ны в  своем  предположении,  чтобы
ставить  точки  над  "i"?  На  вашем  месте  я  поостерегся  бы  выдвигать
обвинения, которые могут не найти подтверждения в фактах.
     - Мы с женой достаточно давно живем вместе,  -  ответил  Бартслер.  -
Любовь давно выветрилась и сейчас я отчетливо вижу, что для нее  это  была
обычная торговая  сделка.  Она  хотела  денег,  хотела  положения,  хотела
влияния. И, как всегда, когда одна сторона продает то,  чего  нет,  вторая
сторона слишком поздно спохватывается, что  не  получила  ничего  за  свои
деньги.
     - А если речь идет о вашем пасынке? - спросил Мейсон.
     - О моем пасынке! - повторил Бартслер взволнованно. - Я не хотел  бы,
чтобы в этом деле были какие-либо  недомолвки.  Этот  негодяй  заслуживает
только солидного пинка под зад. Этот лицемер, этот осел, этот эгоист...
     - Ничего не скажешь, довольно исчерпывающий список, - заметил Мейсон.
     - Я мог бы еще дополнить его, если бы у меня было время  подумать,  -
ответил Бартслер. - От него можно ожидать  чего  угодно.  Он  так  охвачен
манией изображать из себя  великого  актера,  что  готов  делать  все,  за
исключением, конечно, честной работы. Еще один великий человек,  рожденный
для того, чтобы начинать карьеру сверху.
     - Как относиться к этому его мать? - спросил Мейсон.
     - Они ничего не видит, кроме него. Для  нее  он  -  все  голливудские
звезды, вместе взятые.
     - И она готова многое сделать для его карьеры?
     - Вс„.
     - Дело действительно деликатное, - заметил Мейсон.
     - Черт побери, оно вовсе  не  должно  быть  деликатным,  -  взорвался
Бартслер. - Говоря "вс„", я  знаю  так  же  хорошо,  как  и  вы,  что  это
означает. Она готова лгать, красть,  не  знаю,  может  быть  даже  убивать
ради...
     - О ком разговор? - спросил  холодный,  сдержанный  голос  с  другого
конца комнаты.
     Бартслер поднял взгляд и, увидев жену, поднялся с кресла.
     - Ты помнишь мистера Мейсона, моя дорогая? Это  его  секретарша  мисс
Делла Стрит.
     - Добрый вечер, - сказала он холодно, после чего снова повернулась  к
мужу. - О ком ты говорил, Язон?
     Бартслер выдержал ее взгляд.
     - Черт возьми, если ты обязательно хочешь знать, то о тебе.
     - Понимаю. Ты не для того, случайно,  пригласил  господина  адвоката,
чтобы он представлял тебя на бракоразводном процессе?
     - Нет. И оставим это... - начал Бартслер.
     На ее лице появилась ледяная улыбка.
     - Потому что, если так, то ты слишком поздно подумал об этом.  Завтра
я подаю на развод.
     Бартслер вздохнул, после чего процедил сквозь стиснутые губы:
     - Это развязывает мне руки.
     - Совсем нет, - сладко  сказала  она.  -  Это  только  первый  раунд.
Господин  адвокат  подтвердит,  что  остается  еще  урегулировать   вопрос
имущества.
     - Если ты себе воображаешь, - взорвался он, - что  выдавишь  из  меня
хоть один доллар для себя и своего сыночка...
     - Хватит, Язон, - резко перебила она. - Можешь сколько угодно терзать
меня, это твоя супружеская привилегия. Но моего сына оставь в покое. Ты не
имеешь на него никаких прав. Я его содержу.
     - Ты его содержишь! - фыркнул Бартслер. - Берешь  от  меня  деньги  и
даешь ему.
     - Тем не менее, это мои деньги, когда я их даю ему.
     - И это наверное объясняет,  почему  он  задирает  нос  и  насмешливо
ухмыляется? Он ведет себя так, как будто ничего мне  не  должен.  Даже  не
должен уважать меня.
     - Я не знала, что он тебе что-то  _д_о_л_ж_е_н_,  -  сказала  ледяным
тоном миссис Бартслер. - А что касается  уважения,  то  человек  либо  его
вызывает, либо нет.
     - Уж я сумею научить его  уважению!  А  если  он  сделал  то,  что  я
предполагаю...
     - Что же ты предполагаешь?
     - Я предполагаю, что... Подождем его, посмотрим, что он скажет.
     В комнату вошел Фрэнк Гленмор. Он отрицательно покачал головой.
     - Карла нет? - спросил Бартслер.
     - Нет.
