то смогу провести перекрестный допрос до перерыва.
   - Хорошо. Начинайте задавать ваши вопросы.
   - Когда вы впервые говорили с Дюрантом  об  изготовлении  копии  этой
картины? - начал Гамильтон Бюргер.
   - Около года назад.
   - И вы сделали для него копии нескольких картин?
   - Не только копии. Я копировал стиль, а не саму картину.
   - Но эта картина - точная копия?
   - Да.
   - Картины, принадлежащей Отто Олни?
   - Да.
   - И Дюрант заплатил вам, чтобы вы сделали эту копию?
   - Нет.
   - Что?
   - Я сказал - нет.
   - Понимаю. Он не заплатил вам, и поэтому вы оставили картину у  себя;
так?
   - Нет.
   - Разве  вы  не  сказали,  что  вам  заплатили  две  тысячи  долларов
стодолларовыми купюрами за изготовление этой копии?
   - Да.
   - И после этого вы оставили у себя картину?
   - Да.
   Бюргер, заподозрив какую-то ловушку,  некоторое  время  колебался,  а
затем нагнулся, чтобы посоветоваться с Декстером. Через несколько секунд
он выпрямился и сказал:
   - За эту копию вам заплатила обвиняемая?
   - Нет.
   - Кто заплатил?
   - Это не имеет отношения к делу, поэтому я  не  буду  разглашать  имя
моего клиента.
   - Не вам решать, молодой человек, что имеет отношение к делу, а что -
нет, - прогремел Гамильтон Бюргер. - Я требую ответа на мой вопрос.
   - Одну минуту, - вмешался Мейсон. - Окружной прокурор не имеет  права
настаивать на получении ответа на этот вопрос,  пока  не  признает,  что
картина является важной составной частью этого дела. Если  он  этого  не
признает, то и настаивать на получении ответа не имеет права.
   - Так вы и так уже ввели ее в дело! - возразил Бюргер. - Я имею право
проводить перекрестный допрос по любой теме, затронутой во время прямого
допроса.
   -  Имя  человека,  заказавшего  картину,  при   прямом   допросе   не
называлось.
   - Я понял, что им был Коллин Дюрант, - сказал Бюргер.
   - Проверьте протоколы, и вы увидите, что свидетель никогда не говорил
этого.
   - Я имею право получить ответ на свой вопрос.
   - С позволения суда, я бы прокомментировал ситуацию так: обвинение не
может одним выстрелом убить двух  зайцев.  Если  обвинение  выговаривает
право на то, чтобы картина была отнесена к делу и являлась  материальным
фактором, тогда я обретаю  право  представить  эту  картину  в  качестве
вещественного  доказательства  и  прокурор  может  заставить   свидетеля
ответить на этот вопрос, если, конечно...- Здесь Мейсон сделал  паузу  и
многозначительно посмотрел на свидетеля, потом подчеркнуто замедлил темп
речи и заговорил, отчетливо произнося каждое слово:
   - Если только - я повторяю - он заявит,  что  ответ  на  этот  вопрос
может  выявить   его   сопричастность   к   преступлению,   и   в   этих
обстоятельствах свидетель не может быть принужден отвечать на вопрос.
   Судья Мэдисон посмотрел  на  побагровевшее  лицо  Бюргера,  потом  на
Мейсона и, наконец, на обвиняемую.
   - Это очень своеобразная ситуация, - прокомментировал он.
   - Я имею право подвергнуть  перекрестному  допросу  любого  свидетеля
защиты по любому свидетельскому  показанию,  -  упрямо  стоял  на  своем
Гамильтон Бюргер.
   - Но это  только  предварительное  расследование,  -  возразил  судья
Мэдисон.
   - Никакой разницы нет. Я имею право на перекрестный допрос.
   - Если  ваш  вопрос  относится  к  разряду  имеющих  непосредственное
отношение к делу. Вы не можете устраивать свидетелю перекрестный  допрос
по вопросам несущественным, несмотря на то что при прямом допросе  такие
вопросы задавались. Надеюсь, вы помните, мистер окружной  прокурор,  что
суд обращал ваше внимание на некоторые несущественные показания,  но  вы
заявили, что не  намерены  возражать,  а  даете  защите  полную  свободу
действий.
   Вы можете избрать такую позицию, но это ни к чему не  обязывает  суд.
Суд не обязан сидеть  здесь  и  выслушивать  бесконечные  показания,  не
имеющие отношения к существу дела.  Суд  склонен  полагать,  что  мистер
Мейсон прав; и если вы собираетесь настаивать  на  получении  ответа  на
вопрос, который не был затронут при прямом допросе и который не является
существенным,  тогда  защита   имеет   право   возражать.   Единственная
возможность для вас обрести право задать этот вопрос -  это  согласиться
на  то,  чтобы  картина  была  представлена  в  качестве   вещественного
доказательства.
