смертного приговора этой женщине,  то  я  должен
быть вполне убежденным, что она виновна в хладнокровном," заранее обдуманном
тяжком убийстве первой степени.
   Мейсон, в свою очередь, молча кивнул головой.
   - Я много читал о вас, - продолжал Вандлинг. -  Вы  сражаетесь  жестко  и
изобретательно. Вы любите драматические эффекты. Я не хочу выступать  против
вас в таком сложном деле, не будучи полностью уверен, что не проиграю его.
   - И что из этого следует? Вандлинг дружески улыбнулся.
   - Из этого следует, что я сказал все.., на данный момент.
   - А нельзя ли конкретизировать?
   - Повторю. Я не могу требовать смертного приговора, не будучи уверен, что
это хладнокровное, умышленное, заранее обдуманное убийство.  В  данном  деле
имеется ряд вопросов, на которые я пока  не  могу  найти  ответа.  Вопросов,
которые,  по-моему,   необъяснимы.   Взять   хотя   бы   свидетеля   защиты,
ускользнувшего от полиции. Я не могу рисковать своей репутацией. Вы, Мейсон,
динамит. Вы смертельно опасны. Ведь если  в  деле  всплывут  факты,  которые
обвинение не сможет отвести, вы драматизируете их таким образом,  чтобы  они
сыграли решающую роль.
   - И что из этого следует? - повторил свой вопрос Мейсон.
   - Это все, что я могу сказать в данный момент.
   - А если попытаться заглянуть немного вперед?
   - Я не гадалка и не пророк.
   - Давайте рассмотрим некоторые моменты, которые могут возникнуть.
   Вандлинг немного подумал и произнес:
   -   Обвинение   почти   всегда   сталкивается,   располагая    достаточно
убедительными доказательствами признания  человека  виновным,  с  отдельными
факторами, которые могут выпасть из его поля зрения. Когда  это  происходит,
оно все равно требует  обвинительного  приговора.  Бывает,  что  иногда  оно
предполагает сделку.
   - Какого рода сделку?
   - О, всякого рода. Иногда не требует вынесения смертного приговора,  если
обвиняемый признает себя виновным. Иногда довольствуется тем, что обвиняемый
признается в совершении тяжкого убийства второй степени. Иногда - в  крайних
случаях - если обвиняемый производит  хорошее  впечатление,  соглашается  на
простое убийство.
   - А в вашем случае?
   - В нашем случае, я не вправе говорить.., в данный момент.
   - Ну что же, мы прекрасно поняли друг друга.
   - Значит, вы  хотите  видеть  обвиняемую,  я  так  думаю?  Мейсон  кивнул
головой.
   - Я приехал сюда, - признался прокурор, - познакомиться с вами и заверить
вас, что мы не будем чинить вам препятствий  для  встречи  с  обвиняемой.  В
нашем округе  не  проводятся  допросы  с  пристрастием.  Вы  найдете  миссис
Давенпорт в конференц-зале. Уверяю вас, в комнате нет микрофонов.  Чтобы  вы
ни сказали друг другу, все  останется  между  вами.  Если  миссис  Давенпорт
пожелает что-то сообщить мне,  я,  со  своей  стороны,  задам  ей  несколько
вопросов. Не захочет, ну что же, это  ее  право.  Вы  ее  адвокат  и  вправе
рассчитывать на беспрепятственное  выполнение  всех  своих  профессиональных
обязанностей в нашем округе, равно как и на обеспечение прав обвиняемой.
   - Спасибо.
   - Но, -  предупредил  Вандлинг,  -  если  выяснится,  что  она  умышленно
отравила мужа, я потребую смертного приговора.
   Мейсону ничего другого не оставалось, как молчать.
   - Учтите также, если ее оправдают в нашем округе, - заметил  Вандлинг,  -
окружной  прокурор  Лос-Анджелеса  собирается  предъявить  ей  обвинение   в
отравлении мисс Гортензии Пэкстон.
