абсолютно
ничего не могу придумать.
   - Зачем? Чтобы подменить его, - довольно усмехнулся Мейсон.
   - Что вы сказали?
   -  Чтобы  подменить  револьвер,  -  повторил  Мейсон,  -  и  запутать
следствие. Он сразу понял, что это револьвер, который  он  подарил  Элен
Чейни. Без сомнения, он прекрасно знал, что его собственный кольт  лежит
в машине. Он думал, что таким образом  поможет  Элен  и  избавит  ее  от
лишних неприятностей. У Алдриха появился прекрасный предлог:  ему  нужно
пойти посмотреть, на месте ли его револьвер. Он идет к  машине,  достает
свой револьвер, вынимает из него патроны  и  перекладывает  в  револьвер
Элен, а в свой соответственно кладет вынутые только что  четыре  пули  и
две гильзы. Положив оба  кольта  в  карман,  он  возвращается  в  дом  и
передает мне револьвер - разумеется, свой. Затем, когда, по его  мнению,
я чем-то отвлекся, он осторожно опускает револьвер Элен к ней в  карман,
чтобы в случае необходимости она могла  мне  его  показать.  Итак,  дело
сделано. Алдриху остается только сообщить мне, что он осмотрел машину  и
что револьвер действительно украден у него.
   Нили и Эстелл Наджент в молчаливом изумлении  не  сводили  с  Мейсона
глаз.
   - Вы уверены? - произнесла наконец Эстелл.
   - Конечно, - улыбнулся Мейсон. - Чего еще можно было ждать, когда он,
наспех сочинив несколько фраз о возможности кражи, стремглав выбежал  из
дома с револьвером в руке?
   - Вы знали, что он собирается сделать?
   - Это было ясно  как  день.  Весь  чрезвычайно  хитроумный  план  был
написан  у  него  на  лице.  За  моей  спиной  они  с   Элен   постоянно
переглядывались и о чем-то шептались. Пока я  разговаривал  с  Алдрихом,
мисс Чейни, думая, что я ничего не  замечаю,  отчаянно  жестикулировала,
подсказывая ему нужный ответ.
   - Но... Но я не понимаю, почему в таком случае вы позволили  ему  все
это проделать? - в недоумении проговорил Нили. - Почему вы не...
   - Я был уверен, что нам это не повредит, - спокойно ответил Мейсон, -
если он решил лгать - что ж, это его дело,  а  немного  путаницы  только
помогло бы защите отстаивать свою линию.  Видите  ли,  обвиняемым  почти
всегда на руку, если следствие заходит в тупик.
   - Но в таком случае пули... Ах, вот почему  вы  настаивали  на  новой
экспертизе! "Подпись затвора" на гильзах докажет...
   - Вот именно, - подтвердил Мейсон. - Подождите, Нили, после  перерыва
мы услышим много интересного.
   Нили переглянулся с Эстелл, а потом  вновь  восхищенно  воззрился  на
Мейсона.
   - Будь я проклят! - вырвалось у него,  но  через  мгновение,  немного
успокоившись, он озабоченно спросил:
   - Скажите, мистер Мейсон, чем нам все-таки поможет эта неразбериха?
   - Боюсь, как бы у нашего  уважаемого  мистера  Бюргера  не  поднялось
давление, когда он узнает, кому принадлежит  второй  револьвер.  Он,  по
всей  видимости,  уверен,  что  этот  револьвер  где-то   припрятал   я,
предварительно выстрелив из него в столб и  в  дуб.  Как  только  мистер
Бюргер узнает, что это оружие  все  время  находилось  у  мисс  Чейни  и
мистера Алдриха, он, я думаю, вынужден будет радикально пересмотреть всю
позицию обвинения.
   - А чем может все это помочь мисс Багби?
   - Вот увидите, - загадочно проговорил Мейсон. - Того и  гляди  откуда
ни  возьмись  появится   какая-нибудь   новая   неожиданная   и   совсем
незначительная деталь, но она-то и  решит  все  дело.  Именно  благодаря
таким маловажным  подробностям  судебное  разбирательство  и  становится
весьма, весьма интересным.

Глава 17

   Прошло минут двадцать, прежде чем судья Киппен вновь появился в  зале
и провозгласил:
   - Господа, только что звонил мистер Рэдфилд. Он будет здесь с  минуты
на минуту. Приближается время дневного перерыва. Однако я предлагаю суду
оставаться на местах и дать возможность мистеру Рэдфилду... Но вот и он.
Проходите, мистер Рэдфилд.
