ент бодро защелкали аппараты фотокорреспондентов.
   - Что ж, давайте говорить начистоту, мистер Дресколл.  Это  вы  убили
Вальтера Прескотта?
   - Я не убивал.
   - Вы знали, что он был мертв?
   - Я узнал об этом уже много времени спустя.
   - Будьте добры, расскажите  нам,  чем  вы  занимались  в  доме  после
половины двенадцатого?
   - Мы говорили с миссис Прескотт об ее финансовых делах и о присвоении
ее супругом двадцати тысяч долларов из ее личных средств.
   - Насколько я понимаю, вы сообщили об этом супруге Прескотта?
   - Конечно! - с жаром воскликнул Дресколл. - Он обманывал, врал  ей  и
разорял ее. Он и женился-то на ней только ради денег.  Я  был  абсолютно
убежден, что своим поведением он утратил на нее все права.
   - Но ведь вам было известно,  что  в  глазах  закона  она  продолжала
оставаться  его  женой.  Ведь  никто  не  освободил  ее  от  супружеских
обязанностей.
   - Да, я это знал.
   - Знали, что дело о разводе даже еще не было возбуждено?
   - Знал.
   - Однако же вы решили бежать с этой женщиной?
   - Я решил поехать с ней в Рино, где она смогла бы сама начать дело  о
разводе. Причем сначала мне казалось, что ей следует поехать  одной.  Но
потом я подумал, что все-таки разумнее отправиться вместе.
   - И вы так и сделали?
   - Да.
   - Знали ли вы, что Вальтер Прескотт мертв, когда выходили из дома?
   - Не знал.
   - Давайте все-таки  возвратимся  к  тому,  чем  вы  занимались  после
половины двенадцатого.
   - Я потерял голову, обнял миссис Прескотт и сказал, что не  могу  без
нее жить. Миссис Андерсон наблюдала за нами из окна и может подтвердить,
что все было именно так.
   Стелла Андерсон закивала головой. Коронер сурово заметил:
   - Не забывайте, миссис Андерсон, что вы не на скамье для  свидетелей.
Вы дали свои показания... Продолжайте, мистер  Дресколл.  Что  случилось
потом?
   - После этого я прошел  в  другую  комнату  позвонить  в  аэропорт  и
заказал билеты на самолет для миссис Прескотт. Когда  я  почти  закончил
разговор, перед самым домом случилась автомобильная  авария.  Я  побежал
туда помочь, а потом вернулся в дом. Понимая, что теперь меня вызовут  в
суд в качестве  свидетеля,  и  не  желая  оставлять  Розалинду  Прескотт
абсолютно беззащитной, я отдал ей свой револьвер. Это револьвер тридцать
восьмого калибра системы "смит-и-вессон", который был здесь  представлен
в  качестве  вещественного  доказательства.  Это  -  действительно   мой
револьвер. Я дал его  миссис  Прескотт  полностью  заряженным.  Она  мне
жаловалась, что ее муж грозил ей расправой, и я только хотел, чтобы и  у
нее было средство самозащиты.
   - Что было потом?
   - Потом я ушел из дома  и  нарвался  на  двух  офицеров  транспортной
полиции. Они записали мое имя, адрес, номер водительского  удостоверения
и предупредили, что меня  могут  вызвать  в  качестве  свидетеля.  Я  им
объяснил, что в момент аварии  разговаривал  по  телефону  и  ничего  не
видел. Тогда  я  снова  вернулся  в  дом  Прескоттов,  сказал  Розалинде
Прескотт, что моя личность установлена и я  еще  сильнее  опасаюсь,  что
Вальтер теперь доставит ей крупные неприятности. Поэтому я предложил  ей
немедленно отправиться в Рино вдвоем.
   - Что она ответила?
   - Согласилась.
   - Уложила чемодан?
   - Нет, всего  лишь  небольшой  саквояжик  с  самым  необходимым.  Она
переоделась, мы сразу же ушли, воспользовавшись запасным выходом.
   - Не было ли между вами разговора о том, что  миссис  Андерсон  могла
вас видеть?
   - Конечно, был. Миссис Прескотт даже не сомневалась, что  соседка  за
нами шпионила и видела абсолютно все, что у нас происходило.
   Стелла Андерсон подскочила, как на пружине, и возмущенно закричала:
   - Я вовсе не шпионила. Я никогда не  шпионю.  Занимаюсь  собственными
делами и...
   Коронер ударил молотком, призывая к порядку.
   - Сидите и не  вмешивайтесь,  миссис  Андерсон,  иначе  вам  придется
освободить помещение.