     - Если вы интересуетесь Карлом, то он  вернется  поздно,  -  сообщила
миссис Бартслер. - Насколько я знаю, у него свидание.
     - Он взял машину?
     - Не беспокойся, Язон, не твою. Он взял мой автомобиль.
     - Обнаглевший щенок! - произнес Бартслер. - Хоть бы раз...
     - Прекрати! Ты действительно не имеешь на него никаких прав! Это дело
касается исключительно его и меня. Конечно, он немного разочарован, что не
мог пойти на фронт со своими здоровыми друзьями...
     - Разочарован, ничего себе! - издевательски рассмеялся Бартслер. - Да
этот трус на голову встал, чтобы случайно не попасть...
     - Хватит, Язон!
     - ...на пять миль ближе к какому-нибудь фронту, - продолжал Бартслер,
словно не слышал. - Карл при звуке открываемого шампанского  и  то  должен
держаться обеими руками за фрак, чтобы не залезть от страха под стол. Если
бы ему дали в руки карабин...
     - Ты просил меня придти, - перебила его миссис Бартслер.  -  Надеюсь,
не без причины. Потому что, если ты позвал только для того, чтобы  унизить
меня в присутствии посторонних людей  воображаемыми  претензиями  в  адрес
моего сына, то предупреждаю тебя, Язон, что мое заявление на развод еще не
подано и там могут оказаться все  те  унижения,  которым  ты  меня  сейчас
подвергаешь. Господин адвокат и мисс Стрит засвидетельствуют, что  я  была
вызвана без всякой иной видимой цели, кроме выслушивания твоих  выдумок  о
моем сыне.
     Бартслер вздохнул.
     - Это ни к чему не приведет, - сказал он словно сам себе. И обратился
к супруге: - Ты знаешь миссис Кэннард?
     Она нахмурила брови, размышляя.
     - Кэннард? Не помню.
     - Довольно полная женщина лет шестидесяти, слегка прихрамывает. У нее
чрезмерно провинциальные  манеры.  Она  была  у  нас  двадцать  четвертого
вечером. Ты должна помнить тот день, это когда Карл подбил Диане...
     - Язон, я  уже  просила  тебя  не  бросать  на  Карла  необоснованных
подозрений. Карл пальцем не притронулся к той девушке. Ты поставил меня  в
очень неудобное положение, принимая слова Дианы за факт, считая, что  Карл
способен поднять руку на женщину, а также, что его слово ничего не  стоит.
Это именно одна из причин, по которой я не могу больше жить  с  тобой  под
одной крышей. Это самая  изысканная  форма  моральной  жестокости,  вполне
достаточная...
     - ...чтобы тебе было с чем бежать  к  адвокату  и  подать  в  суд  на
алименты, - закончил Бартслер.
     - Ну, знаешь, Язон! Я не вижу возможности продолжать  этот  разговор.
Если ты будешь оскорблять Карла, то боюсь, я вынуждена буду  покинуть  эту
комнату. Но если я могу быть тебе полезной какой-то информацией, связанной
с твоими делами...
     - Ты помнишь эту женщину? Ты ее видела?
     - Да, теперь, когда ты ее описал, я припоминаю, что я ее видела.
     - Где?
     - Она ждала, кажется, в холле. Я не присматривалась к ней специально.
     - Ты видела, как она ходит?
     - Нет.
     - А Карл?
     - Об этом ты должен спросить Карла.
     - Где он?
     - Вышел из дома.
     - С кем?
     - Не знаю какое это имеет значение, - ответила она. - Но, чтобы ты не
думал, что я от тебя что-то скрываю, что может быть важно для  твоих  дел,
скажу. У него свидание с  очень  изысканной,  хорошо  воспитанной  молодой
леди. Только тебя вовсе не касается с кем он назначает  свидание.  У  тебя
нет к нему никаких чувств и поэтому не должно быть дела до его интересов.
     - Нет никаких чувств! - опять фыркнул  Бартслер.  -  Может  я  должен
целовать его в лобик перед сном? Я хочу знать, разговаривал ли он  с  этой
женщиной?
     - Я уверена, что нет, Язон. Если эта женщина  пришла  к  тебе,  то  я
совершенно уверена, что Карл даже не подходил к ней. Ты прекрасно  знаешь,
что Карл строго придерживается принципа невмешательства в твои дела, чтобы
не давать тебе ни малейшего повода...
     - Знаю, - перебил Бартслер. - Ты старательно вбила это ему в голову.
     Она поклонилась, повернулась на каблуках  и  величественно  вышла  из
комнаты.