   Лицо эксперта выражало едва сдерживаемое волнение. Быстрым  шагом  он
прошел к  свидетельскому  месту  и,  не  дав  возможности  вмешаться  ни
Бюргеру, ни Страуну, начал:
   - Я очень торопился, господа, я... - Он  вынужден  был  прерваться  и
вытереть со лба выступившие капли пота.
   - Мы понимаем, - ободряюще произнес судья, - итак, суд полагает,  что
вы сообщите нам сейчас результаты своих новых исследований.
   - Нет, ваша честь.
   - Я правильно вас понимаю: вы хотите сказать, что  не  провели  новую
экспертизу? - нахмурился судья.
   - Я провел предварительную экспертизу, ваша честь.
   - Ну да, конечно, - с облегчением выдохнул судья, - так  что  же  она
показала?
   Приготовившись слушать, Мейсон откинулся в кресле и скрестил руки  на
груди; губы его раздвинулись в едва заметной усмешке. Казалось,  адвокат
внимательно изучает потолок, не обращая никакого внимания на свидетеля.
   -  Мы  обнаружили,  что  пули  номер  один  и  номер   четыре   были,
по-видимому, выпущены из одного и того же оружия, однако ни один из этих
выстрелов  не  был  произведен  из  револьвера,   представленного   суду
сержантом Голкомбом. Мы обнаружили также, что пули номер два и номер три
могли быть выпущены из  данного  револьвера,  но  при  этом  две  пустые
гильзы, найденные в его барабане, не имеют к нему никакого отношения.

***

   Скорее всего они были переложены  в  него  из  какого-нибудь  другого
оружия той же марки.
   - Что вы сказали? - Гамильтон Бюргер в  волнении  вскочил  со  своего
места.
   Судья Киппен, казалось, сосредоточенно что-то обдумывал. Он переводил
взгляд с Гамильтона Бюргера, в недоумении стоящего перед  Рэдфилдом,  на
все  так  же  беззаботно  улыбающегося  Мейсона.   Прищурившись,   судья
проговорил:
   - Насколько я понял, вы считаете, что произошла  подмена  патронов  и
что гильзы, найденные в револьвере, представленном сержантом  Голкомбом,
первоначально находились в каком-то другом револьвере?
   - Это единственное возможное объяснение, ваша честь.
   Таким образом, убийство не было совершено из того револьвера, который
обвинение предложило принять в качестве вещественного доказательства?
   - Все факты указывают именно на это, ваша честь.
   - Пуля номер четыре, найденная на чердаке миссис Эвнис, и пуля  номер
один,  извлеченная  из  тела  жертвы,  имеют  одинаковые  индивидуальные
характеристики?
   -  По-видимому,  да,  ваша  честь.  Мы  не  успели  произвести  более
тщательный анализ, поэтому абсолютной уверенности  у  меня  нет.  Однако
судя по результатам предварительной экспертизы, обе пули  в  самом  деле
ничем друг от друга  не  отличаются.  Сейчас  один  из  моих  помощников
продолжает исследование. Он должен наложить один на другой  снимки  пуль
номер  один  и  номер  четыре  и  проверить,  действительно  ли  все  их
характеристики полностью совпадают. Впрочем, визуальные исследования уже
доказали с достаточной степенью точности, что они обе были  выпущены  из
одного и того же оружия, и это оружие, совершенно очевидно, не  является
тем револьвером, из которого были произведены выстрелы номер два и номер
три.
   - Мы все больше и больше убеждаемся в том, что  кто-то  хотел  ввести
следствие в заблуждение. Мистер Мейсон, -  внезапно  обратился  судья  к
адвокату.
   - Да, ваша честь...
   - Револьвер, прежде чем попасть  к  сержанту  Голкомбу,  находился  у
вас?
   - Да, ваша честь.
   -  В  свете  сложившихся  обстоятельств  суд  считает  своим   долгом
потребовать у вас отчет о событиях, происшедших с вами в то время, когда
оружие находилось в вашем распоряжении.
   - Я с удовольствием отчитаюсь перед  судом,  ваша  честь,  -  вежливо
проговорил Мейсон. -  Я  даже  приглашу  свидетелей,  которые,  надеюсь,
смогут подтвердить правдивость моего рассказа. Я  собирался  вызвать  их
позже в качестве свидетелей защиты, но, по-видимому, в ответ на  просьбу
суда мне придется попросить их выступить прямо сейчас. Мисс Элен  Чейни,
займите, пожалуйста, свидетельское место.
   - Элен не будет ничего говорить, - громко запротестовал Алдрих.
   Судья несколько раз громко стукнул молотком.