   - Так защита и пытается представить ее, - заметил Бюргер.
   - А вы пытаетесь помешать  этому,  -  возразил  судья  Мэдисон.  -  Я
намерен каждому дать возможность высказаться по существу,  но  я  против
того, чтобы время тратилось на пустяки. Слушая  показания  свидетеля,  я
сразу заметил,  что  он  не  называл  имя  человека,  заказавшего  копию
картины. На данном этапе он продвинулся дальше и определенно заявил, что
этим человеком не был  Коллин  Дюрант.  Теперь,  естественно,  возникает
вопрос: кто это был? Конечно,  сам  по  себе  этот  вопрос  не  является
существенным, если только он не относится к делу. А он не может иметь  к
нему никакого отношения, если только  картина  не  станет  частью  этого
дела.
   - Я хочу это знать, - стоял на своем Бюргер, - и,  полагаю,  имею  на
это право.
   - Таким образом, вы согласны с тем, что картина является неотъемлемой
составной частью дела обвиняемой?
   - Нет, не считаю.
   - В таком случае, - сказал Мейсон, - я приму меры, чтобы эта картина,
зарегистрированная   для   идентификации   в   качестве    вещественного
доказательства защиты, была представлена  как  неотъемлемая  часть  дела
подзащитной.
   - Я возражаю, - стоял на своем Бюргер. - Нет достаточных оснований.
   - Тогда, - улыбнулся судья Мэдисон, - я намерен поддержать возражения
мистера  Мейсона  на  этот  вопрос.  Я  думаю,  что  это  дело   требует
дополнительных   расследований.   Они   в   высшей   степени   формально
юридические, но тем не менее речь идет о  введении  в  дело  посторонней
вещи и перекрестном допросе свидетеля по теме,  которая  даже  человеку,
проводящему перекрестный допрос, кажется несущественной.
   -  Это  несущественно  на  предварительном  расследовании,  -  сказал
Бюргер.
   - А сама картина существенна?
   - Да.
   - Тогда, - продолжал судья Мэдисон,  -  если  она  не  была  заказана
покойным и не была заказана обвиняемой, то почему  нас  волнует  вопрос:
кто ее заказал?
   - Я хочу знать, - упорствовал Гамильтон Бюргер. - Хочу  удовлетворить
свое любопытство.
   - Ваше любопытство не является составной частью этого дела, - съязвил
судья Мэдисон.  -  Я  хочу  ограничить  показания  конкретными,  важными
вопросами. Если вы намерены возражать против  введения  этой  картины  в
дело, то я смею полагать, что позднее вы дойдете до того, что вычеркнете
все  показания,  касающиеся  картины,  на  том  основании,  что  они  не
правомерны, несущественны и к делу не относятся.
   - Это верно, ваша честь, - подтвердил Бюргер.
   - В данных обстоятельствах, - перешел к заключению судья  Мэдисон,  -
пока мы  не  покончим  с  идентификацией  этой  картины,  я  не  намерен
вынуждать  свидетеля  называть  имя  своего  клиента,   особенно   когда
оказывается, что оно  не  называлось  при  прямом  допросе.  Или,  иными
словами, пока не появится что-то, доказывающее причастность  человека  к
делу. Я намерен поддержать  возражение.  Однако  приближается  окончание
нашего послеобеденного заседания, и я объявляю о переносе слушания  дела
на завтра. Честно говоря, я  бы  хотел  посоветоваться  с  компетентными
лицами о проведении перекрестного допроса по несущественным показаниям.
   Гамильтон Бюргер еще раз пошептался со своими помощниками и заявил:
   - С позволения суда, я не имею возражений против  продолжения.  Я  бы
тоже хотел посоветоваться с авторитетами. Мы возобновим дело утром.
   - Очень хорошо, - заключил судья Мэдисон, - суд возобновит  заседание
завтра в девять тридцать утра.
 
Глава 19 
 
   Вернувшись в контору, Мейсон удобно  расположился  на  своем  мягком,
вращающемся  стуле,  закинул  руки  за  голову,  облегченно  вздохнул  и
усмехнулся.
   - Когда удается выбраться из такой переделки, это чего-то да стоит, -
сказал он.
   - Удалось выбраться?! - с удивлением воскликнул Дрейк.  -  Ты  просто
отложил на несколько  часов  роковой  день  расплаты.  Завтра  в  девять
тридцать все начнется сначала.
