роговорил Мейсон. - Когда вы выезжаете на работу?
   - Зависит от того, на какой я смене.
   - Во сколько вы выехали на работу третьего числа этого месяца?
   - В четыре часа дня. А окончил работу в полночь.
   - Итак, вы взяли машину около четырех?
   - Примерно без десяти четыре.
   - Поездка в загородный клуб была вашей первой поездкой за день?
   - Нет, второй.  До  этого  я  взял  пассажира  и  отвез  его  в  клуб
"Джонатан". Это была первая поездка. Потом я подобрал другого  пассажира
и поехал с ним в загородный клуб. Удачная была поездка.
   - Сколько времени заняла поездка туда?
   - Около двадцати минут.
   - Значит, вы начали эту поездку около десяти минут пятого?
   - Полагаю, да.
   - А в какое время вы взяли машину?
   - Ну, мой сменщик сдал мне машину немного раньше, примерно на  десять
минут. Мы любим, когда это делается вовремя, но когда ты на вызове,  тут
уж ничего не поделаешь. Приходится с  этим  смириться.  И  если  сменщик
опаздывает на десять-пятнадцать минут, обычно никто ничего  не  говорит.
Но мы  стараемся  быть  вовремя  или  немного  раньше.  Конечно,  каждый
водитель хочет максимально  использовать  свою  машину.  Мне  предстояло
вернуть ее к полуночи. Конечно,  я  хочу  побольше  выкачать  поездок  и
чаевых из тачки, но я также хочу дать перерыв следующему водителю.  Если
человек опаздывает больше чем на пятнадцать минут  или  если  он  привык
опаздывать, то он доставляет неприятности. В этот раз мой сменщик прибыл
немного раньше.
   - Итак, вы приступили к работе незадолго до четырех. Одного пассажира
вы отвезли в клуб "Джонатан". Куда вы поехали потом?
   - Ну, затем я стал в очередь у отеля "Балтимор". В этот час там можно
взять пассажира, не ожидая слишком долго.  Я  стоял  там...  не  знаю...
полагаю, четыре-пять минут. Когда я поравнялся со швейцаром, он  посадил
ко мне этого пассажира с целой сумкой клюшек для гольфа. Когда я  увидел
клюшки для гольфа, то решил, что поездка будет хорошей.
   - Значит, - сказал Мейсон,  -  поездка  с  женщиной,  за  которую  вы
принимаете подсудимую, была третьей за день?
   - Верно.
   - Тогда, - сказал Мейсон, -  как  я  заметил  по  вашему  листку,  вы
приняли машину на поездке номер девять шестьдесят девять.
   - Верно, если там так написано.
   - И что это значит?
   - Значит, мой сменщик довел счет поездок до девяти шестидесяти восьми
включительно. Моя первая поездка имела номер девять шестьдесят девять.
   - И это была поездка в клуб "Джонатан"?
   - Правильно.
   - Тогда ваша  поездка  в  загородный  клуб  шла  под  номером  девять
семьдесят?
   - Верно.
   - А номер вашей поездки с подсудимой  должен  быть  девять  семьдесят
один?
   - Думаю, да. Листок у вас, не у меня.
   - Тогда взгляните на него, пожалуйста, -  сказал  Мейсон,  подходя  к
свидетелю и показывая ему листок бумаги.
   - Да, я смотрю.
   - Правильно? Это была поездка номер девять семьдесят один?
   - Правильно.
   - Тогда как могло случиться, - спросил Мейсон, -  что  на  квитанции,
которую, по вашим словам, вы дали подсудимой  на  Юнион-Стейшн,  записан
номер поездки девять восемьдесят четыре?
   - Что?
   - Минутку, минутку! - закричал Гамильтон Бюргер. -  Минутку!  Давайте
это выясним. До того, как свидетель ответит на вопрос, я хочу  проверить
бумагу.
