ких?
   - Совсем.
   Судья Норвуд сказал:
   - У нас все, мистер Баррис. Можете покинуть свидетельское место.
   Дарвин Хейл,  казалось,  был  совершенно  сбит  с  толку.  Он  быстро
посоветовался шепотом со специальным обвинителем и сказал:
   - Мне очень жаль, ваша честь, с учетом обстоятельств мы предполагали,
что  перекрестный  допрос  этого  свидетеля  займет  значительную  часть
вечернего заседания. Я...
   - Вы готовы продолжать заседание? - спросил Мейсон.
   - Я хотел бы просить о десятиминутном перерыве, ваша честь.
   - Хорошо, - сказал судья  Норвуд.  -  Думаю,  это  резонная  просьба.
Объявляю перерыв на десять минут.
   Когда судья Норвуд покинул свое место, Мейсон  почувствовал  дрожащие
пальцы Белл Эдриан на своей руке.
   - Мистер Мейсон, - прошептала  она,  -  что  же  вы  должны  обо  мне
думать?!
   - Я думаю, что вы сошли с ума, - сказал Мейсон  отрывисто.  -  Любой,
кто нанимает адвоката и  заставляет  его  строить  защиту  на  фальшивой
версии, поступает как безумец... Вы знали, что Сэм Баррис вас видел?
   - Да, он мне сказал.
   - Когда пришел к вам в воскресенье утром?
   - Да.
   - Он пытался вас шантажировать?
   - Что вы имеете в виду?
   - Он хотел получить деньги за свое молчание?
   - Боже мой, да нет! Он сказал, что хотел бы быть нам хорошим соседом.
   - Может быть, так оно и есть. С  другой  стороны,  он  мог  прийти  и
потребовать денег позже, когда вы предстали бы перед судом присяжных. Вы
глупо поступили, что позволили завлечь себя в такую ловушку.
   - Что же теперь будет? - спросила она.
   - Теперь у нас один  шанс  из  тысячи...  Хоть  сейчас-то  будьте  по
крайней мере откровенны. Рассказывайте, что вы сделали.
   - Я не знала, что Карлотта была дома. Я заглянула  в  гараж.  Он  был
пуст, потому я и решила, что она все еще в  доме  Кашинга.  Я  пошла  на
кухню и выглянула оттуда из окна на дом Кашинга. Свет там был включен, а
потом я услышала женский крик. Это  был  крик  ужаса,  и  я  подумала  о
Карлотте.
   - И вы оделись и пошли туда?
   - Я буквально набросила на себя одежду и выскочила из дому.
   - И что вы там обнаружили?
   - Я вошла в дом и увидела мертвого Артура Кашинга. Я увидела на  полу
сломанную  пудреницу  Карлотты  и...  В  общем,  я  поступила  так,  как
поступила бы любая мать.  Я  подняла  ее  и  спрятала  в  карман,  потом
осмотрела все кругом, нет ли других улик.
   - Такие улики были?
   - Не знаю. Я хотела быть полностью  уверенной.  Протерла  места,  где
могли быть отпечатки пальцев. Помыла  три  стакана  и  поставила  их  на
полку. Я стерла отпечатки пальцев с  бутылки  и  даже  протерла  платком
дверные ручки.
   Мейсон прорычал:
   - В своем стремлении помочь Карлотте вы уничтожили все улики, которые
могли ее оправдать!
   Миссис Эдриан  беспомощно  кивнула,  и,  увидев  этот  кивок,  Мейсон
спросил:
   - Вы действительно думаете, что его убила Карлотта?
   - Нет. Какое-то время я так думала. Не знаю... Она думает, что это  я
убила.
   - Скажите честно, вы ходили к автомобилю Карлотты?
   - Мистер Мейсон, даю слово, что нет.
   - Хорошо, если вы действительно говорите правду, то...