   - Подойдите сюда, мистер Алдрих, - проговорил он повелительно.
   Алдрих выступил вперед, исподлобья глядя на судью Киппена.
   - Что вы сказали? - все так же властно произнес судья.
   - Я сказал, что Элен не будет ничего говорить.
   - Мистер Алдрих, суду известно, что мисс  Чейни  находится  сейчас  в
зале. Суд приказывает ей занять  свидетельское  место.  Суд  расценивает
ваше заявление как вопиющее нарушение правил. Мы не  будем  налагать  на
вас  штраф,  поскольку   понимаем,   что   подобное   непредвиденное   и
драматическое развитие событий могло вызвать у  вас  нервный  срыв.  Вам
придется, однако, занять место рядом  с  прокурором  и  воздержаться  от
любых высказываний, любых переговоров  со  свидетельницей,  в  противном
случае... - Не закончив фразы, судья привстал и, обращаясь к  кому-то  в
дальнем конце зала, закричал:
   - Мисс Чейни! Мисс Чейни, вы  не  имеете  права  покидать  заседание!
Вернитесь! Бейлиф {судебный пристав (англ.)}, не выпускайте ее!
   Сидевший у двери бейлиф вскочил и выбежал в  коридор.  Вслед  за  ним
бросились репортеры  и  зрители  -  защелкали  фотоаппараты,  журналисты
старались не упустить ни малейшей детали этой захватывающий сцены.  Элен
Чейни, стуча каблучками, торопливо шла по коридору. Она уже готова  была
войти в лифт, когда рядом появился запыхавшийся бейлиф.
   Тем временем судья пытался навести порядок в зале.
   - Я прикажу очистить  помещение,  если  публика  не  будет  соблюдать
тишину, - стараясь перекричать гул толпы, повторял он. - К порядку! Всем
вернуться на свои места и оставаться на них вплоть до конца заседания.
   - Ваша честь, - громко произнес  Гамильтон  Бюргер,  -  человеку,  не
привыкшему    к    манере    вести     разбирательства,     свойственное
глубокоуважаемому адвокату, - Бюргер презрительно кивнул в сторону Перри
Мейсона, - трудно находиться в подобной обстановке. Я  попросил  бы  суд
объявить перерыв, чтобы...
   - Никакого перерыва объявлено не будет, - твердо заявил судья, - пока
эта свидетельница не вернется в зал и не подчинится приказанию суда.
   Увидев, что в сопровождении бейлифа в дверях  появилась  Элен,  судья
приказал:
   - Ведите ее сюда. И  прикройте  поплотнее  двери.  Зрители,  желавшие
полюбоваться на скандал, могут оставаться в коридоре, раз  уж  они  туда
выбежали. До окончания  разбирательства  двери  останутся  запертыми.  -
Повернувшись к Элен, судья продолжал:
   - Мисс Чейни, суд велел вам занять свидетельское место, а вы в  ответ
покинули зал.
   Элен неуверенно переводила взгляд с Алдриха на судью.
   - Да, - тихо проговорила она.
   - Ну что ж, - пробормотал судья, - это уже кое-что. По крайней  мене,
вы говорите  правду.  Разрешите  узнать,  почему  вы  решили  сбежать  с
заседания?
   - Потому что я не хочу давать показания.
   - Но почему?
   - Потому что я боюсь. Я не хочу, чтобы обо мне писали. Я...
   - Давать свидетельские показания - это не развлечение, а обязанность,
мисс Чейни. Поэтому, вызывая свидетелей, суд не всегда сообразуется с их
собственными  желаниями.  В  то  же  время  в  обязанности  суда  входит
наблюдение за тем, чтобы вопросы, которые будут вам  заданы,  относились
только к сути разбираемого дела  и  никоим  образом  не  касались  ваших
личных проблем.
   А теперь вы поклянетесь  отвечать  честно  и  без  утайки  и  займете
свидетельское место. Вы меня поняли?
   - Да, сэр.
   - Называйте меня "ваша честь".
   - Да, ваша честь.
   Элен привели к присяге, и судья Киппен проговорил:
   -  Свидетельницу  будет  допрашивать  суд.  Я   прошу   обе   стороны
воздержаться от замечаний, если только речь не будет идти о каком-нибудь
чрезвычайно серьезном возражении против одного из высказываний  суда.  Я
предупреждаю также, что протесты, касающиеся мелких процедурных деталей,
будут немедленно отклоняться. Суд хочет узнать, наконец, всю  правду  об
этом деле. Итак, мисс Чейни, вы слышали показания мистера Алдриха?
