подобное  обвинение  автоматически  влечет  за  собой  смертный
приговор?
   - Жюри присяжных, возможно, настоит на пожизненном заключении.
   - Как вы думаете, я могу рассчитывать на такое решение присяжных?
   - Трудно предугадать. Все  зависит  от  свидетельских  показаний,  от
настроения самих присяжных, от того, как представит дело обвинитель.  Он
может  разжечь  страсти  присяжных,  и  они  подтвердят   приговор   без
каких-либо рекомендаций. С другой стороны, обвинение,  Бог  даст,  и  не
будет добиваться смертного приговора - кто его знает, как все обернется?
Никогда не знаешь заранее.
   Мейсон внимательно наблюдал, как примет сведения его клиентка.
   - А что значит подтверждение приговора с рекомендацией жюри?
   - Пожизненное заключение.
   - Ясно, - заключила Сара Брил. - Делайте все, что в  ваших  силах,  я
даю свое согласие.
   - А если я проиграю дело, вернее, мы проиграем, что тогда?
   - Господь с вами, мистер  Мейсон,  -  сказала  она  с  мягкой,  почти
материнской улыбкой. - Ну что вы обо мне беспокоитесь? Я прожила  долгую
жизнь,  активно  прожила.  Беспокойство  мне  никогда  не  помогало.   В
молодости я, бывало, часто беспокоилась. Но двадцать лет назад положила:
хватит. Я в вас верю. Знаю, что вы  сделаете  все,  что  в  человеческих
силах. Если жюри решит, что я виновна в убийстве  и  меня  приговорят  к
повешению, что ж, значит, судьба. Ничего  не  поделаешь.  Надеюсь,  я  и
тогда не буду труса праздновать и смело взойду на эшафот...  Я  довольно
долго с вами беседовала, мистер Мейсон, и теперь  меня  клонит  ко  сну.
Полагаю, вы узнали то, что хотели, а я, пожалуй, вздремну.  Очень  жаль,
что появились  свидетели,  раз  это,  по-вашему,  осложнит  дело.  Вижу,
перспектива для меня довольно мрачная... Тем не менее я не  в  силах  ни
сказать, ни сделать ничего такого,  что  бы  хоть  как-то  помогло  вам,
мистер Мейсон. Боюсь, вам придется поволноваться и за себя, и за меня.
   Сара Брил положила  подушку  под  голову,  закрыла  глаза  и  глубоко
вздохнула. Выражение безмятежности разгладило морщины на ее лице, и  она
погрузилась в глубокий сон.

Глава 14

   Мейсон отворил дверь своего кабинета. Пропустив вперед  Пола  Дрейка,
он включил свет и  на  цыпочках  подошел  к  картине,  под  которой  они
обнаружили микрофон. Мейсон кивнул Дрейку, и они сняли картину со стены.
   От микрофона не осталось и  следа.  Едва  заметная  разница  в  цвете
штукатурки  указывала,   в   каком   месте   дырка   была   зашпаклевана
быстросохнущим составом.
   - Так-то вот, Пол, - усмехнулся Мейсон.
   - Думаешь, они в другом месте установили подслушивающее устройство?
   - Нет, - отозвался Мейсон. - Они разом все убрали.
   - Почему? Устройство уже сослужило службу?
   - Нет, просто они сообразили, что мы обо всем догадались.
   - А что их навело на эту мысль?
   - Я сам виноват, Пол. Задним умом крепок.
   - А в чем дело, Перри?
   - Помнишь, когда мы  обнаружили  микрофон,  я  подошел  к  машинке  и
отстукал тебе сообщение?
   - Помню!
   - Стук машинки был  записан.  По  неровному  темпу  и  резким  ударам
полицейские поняли, что печатал я. Они знали, что ты с Деллой находились
у меня, и сообразили, что я хотел вам что-то сообщить, потому и  сел  за
машинку.
   - И тогда они вынули из стены микрофон.
   - Именно. Опасались,  что  за  моей  жалобой  последует  обвинение  в
неуважении к суду либо просто сочувствие публики будет на моей стороне.
   -  Как  ты  считаешь,  Голкомб  будет  отрицать,   что   устанавливал
подслушивающее устройство?
   - Ну, так далеко  уголовная  полиция  не  зайдет,  но  они  наверняка
заявят, что ничего о нем не знали и никакого отношения к  его  установке
не имеют.
   - И они еще рассуждают о крючкотворстве адвокатов, - с горечью сказал
Дрейк. - Займись мы таким надувательством, как уголовная  полиция,  вмиг
оказались бы за решеткой, - кому-кому, а уж нам-то это хорошо известно.
   - Ну, это не совсем  так,  -  возразил  Мейсон.  -  Была  возможность
заявить, что меня подслушивали, проследить, куда ведут  провода,  что-то
предпринять. Я упустил свой шанс, и вряд ли он повторится.
   - Так ты думаешь, Перри, давно они вас подслушивали?
   - Ума не приложу.
   -  И  обвинение  в  курсе  наших  находок  и   версий,   которые   мы
прорабатывали?
   - Наверняка.
   - И как ты намерен действовать?