   - Я торжественно заверяю, мистер Мейсон,  что  говорю  сейчас  чистую
правду. Я не лгала бы вам, если бы не хотела спасти Карлотту. Я пыталась
прикрыть ее, насколько это было возможно. И конечно, это  мое  поведение
дало обратный результат. Теперь она запуталась.
   - Это вы запутались, - сказал Мейсон. - Ладно,  сидите  спокойно.  Мы
сделаем все, что возможно.

Глава 18

   Заседание возобновилось. Дарвин Хейл, очевидно  тщательно  разработав
какую-то стратегию, заявил:
   - Ваша честь, я хотел бы опять вызвать шерифа, чтобы задать  один-два
вопроса.
   - Пожалуйста.
   Шериф Элмор кратко сообщил, что тщательно  осмотрел  машину,  которой
Карлотта Эдриан управляла в ночь убийства.
   - Вы были достаточно внимательны?
   - Да, сэр.
   - Вы осмотрели левую переднюю шину?
   - Да, сэр.
   - Она была спущена?
   - Да.
   - Вы выяснили причину?
   - Да, сэр.
   - В чем там было дело?
   - Возражаю, - сказал Мейсон. - Не имеет значения и отношения к  делу.
У вопроса нет достаточного основания.
   - Что касается первой части возражения, то я  укажу  на  существующую
связь, - сказал окружной судья. - Что  же  до  отсутствия  основания,  я
считаю это абсурдным.
   - А я не считаю, - возразил Мейсон. - Вы спрашиваете у свидетеля  его
выводы. Вы не представили его в качестве специалиста по шинам. Он  может
лишь показать, что он обнаружил  в  шине,  а  затем  вы  можете  вызвать
эксперта, который скажет, могло ли это послужить причиной прокола.
   - Черт возьми! - воскликнул Дарвин Хейл. -  Ваша  честь,  это  просто
отчаянная попытка тонущего человека ухватиться за  соломинку.  Я  думаю,
когда суд выслушает показание, ему  будет  ясна  вся  абсурдность  этого
возражения.
   - Отклоняю возражение, - объявил судья Норвуд.
   - Отчего спустила шина?
   - Острый осколок стекла.
   - Он с вами?
   - Да, сэр.
   - Где вы его нашли?
   - Он торчал в  покрышке,  полностью  пройдя  сквозь  нее  и  проколов
внутреннюю камеру. От этого колесо и спустило.
   -  Ваша  честь,  прошу   внести   этот   осколок   как   вещественное
доказательство Е.
   - Не возражаю, - сказал Мейсон.
   - Можно провести перекрестный допрос, - объявил Хейл.
   Хорошо, шериф, -  произнес  Мейсон.  -  Значит,  вы  обнаружили  этот
осколок в шине?
   - Да, сэр.
   - И вы  считаете  его  схожим  с  теми,  что  остались  от  разбитого
зеркала?
   - Да, сэр.
   - Вы проводили спектроскопический анализ, чтобы убедиться, что стекло
то же самое?
   - Я не делал этого сам, и на  этот  раз  анализ  проведен  без  моего
присутствия. Но я знаю, что он проводился.
   - И было установлено, что это осколок зеркала?
   - Да, сэр.
   - Вы проверили наличие отпечатков пальцев на автомобиле?
   - Да, сэр. Мы проверили все дюйм за дюймом.
   - Какие отпечатки вы обнаружили?
   - Отпечатки пальцев обвиняемой, а  также  Карлотты.  Затем  несколько
отпечатков, которые, вероятно, были оставлены раньше. Их  мы  не  смогли
сразу распознать.
   - И они были там раньше?
   - Трудно это с уверенностью сказать, - произнес шериф.
   - У вас в офисе есть эксперт по отпечаткам?
   - Нет, сэр. В графстве таких размеров, как наше,  мы  не  можем  себе
этого позволить. Я кое-что в этом понимаю, и моим помощникам приходилось
работать с отпечатками, но я не сказал бы, что у нас есть эксперт.
   - Кто снимал эти неизвестные отпечатки?