   Джимми Дресколл не обращал никакого  внимания  на  подобные  досадные
перерывы. С видом  человека,  выполняющего  неприятную  обязанность,  он
продолжал свои объяснения:
   - До того как уехать, мы посовещались, что можно  предпринять,  чтобы
помешать миссис Андерсон выболтать Вальтеру Прескотту о нашем  свидании.
Розалинде пришла в голову мысль попросить сестру Риту переодеться  в  ее
платье и появиться перед окном  гак,  чтобы  миссис  Андерсон  могла  ее
хорошенько разглядеть. Мы позвонили Рите из  аэропорта.  Я  слышал  весь
разговор Розалинды с сестрой и те инструкции, которые она ей дала.
   - Что было дальше?
   - Мы улетели в Рино.
   - Знали ли вы, что Вальтер Прескотт уже убит?
   - Нет. Более того, я могу доказать, что я не имею никакого  отношения
к era смерти.
   Кафф с воинственным видом вскочил с места:
   - Я требую,  чтобы  моему  клиенту  дали  возможность  доказать  свою
непричастность к преступлению.
   - А ему никто и не мешает, - добродушно ответил Скэнлон.
   Овермейер со своей стороны заявил:
   - Я хочу, чтобы в протоколе было отражено и чтобы  защитники  поняли,
что прокуратура не намерена приписывать кому-либо это  преступление.  Мы
просто проводим подробное совершенно самостоятельное расследование.
   - Продолжайте-ка, - сказал Родней Кафф Дресколлу. Перри Мейсон  хотел
было что-то сказать, но передумал и  принялся  молча  слушать  показания
молодого человека.
   - Вальтер Прескотт был жив в одиннадцать пятьдесят пять. В это  время
он звонил своему партнеру. Через пять минут, когда раздался  бой  часов,
произошла автомобильная авария перед домом Прескотта. Я выскочил и помог
перенести пострадавшего из легковой машины в кузов грузовика, после чего
вернулся к Розалинде Прескотт и отдал ей  револьвер,  из  которого,  как
доказывают эксперты, было совершено убийство. Этот револьвер был положен
в дальний угол ящика бюро. Полиция нашла его в другом месте.
   С этого момента и до тех пор, пока я не вышел из дома,  свидетельница
по делу миссис Андерсон наблюдала за  происходящим  в  комнате.  Она  не
видела, чтобы кто-то брал оружие  из  бюро.  В  четверть  первого  мы  с
Розалиндой Прескотт вышли из дома через запасный  выход,  который  ведет
прямо на  Четырнадцатую  улицу,  и  поехали  в  аэропорт,  где  сели  на
ближайший самолет и отправились в Рино.
   Эмиль Скэнлон сказал ровным голосом:
   - Но остается еще промежуток между одиннадцатью пятьюдесятью пятью  и
двенадцатью часами. Всего пять минут, но за  это  время  запросто  можно
было выпустить десяток пуль.
   - Я разговаривал по телефону, - повторил Дресколл.
   - Да, - вместо Дресколла ответил Родней Кафф,  -  если  нам  разрешат
вызвать свидетеля, мы подтвердим слова мистера Дресколла.
   Скэнлон на минуту заколебался. Он посмотрел на заместителя  окружного
прокурора, потом на Роднея Каффа и снова на Овермейера.
   Овермейер чуть заметно кивнул головой.
   Эмиль Скэнлон громко произнес:
   - Мы даем вам разрешение  вызвать  свидетеля.  Правда,  при  этом  мы
отступаем от существующих правил, но это особое дело,  и  мы  непременно
должны выяснить, что же произошло.
   Родней Кафф с трудом скрывал свое торжество, когда произнес:
   - На данный момент это все, мистер Дресколл. Вы можете пройти на свое
место, а я вызываю в качестве свидетеля Джексона Веймана.
   Сухощавый человек лет сорока с небольшим поднялся и молча  направился
к выходу.
   - Подождите! Это  Вейман,  -  закричал  Кафф,  -  он  мне  нужен  как
свидетель.
   Полицейский офицер  остановил  Веймана  возле  самой  двери,  но  тот
повернулся и сердито произнес:
   - Я пришел сюда не для того, чтобы давать свидетельские показания.
   Под его левым глазом красовался  огромный  синяк,  сам  глаз  налился
кровью и воспалился. На лбу светилось  несколько  наклеек  пластыря,  на
правой щеке тоже виднелся пластырь.
   - Я требую, чтобы его вызвали как свидетеля, - сказал Кафф.
   - Выходите и поклянитесь говорить правду, мистер Вейман,  -  приказал
коронер.