   Мейсон снова промолчал.
   - Однако, учитывая тот факт, что важный свидетель защиты скрылся,  я  мог
бы рекомендовать суду, чтобы он ограничился пожизненным заключением.
   - Ну да, затем ее отправят обратно в Лос-Анджелес, где будут  судить  уже
за убийство Гортензии Пэкстон, -  заметил  Мейсон.  -  И  когда  она  станет
отрицать свою вину, окружной прокурор спросит: "Не правда ли,  вас  признали
виновной в совершении тяжкого преступления", и ей останется только  ответить
"да". Затем он скажет:
   "Не правда ли, что вы признаны виновной в отравлении своего мужа в округе
Фресно", и опять последует "да". После  чего  у  присяжных  в  Лос-Анджелесе
сформируется мнение, что перед ними закоренелый преступник, и они  пропустят
мимо ушей все показания в ее  пользу,  признают  ее  виновной  в  отравлении
Гортензии Пэкстон и приговорят к смерти.
   Вандлинг задумчиво провел пальцем по щеке.
   - Да... Я вижу, у вас свои проблемы, коллега.
   - Итак, - поднялся Мейсон, протягивая руку, -  я  иду  к  моему  клиенту.
Спасибо за то, что вы раскрыли свои карты. Мне кажется, вы будете  серьезным
соперником на суде.
   Вандлинг задержал руку Мейсона в своей и сказал:
   - Я вылезу из кожи вон, но буду серьезным, - потом доверительно  спросил.
- Так что же произошло у вас в Парадизе? Как насчет этого письма  с  чистыми
листами бумаги в конверте? Вы ничего не хотите добавить в связи с этим?
   Мейсон замотал головой.
   - Я так и думал, - тяжело вздохнул  Вандлинг.  -  Меня  предупредили:  ты
будешь иметь дело с красноречивым и уклончивым  адвокатом,  который  говорит
много, но мало что сообщает.
   - Моя тактика меняется в зависимости от  конкретных  людей  и  конкретных
обстоятельств. Я думаю,  что  с  вами  очень  трудно  быть  красноречивым  и
уклончивым.
   - Постараюсь оправдать ваши ожидания, - серьезно произнес Вандлинг. - Ну,
идите к своему клиенту, Мейсон. Если вам что-то потребуется в нашем округе -
звоните. Я вхожу в  клуб  деловых  людей  "Ротари",  так  что  могу  оказать
протекцию. Если вы любите играть в гольф, можно организовать...
   - Благодарю, - сухо ответил Мейсон. - Боюсь, у меня на это  не  останется
времени.
   - Постараюсь, чтобы у вас не осталось времени, -  улыбнулся  на  прощание
Вандлинг. - Желаю удачи. По-моему, она вам так необходима.  А  скорее  всего
нам обоим.

Глава 9

   Мейсон нашел миссис Давенпорт в небольшой комнате. Она стояла у одного из
кресел,  расставленных  вокруг  небольшого  стола,  и  ждала.  Если  бы   не
специфический затхлый воздух, пропитанный сладковатым дизенфектантом, нельзя
было бы определить, что они находятся в тюрьме.
   Мирна Давенпорт быстро взглянула на  Мейсона,  затем  подошла  к  нему  и
положила свою руку поверх его руки. Ее пальцы крепко сжали ладонь  адвоката,
как бы стараясь почерпнуть у него силы.
   - Я  так  рада,  что  вы  пришли,  -  произнесла  она  своим  характерным
монотонным голосом. - Мне сказали, что вы  здесь.  Окружной  прокурор  такой
милый человек.
   - Вы говорили с ним?
   - Да.
   - Что вы сообщили ему?
   - Все, что мне известно.
   - Вы ничего не подписывали?
   - Нет.
   - С этого момента, - строго предупредил Мейсон, - вы перестаете говорить.
За вас будут говорить другие.