   - Так, будто все это меня не касается, - заявил Мейсон. - Раз  нельзя
ничего доказать, нечего и суетиться... А  теперь  послушай,  Пол.  Я  бы
хотел, чтобы ты  занялся  Диггерсом.  Сейчас  самое  важное  -  уточнит!
сведения о сумке Сары Брил. Во-первых, я не очень уверен, что  обвинению
удастся доказать, что сумка принадлежит именно  ей.  Во-вторых,  мне  не
верится, что револьвер  лежал  в  сумке.  Скорее  всего,  его  нашли  на
мостовой, он валялся рядом с сумкой, будто выпал оттуда или был выбит из
рук миссис Брил. Мне кажется, когда Диггерс упомянул, что револьвер  был
в сумке, он не имел в  виду,  что  нашел  его  в  сумке,  он,  вероятно,
допустил...
   - Боюсь, что ты идешь по ложному следу, Перри, - перебил его Дрейк.
   - Как так? - удивился Мейсон.
   - Полиция обработала Диггерса, они из него душ вытряхнули.  Ты  читал
сегодняшние газеты, Перри?
   - Ты говоришь  о  заявлении  окружного  прокурора?  Он  ссылается  на
показания Голдинга и Евы Тэннис о том,  что  Сара  Брил  была  на  месте
преступления в момент его свершения.
   - Да.
   - Вот потому-то я и вызвал тебя, Пол. Хочу, чтобы ты покопался  в  их
прошлом. Надо поднять все, что вызывало подозрения, но не было доказано.
И пусть Голдинг и его сожительница  знают,  чем  ты  занимаешься.  Иными
словами, не делай из этого секрета,  работай  напористо  и  даже  грубо.
Хорошо, если до них дойдут слухи о том, что происходит.
   - О’кей. Намерен запугать их, чтобы они ударились в бега? В этом твоя
идея?
   - Мне нужно, чтобы Голдинг и Ева  не  явились  в  суд  по  повесткам.
Конечно, если они испугаются и  по  собственной  воле  выйдут  из  игры,
ситуация изменится. Теперь, когда их заявления и интервью,  которое  они
дали в управлении окружного прокурора, появились  во  всех  газетах,  их
неявка в суд произведет сенсацию.
   - Ты сделаешь из них козлов отпущения?
   - Да, подам присяжным идею, что  убийство  совершили  Голдинг  и  Ева
Тэннис.
   - Они же и подбросили револьвер?
   - Естественно.
   - Боюсь, что ты недооцениваешь  простодушие  этого  парня,  Диггерса.
По-моему, окружной  прокурор  его  буквально  загипнотизировал.  Диггерс
уверовал в то, чего на самом деле не было и в помине. Ну, ты знаешь, как
это делается. Человек  выскакивает  на  мостовую  прямо  перед  носом  у
водителя. Удар, машина останавливается. Водитель  взвинчен  до  предела.
Своими глазами видел:  иные  так  психуют,  что  не  могут  расписаться.
Естественно, человек не в состоянии отчетливо вспомнить, что  произошло.
Обычно, если не лукавить, в голове  остаются  лишь  какие-то  отрывочные
яркие моменты. Но по мере того как человек снова  и  снова  рассказывает
свою историю, она обрастает деталями.  А  если  эти  детали  придумывает
какой-нибудь умный адвокат...  Это  не  лжесвидетельство,  это  проблема
узаконенного воздействия. В данном случае, Перри, я сомневаюсь в  успехе
допроса свидетеля Диггерса. Он простодушен, как ребенок.
   - А  окружной  прокурор,  кстати,  торопится  получить  обвинительное
заключение и судить миссис Брил на  волне  общественного  возмущения,  -
сказал Мейсон.
   - Но почему?
   - С одной  стороны  -  реклама,  с  другой  -  верный  шанс  добиться
осуждения.
   - Так что от меня требуется?
   - Раскопай все, что можно. Я  приперт  к  стенке  и  не  могу  больше
упустить и шанса на успех. Явившись в суд, я должен разбираться  в  этом
деле лучше окружного прокурора.
   - Когда начнется суд? - спросил Дрейк.
   - Примерно через неделю. Как только им позволят доставить  туда  Сару
Брил в инвалидном кресле.
   - Ну, за неделю я много чего раскопаю.
   - Чем больше, тем лучше. - Мейсон  улыбнулся  одними  губами.  -  Все
может пригодиться.

Глава 15

   Ларри  Самсон,  помощник  окружного  прокурора,   которому   поручили
поддерживать государственное обвинение против  Сары  Брил,  взглянул  на
сидевшего напротив него слегка испуганного Гарри Диггерса.
   - Все, что от вас требуется, - сказал он Диггерсу, - это правда,  вся
правда и ничего, кроме правды. Но не ударяйтесь и  в  другую  крайность.
Ясно?
   Диггерс кивком подтвердил свое согласие.
   - Перри Мейсон - умный адвокат, - продолжил Самсон. - Он знает  массу
уловок, чтобы сломить человека на допросе. Будьте осторожны.
   Диггерс снова кивнул.