   - И не  подумаю!  Плевать  мне  на  ваши  распоряжения!  Я  не  желаю
выступать свидетелем, вы меня не заставите. Хорош же я  буду  на  скамье
для свидетелей!
   Публика  хохотала,  радуясь  незапланированному  перерыву,  а  заодно
нарастанию драматической обстановки. Когда шум  утих,  коронер  спокойно
повторил:
   - Выходите и примите присягу, мистер Вейман.
   - Я ничего не желаю говорить, - упрямился Вейман. Добродушная  улыбка
по-прежнему кривила губы коронера, но глаза внезапно стали жесткими.
   - Как мне кажется, мистер  Вейман,  вы  допускаете  огромную  ошибку.
Офицер, приведите его сюда!
   - Пошли, парень. Вот сюда.
   Вейман, не отличавшийся покладистым характером,  вырвался  из  цепких
рук полицейского и сильно толкнул его в грудь. Но  в  следующую  секунду
его уже схватили менее деликатно, заломили руку  за  спину  и  повели  к
возвышению для свидетелей на потеху всех зрителей.
   Скэнлон распорядился:
   -  Попридержите  его  немного,  офицер.  Мне  хочется   ему   кое-что
объяснить... Так вот, мистер Вейман, это дознание.
   Прокурор имеет право вызвать повесткой любого человека и  потребовать
от него дать показания. Если вы не  подчинитесь,  то  можете  попасть  в
тюрьму. Я не люблю доставлять людям неприятности,  но  если  вам  что-то
известно по делу,  мы  должны  это  узнать...  Вы  что,  выпили?  Вейман
фыркнул:
   - Два стаканчика, разве это называется "выпить"?
   - Поднимите правую руку и поклянитесь говорить только правду.
   Офицер  несколько  ослабил  хватку,  и  Вейман  неохотно   подчинился
приказу. Скэнлон жестом разрешил  ему  сесть  на  стул  для  свидетелей.
Родней Кафф выступил немного вперед:
   -  Мистер  Вейман,  вы  помните  автомобильную  катастрофу,   которая
произошла перед домом Вальтера Прескотта?
   - Ну и что?
   - Вы живете рядом с Прескоттами?
   - Вы видели аварию?
   - Да, видел.
   - Где вы находились в тот момент?
   - Стоял на Четырнадцатой улице.
   - До этого вы где-то пьянствовали, потом подрались, не так ли?
   - А это вас не касается!
   Скэнлон  ударил  молотком,  хмуро  посмотрел  на   свидетеля,   потом
обратился к Каффу.
   - Этот человек  дает  показания  против  воли.  Мне  не  хочется  его
раздражать без необходимости. Какое отношение имеет его драка к  данному
делу?
   - У этого свидетеля  есть  дурная  привычка  ввязываться  в  драки  и
затевать ссоры в нетрезвом состоянии. На этот раз  его  так  поколотили,
что он вынужден был обратиться к врачу, который  сделал  ему  перевязку.
Ему не хотелось идти домой, где ему попало бы от жены,  и  он  стоял  на
Четырнадцатой  улице  совсем  недалеко  от  того  места,  где  произошло
столкновение машин. Я хотел просто сказать, что он находился в это время
на улице, и объяснить, почему так произошло.
   - Ол-райт, продолжайте. Я  там  был,  -  довольно  миролюбиво  сказал
Вейман. - Что же из этого?
   - Видели ли вы, что творилось в доме Вальтера Прескотта?
   - Ну, я кое-что видел сквозь окна, выходящие на Четырнадцатую улицу.
   - Вам был виден коридорчик с телефонным аппаратом?
   - Да, он был мне виден.
   - Вы видели,  как  мистер  Дресколл  звонил  но  телефону?  Наступила
напряженная пауза. Потом Вейман неохотно подтвердил:
   - Да, я видел, как там стоял мужчина и разговаривал. Однако он  стоял
к окну спиной.
   - Так вы находились близ угла Эльзас-стрит в момент аварии?
   - Да.
   - Что делал Дресколл, когда произошло столкновение машин?
   - Человек, которого я видел, находился все еще у телефона.
   - Сколько времени он так простоял?
   - Не знаю, минуты четыре или пять.
   - Что сделали вы после аварии?
   - Пошел поглядеть, а потом решил, что  лучше  не  вмешиваться  в  эту
кляузную историю. Вернулся назад, сел  на  тумбу  и  наблюдал,  как  они
погрузили раненого парня в фургон.  Вот  именно  этот  человек  в  синем
костюме выскочил из дома Прескотта.  Он  и  помог  шоферу  управиться  с
пострадавшим. Потом он вернулся в дом, а фургон уехал.
   - Что было дальше?