   Я  протестую  против   такого   метода   допроса.   Против   вопроса,
предполагающего  неочевидные  факты.  Протестую,  так   как   нарушается
положенный порядок перекрестного допроса.
   - Перекрестный допрос ведется правильно, - заявил судья  Хойт.  -  Но
свидетель воздержится от ответа, пока суд и адвокаты  не  ознакомятся  с
этими бумагами.
   Обозленный Гамильтон Бюргер подошел к Перри Мейсону, выхватил  бумагу
из рук свидетеля своими толстыми, сильными пальцами и спросил у клерка:
   - А где квитанция такси? Позвольте мне посмотреть на нее.
   - Минутку, - сказал судья, - суд тоже хочет взглянуть на эти  бумаги,
мистер обвинитель.
   - Да, конечно, ваша честь.
   - Передайте их сюда, пожалуйста.
   Гамильтон Бюргер передал судье листок с записями поездок и  квитанцию
такси, добавив:
   - С позволения суда я заявляю,  что  произошла  какая-то  техническая
ошибка, которую можно объяснить. Возможно, это опечатка.  Это  не  может
быть аргументом, поэтому я возражаю против расспросов свидетеля об  этой
бумаге адвокатом. Факты говорят за себя. Я выясню этот вопрос позже,  не
заставляя свидетеля заниматься безнадежным делом  -  объяснять  какую-то
опечатку.
   - Возражение  по  этому  вопросу  будет...  -  начал  судья  Хойт,  -
...минутку. Суд берет управление на себя. Суд задаст свидетелю несколько
вопросов, а адвокаты с каждой стороны не будут  меня  прерывать.  Мистер
Кедди, вы это понимаете? - спросил он свидетеля.
   - Я не понимаю, как этот номер попал на квитанцию.
   - Свои записи поездок вы понимаете?
   - Да.
   - Могло ли случиться, что вы ошиблись в номерах поездок?
   - Давайте разберемся. Если произошла ошибка при переписывании  номера
поездки со счетчика, то правильный номер поездки, который мне нужно было
переписать... посмотрим... девять восемьдесят  один,  тогда  моя  первая
поездка в клуб "Джонатан".  Потом  девять  восемьдесят  два...  Погодите
минутку, поездка в клуб "Джонатан" - это номер девять  восемьдесят  два.
Тогда поездка в загородный клуб - это номер девять  восемьдесят  три.  А
девять восемьдесят четыре - поездка  с  этой  женщиной.  Теперь  мне  не
кажется, что я ошибся и написал  девять  восемьдесят  два.  То  есть  не
кажется, что я мог написать девять  шестьдесят  девять,  желая  написать
девять восемьдесят два.
   - Бывает, что вы иногда ошибаетесь? - спросил судья Хойт.
   -  Думаю,  да.  Бывает,  что  допускаешь  ошибки:  иногда  пишешь  не
правильный номер или забываешь написать поездку.  Но  это  случается  не
слишком часто.  Все  записи  полностью  проверяются  в  главной  конторе
примерно раз в неделю. Мы приходим туда и все перепроверяем. Они  следят
за нашими маршрутами... Ну, вы знаете,  как  это  бывает.  Для  таксиста
всегда есть соблазн схитрить и при возможности заработать  побольше.  Но
они ведут свои записи, чтобы знать, как работают  машины  и  таксисты...
Короче говоря, на них никто не заработает.
   - Теперь давайте разберемся, - сказал судья Хойт. - Если  вы  приняли
машину после  поездки  девять  шестьдесят  девять,  то  поездка  в  клуб
"Джонатан" была под номером девять семьдесят.
   - Верно.
   - Значит, ваша поездка с подсудимой была под номером девять семьдесят
один?
   - Ну, так должно  быть,  но  на  квитанции  ясно  написано  -  девять
восемьдесят четыре.
   - Минутку, минутку, - вклинился Гамильтон Бюргер.
   - Не перебивайте меня, - заявил судья. -  Я  пытаюсь  все  проверить.