   - Что я должна отвечать, когда меня начнут спрашивать?
   - Отсылайте всех ко мне. На все вопросы буду отвечать я.
   - Но, мистер Мейсон, я хотела бы кое-что выяснить. Я хотела бы...
   - Разумеется, вы хотели, - перебил ее Мейсон. - Кто не хотел бы! Но когда
закончится выяснение дела, вас потащат в  Лос-Анджелес,  чтобы  привлечь  за
убийство Гортензии Пэкстон.
   - Они так или иначе сделают это. Они... Мейсон опять перебил ее.
   - Каждый округ надеется,  что  в  другом  проявят  инициативу.  Если  вас
признают виновной в одном округе, то в другом ждет смертный приговор.  Будем
откровенны. Надо смотреть фактам в лицо.
   Мирна Давенпорт, словно подкошенная, опустилась в кресло.
   - Это очень больно? - прошептала она.
   - Что именно?
   - Умирать от газа?
   Мейсон внимательно посмотрел на нее.
   - Говорят, совершенно безболезненно. Один легкий вздох, и  через  секунду
вас нет.
   - Ну вот, - вздохнула она, -  так  лучше.  А  то  я  слышала,  что,  люди
кашляют, задыхаются.., мучаются.
   - От кого вы это слышали?
   - От одного...
   - От тюремщиков?
   - Нет. От заключенного.
   - Женщины?
   - Да.
   - Не общайтесь с ней. Ни с кем не разговаривайте. Не заводите  ни  с  кем
знакомств. Держитесь до последнего. Предоставьте действовать мне.
   - Вы будете и дальше защищать меня?
   - Конечно.
   - А я боялась, что вы.., боялась, вы откажетесь от меня.
   - Не собираюсь.  Если  даже  вы  виноваты,  все  равно  имеете  право  на
справедливое судебное разбирательство. Это гарантирует закон. Моя  задача  -
следить за его соблюдением.
   - Благодарю вас.
   - - Вы виновны...
   - Нет.
   - ., в отравлении Гортензии Пэкстон?
   - Нет.
   - ., мужа?
   - Нет.
   - Нам необходимо объясниться, - устало произнес Мейсон, пододвигая стул и
садясь перед ней.
   - Я понимаю.
   Мейсон внимательно посмотрел на Мирну Давенпорт и сказал:
   - Сара Ансел пошла против вас.
   - Она опять на моей стороне.
   - Откуда вам это известно?
   - Она звонила.
   - Вам разрешили говорить по телефону?
   - С ней - да.
   - Но телефон же прослушивают, - заметил раздраженно Мейсон. - Что она там
наговорила? Рассказывайте.
   - Только то, что перестала мне верить и сообщила полиции все,  что  знала
обо мне, и то, что не знала, но потом, когда одумалась, ей стало стыдно.
   - И, конечно, заявила, что видела, как вы копали в саду яму и прятали яд.
   Мирна Давенпорт уставилась на Мейсона. В ее глазах мелькнул страх.
   - Полиции известно это? - едва слышно спросила Мирна.
   Мейсон мрачно кивнул.
   Мирна Давенпорт сложила руки  на  коленях,  и,  не  поднимая  глаз,  тихо
произнесла:
   - Ну, конечно, у нее были все основания не доверять мне.
   - Когда муж уезжал в командировку, вещи обычно укладывали вы?
   - О, да.
   - Он брал с собой конфеты?
   - Да, всегда.
   - Их покупали вы?
   - Да.
   - Конфеты в его сумке оказались отравлены.
   - Я знаю. Мне уже говорили.
   - Не ваша работа?
   - Нет.
   - А чья?
   - Не знаю.
   - Вы жили в доме в Парадизе?
   - Да.
   - И после того, как ваш дядя, Уилльям Девано, заболел, вы  перебрались  к
нему?
   - Да.
   - А муж?
   - Он остался в Парадизе, но часто навещал нас.