   - Некоторые сняли мы, но мы вызвали специалиста из города. Он приехал
и сделал основную работу.
   - Теперь вернемся к неопознанным отпечаткам.
   -  Ваша  честь,  -  вмешался  окружной  судья.  -  Мне  кажется,  что
перекрестный допрос ведется не правильно. Он уводит дело в сторону.
   - Шериф заявил, что тщательно осмотрел машину, и я хочу выяснить, как
он это сделал и что обнаружил. Допрос ведется правильно.
   - Возражение отклоняется.
   - Я хотел бы установить кое-что насчет отпечатков,  которые  не  были
сразу опознаны. Были ли там отпечатки, которые показались  вам  свежими,
шериф?
   - Да, один отпечаток на левой дверной ручке,  кажется,  был  оставлен
недавно.
   - Неопознанный отпечаток?
   - Да.
   - Вы посыпали его порошком, чтобы он стал виден?
   - Да, сэр.
   - И сфотографировали?
   - Да, сэр.
   - У вас есть фото этого отпечатка?
   - Да, сэр.
   - Давайте взглянем.
   - Ваша честь, - сказал Хейл, - это явно не  правильный  допрос.  Если
мистер Мейсон хочет сделать шерифа свидетелем от  своей  стороны,  пусть
делает. Но я возражаю, чтобы он вел таким образом перекрестный допрос.
   -  Я  думаю,   все   правильно,   -   сказал   судья   Норвуд,   явно
заинтересовавшись. - Этот отпечаток может оказаться чрезвычайно  важным.
Суд хотел бы взглянуть на него.
   Шериф опустил руку во внутренний карман и достал конверт. Он  вытащил
оттуда фотографию и передал ее Перри Мейсону.
   - Да, это интересно. Отпечаток выглядит весьма отчетливым.
   - Мне кажется, что он необычно отчетлив, - сказал шериф, -  возможно,
потому, что этот большой палец был сильно прижат к металлу дверцы.
   Мейсон заявил:
   - Ваша честь, я хотел бы занести это как вещественное  доказательство
защиты номер один.
   - Не возражаю, - устало откликнулся  Хейл.  -  Единственной  причиной
моего отвода было то, что  я  не  хотел  тратить  время  на  посторонние
вопросы. Это не отпечаток пальца обвиняемой или ее дочери  Карлотты.  Мы
не знаем, чей он. И это не слишком нас заботит.
   Мейсон продолжал:
   - Далее, шериф, вы заявили, что осколок стекла проколол колесо.
   - Да, сэр.
   - Почему вы так думаете?
   - Ну, такова здравая логика.
   - Но вы не специалист по шинам, не так ли?
   - Я вожу машину, и у меня было столько проколов, что я стал почти что
экспертом.
   Мейсон подождал, пока утихнет смех в зале, и спросил:
   - Вы никогда сами не чинили шины?
   - Нет, сэр. Точно, нет.
   - И когда у вас случается прокол,  вы  обычно  поднимаете  автомобиль
домкратом, ставите запасное колесо, а проколотое сдаете в мастерскую?
   - Да, сэр.
   - Так почему же вы считаете  себя  достаточно  хорошим  специалистом,
чтобы определять причину прокола шины на этом переднем колесе?
   - Я не мог никому этого перепоручить. Шину сняли в моем  присутствии.
Мы увидели  порез  в  камере,  я  провел  рукой  по  внутренней  стороне
покрышки, чтобы выяснить, чем вызван порез. Я обрезал себе руку об  этот
осколок, который торчал острием внутрь покрышки. Я  сделал  отверстие  в
покрышке и удалил осколок.
   - Вы сделали отверстие в покрышке?
   - Да, для того, чтобы достать осколок таким, как он есть.
   - Осколок стекла, - сказал Мейсон, - длиной около полутора дюймов,  с
очень острым концом?
   - Да, сэр. Он впился прямо в рисунок покрышки.