     - Я знаю, что наварил себе пива, - гневно взорвался  Бартслер,  когда
за нею закрылась дверь. - Нечего на меня так смотреть,  мистер  Мейсон.  Я
сам знаю, что дал ей в руки отличное оружие против себя. На суде я окажусь
бездушным монстром, который вызвал ее,  чтобы  в  присутствии  посторонних
людей предъявлять необоснованные обвинения и  рассказывать  фантастические
истории о ее сыне, подставляя  ее  саму  под  насмешки  и  презрение  всех
присутствующих и доставляя ей тем самым невыносимые душевные страдания.
     - К сожалению, это ни на шаг не продвинуло нас в деле миссис Кэннард,
- заметил Мейсон.
     - Нет, продвинуло, - ответил Бартслер. - Я знаю, как это должно  было
происходить. Продажа шахты послужила ей предлогом для того,  чтобы  придти
сюда. Ей нужно было разведать обстановку. Когда она  ждала  в  холле,  моя
жена разговорилась с ней, узнала все и сразу же поняла, что  появление  на
горизонте моего внука нарушает все ее планы. Черт возьми, Фрэнк, узнай все
об этой миссис Кэннард. Напусти на нее детективов, вели следить за ней!  Я
должен найти ее, должен узнать, кто и что ей сказал.
     - Конечно, Язон,  -  согласился  Гленмор.  -  Извините,  я  выйду  на
минутку, позвоню  в  детективное  агентство.  Поручу  им  немедленно  этим
заняться.
     В этот момент раздался звонок телефона. Гленмор подошел к аппарату  и
снял трубку.
     - Алло, - произнес он. - Прошу подождать. - Он повернулся к Мейсону с
трубкой в протянутой руке. - Это  вас,  мистер  Мейсон.  Какой-то  клиент.
Говорит, что очень важное дело.
     Мейсон взял трубку и услышал голос Пола Дрейка.
     - Послушай, Перри, я не хочу, чтобы  ты  относился  к  этому,  как  к
прецеденту. Это всего лишь счастливая случайность. Мы нашли Тарстона  и  у
него был ее адрес. Наверное, ей просто не  пришло  в  голову,  что  кто-то
может искать ее через Тарстона. Похоже, они  в  отличных  отношениях,  она
дала ему адрес, как только переехала.
     - А он знает, почему она переехала? - спросил Мейсон.
     - Почему она исчезла, да?
     - Да.
     - Не знает. Если у тебя есть чем записать, то я продиктую тебе адрес.
Я не хотел бы, чтобы Тарстон предупредил миссис  Кэннард  о  том,  что  ее
ищут.
     - В связи с чем ты,  наверное,  пригласил  его  на  обед?  -  спросил
Мейсон.
     - Ты угадал, - захихикал Дрейк на другом конце провода.
     - Ты вечно думаешь только о своем животе, - простонал Мейсон.  -  Ну,
слушаю.
     -  Она  живет  у  сестры,  некоей  миссис  Руффин,  Бульвар  Киллман,
одиннадцать девяносто один. Это наверное все, Перри. Я  бегу,  потому  что
Тарстон должно быть голоден и наверное ему не терпится.  Мы  закажем  себе
сочные, румяные бифштексы с зеленым салатом, коктейли и торт на десерт. За
твой, естественно, счет. Ням-ням. А как тебе шоколадные батончики?
     В трубке раздался щелчок. Мейсон вернулся на место.
     - Я думаю, что миссис Кэннард или держала вашего  внука  у  себя  или
знала у кого он, - сказал Мейсон Бартслеру. -  Конечно,  если  принять  за
факт, что у вас есть внук. Я пришел сюда, чтобы узнать, что скрывается  за
этим визитом.
     - Мы узнаем, можете быть спокойны, - ответил Бартслер.
     - А вы узнали, что искал Карл в квартире Дианы? - спросил Мейсон.
     - Утверждает, что он там не был. Упирается на том, что  у  него  было
свидание с девушкой. Они оставили где-то машину и кто-то эту машину  якобы
угнал. Наконец, он выдавил полиции имя девушки. Полиция допросила ее и она
подтвердила его показания. Вот и все, что я знаю.
     - Нам пора, - Мейсон встал. - Если окажется, что Карл разговаривал  с
миссис Кэннард, то я буду благодарен вам, если вы сообщите об этом.
     - Хорошо, я дам вам знать, - пообещал Бартслер. - Но,  если  я  найду
миссис Кэннард, то не выдам ее адреса, пока сам с ней не поговорю. В  этом
деле у каждого свой интерес.
     - Понимаю, - ответил Мейсон. - А пока спокойной ночи.  Нас  ждет  еще
много работы.