Посмотрим, я хочу сосчитать поездки на вашем  листке.  Это  должен  быть
номер  девять  семьдесят  один...  семьдесят  два...  семьдесят   три...
семьдесят четыре... семьдесят пять...
   Судья  Хойт  сосчитал  поездки,  перевернул  листок,  поправил  очки,
нахмурился, глянул на Гамильтона Бюргера и сказал свидетелю:
   - Как я заметил, мистер Кедди,  если  вы  начинали  с  поездки  номер
девять шестьдесят девять, как вы говорили, то по  вашему  листку  против
номера девять восемьдесят четыре помечено: "Осмотр собственности".
   - Дайте  взглянуть,  -  попросил  Кедди.  Он  взял  листок  бумаги  и
нахмурился.
   - Минутку, минутку, подождите. Я помню эту поездку. Я  подобрал  двух
дам где-то на Северном Ла-Бреа. Они хотели поехать  посмотреть  какую-то
собственность. Сначала они мне  сказали  ехать  смотреть  собственность,
потом - ехать по какой-то улице, и внезапно одна из  них  сказала:  "Это
здесь.  Остановите  прямо  здесь".  И  она  начала  требовать,  чтобы  я
немедленно остановил машину. Я остановился, они заплатили и вышли.
   - Среди этих двух женщин была подсудимая? - спросил судья Хойт.
   - Нет. Я ее не видел со времени первой  поездки  до  очной  ставки  в
полицейском участке на следующее утро.
   - Вы уверены? - переспросил  судья.  -  Вы  помните?  Ведь  по  вашим
словам, там было две женщины.
   - Давайте разберемся, - сказал Кедди. -  Одна  из  этих  женщин  была
немного полная, а другая... Я не могу ее как следует вспомнить, судья. Я
вожу много людей и...
   - Вопрос в том, можете ли вы утверждать, что это была не обвиняемая?
   - Я не помню ее так ясно, но обвиняемую  я  не  видел  до  следующего
утра... То есть после того, как я ее подобрал на том перекрестке.
   - Вы в этом абсолютно уверены?
   - Если суд позволит, - начал Гамильтон Бюргер,  -  я  думаю,  картина
начинает проясняться...
   - Минутку, - сказал судья Хойт. - Минутку. Я не хочу, чтобы  адвокаты
с обеих сторон меня перебивали. Я хочу самостоятельно задать  эту  серию
вопросов.
   - Да, ваша честь, - подчинился Гамильтон Бюргер.
   - Я бы тоже хотел задать вопрос, - обратился Мейсон к суду.
   - Можете задавать, когда я окончу, - резко бросил судья Хойт.
   - Я считаю, - заявил Мейсон, - что в такого  рода  деле  адвокаты  не
должны отстраняться от перекрестного допроса.  Мои  права  были  немного
ущемлены, и я...
   - Суд проведет расследование по этому вопросу, - сказал судья Хойт. -
Защита должна успокоиться. Теперь я хочу понять наконец, - обратился  он
к свидетелю, -  возможно  ли,  что  эта  квитанция,  взятая  из  сумочки
подсудимой, была выдана во время вашей вечерней поездки,  когда  вы,  по
вашим словам,  подвезли  двух  женщин  на  Северный  Ла-Бреа.  Свидетель
заерзал на своем месте.
   - Да или нет? - спросил судья Хойт.
   - Да, такая возможность есть, - признался свидетель.
   - Насколько это возможно?
   - Если вы  так  ставите  вопрос,  ваша  честь,  то,  полагаю,  весьма
возможно.
   - Именно это я и хотел узнать, - громогласно изрек судья Хойт.
   - Хочу задать вопрос, - заявил Гамильтон Бюргер.
   - Прошу прощения, - сказал  ему  Мейсон.  -  Я  провожу  перекрестный
допрос свидетеля. Я еще не закончил.