   - А вы пробовали установить по  следу,  какое  расстояние  автомобиль
проехал на спущенной шине?
   - Да, сэр. Шина  была  спущена  почти  с  того  момента,  как  машина
двинулась от коттеджа Кашинга. Хочу сообщить также, что  около  коттеджа
был один автомобильный след. След  машины,  отъехавшей  после  появления
инея на почве. По следу видно, что  уже  через  несколько  футов  колесо
начало спускать. На машине проехали около сотни ярдов, а потом бросили.
   - Спасибо. У меня все.
   - Еще вопросы? - спросил судья Норвуд.
   - Вопросов нет, - отозвался  Дарвин  Хейл,  потом,  явно  по  заранее
заготовленному плану, встал и произнес:
   - Ваша честь,  на  этом  рассмотрение  дела  завершается.  Мы  просим
передать обвиняемую в Верховный суд для вынесения приговора.
   Судья Норвуд кивнул.
   - Думаю, всем ясно, что совершено  преступление,  и  есть  достаточно
улик, указывающих на вероятность того, что обвиняемая...
   - Одну минуту, ваша честь, - вмешался Мейсон.  -  Вы  не  собираетесь
дать мне возможность представить свои доказательства?
   Судья Норвуд выглядел удивленным.
   -  Вы  что,  хотите  вызвать  обвиняемую   для   дачи   свидетельских
показаний?
   - Я этого не говорил. Я сказал, что хочу представить доказательства.
   - Хорошо, - сказал судья Норвуд. - Прошу меня извинить.  Я  не  хотел
лишать обвиняемую каких-либо прав. Я  просто  исходил  из  того,  что  с
учетом хода рассмотрения дела... В общем,  в  этом  графстве  не  бывает
больших споров на предварительном расследовании,  тем  более  при  столь
веских уликах... Во всяком случае, не буду высказываться заранее, мистер
Мейсон. Давайте выдвигайте доводы защиты.
   - Прекрасно. Моим первым  свидетелем  будет  мисс  Мэрион  Китс.  Она
присутствует в зале?
   В  задних  рядах  произошло  какое-то  движение,   и   Мэрион   Китс,
поднявшись, прошла решительным шагом на свидетельское место.
   По тому, что ни  окружной  судья,  ни  Крестон  Иве  даже  головы  не
подняли, Мейсон понял, что она уже имела дело с  окружным  судьей  и  со
специальным обвинителем.
   Он терпеливо подождал, пока свидетельницу приведут к  присяге,  затем
сказал:
   - Ваша честь, этот свидетель не является  непредвзятым.  Быть  может,
мне придется задавать наводящие вопросы.
   - Откуда нам это может быть известно? - спросил Хейл.
   - А вы взгляните на нее, - улыбнулся Мейсон.
   - Начинайте задавать ваши вопросы, - попросил судья Норвуд.
   - Ваше имя Мэрион Китс?
   - Да.
   - Мисс или миссис?
   - Я... я была замужем.
   - Китс - фамилия вашего бывшего мужа?
   - Да.
   - Вас обычно зовут миссис Китс или мисс Китс?
   - Обычно ко мне обращаются мисс Мэрион  Китс.  Думаю,  я  имею  право
брать любое имя, какое захочу.
   - Безусловно. Я только задал вопрос.
   - А я ответила.
   - Вы были знакомы с Артуром Кашингом при его жизни?
   - Да.
   - Вы случайно не катались с ним на лыжах?
   - Каталась.
   - Вы были в Медвежьей долине в ночь со второго на третье?
   - Я была здесь утром третьего числа,  -  ответила  она  с  выражением
злости.
   - И, как я думаю, вы были также на похоронах Артура Кашинга?
   - Возражаю. Не имеет значения и отношения к делу,  -  заявил  Крестон
Иве.
   - Возражение принято.
   - Вы несколько раз катались с Артуром Кашингом на лыжах?
   - Да.
   - Как давно вы были с ним знакомы?
