судить  не
просто за вождение автомобиля в нетрезвом виде, а за убийство  человека.
Против меня ополчились миллионы Ренволда и его политическое положение  в
округе. Я понимала, у меня нет никаких  шансов,  я  была  бы  непременно
осуждена, потеряла  бы  подданство,  квалификацию  медсестры,  а  с  нею
возможность зарабатывать на жизнь. Во всяком случае, так я рассуждала  в
то   время.   Я   была   слишком   напугана   даже   для   того,   чтобы
проконсультироваться  с  адвокатом,   потому   что   я   не   верила   в
бескорыстность и беспристрастность людей, когда им приходится иметь дело
с деньгами. - Продолжайте, - сказал Мейсон.
   По тону его было понятно, что он очень заинтересован. - Единственное,
чего я хотела, это добиться для моей дочери того, что принадлежало ей по
праву. Поэтому я написала в Австралию. Преподобный Вильям  Меллори  стал
епископом к этому времени, но и он не мог мне ничем помочь. Он сразу  же
напомнил мне о моем обещании и о своем собственном  честном  слове.  Мою
дочь взяли к себе люди, которые были  к  ней  исключительно  добры,  она
считала их своими отцом и матерью.  Эти  люди  настолько  сильно  к  ней
привязались, что скорее предпочли бы умереть, чем расстаться  с  ней.  У
них не было особенно больших денег, но они и не нуждались. Я узнала, что
моя дочь с самого детства проявила склонность к медицине и больше  всего
хотела стать медсестрой.  Поэтому  она  училась.  Специализировалась  на
медицинскую дипломированную сестру в детской больнице. Все ее  любили  и
уважали. Мистер Мейсон, я перевернула небо и землю, чтобы разыскать  ее.
Сначала я пыталась уломать епископа, давала ему всяческие  обещания,  но
кто поверит  клятвам  матери,  разыскивающей  единственного  ребенка.  Я
истратила все свои деньги до последнего цента на частных детективов.  Но
все напрасно. Они  не  сумели  ее  отыскать.  Епископ  Меллори  -  умный
человек, он тщательно скрыл все следы, а  что-нибудь  узнать  у  него  я
никак не могла. Неожиданно я получаю  вот  эту  телеграмму  от  епископа
Меллори. Я надеялась, что он мне все расскажет. Моя девочка теперь стала
взрослой. Мне кажется, у нас  нет  никаких  оснований  скрывать  от  нее
правду. По всей вероятности, удочерившие  ее  люди  умерли.  Но  епископ
ничего мне не рассказал. Он только настойчиво советовал мне повидаться с
вами. Мне удалось узнать,  что  после  смерти  Оскара  старику  Ренволду
каким-то образом стало известно, что у  него  есть  внучка.  Он  поручил
детективам отыскать ее. Сейчас в его доме живет девушка по имени Дженис.
Но, понимаете, епископ  Меллори  уверяет  меня,  что  это  не  настоящая
Дженис.  Это  самый  настоящий  обман,  подделка,   мошенничество.   Она
замолчала, не спуская глаз с адвоката.
   - Чего вы ждете от меня? - спросил Мейсон.
   - Для себя ровным счетом ничего. Я  хочу  одного,  чтобы  вы  сорвали
маску с этой лжевнучки, хочу, чтобы вы разыскали мою девочку и  добились
того, чтобы она была признана  единственной  дочерью,  законной  дочерью
Оскара Браунли.
   - Учтите, это может ни к чему не привести, - остановил ее  Мейсон.  -
Дело в  том,  что  Дженис  не  единственная  внучка  Ренволда,  у  него,
насколько мне известно, есть еще  внук.  Поэтому  старик  Ренволд  может
спокойно лишить Дженис наследства.
   - Да, есть еще Филипп Браунли, но почему-то мне кажется, что  Ренволд
не пойдет на такую несправедливость и не обидит  свою  внучку.  Нет,  он
непременно что-нибудь для нее сделает.
   - И это все?
   - Все.
   - Для вас ничего?
   - Мне не нужно на единого цента. Не возмущайтесь,  если  я  невзначай
ругнусь, после этого мне  делается  легче.  Вы  понимаете,  уж  очень  я
обижена на эту семью. В свое время мне хорошо  дали  коленкой  под...  И
теперь мне остается либо плакать, либо проклинать. Лично  я  предпочитаю
последнее.
   Мейсон посмотрел на нее очень внимательно и тихо спросил:
   - Джулия, почему вы носите с собой пистолет?