   - Я думаю, что имею право задать сейчас вопрос, чтобы  прояснить  это
для суда, - возразил Гамильтон Бюргер.
   - Суд способен все прояснить самостоятельно, если  это  вообще  можно
прояснить, - сказал  судья  Хойт.  -  Суду  не  нужен  ни  охранник,  ни
переводчик.
   - Ваша честь, я  считаю,  что  ответ  очевиден,  -  заявил  Гамильтон
Бюргер. - Несомненно, подсудимая знакома  с  одной  из  женщин,  которые
брали такси на Северном Ла-Бреа. От нее она и получила квитанцию.  Легко
понять, как это было состряпано. Женщины разъезжали, не задавая таксисту
конкретный  маршрут.  Как  только  счетчик  показал  сумму  два  доллара
девяносто пять центов, эти женщины вышли из машины, взяли  квитанцию  и,
следуя,  конечно,  инструкциям  ловкого  адвоката,  передали   квитанцию
подсудимой. Таким образом квитанция и оказалась у нее в сумочке, устроив
ловушку для свидетеля. Ваша  честь,  это  не  только  непрофессиональный
поступок, но и явное выражение вины, так как он показывает, что  даже  в
то время подсудимая знала, что будет отвечать на вопросы о той  поездке,
и приняла участие в этой ловушке для блюстителей закона.
   - Вы хотите что-нибудь сказать по  этому  поводу,  мистер  Мейсон?  -
спросил судья Хойт.
   -  А  зачем?  -  поинтересовался  Мейсон.  -  Это  домыслы  окружного
прокурора. Он не приносил присягу. Он не знает, что  случилось.  В  свое
время и в подходящем месте я расскажу, что случилось. Я докажу, что этот
человек свидетельствовал о событиях, которых не было. Он - жертва  своей
несовершенной памяти.
   Судья Хойт задвигал челюстями.
   - Продолжайте, мистер Мейсон, - сказал он. - Продолжайте перекрестный
допрос. Но суд тем не менее  заявляет,  что  возникло  весьма  необычное
положение, которое нужно будет расследовать.
   - Я тоже так думаю, - хмуро пробормотал Гамильтон Бюргер.
   Мейсон повернулся к свидетелю:
   - Когда вы, по вашим словам, подобрали подсудимую в точке,  указанной
вами на карте, примерно без четверти пять, вы не обратили внимание,  как
она была одета?
   - Обратил.
   - А обратили внимание на ее лицо?
   - Я заметил, что оно было бледным.
   - Она была в шляпке или с непокрытой головой?
   - Она... ну... минутку... я...
   - Не говорите, если не уверены, - сказал Мейсон.
   - По правде сказать, я не уверен.
   - У нее были в ушах серьги?
   - Не знаю.
   - У нее была сумочка?
   - Да, я помню, что у нее была сумочка. Она доставала оттуда деньги.
   - Вы рассмотрели ее лицо?
   - Я заметил, что оно было бледным.
   - И вы с уверенностью утверждаете, что это была подсудимая?
   - Ну... я думал, что это подсудимая.
   - Но теперь, когда вы все снова обдумали, есть ли вероятность, что вы
не перепутали ту женщину с другой, которую вы подвозили  вечером  в  тот
день? А когда вы увидели подсудимую на проверке  в  полиции,  то  просто
узнали знакомое лицо и указали на него.
   Таксист снова занервничал.
   - Не думаю, что это уместный вопрос, - заявил Гамильтон Бюргер.
   - А что в нем неуместного? - поинтересовался судья Хойт.
   - Он пытается устроить свидетелю ловушку, - сказал Бюргер.
   - Он имеет на это право, - отрезал судья Хойт. - Протест отклоняется.
Свидетель ответит на вопрос.
   Таксист совсем смутился:
   - Честно говоря, вы меня так запутали, что я теперь не знаю,  что  же
на самом деле случилось.
   - Вы теперь допускаете, что ваша память могла сыграть с вами шутку? -
спросил Мейсон.