   - Через несколько минут этот самый Дресколл снова вышел из  дома.  Но
тут из-за угла вынырнула патрульная машина,  ну  и  полицейские  сцапали
голубчика.
   - Сколько времени вы еще оставались на прежнем месте?
   - Совсем не  оставался.  Кому  охота,  чтобы  полиция  задавала  тебе
вопросы? Я смылся. Немного походил. Меня тянуло поспать,  на  душе  было
муторно. Потом я решил, что чему быть, того не миновать, все равно  жена
закатит сцену. Так что я вернулся домой.
   - Когда это было?
   - Не помню. Уже было поздно.
   Родней Кафф с удовлетворением сел  на  место.  Коронер  посмотрел  на
Овермейера. Тот поднялся, подошел к свидетелю и заговорил:
   - Уверены ли вы, что видели у телефона именно мистера Дресколла?
   Вейман пожал плечами.
   - Телефон находится как раз напротив окна. Парень  стоял,  прижавшись
плечом к оконному косяку. Мне был виден его затылок. У него  были  такие
темные кудри, как у  мистера  Дресколла.  Когда  он  вышел  из  дома,  я
разглядел его лицо. Это точно был Дресколл. Здесь я абсолютно уверен,  а
в отношении телефона почти не сомневаюсь.
   - В тот момент вы были нетрезвы?
   - Маленько выпил, да.
   - Больше, чем сегодня? Вейман усмехнулся.
   - Больше.
   - А во времени вы не сомневаетесь?
   - Не сомневаюсь. Мне сказали, что авария произошла  в  полдень.  Если
это так, то в остальном я уверен. Я  стоял  на  улице  минут  десять  до
аварии и видел, как этот человек звонил по телефону.
   Овермейер задумчиво сказал:
   - Пока все. Но, возможно, мистер Вейман, я захочу поговорить  с  вами
еще раз.
   - Могу ли я задать вопрос? - спросил Мейсон. Скэнлон кивнул.
   - Кому вы рассказали о том, что вы видели?
   - Жене, - ответил Вейман.
   - Кому еще?
   Вейман покачал головой.
   - Рассказали сразу же, как пришли домой?
   - Нет, - усмехнулся Вейман, - сначала у нас  был  "веселый  разговор"
совсем на другие темы.
   Снова по залу прошел смешок.
   - Все, - сказал Мейсон. Скэнлон кивнул Вейману.
   - Можете идти.
   Родней Кафф поднялся на ноги и сказал:
   - На основании показаний этого свидетеля совершенно ясно, что  Джимми
Дресколл не мог убить Вальтера  Прескотта.  Остается  предположить,  что
мистер Прескотт возвратился в тот момент, когда в доме  находилась  Рита
Свейн.  Глупо  предаваться  бесплодным  домыслам  по  поводу  того,  что
произошло. Возможно, она убила его, защищаясь, или...
   - Если Конселор намерен излагать нам свои гипотезы,  то  я  хотел  бы
напомнить, что я тоже могу придумать не менее Десятка версий...
   - Садитесь, мистер Кафф! - рявкнул Скэнлон.
   - Я просто хотел указать, что...
   -  Вы  уже  указали  более  чем  достаточно.  Садитесь!  Обращаясь  к
коронеру,  Мейсон  подчеркнуто  официально  попросил  разрешения  задать
несколько вопросов патологоанатому.
   - Ввиду только что заслушанных нами показаний,  -  заговорил  Мейсон,
обращаясь к доктору Хуберту,  вторично  поднявшемуся  на  помост,  -  вы
понимаете, насколько важен стал вопрос конкретизации времени  совершения
преступления. Вы уже отвечали на этот вопрос, но я хотел бы услышать  от
вас вторично, можно ли допустить, что мистер  Прескотт  был  убит  ранее
указанного вами времени?
   Доктор Хуберт пространно объяснил, что  определение  времени  -  дело
сложное, поскольку при нахождении  ответа  необходимо  учесть  множество
факторов. В конце концов он соблаговолил сказать, что,  по  его  личному
мнению, Прескотт был убит  между  часом  и  часом  тридцатью  плюс-минус
десять минут.
   - Значит, двенадцать часов - это крайний нижний предел? - Да.
   - Но ровно в полдень он мог умереть?
   - Да, сэр.
   - Значит, в одиннадцать пятьдесят пять он был еще жив?
   - Видите ли, пять минут - это так мало, что... Я не думаю, что он был
убит до полудня, однако поручиться в этом не могу.
   - А что, если это было в одиннадцать сорок пять?
   - Свидетель разговаривал с ним по телефону, - кислым  тоном  напомнил
доктор Хуберт, - в одиннадцать пятьдесят пять.