   - Около шести месяцев.
   Вдруг без всякого предупреждения  Мейсон  вскочил  со  своего  стула,
сделал два шага к свидетельнице, уставил ей  в  лицо  свой  указательный
палец и приказал:
   - А ну-ка, крикните!
   У свидетельницы перехватило дыхание, от неожиданности и удивления она
издала короткое восклицание.
   Дарвин Хейл и Крестон Иве вскочили, говоря что-то одновременно.
   - Порядок! - громко призвал судья Норвуд. - Порядок в зале  суда.  По
очереди, джентльмены. Что у вас, мистер Хейл?
   - Не имеет значения и отношения к делу, - выпалил Хейл. - Он пытается
сбить с толку и запугать своего собственного свидетеля.
   Крестон вмешался холодным, академическим тоном:
   - Если  объект  данного  опроса  хочет  устроить  ловушку  своему  же
свидетелю, ваша честь, то это не правильный опрос. Если он  рассчитывает
опознать  кого-то  по  крику,  что  является   делом   безнадежным,   то
эксперимент должен проводиться в условиях, сходных с  теми,  какие  были
тогда.
   - Давайте послушаем ваш крик! - повторил Мейсон.
   Свидетельница обнажила зубы и, прежде чем ее могли остановить, издала
резкий, нечленораздельный крик ярости  и  ненависти,  животный  крик,  в
котором не было и нотки ужаса, а только злость.
   - Благодарю вас, - Мейсон с улыбкой поклонился.  -  Спасибо  большое,
мисс Китс.
   Зал суда охватило недоуменное молчание.
   - Видимо, - сухо сказал судья Норвуд, - свидетельница,  эмоциональный
человек  с  натянутыми  нервами,  посчитала  возможным  не  ждать,   как
распорядится суд. Таким образом, возражение теряет силу.
   - Можете продолжать, мистер Мейсон.
   - Мне не нужно будет этого повторять? - спросила судью Мэрион Китс.
   - Вы свидетель. Вам будут заданы вопросы. Вы должны  только  отвечать
на имеющие отношение к делу вопросы. Другая сторона и  суд  позаботятся,
чтобы ваши  права  были  защищены.  Если  бы  вы  сохраняли  терпение  и
молчание, то я поддержал бы возражение.
   -  Извините,  ваша  честь,  у  меня  взвинчены  нервы.  Я  хотела  бы
проконсультироваться с адвокатом, прежде чем отвечать на другие вопросы.
Все это часть кампании шантажа с целью  нанести  ущерб  моей  репутации.
Мистер Мейсон столько наговорил, когда мне вручали повестку.
   Я думаю, у меня есть право  на  адвоката.  Мне  сказали,  что  нельзя
пользоваться повестками суда для того, чтобы привлекать к делу тех,  кто
ничего об этом не знает.
   Хейл толкнул локтем Ивса и ухмыльнулся.
   Судья Норвуд произнес:
   - Вы правы в своем общем понимании закона. Человек, которому известны
какие-то факты по делу, обязан выступить свидетелем, когда его вызывают.
Но  нельзя  никого  затаскивать  в  суд  с  единственной  целью...  Пока
воздержусь от дальнейших комментариев. Мистер Мейсон, вы имеете что-либо
сказать?
   - Если она хочет адвоката, то надо согласиться, - сказал Мейсон.
   - Хорошо, сейчас вы освобождаетесь от  дачи  показаний,  -  обратился
судья  Норвуд  к  Мэрион  Китс.  -  Проконсультируйтесь  с  адвокатом  и
возвращайтесь сюда завтра в десять утра, если хотите, то с адвокатом.
   - Вы хотите вызвать других свидетелей, мистер Мейсон?
   - Я хотел бы завершить выступление со своей стороны, ваша  честь,  но
есть некоторые технические вопросы, по которым обвинение оставило  очень
большие  пробелы,  улики,  которые  окружной  судья  посчитал,   видимо,
возможным опустить.