   - Ну уж нет!
   - Не понимаю...
   - Так вот, в зале все слышали о том, что обвиняемая даст показания на
предварительном слушании. Это послужило  приманкой  для  нашего  старого
друга  Гамильтона  Бюргера,  который  поспешил  на  расправу  со   мной.
Газетчики, узнав, что Гамильтон Бюргер  готовится  насладиться  триумфом
надо мной, толпой повалили на спектакль.
   - Ну, поскольку представление отложено, репортеры будут  там  завтра.
Гамильтон Бюргер устроит перекрестный допрос твоей клиентке  и  пожелает
узнать, что это за власть имел над ней  Дюрант,  благодаря  которой  она
исполняла любые его желания, потом спросит, правда ли,  что  ради  куска
хлеба с маслом она готова предать своих  друзей,  в  частности  Рэнкина,
после этого поинтересуется, знала ли она о том, что участвует в каком-то
мошенничестве. На ней места живого не останется, можешь не сомневаться.
   - У меня для тебя есть новости, Пол, - улыбнулся Мейсон.  -  Никакого
представления завтра не будет.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Давай рассуждать логически. Дело быстро  обрело  новую  форму,  как
только я узнал, что Коллин Дюрант  не  заказывал  никакой  копии  и  что
картина никогда не покидала мастерской Горинга Гилберта.
   - И что же из этого следует? - Все!
   - Я вижу, что здесь какое-то мошенничество, но что конкретно?
   - Это  очень  интересное  мошенничество,  -  продолжал  Мейсон,  -  и
разгадку знает человек, заказавший копию и оплативший ее.
   - А кто заплатил за копию? - поинтересовался Дрейк.
   Мейсон улыбнулся и покачал головой:
   - Пока неизвестно.
   - Он что-то темнит, Пол, - вмешалась  Делла  Стрит.  -  Сейчас  будет
играть с тобой как кошка с мышью. Он так возбудит твое любопытство,  что
может начаться лихорадка.
   - Ой, меня уже лихорадит.
   - Ну, вот вам факты, - начал Мейсон. - Картина была  поддельной.  Она
стоила две тысячи долларов. Ее  так  и  не  вручили  владельцу.  Гонорар
заплатили стодолларовыми  купюрами.  Коллин  Дюрант  имел  десять  тысяч
такими же купюрами и был убит. А еще у меня есть такая бомба, и  я  могу
взорвать ее в любую минуту.  Чуть  было  не  сделал  этого  сегодня,  но
удержался, теперь на этом может получиться большая игра.
   - Какая еще бомба?  -  допытывался  Дрейк.  -  Ну  мне-то  ты  можешь
сказать?
   - Оружие в камере хранения.
   - Но это же работает против Максин! Те неопознанные отпечатки вряд ли
помогут. Они могли появиться в любое время, как до того, так и после.
   - Все это просмотрели, - улыбнулся Мейсон.
   - Просмотрели что?
   - Камеры проверяют каждые двадцать четыре часа. Как  только  проходит
двадцать четыре часа с момента закрытия ячейки,  ее  открывают.  У  этой
ячейки  контрольный  срок  истекал  пятнадцатого.  По  этой  причине   с
четырнадцатого по пятнадцатое ею не пользовались. Оружие туда надо  было
положить  не  тринадцатого,  а  четырнадцатого.  А  это  значит,  убийца
подложил его уже после того, как Максин  уехала  из  штата.  Однако  это
орудие убийства, и положено оно туда было настоящим убийцей.
   Глаза Дрейка расширились.
   - Ну, я...
   Резко зазвонил телефон. Делла сняла трубку и сказала:
   - Да, Герти? В чем дело? О! Одну минуту. - Она повернулась к Мейсону:
   - Мистер Одни внизу, и, по словам Герти,  он  вне  себя.  Размахивает
повесткой и хочет  знать,  чего  вы  добиваетесь,  вызывая  его  в  суд.
Говорит, что завтра он должен быть в Гонолулу.
   - Ну что ж, я думаю, придется с ним поговорить, но скажи Герти, что я
спущусь к нему минут через пять.
   - А вы не навлекаете на себя неприятности,  посылая  повестку  такому
крупному бизнесмену, не зная точно, чего от него хотите?
   - Но я знаю, чего от него хочу, - возразил Мейсон. - Соедини  меня  с
лейтенантом Трэггом из уголовной полиции; хорошо, Делла?
   Через минуту лейтенант Трэгг был на проводе.
   - Привет, лейтенант; как дела? - начал Мейсон.