     Язон Бартслер проводил их.
     - Думаю, что мы на верном пути, - сказал он, закрывая за ними дверь.
     В машине Делла заметила:
     - Ты ни словом не упомянул о его примирении с Элен.
     Мейсон кивнул головой, занятый своими мыслями.
     - Это Пол звонил?
     - Хм.
     - Он нашел миссис Кэннард?
     - Похоже, что да.
     - Мы сейчас едем к ней?
     Мейсон с трудом вписался в поворот.
     - Мы не можем терять ни минуты.
     - Знаешь что, шеф? - вздохнула Делла. - Дай и мне батончик.



                                    19

     Мейсон  повернул  на  Бульвар  Киллман.  Делла   Стрит   следила   за
нумерацией.
     - Девятьсот. Тысяча. За тем перекрестком начнется тысяча сто.  Должно
быть, это тот светлый дом с левой стороны.
     Мейсон подъехал к тротуару, погасил свет и заглушил двигатель.  Вечер
был светлый и холодный.  Сапфировое  небо,  усеянное  звездами,  казалось,
висело над самой землей.
     Мейсон и Делла  поднялись  по  ступеням  и  позвонили.  За  закрытыми
дверями  послышались  шаги.  Мейсон  прислушался  внимательнее.  Один  шаг
тяжелее, другой легче, тяжелее, легче... Делла сжала ему руку:
     - Боже, кто-то хромает, шеф!
     Дверь открылась и  на  пороге  появилась  полная  женщина  с  черными
волосами.  Ее  быстрые,  решительные  глаза,  окруженные   сеткой   мелких
морщинок, придающих ей добродушный вид, улыбнулись.
     - Миссис Руффин? - спросил Мейсон.
     - Нет, ее нет дома.
     На лице Мейсона отразилось разочарование.
     - Жаль. У меня  к  ней  важное  дело.  О  недвижимости,  которую  она
получила в наследство.
     - В наследство? - спросила заинтригованная женщина.
     Мейсон кивнул головой.
     - Да,  кто-то  из  семьи...  Но,  может  быть,  я  лучше  сообщу  это
непосредственно миссис Руффин?
     - Я ее родная сестра, Джессика Кэннард. Если она получила наследство,
то, возможно, и я...
     - Ах, миссис Кэннард, -  обрадовался  Мейсон  и,  достав  из  кармана
блокнот, принялся листать страницы. - А у  меня  здесь  записано,  что  вы
живете на Лоблэнд Авеню.
     - Прошу, прошу пройти, - спохватилась женщина. -  Я  у  сестры  всего
пару дней. Она была в последнее время не слишком  здорова...  Конечно,  не
так, чтобы она совсем не могла выходить из дома... просто нервы. Поэтому я
подумала, что помогу ей какое-то время по хозяйству.
     - Понимаю, - сказал Мейсон, позволяя провести себя вместе с Деллой  в
удобную, не без претензий обставленную гостиную.
     - Прошу  сесть  и  рассказать  все  по  порядку,  -  медовым  голосом
обратилась хозяйка. - Наверное, это дядя Дуглас оставил нам наследство. Мы
давно подозревали, что у него что-то есть.
     Мейсон подарил ей ослепительную улыбку.
     - Прошу меня извинить, мэм. Чтобы выполнить обязательные  правила,  я
должен  сначала  задать  вам  несколько   вопросов   прежде,   чем   смогу
удовлетворить ваше любопытство. Это не означает, конечно, что у меня  есть
какие-либо сомнения относительно вашей личности, но вы понимаете, в  таких
случаях обязательна процедура, которой мы должны строго придерживаться.
     Сияющая женщина сложила на коленях руки.
     - Понимаю, понимаю. Спрашивайте смело, молодой человек.
     - Вы ведь вдова, верно? - начал Мейсон.
     - Да. Мой муж умер в тысяча девятьсот тридцать четвертом году.
     - Вы не вышли замуж вторично?
     - Нет.
     - А ваша сестра?
     - Сестра в разводе.
     - Это хуже, - скривился Мейсон.
     - Почему?
     - Потому что бракоразводный процесс редко бывает доведен до конца. Вы
понимаете, имущественные вопросы не отрегулированы достаточно точно, а это
дает адвокатам возможность утверждать,  что  имущество  супругов  не  было
разделено и на этой основе они выдвигают претензии.
     - Разве недвижимость, полученная по наследству, не будет представлять
исключительной собственности моей сестры? Ее бывший  муж  в  этом  случае,
наверное, не имеет ни малейших прав на наследство?