   - О чем вы? - спросил Хейл. - Я ничего не опускал.
   - Опускали. Вы не включили в дело кресло на колесах, в  котором  было
обнаружено тело.
   - Я включил улики по всем фактам, касающимся кресла. Само оно большое
и громоздкое, поэтому я не видел причины, чтобы...
   - Вот именно, - вмешался Мейсон. - Это кресло одна  из  самых  важных
улик по данному делу, а окружной судья ограничился свидетельством шерифа
о том, что в шинах кресла не было осколков стекла.
   - Хорошо, - сказал Хейл. - Готов удовлетворить эту прихоть.  Если  он
хочет  включения  кресла  в  дело,   пожалуйста...   Шериф,   принесите,
пожалуйста, кресло.
   - То есть вы хотите вновь открыть дело с  вашей  стороны?  -  спросил
Мейсон.
   - Да. Сейчас принесут кресло, и я включу его в дело в качестве улики.
   - Очень хорошо.
   Шериф принес кресло из комнаты для  вещественных  доказательств,  что
была рядом с залом суда.
   - Вот оно.
   - Хотите, чтобы шериф прошел на свидетельское место  и  присягнул?  -
осведомился Хейл.
   Мейсон пожал плечами.
   - Если вы говорите, что это то самое кресло, то я согласен.
   - Тогда все.
   - Сейчас я хотел бы вызвать Сэма Барриса в качестве своего свидетеля,
- заявил Мейсон.
   Вашего свидетеля? - удивленно переспросил Хейл.
   - Вот именно.
   - Хорошо, - согласился судья Норвуд. - Мистер Баррис, вы  вызываетесь
как свидетель защиты. Вы уже приводились к присяге по данному делу,  так
что снова присягать не надо. Начинайте, мистер Мейсон.
   Мейсон указал на запачканное кровью  кресло  рядом  со  свидетельским
местом.
   - Мистер Баррис, как вам кажется, это то кресло, в котором было  тело
Артура Кашинга, когда вы вошли в его коттедж рано утром третьего числа?
   - Да, сэр.
   - Нет ли в нем каких-либо изменений по сравнению с тем моментом?
   - Нет, сэр.
   - Мистер Баррис, находились ли вы в зале суда несколько минут назад и
слышали ли, как вскрикнула свидетельница Мэрион Китс?
   - Я не слышал ее крика, - ответил Баррис. - Я слышал какое-то  слабое
восклицание, которое не назвал бы криком. Мистер Мейсон, быть может,  вы
попытались заставить эту женщину  кричать  для  того,  чтобы  я  мог  ее
опознать. Могу сразу сказать, что ни один  произведенный  здесь  в  зале
звук совсем не походил на крик, который я слышал тогда.
   - Давайте ясно установим, - сказал Мейсон.  -  Насколько  я  понимаю,
когда вы услышали, как в Артура Кашинга бросили  зеркало,  то  никто  не
кричал?
   Хейл вскочил на ноги.
   - Не отвечайте, не отвечайте! -  прокричал  он  свидетелю,  а  затем,
обернувшись к суду, заявил:
   - Ваша  честь,  я  возражаю.  Это  не  правильный  допрос  свидетеля.
Используются неподтвержденные факты.  Он  требует  от  свидетеля  делать
выводы, основываясь на предположениях, обратных тому, что  действительно
произошло. Известно, что никакая женщина и никто иной не бросали зеркало
в Артура Кашинга. Зеркало бросил  Артур  Кашинг  в  последней  отчаянной
попытке защититься, а затем его застрелили.
   - Не вдаваясь в суть различных противоречий, - сказал судья Норвуд, -
я поддерживаю возражение, поскольку от  свидетеля  требуют  выводов.  Он
может сообщить, когда он услышал крик  по  отношению  к  моменту,  когда
раздался звон разбитого стекла.
   - Хорошо, - согласился Мейсон. - Я переформулирую свой вопрос.  Когда
вы сопоставил