   - Ну, что касается нас, то все прекрасно, -  жизнерадостно  отозвался
Трэгг. -  А  как  вы-то  додумались  на  предварительном  слушании  дать
говорить обвиняемой? Примите мои соболезнования, Мейсон.
   - Да почему?
   - Ну, об этом весь город говорит, и, надеюсь, вы  догадываетесь,  что
не слишком лестно для вас.
   - Ну что ж, спасибо. Знаю, что вы переживаете за меня.
   - Честно говоря, да, Перри. Мы с вами  друзья,  несмотря  на  то  что
часто бываем по разные стороны.
   - Так вот, чтобы еще больше укрепить нашу дружбу, я хочу сказать вам,
кто убил Коллина Дюранта.
   - А я-то думал, что знаю. Да уверен, что и Гамильтон Бюргер знает, да
и судья Мэдисон тоже.
   - Вы хотите получить признание?
   - Признание, конечно, облегчает участь. Так вы намерены  признать  ее
виновной?
   - Не знаю, но если вы сейчас же  приедете  ко  мне,  то  я  над  этим
подумаю.  Мне  надо  разделаться  с  одним  клиентом,  а   потом   я   с
удовольствием помогу вам.
   - Чертовски мило с вашей стороны, Перри! Приеду.
   - Не просто приезжайте, а приезжайте сейчас же!
   - Что вы хотите сказать - сейчас же?
   - Я хочу сказать - сей же час.
   - Это так важно?
   - Это очень важно. Приезжайте.
   Адвокат повесил трубку, улыбнулся озадаченному детективу и сказал:
   - Иди к себе, Пол. Я позвоню, как только ты мне понадобишься.
   Он подождал, пока выйдет Дрейк, потом сказал Делле:
   - Попроси, пожалуйста, Отто Олни.
   Делла  Стрит  вышла  в  вестибюль  и  через  минуту  возвратилась   с
рассерженным Олни.
   - Послушайте, Мейсон, что за чертовщина - присылать  мне  повестку  в
связи с делом об убийстве? Честно говоря, я не думаю,  что  это  сделала
Максин. И мне  бы  хотелось  помочь  ей  выпутаться.  Когда  дело  будет
слушаться в Верховном суде,  я  постараюсь  все  тщательно  проверить  и
прикинуть, смогу ли я что-нибудь для  нее  сделать.  Естественно,  я  не
собираюсь давать ложные показания  и  устраивать  представление  в  суде
низшей инстанции, чтобы подумали, что я волочусь за натурщицей. Имейте в
виду,  как  только  вы  предъявите  свидетелей,  которые  будут   давать
показания в ее пользу, первое, о чем их спросит окружной прокурор, - это
наверняка, видели ли они ее хоть раз раздетой. И только потому, что  она
натурщица.
   - А вы видели ее раздетой? - спросил Мейсон.
   - По-моему, да. К черту, Мейсон! Это нечестно. Моя  жена  очень...  В
наших отношениях  сейчас  трудный  период,  и  она...  Ну,  она  безумно
ревнива.
   - Конечно, я не хотел бы быть причиной семейного разлада.
   - Я рад, что вы понимаете, и я... Мой адвокат, молодой  Холлистер  из
"Уортон, Уортон, Косгроув и Холлистер", серьезно занимался  этим  делом.
Он хотел, чтобы я пошел в суд и заявил, что  вы  намеренно  использовали
процессуальные законы во вред противной стороне и многое другое в том же
духе. Но я ответил ему, что это глупость, поскольку  Мейсон  -  разумный
человек и у него есть достаточные основания для  подобных  поступков,  и
что я сам встречусь с вами и поговорю. Я сказал, что сам выясню, чего вы
хотите и есть ли возможность вам помочь.
   - А может быть, вы скажете мне, чего вы хотите?
   - Я хочу знать, что могу сделать, чтобы помочь  вам,  и  еще  я  хочу
получить от вас письмо, освобождающее меня  от  присутствия  в  суде.  Я
информирую вас, что сегодня десятичасовым самолетом улетаю в Гонолулу и,
возможно, мне придется отправиться дальше, на Восток.
   Мейсон посмотрел на часы и сказал:
   - Я ожидаю посетителя, мистер Олни, и  постараюсь  закончить  с  вами
побыстрее. Делла, застенографируй, пожалуйста, нашу беседу.
   Делла взяла блокнот и карандаш.
   "Письмо Отто Олни, эсквайру, копии - судье Мэдисону и  Холлистеру  из
"Уортон, Уортон, Косгроув и Холлистер".