   - Да, ваша честь.
   - Если я правильно понял  мистера  Алдриха,  он  утверждал,  что  дал
револьвер системы Кольта, очень похожий на тот, который  представил  нам
сегодня сержант Голкомб.
   - Да, ваша честь.
   - Где теперь это оружие?
   - Я... Мне...
   - Где оно? - резко прервал ее судья.
   - Здесь. Оно здесь.
   - Что значит - здесь?
   Она указала на свою сумочку.
   - Револьвер заряжен?
   - Да, ваша честь.
   - Зачем вы носите с собой заряженный револьвер?
   - Для защиты...
   - У вас есть разрешение на ношение оружия?
   - У меня... Мистер Алдрих сказал мне, что...
   - Я не спрашиваю, что сказал вам мистер Алдрих. Меня интересует, есть
ли у вас разрешение на ношение заряженного оружия?
   - Нет, ваша честь.
   - Господин бейлиф, подойдите к свидетельнице, - приказал судья,  -  и
выньте у нее из сумочки револьвер. Разрядите его. Во избежание возможных
недоразумений  спишите  его  номер.  Поместите  его  среди  вещественных
доказательств, обозначив его цифрой пять. Пока вы будете производить эту
операцию, суд примет  в  качестве  вещественного  доказательства  первый
револьвер, представленный  сержантом  Голкомбом.  Вся  процедура  должна
протекать согласно установленным правилам.
   -  Суд  примет  во  внимание  мой  протест  против   помещения   этих
револьверов среди вещественных доказательств? - проговорил Мейсон.
   - Суд отметил ваш протест и отклонил его,  -  произнес  судья,  -  мы
примем оба револьвера в качестве улик. Отныне они поступают на  хранение
в суд, чтобы больше никто не смог ввести следствие в заблуждение.
   Произнося эту тираду, судья многозначительно смотрел на  Мейсона,  но
на  лице  адвоката  не  отразилось  ни  испуга,  ни   беспокойства,   он
по-прежнему вежливо улыбался.
   - Господин Клерк, - произнес  судья,  -  назовите  номер  револьвера,
принимаемого в качестве вещественного доказательства номер один.
   - Его номер 17475-ЛВ.
   -  Назовите  теперь  номер   револьвера,   обозначенного   нами   как
вещественное доказательство пять.  Я  имею  в  виду  револьвер,  который
бейлиф только что получил от свидетельницы.
   - Его номер 17474-ЛВ.
   - Очень хорошо. Теперь эти два револьвера зарегистрированы в качестве
вещественных доказательств. Они переданы на хранение в суд.  Любой,  кто
прикоснется к ним  без  ведения  и  разрешения  суда,  будет  обвинен  в
нарушении закона. Мы не  можем  позволить  вводить  суд  в  заблуждение.
Мистер Рэдфилд, я передаю это оружие  вам.  Завтра  в  десять  утра  суд
должен получить от вас исчерпывающий отчет. Предупреждаю вас, что ни при
каких обстоятельствах вам не следует никому сообщать о выводах,  которые
будут вами сделаны  в  результате  экспертизы.  Единственное  исключение
составляют помощники, занятые вместе с вами в проведении анализа,  но  и
им вы должны сообщить о запрете передавать сведения кому бы то ни  было,
включая прессу. Дело должно быть разобрано  в  суде  и  только  потом  в
газетах. Я знаю, что, поскольку события сегодняшнего дня были достаточно
необычны и неожиданны, неизбежно появление  множества  газетных  статей,
обсуждающих нашу работу. Я никак не могу этому помешать -  контроль  над
прессой не входит в  мою  компетенцию.  Однако  я,  безусловно,  намерен
контролировать  освещение  в  печати  дальнейшего  хода   расследования.
Повторяю: вы не должны рассказывать о результатах экспертизы никому - ни
адвокату, ни лицам, с ним связанным, ни... Да, и я на этом настаиваю: ни
прокурору или его помощникам.
   - Но, ваша честь, - запротестовал Гамильтон  Бюргер,  -  ведь  именно
прокуратуре принадлежит решающая роль в расследовании этого дела,  и  мы
считаем, что мистер Рэдфилд, как свидетель обвинения...
   - Мистер Рэдфилд может быть чьим  угодно  свидетелем,  -  раздраженно
прервал его судья, - дело оказалось серьезней, чем мы предполагали.  Суд
прекрасно осведомлен о том,  как  трудно  любому  официальному  лицу  не
высказать хотя бы части сведений прессе. Поэтому суд желает,  чтобы  вся
информация оставалась в пределах лаборатории  мистера  Рэдфилда  и  была
обнародована не раньше десяти утра следующего дня. Вы поняли меня?