   - Да, может быть.
   - И что вы видели подсудимую позже вечером, и что без  четверти  пять
вы подобрали другую женщину, а не подсудимую?
   - Честно говоря, я теперь не знаю, что случилось, - ответил  таксист.
- Думал, что знаю, но сейчас - не уверен.
   - Все, - заключил Мейсон.
   Теперь на свидетеля набросился Гамильтон Бюргер.
   - Не позволяйте какому-то хитрому адвокату себя  запутать,  -  сказал
он. - Вы знаете, что вы видели и что  вы  не  видели.  Итак,  вы  видели
подсудимую третьего числа?
   Свидетель колебался.
   - Третьего я ее, наверное, видел, потому что четвертого я ее узнал на
проверке.
   - После того, как вы видели ее впервые третьего  числа,  -  продолжал
Гамильтон Бюргер, - вы  могли  встретить  ее  еще  раз  перед  проверкой
четвертого числа?
   - Нет, - сказал свидетель. - В этом я абсолютно уверен.  Я  видел  ее
один раз перед проверкой, но не дважды.
   - Только раз? - переспросил Гамильтон Бюргер.
   - Да.
   - И, насколько вы помните, первый раз вы увидели ее в указанном  вами
на карте месте примерно без четверти пять вечера?
   - Ну, мне так кажется, но я сейчас немного запутался. Я  хожу  вокруг
да около. По правде говоря, я уже не знаю, когда я ее видел.
   - Ладно, - резко сказал Гамильтон Бюргер, - как хотите.
   Окружной прокурор вернулся на свое место и упал на стул.
   - Другими словами, - сказал Мейсон вежливо и  дружелюбно,  -  говоря,
что вы не знаете, когда вы ее видели третьего числа,  вы  имели  в  виду
время?
   - Да, верно.
   - Просто вы помнили, что вы ее  видели  третьего  числа,  и  поэтому,
когда вы увидели ее лицо на проверке четвертого  числа,  оно  показалось
вам знакомым и вы указали на нее.
   - Должно быть, так и случилось.
   - Это - максимум, что вы сейчас можете вспомнить? - спросил Мейсон.
   - Минутку, - вмешался Гамильтон Бюргер.  -  Это  спорный  вопрос.  Со
свидетелем явно проделали трюк, чтобы его запутать и...
   - Вы заявляете протест суду? - Голос  Мейсона  прозвучал  как  щелчок
хлыста.
   - Да.
   - Тогда заявляйте его суду, - сказал Мейсон.
   - Я протестую, ваша честь. Перекрестный допрос не  отвечает  порядку.
Он некомпетентен, не имеет отношения к делу и необоснован.
   - Отклоняется, - рявкнул судья Хойт.
   - По правде сказать, - вяло начал свидетель, - чем больше я  об  этом
думаю, тем больше мне кажется, что она могла  быть  одной  из  тех  двух
женщин, которых я подобрал на Северном Ла-Бреа. Я сейчас смотрю на  нее,
как она держит голову... да, может быть.
   - Но вы сейчас уверены, - спросил Мейсон, - что третьего числа вы  ее
видели только раз?
   - Да.
   - Но вы считаете, что вы увидели ее на третьей поездке, не так ли?  -
вставил вопрос Бюргер.
   - Вопрос тенденциозный, я протестую, - заявил Мейсон.
   - Ваша честь, это прямой допрос, - возразил Гамильтон Бюргер.
   - Но это не дает вам права говорить за свидетеля.  Меня  не  волнует,
какая это стадия следствия, - возразил Мейсон.
   - Тем не менее, - сказал судья  Хойт,  -  положение  своеобразное.  Я
отклоняю протест. Я хочу, чтобы свидетель ответил,  и  думаю,  он  имеет
право на ответ.