   - Вашему мужу не нравилось то, что вы переехали в Лос-Анджелес?
   - Нет.
   - Почему?
   - Он заявил, что я зря изматываюсь, вожусь с ним, что  после  его  смерти
мне не достанется ни цента.
   - У него были основания так утверждать?
   - Он считал, что все уже решено.., что  все  достанется  Гортензии.  Даже
после ее смерти Эд не хотел, чтобы я оставались там. Он не любил тетю  Сару.
Почему-то Эд считал, что Сара Ансел обязательно выудит у меня эти деньги.
   - Если  вас  признают  виновной  в  убийстве  Гортензии  Пэкстон,  деньги
достанутся ей, - заметил Мейсон. - Но это особый юридический вопрос.
   - Я не убивала Горти. Я любила ее.
   - Значит, ваш муж не жил постоянно в Лос-Анджелесе, не так ли?
   - Пока был жив дядя Уилльям, нет.  Он  переехал  туда  только  после  его
смерти. Конечно, много вещей осталось в Парадизе. Он  превратил  тот  дом  в
офис. Оттуда ему было легче заниматься делами.
   - Вы помните,  что  клали  ему  в  чемодан  в  последний  раз,  когда  он
отправлялся в Парадиз?
   - Да.
   - Что?
   - Немного, так как весь его гардероб  хранится  в  Парадизе.  Я  положила
рубашки, носки, пижаму...
   - А пижаму помните?
   - Да.
   - Какого она была цвета?
   - Белая с красным рисунком.
   - Что за рисунок?
   - В виде цветов.., ирисов.
   - Вы видели, какая на нем была пижама, после  того,  как  обнаружили  его
тело?
   - Нет.
   - Они не показывали вам ее?
   - Нет.
   - Вас не вызывали на опознание?
   - Нет.
   - Возможно, вам еще предстоит пройти через это, -  сочувственно  произнес
Мейсон. - Советую набраться мужества.
   - Да, я понимаю.
   - Выдержите?
   - Да, конечно.
   - Почему "конечно"?
   - Я не очень эмоциональная.
   - Вот как! - в сердцах воскликнул Мейсон. - Вы  просто  не  представляете
себе положение, в которое попали.
   - Я все понимаю.
   - Ну ладно... Укладывая вещи мужа, вы не клали  ему  в  сумку  коробку  с
конфетами?
   - Клала.
   - Где вы купили эти конфеты?
   - В кондитерском магазине. Две коробки. Одну положила ему в сумку, другую
оставила в комоде.
   - Ни одну из этих коробок вы не вскрывали?
   - Нет.
   - Это точно.
   - Да, конечно.
   - К целлофановой обертке не прикасались?
   - Нет. Какой мне дали эту коробку в магазине, такой я  и  положила  ее  в
сумку. Сняла только оберточную бумагу. Целлофан я не разрезала.
   - Значит, вы уверены, что на этих конфетах нет ваших отпечатков пальцев?
   - Конечно, нет.
   - Кто-то вскрыл коробку и наполнил конфеты ядом, вернее, двумя совершенно
разными ядами.
   - Мне передавали.
   - Не ваша работа?
   - Нет, конечно же, нет.
   - На шоколадных конфетах легко остаются отпечатки пальцев.
   - Ну и прекрасно. Моих там нет.
   - Я могу быть в этом уверен?
   - Разумеется. Уверяю вас.., честное слово.
   - Сколько было вещей у вашего мужа, когда он уезжал?
   - Только один чемодан.
   - Что он из себя представлял?
   - Обычный большой чемодан.
   - Постойте, - вспомнил Мейсон.  -  Он  же  купил  сумку  перед  тем,  как
приехать во Фресно.
   - Я не знаю, для чего она ему.
   - И у него было два чемодана.
   - Не знаю, откуда появился второй. Я хочу  сказать,  не  знаю,  для  чего
потребовался второй чемодан. Я  уже  говорила,  все  его  вещи  находятся  в
Парадизе. В командировки он берет только самое необходимое.