   Она инстинктивно схватила  сумочку,  лежащую  у  нее  на  коленях,  и
спрятала ее за спину. Глаза адвоката были прикованы к ее лицу.
   - Отвечайте!
   - Мне приходится возвращаться домой с работы  в  любое  время  дня  и
ночи. К  некоторым  сестрам  приставали  пьяные  на  улицах.  В  полиции
посоветовали иметь при себе оружие.
   - И у вас имеется на него разрешение?
   - Да, конечно.
   - Ну, а зачем же вы его захватили сюда?
   - Не знаю. Он всегда находится при  мне  с  той  минуты,  как  я  его
приобрела. Он стал для меня  такой  же  привычной  принадлежностью,  как
помада или носовой платок. Клянусь вам, мистер Мейсон, это  единственная
причина.
   - Если у вас имеется разрешение на оружие, - чуть  ли  не  по  слогам
проговорил адвокат, - значит, номер этого  пистолета  зарегистрирован  в
полиции. Вам это известно, не так ли?
   - Да, конечно.
   - Знали ли вы, что епископ Меллори без всякого предупреждения  отплыл
на "Монтери", оставив все свои вещи у себя в номере отеля "Ригал"? . Она
крепко стиснула губы, потом решительно произнесла:
   - Я предпочитаю не обсуждать поступки и действия епископа Меллори.  В
конце-то концов, единственный  вопрос,  который  касается  меня,  -  это
будущее моей дочери.
   - Когда же вы хотите, чтобы я начал? - спросил Мейсон.
   - Прямо сейчас! Я хочу, чтобы вы избили этого хладнокровного  дьявола
так сильно, чтобы он стал умолять о помощи! Я хочу, чтобы  вы  доказали,
что по его настоянию был выдан ордер на мой арест, дабы удерживать  меня
вдали от штата. Это он уговорил Оскара расторгнуть наш брак, обрек  нашу
дочь на жизнь у приемных  родителей.  Мне  не  нужно  ни  цента  из  его
миллионов, но я хочу унизить их. Я  хочу,  чтобы  вы  заставили  старого
дьявола  понять,  что  никакие  деньги  не  смогут   избавить   его   от
ответственности за причиненное нам с Дженис зло.
   Сейчас  в  ее  глазах  не  было  и  намека  на  слезы.  Губы  у   нее
подергивались, лицо сильно побледнело от ненависти.
   Перри Мейсон довольно долго всматривался в свою посетительницу, затем
поднял телефонную трубку и сказал Делле:
   - Соедини меня с Ренволдом К. Браунли.
 
Глава 6 
 
   Полуночный дождь, струящийся с темного неба  и  усиливаемый  порывами
южного ветра, обмыл листву на кустах, окружающих резиденцию Ренволда  К.
Браунли. Свет  фар  машины  Перри  Мейсона  отразился  от  их  блестящей
поверхности, когда он круто свернул на подъездную дорогу.
   Адвокат остановился под крышей специального портика для  автомобилей.
Дворецкий, выглядевший таким же неприветливым, как  и  погода,  спросил,
отворив дверь:
   - Мистер Мейсон?
   Адвокат кивнул.
   - Сюда, пожалуйста, мистер Браунли вас ожидает.
   Он не предложил адвокату снять пальто и шляпу.
   Они  прошли  через  огромную  приемную   в   просторную   библиотеку,
отделанную полированными темными панелями.
   Приглушенный свет вырывал из тьмы ряды книжных шкафов, низкие кресла,
глубокие ниши, удобные приоконные диванчики.
   Человека, сидевшего за высоким  письменным  столом  красного  дерева,
отличала суровая, аскетическая внешность, словно это  был  член  Великой
инквизиции.
   Волосы у него  были  совершенно  белые  и  такие  редкие,  что  самым
приметным  на  лице  оказывались  брови,  придающие  ему   сходство   со
стервятником или какой-то хищной птицей.
   - Итак, вы Перри Мейсон, - сказал старик отнюдь не-дружелюбным тоном.
   У адвоката мелькнула мысль, что голос похож на  голос  исследователя,
впервые изучающего интересующий его экспонат.
   Мейсон стряхнул дождевые  капли  со  своего  плаща  и,  не  дожидаясь
приглашения, повесил его на спинку ближайшего кресла.  Расправив  плечи,
широко расставив ноги, он заговорил ровным  голосом,  который  полностью
соответствовал его как  бы  высеченному  из  гранита  лицу,  освещенному
настольной лампой.