   - Да, ваша честь.
   - По-видимому,  -  проговорил  Мейсон,  -  суд  собирается  закончить
заседание?
   - Вы правы, - ответил судья.
   - Я попросил бы уважаемый суд выделить мне еще  несколько  минут  для
того, чтобы защита имела возможность допросить мисс Чейни.
   - Не вижу в этом никакой необходимости, - заявил судья,  -  я  думаю,
что следствие и так потеряло много времени из-за того, что кто-то  решил
затруднить проведение расследования.  В  настоящее  время  мы  не  можем
позволить кому бы то ни было вносить в дело еще большую путаницу.
   - Тогда, - не отступал Мейсон, -  я  попросил  бы  вашу  честь  лично
спросить  у  свидетельницы,  зачем  она  держала  в  сумочке  заряженный
револьвер и от какой опасности она собиралась защищаться.
   - Зачем вам это знать?
   - Я полагаю, что человек, которого боялась мисс Чейни,  человек,  чьи
угрозы вынудили ее постоянно носить револьвер, этот человек не кто иной,
как Стивен Меррил.
   - Ваша честь,  -  произнес  Гамильтон  Бюргер  голосом,  дрожащим  от
ярости, - это одна из типичных уловок адвоката. Мистер Мейсон  прекрасно
знает, что его предположение будет мгновенно  подхвачено  газетами.  Оно
очевидно лишено какого бы то ни было основания, но благодаря  тому,  что
эта новость - лакомый кусочек для журналистов, она будет обсасываться со
всех сторон, и таким образом...
   - Успокойтесь, господин прокурор. Мистер Мейсон всего  лишь  сообщил,
какой результат он ожидает получить от допроса свидетельницы.
   - Я со всей уверенностью заявляю, -  не  сдавался  Бюргер,  -  что  в
намерения адвоката вовсе не входило проводить допрос. Я полагаю, что  он
просто воспользовался удачным  стечением  обстоятельств,  чтобы  сделать
свое заявление. Оно абсурдно  от  начала  до  конца,  но  мистер  Мейсон
абсолютно уверен, что в сложившейся ситуации  суд  не  даст  слова  мисс
Чейни, чтобы его опровергнуть. Ваша честь, обвинение настаивает на  том,
чтобы свидетельница была допрошена немедленно. Таким образом мы не дадим
прессе хотя бы эту часть информации.
   Повернувшись к свидетельнице, судья Киппен произнес:
   - Зачем вы носили с собой револьвер?
   - Чтобы защищаться.
   - От кого?
   - От любого человека, который попытался  бы  нанести  мне  ущерб  или
угрожал бы, что нанесет ущерб.
   - Носили ли вы оружие прежде?
   - Нет.
   - Почему вы в первый раз взяли с  собой  револьвер...  когда  же  это
было... дней двадцать назад?
   - Да, ваша честь.
   - Почему вы именно тогда в первый раз взяли с собой револьвер?
   - Потому что мистер Алдрих дал мне его.
   - Мисс Чейни. - голос судьи стал строже, -  вы  не  ответили  мне.  Я
прошу вас прямо и честно давать ответ на все поставленные вопросы. Зачем
вам понадобилось оружие?
   - Мне угрожали.
   - Кто?
   - Разве свидетельница обязана отвечать? - неожиданно вмешался Бюргер.
- Вполне возможно, что  эта  ситуация  не  имеет  никакого  отношения  к
разбираемому делу.
   Вполне возможно, что угрозы исходили от лица, абсолютно не связанного
с участниками преступления. Я считаю, что мы не имеем права  вмешиваться
в личную жизнь мисс Чейни, и прошу отклонить этот вопрос.
   - Вы сами, мистер Бюргер, начали этот разговор, - проговорил судья. -
Я  задаю  эти  вопросы,  потому  что  вы  настаивали  на  этом.  Протест
отклоняется. Отвечайте, мисс Чейни.
   - Мне угрожал Стивен Меррил.
   В  зале  воцарилась   тишина.   Судья,   нахмурившись,   смотрел   на
свидетельницу, по-видимому, решая, как вести себя дальше.
   - Какого рода были эти угрозы, мисс Чейни?
   - Он хотел денег. Вначале он называл  немыслимую  сумму.  Но  в  день
убийства он позвонил мне и сказал, что ему срочно нужно отдать  какой-то
долг. Он обещал, если я дам ему денег,  забрать  прошение  о  пересмотре
дела о на