   - Ага, доктор. Теперь вы меня поняли. При определении нижнего предела
вы учитывали это показание, не так ли?
   - Нет.  Мое  мнение  основано  исключительно  на  данных  медицинских
показаний. Но если вы настаиваете, то я могу расширить пределы,  сказав,
что мистер Прескотт умер в пределах между половиной двенадцатого и тремя
часами. Это вас удовлетворяет?
   - Дело вовсе не в моем удовлетворении, а в получении точных сведений.
   - Прекрасно, вы как раз их и имеете! Скэнлон кивнул головой.
   - Я думаю, факты ясны всем. Вы свободны, доктор. Я хочу вновь вызвать
мистера Дресколла.
   - Поднимитесь на  свидетельское  место,  мистер  Дресколл,  -  сказал
Родней Кафф.
   Скэнлон   уставился   на   молодого   человека   внимательными,   все
запоминающими глазами.
   - Можно ли допустить, что в  доме  Прескотта  находился  посторонний,
пока вы разговаривали с миссис Прескотт?
   Дресколл покачал головой.
   - Мне кажется, нет, ваша честь.
   - Вы входили во все комнаты? Вы проверили это? Дресколл растерялся.
   - Конечно, сэр, в верхние спальни мы не заглядывали.
   - Вы в этом уверены?
   - Абсолютно!
   - Ну, а в подвал, вы туда входили?
   - Нет. Если в доме есть подвал, то мы его тоже не проверяли.
   - Таким образом, вы не  можете  быть  вполне  уверены,  что  дом  был
совершенно пуст, или нет?
   - Но ведь этот человек не смог бы взять револьвер из бюро, сделать из
него  три  выстрела  и  снова  положить  на  место.  Если  Прескотт  был
действительно застрелен из моего револьвера, значит,  это  было  сделано
уже после того, как мы ушли из дома.
   - Мне ясна ваша мысль, мистер Дресколл. Вы можете идти.
   Менее чем через десять  минут  жюри  вынесло  вот  такой  вердикт  об
убийстве Вальтера Прескотта: "убит неизвестным лицом или лицами".
   Родней Кафф, насмешливо склонившись к Перри Мейсону, спросил:
   - Как вам понравился вердикт, господин адвокат?
   - А почему он должен мне нравиться?
   - Лично я в восторге.
   - Откуда вы узнали про Веймана?
   Кафф рассмеялся:
   - Он по секрету рассказал все своей жене, та тут же побежала к Стелле
Андерсон. Ну, а это равносильно объявлению по радио. Я решил, что,  если
я вызову его неожиданно, он произведет лучшее впечатление,  чем  если  я
буду предварительно разговаривать с ним и вводить в официальный список.
   Мейсон кивнул, закурил и сказал:
   - Какими, по-вашему, будут чувства Розалинды, когда она  узнает,  что
Дресколл пытался подставить под удар вместо себя Риту Свейн?
   - Боже мой, да разве это можно так характеризовать? У него и в мыслях
не было ничего подобного.
   - Я не маленький. Несложная тактика мистера  Дресколла  была  понятна
всякому.
   - Вы не учитываете одного, мистер  Мейсон.  Еще  до  начала  дознания
окружной прокурор отдал распоряжение о насильственной  выдаче  Розалинды
Прескотт и Риты Свейн. Теперь Розалинда автоматически отпадает.
   - И вы находите это правильным?
   - Это даже великолепно.
   - Для кого?
   - В первую очередь для Розалинды.
   - Ну, а как быть с мисс Свейн?
   - Мисс Свейн придется позаботиться о себе при вашей квалифицированной
помощи!
   Мейсон кивнул:
   - Я уже многое понял, Кафф. Знаете  ли,  уважаемый  коллега,  в  этой
"игре в открытую" Дресколла есть один существенный минус.
   - А именно?
   - Помоги ему Боже, если он врет! Да и вам тогда тоже не  позавидуешь!
- угрюмо ответил Перри Мейсон.
 
Глава 11 
 
   Рита Свейн сидела в комнате для свиданий местной  тюрьмы,  отделенная
от Перри Мейсона широким столом. Решетка из толстой проволоки  разделяла
стол на две половины.
   - Могу ли я здесь говорить откровенно? - спросила девушка.
   - Только не слишком громко. Главное - не волнуйтесь. Держите  себя  в
руках. Что бы вы ни говорили, сохраняйте бесстрастный вид. Несколько раз
покачайте решительно  головой,  как  бы  отрицая  свою  вину.  А  теперь
выкладывайте мне наконец все как было.
   - Его убили Розалин