   - В общем, помните одно: когда окружной прокурор графства  выходит  в
суд с требованием признать обвиняемого виновным в убийстве с отягчающими
вину   обстоятельствами,   он   добивается   торжества   справедливости.
Управление окружного прокурора никогда не потребует сурового  приговора,
если есть хоть малейшее сомнение. К сожалению, дела убийц  ведут  по  их
поручению ловкие адвокаты, асы уголовного права.  Процент  оправданий  в
нашей стране - национальный  позор.  Так  вот,  запомните:  заняв  место
свидетеля, вы выполняете общественный долг. Вы уже не частное  лицо,  вы
свидетель по делу об убийстве, вы лицо, клятвенно утверждающее,  что  те
или иные факты имели место. Ваш долг -  сообщить  присяжным  эти  факты,
довести все до их сознания.
   Перед нами идеальный с юридической точки зрения случай - дело  миссис
Брил.  Она  намеренно  совершила   жестокое   убийство.   У   нас   есть
доказательства  ее  виновности,  мы  можем  добиться,  чтобы  правосудие
восторжествовало, но при условии, что вы не потеряете голову. Если же на
допросе вы утратите самообладание, мы своей цели  не  добьемся.  Давайте
быстро повторим известные мне факты. Вы ехали со скоростью двадцать пять
миль в час, не так ли?
   - Ну, я на спидометр не глядел.
   - Вы же ехали в зоне ограниченной скорости, - напомнил Самсон. - Ведь
вы законопослушный гражданин, мистер Диггерс, верно?
   - В общем, да.
   - И отнюдь не лихач?
   - Вроде бы нет.
   - Стало быть, вы соблюдали установленное ограничение скорости?
   - Пожалуй, да.
   - Отлично, запомните это, - назидательно заметил Самсон. - Вы  никому
не обязаны сообщать, каким путем пришли к этому  заключению.  Заявляйте,
что ехали со скоростью не более двадцати пяти миль в час, и при  допросе
стойте на своем. А обвиняемая вдруг оказалась прямо перед фарами машины?
   - Да, именно так, - подтвердил Диггерс.
   - И вы совершили наезд, не успев притормозить?
   - Верно.
   - Когда вы сбили обвиняемую, она упала на мостовую?
   - Я свернул в сторону, и наезда не случилось бы, но ее  задело  краем
подножки, и она упала.
   - Понимаю. - Самсон сочувственно покачал головой - А  теперь  уделите
особое внимание тому, что произошло после наезда. Вы  остановили  машину
почти мгновенно, не так ли?
   - Разумеется, я пытался притормозить до наезда.
   - Вы сразу выскочили из машины и подбежали к потерпевшей?
   - Конечно.
   - Она лежала лицом вниз?
   - Скорее, боком... Нет, пожалуй, все-таки лицом вниз.
   - В руках у нее была сумка?
   - Ну, кажется...
   - Вот об этом я и хотел предупредить вас,  мистер  Диггерс,  -  резко
оборвал его Ларри  Самсон.  -  Я  убежден,  что  вы  честный  человек  и
стараетесь быть правдивым.  Если  вы  колеблетесь,  отвечая  на  вопрос,
значит, пытаетесь восстановить в памяти ход событий. Но  жюри  присяжных
расценит это иначе. Малейшая заминка в показаниях  свидетеля  -  и  жюри
делает вывод: человек не помнит точно, что произошло. Видите ли,  мистер
Диггерс, все свидетели знают, что их подвергнут перекрестному допросу, и
потому тщательно обдумывают  свои  показания,  чтобы  адвокат  противной
стороны  не  выставил  их  в  дурацком  виде.  Присяжные  привыкли,  что
свидетели дают ответы незамедлительно. Вы же знаете,  что  у  обвиняемой
была сумка. Неужели вы хотите, чтобы Перри Мейсон поднял вас на смех?
   - Разумеется, не хочу, но я...
   - И репутация неосторожного водителя вас вряд ли прельщает?
   - Я был весьма осторожен, - возразил Диггерс. -  Но  избежать  наезда
было не в человеческих силах.
   - Вы же не хотите убедить присяжных, что не видели,  как  потерпевшая
оказалась прямо перед вами?
   - Конечно нет. Я ее видел. Я заметил  эту  женщину,  как  только  она
ступила на мостовую, но тормозить было уже слишком поздно.
   - А какое расстояние успела потерпевшая пробежать до наезда?
   - Точно не скажу, вероятно, шагов пять-шесть.
   - И все это время она была у вас в поле зрения?
   - Да.
   - Вы видели лицо, руки, ноги, да?
   - Пожалуй, да.
   - Следовательно, сумку она держала в руке. Трудно  предположить,  что
потерпевшая бросила ее с тротуара на проезжую часть, не так ли?
   - Конечно нет.
   - Стало быть, вы утверждаете, что в руке у нее была сумка?
   - Кажется, была.
   - А вы  не  гадайте.  Я,  конечно,  понимаю,  что  ваше  "кажется"  -
риторическая фигура речи, мистер Диггерс, но вот что произойдет, если вы
сделаете подобное заявление в качестве свидетеля. Перри Мейсон  ткнет  в
вас