     -  Как  правило,  так  и  бывает,  -  признал  Мейсон,  -  но  у  нас
инстинктивная боязнь разводов. Хотя, конечно, в обычном случае дело проще,
когда наследует жена, а развод произошел по вине мужа. Это было ведь  так,
не правда ли?  В  противном  случае  часто  бывает  множество  осложнений.
Возвращаясь к вам, у вас нет детей?
     - Нет.
     - А у вашей сестры?
     - У нее есть сын.
     - Совершеннолетний или нет?
     - О да, совершеннолетний. Сестра старше меня. Ральфу, ее сыну, уже за
тридцать, он женат и у него ребенок.
     - У вашей сестры есть какое-нибудь занятие?
     - В настоящее время нет. Но она  работала  на  кондитерской  фабрике,
уволилась несколько месяцев назад.
     - А вы?
     Она усмехнулась.
     - О, я работающая женщина.
     - Можно спросить, чем вы занимаетесь?
     - В последнее время я содержала частный  детский  садик.  Вы  знаете,
сколько матерей теперь работает и им не с кем оставить детей,  потому  что
найти  подходящую  служанку,  дело  почти  невозможное,  да  и   недешево.
Оказалось, держать садик - отличный бизнес.
     - Давно вы начали содержать садик?
     - Несколько месяцев назад.
     - Интересно. А как вы нашли клиентуру?
     - Я просто дала объявление в газету, - со смехом ответила она.  -  Вы
никогда не поверили  бы,  сколько  женщин  привели  ко  мне  своих  детей.
Конечно,  поначалу  они  пытались  обо  мне   что-то   узнать,   приходили
предварительно поговорить. Но в итоге, в клиентах  у  меня  недостатка  не
было.
     - Очень интересно, - сказал Мейсон. -  А  среди  этих  клиенток  была
некая Милдред Дэнвил, которую убили несколько дней назад?
     На лице миссис Кэннард была  вежливая,  добродушная  улыбка  женщины,
которая хочет произвести выгодное впечатление и  готова  предоставить  всю
информацию о себе. Когда же этот вопрос упал на нее, как удар грома  средь
безоблачного неба, она попыталась сохранить неизменным выражение лица,  но
результатом оказалась лишь жалкая гримаса.
     - Она привела к вам мальчика по имени Роберт  Бартслер,  -  продолжал
Мейсон, - а поскольку история,  которую  она  вам  рассказала,  показалась
подозрительной, то это не давало вам  покоя.  Вы  заглянули  в  телефонный
справочник,  чтобы  посмотреть,  есть  ли  там  кто-нибудь  под   фамилией
Бартслер. Вы нашли  Язона  Бартслера  и  позвонили.  А  теперь  вы  можете
рассказать нам, что произошло дальше.
     Миссис Кэннард заморгала веками, облизала губы, но не  произнесла  ни
слова. Мейсон продолжал вежливо улыбаться.
     - Прошу поверить мне, что для вас будет значительно  лучше,  если  вы
выложите карты на стол и скажете всю правду. В конце концов, речь идет  об
убийстве, а ваша роль в происшедшем очень двусмысленна.
     - Вы наверное сошли с ума, - выдавила миссис Кэннард.
     - Может быть, вы скажете мне, где находится ребенок?
     - Понятия не имею.
     - Вы ведь не станете отрицать, что под вашей опекой  был  мальчик  по
имени Роберт Бартслер?
     - Я не в состоянии помнить имена всех детей.
     - Когда вы вдруг закрыли детский  сад,  вы  назвали  причиной  случай
заболевания оспой?
     - У меня действительно был случай заболевания ребенка оспой.
     - А теперь вы приехали, чтобы помочь больной сестре?
     - Так было. Одно не исключает другого.
     - Вы взяли с собой какого-нибудь ребенка?
     - Конечно нет.
     - Следовательно, здесь нет никакого ребенка?
     - Нет!
     Мейсон поискал взгляд Деллы, после чего стал осматриваться в комнате.
На маленьком столике лежал огромный словарь. Он посмотрел на солидный том,
потом на Деллу, снова на словарь и снова на Деллу.  Делла,  наморщив  лоб,
водила глазами за его взглядом. Вдруг она улыбнулась и,  почти  незаметно,
кивнула головой. Мейсон повернулся к миссис Кэннард.
     - О чем, кроме возможной продажи шахты,  вы  разговаривали  с  Язоном
Бартслером?
     - Ни о чем.
     - Как вы к нему попали?
     - По рекомендации знакомого.
     - Какого знакомого?
     - Того, кто устраивал для меня  некоторые