   Дорогой мистер Олни,
   Будучи заверенным вами, что вам ничего не известно ни о  деле,  ни  о
поддельной картине Филиппа Фети; что вы не знакомы с Горингом Гилбертом,
изготовившим копию, и не знаете о существовании самой копии, а также  не
имели контактов с Коллином Дюрантом, я  даю  вам  освобождение  от  явки
завтра в суд, где будет слушаться дело по обвинению  Максин  Линдсей.  Я
согласен  отозвать  повестку,  направленную  вам,  и  разрешаю  покинуть
юрисдикцию суда".
   - Надеюсь, здесь все упомянуто, Олни? Я бы хотел, чтобы  вы  показали
это Холлистеру.
   - Я думаю, с этим все в порядке и нет нужды показывать кому бы то  ни
было.  И  я  хочу  извиниться  перед  вами,  мистер  Мейсон,  я  немного
погорячился. Думаю... Я, ну... придал этому слишком большое значение.
   - Все в порядке, - успокоил  его  Мейсон.  -  А  ты,  Делла,  сделай,
пожалуйста,  внизу  приписку,  под  которой  подпишется  мистер  Олни  и
подтвердит, что факты, упомянутые нами в письме, верны и ни один из  них
ему не известен.
   Потом, немного подумав, Мейсон добавил:
   - Все в порядке. Оставь место  для  подписи  мистера  Олни,  а  внизу
напечатай "Отто Олни". Думаю, это все. Письмо готово?
   - Одну минуту, - сказала Делла  Стрит,  с  любопытством  наблюдая  за
лицом Мейсона и ожидая условного сигнала.
   Адвокат, с совершенно непроницаемым лицом, кивнул:
   - Заканчивай, Делла.
   Делла перевела взгляд на Олни. Мейсон, достав портсигар, спросил:
   - Не хотите закурить, мистер Олни?
   - Нет, спасибо. Я, пожалуй, поеду. У меня много дел. А мне  надо  еще
подписать письмо. Я оставлю его у себя на всякий случай, если  возникнут
проблемы по поводу моей неявки в суд.
   - Да, вам придется подождать. Всего несколько минут. Вы уверены,  что
вам не надо проконсультироваться с Холлистером?
   Олни посмотрел на  часы,  начал  что-то  говорить,  потом  передумал,
откинулся на спинку стула и сказал:
   - Нет нужды беспокоить Холлистера. Я сам управлюсь. Конечно, все  это
явилось для меня шоком. Я очень высоко ценю эту работу  Филиппа  Фети  и
поручил Рэнкину приобрести что-нибудь еще, естественно за разумную цену.
Я говорю вам это конфиденциально, мистер Мейсон, это не для прессы.
   - Понимаю.
   - Я помешан на Филиппе Фети, - признался Олни. - Я бы и за сто  тысяч
не расстался с этой своей картиной и готов отдать до тридцати  тысяч  за
любую другую.
   - А этот Горинг Гилберт - личность. У него замечательные способности.
Он сделал потрясающую копию с вашего Филиппа Фети, - начал Мейсон.
   - Если позволите, я бы хотел поправить вас,  мистер  Мейсон.  Это  не
копия, это подделка.
   - А не кажется ли вам, что очень сложно  сделать  такую  подделку  по
памяти?
   -  Да,  вынужден  согласиться.  Однако,  я  думаю,   есть   известные
фотографии этой картины.  В  конце  концов,  у  нее  до  меня  было  два
владельца.
   - Согласен, но, безусловно, чтобы сделать такую копию, нужно  большое
мастерство, не важно, как она делалась.
   - Да, я согласен с вами. Делла Стрит принесла письмо.
   Мейсон взглянул на нее, передал Олни и сказал:
   - Подпишите здесь, пожалуйста, мистер Олни. Олни подписал.
   - Я думаю, Делла, что для того,  чтобы  удовлетворить  суд,  было  бы
хорошо  привести  мистера  Олни  к  присяге.  Просто  поднимете  руку  и
поклянитесь, что факты, упомянутые в письме, верны, мистер  Олни,  Делла
Стрит - нотариус.
   - Одну минуту, - возразил Олни. - Вы ничего не говорили о присяге.
   - Это всего лишь формальность, - настаивал Мейсон. -  Делла  поставит
здесь свою подпись, а вы, мистер Олни, только поднимете правую руку.
   - Я не буду ничего подписывать под присягой, не проконсультировавшись
со своим адвокатом.
   - А какая разница между заявлением мне и заявлением под присягой?
   - Вам прекрасно известна эта разница.
   - Так это утверждение верно? - спросил Мейсон.
   - Я уже сказал вам, мистер Мейсон. В данный момент я не  уверен,  что
по