   - Да, я Мейсон, а вы Браунли.
   Он ухитрился вложить в своей голос ровно столько  неприязни,  сколько
ее было в голосе хозяина дома.
   - Садитесь, - сказал Браунли. - Отчасти  я  даже  рад  тому,  что  вы
приехали, мистер Мейсон.
   - Благодарю, - ответил Мейсон. - Через некоторое время я  сяду,  пока
же я предпочитаю постоять. Скажите, почему вас радует мой приход?
   - Мистер Мейсон, вы очень умный и образованный адвокат.
   - Благодарю вас.
   - Не надо благодарить меня. Это вовсе не комплимент. Это истина. Или,
вернее, признание  факта.  При  данных  обстоятельствах,  не  слишком-то
приятных для меня. Я с большим интересом следил за  вашими  успехами  по
газетам. А также с известным любопытством. Не стану  скрывать,  вы  меня
заинтриговали  настолько,  что  мне  хотелось  с   вами   познакомиться.
Фактически я собирался проконсультироваться с вами по одному вопросу. Но
потом решил,  что  вряд  ли  стоит  доверять  дело,  имеющее  финансовое
значение, адвокату, отличительной чертой которого является ловкость ума,
а не...
   - ...чувство ответственности, - подхватил Мейсон  насмешливым  тоном,
заметив, что Браунли колеблется.
   - Нет, я не это имел в виду, но ваше искусство неразрывно  связано  с
драматичностью и театральными эффектами. Когда вы станете старше, мистер
Мейсон, вы поймете, что люди с большими средствами стремятся  оставаться
в тени от скандалов и всякого рода шумихи.
   - Иными словами, вы раздумали ко мне обращаться.
   - Совершенно верно.
   - А поскольку вы не решились обратиться ко мне  за  консультацией,  я
имею полное  право  принять  предложение  тех  людей,  которые  занимают
противоположную позицию.
   Тень улыбки промелькнула на  губах  старика,  важно  восседавшего  за
огромным столом в окружении  предметов,  говорящих  о  его  богатстве  и
высоком общественном положении.  Очевидно,  он  считал  свою  финансовую
позицию своеобразной неприступной крепостью.
   - Хороший ответ, - одобрительно произнес он. - Ваше  умение  обращать
мои  собственные  слова  против  меня  не  вполне   соответствует   тому
представлению, которое сложилось у меня о вас.
   - Я уже коротко объяснил по телефону, почему мне  необходимо  с  вами
встретиться. Речь пойдет о вашей внучке. Независимо от того, каково ваше
личное мнение, мистер Браунли, в действительности  я  вовсе  не  платный
борец, защищающий интересы тех,  у  которых  нашлось  достаточно  денег,
чтобы нанять меня. Я борец, но мне нравится сознавать, что я выступаю за
тех, кто не в состоянии постоять сам за себя, я не предлагаю свои услуги
без разбора  кому  угодно.  Я  борюсь  только  для  того,  чтобы  помочь
восторжествовать справедливости.
   - Не хотите  ли  вы  убедить  меня,  мистер  Мейсон,  что  вы  всегда
стараетесь наказать зло?
   Браунли даже не попытался скрыть насмешку.
   - Я вовсе не стараюсь вам ничего внушать, мистер  Браунли.  Я  ставлю
вас в известность: можете мне верить или не верить, это ваше дело.
   Браунли нахмурился.
   - Не считаете ли вы нескромным характеризовать себя подобным образом,
мистер Мейсон?
   - Нет, потому что кому как не мне самому судить об этом.
   После этих слов Мейсон уселся в кресло, с самым непринужденным  видом
закурил   сигару,   отметив   про    себя    довольно-таки    наигранную
сверхсдержанность Ренволда Браунли.
   - Не мне вам объяснять, - начал  он,  -  что  если  человек  обладает
чем-то заманчивым для других людей,  он  будет  непременно  подвергаться
всякого рода давлениям. У вас есть деньги. Многие жаждут получить их.  И
для этого они прибегают к различным махинациям и шантажу с одной целью -
заставить вас отказаться от собственного состояния в их пользу.  Природа
наделила меня борцовскими качествами, люди стараются  воздействовать  на
мою доверчивость, чтобы вызвать у меня чувство симпатии. Я хочу сразу же
выложить свои карты на стол. Цепь событий, обусловивших  мой  интерес  к
данному делу, была весьма необыкновенной. Я  уверен,  что  это  не  была
хитроумная,  заранее  подстроенная  история,   чтобы   заручиться   моей
поддержкой. Если это окажется не так, то я не хочу ставить свой  опыт  и
энергию на службу самозванцам  и  мошенникам,  задумавшим  черное  дело.