   - Он не оставлял никаких чемоданов в Парадизе, когда вы переезжали?
   - Не думаю. Мы перевезли вещи в чемоданах и оставили их в  Лос-Анджелесе.
Чемоданы сейчас там.
   - Сколько их было всего?
   - Четыре или пять.
   - Вы ничего не знаете о тех двух, с которыми отправился ваш муж?
   - Нет.
   - Вы не знаете, что стало с ними?
   - Нет.
   - Вы знали, что в чемоданах он хранил образцы руды?
   - Нет. Но это нетрудно предположить.
   - Вы не знали, с кем он собирался встретиться?
   - Нет. Он только сказал, что собирается  заключить  сделку,  связанную  с
продажей шахты, и надеется получить большую прибыть.
   - Больше про нее ничего не говорил?
   - Нет.
   - Он не звонил из Парадиза? Ничего не передавал?
   - Нет.
   - Вы хотите сказать, что он вам вообще ни разу не звонил из Парадиза?
   - Был только один звонок в воскресенье. Он сказал, что уезжает и  приедет
в понедельник вечером.
   - Значит, это был единственный звонок?
   - Да.
   - Давно это было?
   - Неделя или дней десять назад.
   - Почему он больше не звонил?
   - Не знаю. Думаю, из-за тети Сары.
   - Пожалуйста, поконкретнее.
   - Он подозревал, что она подслушивает нас по отводной трубке.  Обычно  он
звонил чаще. Но однажды сказал,  что  кто-то  подслушивает,  и  после  этого
звонил уже реже, а когда звонил, то мы говорили совсем  мало.  Он  не  любил
тетю Сару.
   - А она любила его?
   - Нет.
   - Вам что-нибудь известно о делах вашего мужа?
   - Очень мало.
   - Он собирался встретиться с  кем-то  и  заключить  сделку,  связанную  с
разработкой полезных ископаемых?
   - Судя по его словам - да.
   - А в каком месте?
   - Мне кажется, во Фресно или Модесто, но, может  быть,  где-то  в  другом
месте.
   - Вы не догадываетесь, с кем он хотел встретиться в Сан-Бернардино?
   - Не знаю. Но он не собирался в Сан-Бернардино.
   - Откуда вам это известно?
   - Он должен был вернуться домой, никуда не заезжая.
   - Откуда вам это известно?
   - Он сам сказал мне.
   - Когда?
   - Когда звонил.
   - В первый раз?
   - Всего был один-единственный звонок.
   - Вы имеете в виду последнюю командировку?
   - Да.
   - Вы можете описать чемодан, который вы упаковывали? Как он выглядит?
   -  Темно-коричневая  кожа..,  потертый...  На  нем  стоят  его  инициалы,
тисненные золотом. Мейсон отодвинул кресло и встал.
   - Куда вы собираетесь?
   - Туда, где раздобуду нужную информацию,  -  сердито  ответил  Мейсон.  -
Может быть, там удастся мне узнать  больше,  чем  разговаривая  с  вами.  Вы
ничего так и не сообщили мне.
   - Это потому, что мне ничего не известно.
   - Остается надеяться, что присяжные вам поверят.

Глава 10

   Тем же вечером Мейсон сел на поезд, идущий до Лос-Анджелеса. В  10.50  он
вошел в  свой  кабинет,  в  котором  сидела  Делла  Стрит  и  с  озадаченным
выражением лица читала письмо.
   - Ну, что нам пишут?
   - О, шеф, я не слышала, как вы вошли. Как съездили?
   - О'кей. Окружной прокурор Фресно производит приятное впечатление,  но  у
меня предчувствие - мы с ним схлестнемся не на шутку. Что у  тебя  с  лицом,
Делла?
   - Очень заметно?
   - Да, конечно, - сказал Мейсон, подходя к  ней  и  беря  у  нее  из  руки
письмо. - От кого это?