   - Честно говоря, - произнес Кедди,  -  я  думал,  что  это  та  самая
женщина, которую я тогда подобрал. Теперь я не уверен. Но я точно  знаю,
если это та женщина, которую я подобрал после загородного клуба,  то  во
второй раз я наверняка бы ее узнал.
   - Значит, она не могла быть одной из  тех  двух  женщин,  которых  вы
подобрали на Северном Ла-Бреа?
   - Это так.
   - Это все, - сказал Гамильтон  Бюргер.  Приветливо  улыбаясь,  Мейсон
сказал:
   - Как я понимаю, если бы оказалось, что она была среди  двух  женщин,
которых вы взяли на Ла-Бреа, то она не могла быть той женщиной,  которую
вы взяли после загородного клуба?
   - Правильно. Во второй раз  я  обязательно  бы  ее  узнал...  Как  на
проверке в полиции... Только на Ла-Бреа я ее видел... Постойте! Я просто
не знаю.
   - Вы помните, что вы видели эту женщину  третьего  числа?  -  спросил
Мейсон.
   - Да.
   - И вы видели ее в тот день только раз?
   - Женщину, которую я подобрал после загородного клуба, я видел в  тот
день лишь раз, я в этом уверен.
   - Все, - сказал Мейсон.
   Вопросов нет, - мрачно произнес Гамильтон Бюргер.
   - Есть еще улики, мистер Бюргер? - спросил судья Хойт.
   - Ваша честь, - сказал Гамильтон Бюргер, - я  абсолютно  уверен,  что
пистолет,  представленный  в  качестве  улики,  был   приобретен   мужем
подсудимой, мистером Энрайтом А. Харланом.  Но  сейчас  я  не  могу  это
доказать.
   - Можно спросить почему? - поинтересовался судья Хойт.
   - Ну, кто-то записал имя Энрайта А. Харлана в квитанции на покупку  и
в регистрационном журнале  стрелкового  оружия,  но  очевидно,  что  это
почерк не мистера Харлана. Похоже, это почерк женщины.
   - Подсудимой? - спросил судья Хойт.
   - Нет, ваша честь, это почерк другого  человека.  Очевидно,  какая-то
другая женщина подписалась за Энрайта А. Харлана.  А  продавец  пока  не
может вспомнить обстоятельства этой покупки.
   - Вы можете сказать, кем приобретался пистолет?
   -  Единственный  способ,  которым  я  могу  это   доказать,   -   это
свидетельство мужа. И конечно, я  столкнусь  с  отрицанием,  так  как  в
такого рода деле муж не может свидетельствовать против своей жены без ее
согласия.
   - Понимаю, - нахмурился судья Хойт.
   -  Думаю,  довольно  очевидно,  что  здесь  произошло,  -   продолжал
Гамильтон Бюргер.  -  Был  состряпан  план,  чтобы  запутать  свидетеля.
Полагаю, что суд должен к этому присмотреться. Считаю это неуважением  к
суду.
   - Не понимаю, как вы защищаете суд, не являясь судьей, - сказал судья
Хойт.  -  Но  весьма  вероятно,  что  этим   заинтересуется   Ассоциация
адвокатов.
   Судья Хойт сверкнул глазами в сторону Перри Мейсона.
   - Почему? - спросил Мейсон. Судья Хойт еще больше нахмурился.
   - Вы должны знать, почему. Если ваши знания судебной этики  настолько
смутны, что вы не знаете, почему, без  моего  объяснения,  то  вам  надо
лучше подучить судебную этику.
   - Я ее изучил, - сказал Мейсон. - Я имею право на перекрестный допрос
свидетеля. Я имею право делать все, что  служит  проверке  свидетельских
показаний. Если бы свидетель был абсолютно уверен, что женщина,  которую
он подобрал, была подсудимая, и если подсудимая снова  взяла  его  такси
вечером того же дня, то он сразу узнал бы ее и  сказал:  "Добрый  вечер,
мэм. Сегодня вы уже были моей пассажиркой".
   - Но она больше не брала это такси,  -  заявил  Гамил