Таким  образом,  если  эта  цепь  обстоятельств   не   является   частью
искусственной  постановки,  а  является  подлинной   последовательностью
событий, тогда есть все основания предполагать, что та особа, которую вы
считаете дочерью вашего сына Оскара и Джулии Брэннер, в действительности
вам совершенно чужая девушка.
   - У вас имеются какие-то данные, чтобы  сделать  подобное  заявление?
Кто уполномочил вас его сделать?
   - Да.
   Мейсон молчал, разглядывая горящий кончик своей сигары, затем,  глядя
в недобрые глаза своего собеседника, добавил:
   - Я делаю  данное  заявление  по  поручению  матери  девочки,  Джулии
Брэннер.
   На лице  Браунли  не  отразилось  никаких  эмоций,  усмешка  же  была
совершенно ледяной.
   - Могу  ли  я  узнать,  кто-нибудь  подтвердил  вам  личность  Джулии
Брэннер?
   Лицо Мейсона  могло  бы  соперничать  по  беспристрастности  с  лицом
собеседника.
   - Никто, - ответил он. - Вот почему я и обратился к вам. Если в  моем
деле имеется какой-то обман, только вы один в состоянии его разоблачить.
   - А если я  сейчас  докажу  вам,  что  подобный  обман  действительно
существует? - спросил Браунли.
   Мейсон улыбнулся, разведя руками.
   - В таком случае я оставлю это дело. Только учтите, мистер Браунли, я
должен быть уверен.
   - Джулия Брэннер -  авантюристка.  Самая  настоящая  авантюристка.  Я
нанял частных детективов, и они собрали сведения о ее прошлой жизни  еще
до того, как она познакомилась с моим сыном. Это любопытные данные.
   Мейсон поднес сигару ко  рту,  сделал  глубокую  затяжку,  улыбнулся,
выпустил дым длинной струйкой и заговорил:
   - Вне всякого сомнения, существует множество женщин, прошлое которых,
если  подвергнуть   его   микроскопическому   исследованию,   произведет
шокирующее впечатление.
   - Утверждаю, эта женщина - авантюристка.
   - Вы сейчас говорите о Джулии  Брэннер,  которая  была  женой  вашего
сына?
   - Да, конечно.
   - В таком случае тот факт, что  она  авантюристка,  не  имеет  ничего
общего с юридическим статусом рожденного ею ребенка.
   Браунли задумался, поколебался с минуту, затем продолжал  с  холодной
беспристрастностью банкира, анализирующего все  недочеты  предполагаемой
им финансовой операции.
   - К счастью для всех, рожденный  ею  ребенок  был  изолирован  от  ее
влияния еще в раннем детстве. Я не желаю вдаваться в  подробности  того,
как  это  случилось.  Сведения  были  получены  преданными  мне  людьми,
движимыми единственным желанием защитить мои интересы. Я случайно узнал,
и, вне всякого сомнения,  вы  можете  это  проверить,  что  сама  Джулия
Брэннер тоже  предприняла  бесполезные,  хотя  и  дорогостоящие  попытки
раздобыть те же  самые  сведения  лично  для  себя.  Но,  разумеется,  я
располагал большими возможностями, чем она, и поэтому преуспел там,  где
она потерпела неудачу.
   - Предпринимала ли Джулия Брэннер попытки примириться с вашей семьей?
Прошу вас отбросить предубеждение и дать мне точный ответ.
   Лицо Браунли оставалось серьезным.
   - Она никогда не предпринимала попыток, потому  что  я  принял  меры,
чтобы пресечь подобные действия с ее стороны.
   - Правильно ли я понимаю, что вы имеете в  виду  тот  факт,  что  вам
удалось превратить ее в человека, скрывающегося от закона?
   - Вы можете толковать мое  заявление  так,  если  вам  угодно.  Я  не
намерен делать никаких признаний.
   - Я обязан предупредить вас, что, если я возьмусь за это дело, я буду
защищать интересы своей клиентки решительно во всем, и, если выясню, что
миссис Брэннер стала изгоем из-за  вашего  вмешательства  и  влияния  на
органы юстиции, я приложу все усилия, чтобы вы ответили за свои поступки
по закону.