   - От детектива в Бейкерсфилде.
   - Чего он хочет?
   - Денег.
   Мейсон развернул письмо и прочел:

   Уважаемый мистер Мейсон!
   Я  пишу  это  письмо   на   своей   портативной   машинке,   находясь   в
Сан-Бернардино. Я только что услышал по  радио,  что  Эдвард  Давенпорт,  из
Парадиза, мертв, что в убийстве обвиняется его жена и что  Вы  являетесь  ее
адвокатом. Я также полагаю, что Вы  ведете  дела,  связанные  с  разделением
имущества.  Я  выполнял  задание  Эда  Давенпорта  в  соответствии   с   его
инструкциями, когда узнал о его смерти.
   Я не могу ждать, когда  будет  вынесено  решение  по  поводу  утверждения
завещания, и я смогу получить причитающиеся  мне  деньги.  Поскольку  мистер
Давенпорт сообщил, что задание, над которым я работаю, представляло для него
значительный интерес, оно может заинтересовать и Вас, как адвоката, ведущего
имущественные дела, и миссис Давенпорт.
   В связи с тем, что мистер  Давенпорт  мертв  и  я  ничего  не  выгадываю,
оставаясь лояльным ему, и если прилагаемый отчет  представляет  какую-нибудь
ценность для Вас и для его вдовы, то я  хотел  бы  сообщить  Вам,  что  могу
предложить свои профессиональные услуги в оказании Вам всяческой помощи.
   Я полагаю, что мое немедленное желание сотрудничать с Вами дает мне право
на немедленное получение от Вас  соответствующего  вознаграждения.  Я  также
надеюсь, что прилагаемый отчет окажется полезным для Вас.
   Настоящим прилагаю счет на сумму 225 долларов  за  проделанную  работу  и
оплату расходов, связанных с моим наймом мистером Давенпортом для наблюдения
за кабиной ј 13 в мотеле "Тихий океан", расположенном в Сан-Бернардино.
   Довожу до Вашего сведения, что я  встречался  с  мистером  Давенпортом  в
связи с другим делом, которое я выполнил для него  два  года  тому  назад  и
которое  касалось  разработки  полезных  ископаемых.  С  тех   пор   мы   не
встречались, но я  полагаю,  что  он  внес  мою  фамилию  в  соответствующую
документацию с целью последующего привлечения меня к работе  по  аналогичным
делам, которые могут возникнуть.
   Буду исключительно рад оказать Вам какую бы то ни было помощь.
   Искренне Ваш
   Джейсон Л. Бекмейэр
   Детективная служба Бекмейэра

   - М-да, -  протянул  Мейсон,  -  не  успели  развязать  один  узел  этого
запутанного дела, как завязался другой. Для чего  Давенпорту,  черт  возьми,
потребовался детектив, который следил бы за этой кабиной?
   - А для чего нам? - спросила Делла Стрит.
   - Мы оказались там благодаря  звонку,  который,  между  прочим,  раздался
после смерти Давенпорта. Но давай взглянем на этот отчет.
   Делла протянула ему отпечатанный на машинке лист бумаги.

   "В соответствии с инструкциями, полученными по телефону приблизительно  в
девять пятнадцать вечером одиннадцатого числа от Эдварда Давенпорта, который
звонил из Фресно, штат Калифорния, и  представился  как  мой  наниматель,  я
отправился на машине в Сан-Бернардино вечером двенадцатого для  того,  чтобы
вести наблюдение за кабиной номер тринадцать в мотеле "Тихий океан".
   Я прибыл в Сан-Бернардино на следующий день, тринадцатого,  в  01.00.  На
мотеле "Тихий океан" висело объявление, гласящее, что все  места  заняты.  Я
поставил машину таким образом, чтобы можно было удобно наблюдать за входом в
кабину тринадцать, и следил за ней  приблизительно  до  десяти  тридцати:  в
течение этого времени ни один че