   - Естественно, - сказал Браунли, -  я  и  не  сомневался,  что  Перри
Мейсон  станет  сражаться  не  вполсилы.  Но  я   сомневаюсь,   что   вы
заинтересуетесь делом Джулии  Брэннер.  В  первую  очередь  потому,  что
подлинная Джулия Брэннер умерла, а вы имеете дело с самозванкой.
   Мейсон покачал головой:
   - Пока что из того, что вы мне рассказали, ничего не доказывает того,
что  молодая  девушка,  которую  вы  признали   как   свою   внучку,   в
действительности является дочерью Джулии Брэннер, где  бы  последняя  ни
была. С другой стороны, я располагаю некоторыми свидетельствами, которые
заставляют меня верить, что вы явились жертвой ошибки или обмана.
   - Мистер Мейсон, я не намерен разглашать то, что мне известно, что вы
бы тут мне ни заявляли!
   - В таком случае вы не сумеете убедить меня в том, что мне не следует
браться за это дело.
   Браунли несколько секунд сидел  с  хмурым  видом,  что-то  обдумывая.
Наконец он сказал:
   - Хорошо, вот что я еще сделаю, мистер Мейсон, но большего вы от меня
не дождетесь.
   Длинными тонкими пальцами он вытащил из кармана бумажник крокодиловой
кожи, открыл его и достал какое-то письмо.
   Мейсон с интересом наблюдал за тем, как  старик  неторопливо  оторвал
типографскую половину бланка, а потом, немного подумав, и подпись.
   - Вы должны понимать, мистер Мейсон, -  заявил  Браунли,  разглаживая
обезображенный листок бумаги, - что когда я решил  навести  справки,  то
все это было проделано самым тщательным образом. Я располагал некоторыми
неоспоримыми фактами, которые легли  в  основу  расследования.  Характер
этих фактов в высшей степени  конфиденциальный.  Я  нанял  самых  лучших
детективов за большие деньги. Полагаю,  что  вы  стали  жертвой  обмана.
Лично я убежден, что женщина,  представившаяся  вам  как  миссис  Джулия
Брэннер, никогда не была женой моего сына. Я точно знаю,  что  рожденный
ею ребенок не является дочерью моего  покойного  сына,  и  у  меня  есть
основания  полагать,  что  ваш  собственный  интерес  к   данному   делу
пробудился главным образом потому, что лицо, располагающее определенными
сведениями, словам которого вы поверили, постаралось заинтересовать  вас
историей вашей будущей клиентки. Вот почему  я  хочу  показать  вам  это
письмо. Я не скажу вам, от кого оно, ограничусь упоминанием о том, что я
считаю данный источник информации вне всяких подозрений.
   Браунли протянул лист бумаги. Мейсон стал читать:
   "В результате нашего расследования мы считаем, что  вправе  с  полной
ответственностью заявить:  будут  предприняты  попытки  дискредитировать
настоящую Дженис Браунли и обмануть вас. Заинтересованные в этом люди  в
течение нескольких месяцев  разрабатывали  план  этой  аферы,  терпеливо
выжидая наиболее подходящего момента для ее осуществления.
   Для того чтобы добиться успеха, им придется заинтересовать этим делом
какого-нибудь известного, опытного адвоката, который будет  осуществлять
юридическую  борьбу.  Чтобы  убедить  такого   адвоката,   им   придется
воздействовать на него через влиятельное, не вызывающее  сомнений  лицо.
Эти люди специально ждали, когда епископ Меллори из Сиднея возьмет  себе
годовой отпуск. Он объявил о своем  намерении  провести  свой  отпуск  в
путешествиях и научных занятиях, а чтобы ему не  надоедали  посторонние,
он держал в тайне свой маршрут. Наш детектив  вошел  в  непосредственный
контакт С, этими людьми, поэтому мы можем вас  предупредить,  что  умный
самозванец выступит в качестве епископа Меллори, свяжется с каким-нибудь
адвокатом, которого заранее наметит, и убедит его взять на  себя  данное
дело. Этот лжеепископ появится только на то  время,  которое  необходимо
для "обработки" адвоката, потом он исчезнет. Мы  заранее  ставим  вас  в
известность об этом на тот  случай,  если  лжеепископ  достаточно  долго
задержится  у  известных  вам  людей,   дабы   вы   смогли   предпринять
определенные шаги для его ареста.
   Во  всяком  случае,  вы  теперь  знаете,  что   какой-то   агрессивно
настроенный адвокат, располагающий достаточными  финансовыми  ресурсами,
может заняться данным делом.
   Мы советуем вам проконсультироваться с  вашим  поверенным,