подчинился.
     - Айрин Килби, займите место свидетеля, - произнес он злобно, с побагровевшим лицом.
     - Ваше настоящее имя - Айрин Килби? - начал Бюргер, когда свидетельница была приведена к присяге.
     - Да, сэр.
     - Вы когда-нибудь пользовались другим именем?
     - Да, сэр.
     - Каким?
     - Двумя именами. Именем Шери Чи-Чи, которое является сценическим псевдонимом, и именем Лоис Фентон.
     - Как получилось, что вы пользовались именем Лоис Фентон?
     - Она сказала, что я могу это сделать.
     - Вы имеете в виду, что молодая женщина, сидящая там, справа от мистера Мейсона, женщина, которая является обвиняемой в деле "Государство против Лоис Фентон", говорила вам, что вы можете использовать ее имя?
     - Да, сэр.
     - Что именно она сказала? Передайте вашу беседу.
     - Она сказала мне...
     - Одну минуту, - вмешался Мейсон. - Имелось ли на этот счет письменное соглашение?
     - Да, сэр.
     - В таком случае соглашение, сам документ, является лучшим доказательством, - заявил Мейсон.
     Бюргер нахмурился.
     - Где этот документ, мисс Килби?
     - Я не знаю.
     - Как так вы не знаете?
     - Я передала его Джону Каллендеру и с тех пор больше его не видела.
     - Когда вы передали ему документ?
     - За несколько дней до его смерти.
     - А вы искали его и не могли найти?
     - Да.
     - Очень хорошо, расскажите нам, что было в этом документе.
     - В общем, я пыталась выступать как танцовщица с веерами, но у меня было мало ангажементов. У Лоис Фентон же все дни были расписаны. Она не очень-то хотела продолжать выступать, когда вышла замуж, поэтому я спросила ее, не могла бы я выступить за нее в ее представлениях, и она ответила, что это возможно. Я сказала ей, что мне придется использовать ее имя, и она разрешила мне это сделать.
     - Очень хорошо. Теперь следующее - вы были утром семнадцатого сентября в отеле "Ричмелл"?
     - Да, сэр. Я была там около двух часов утра. Это был единственный раз, когда я туда заходила.
     - Вы видели тогда Джона Каллендера?
     - Видела.
     - И разговаривали с ним?
     - Да.
     - О чем?
     - Я спросила его относительно этого соглашения. Он сказал, что отдал его Лоис. Я покинула его номер около двух часов утра. Меня видела горничная, когда я выходила из номера. Больше я не возвращалась туда.
     - Вы видели в отеле Сэмюела Микера, гостиничного детектива, и если да, то разговаривали с ним?
     - Нет, сэр.
     - У меня все, - рявкнул Бюргер.
     Мейсон поднялся, чтобы начать перекрестный допрос.
     - С целью ввести всех в заблуждение и попытаться сыграть на добрых намерениях Лоис Фентон как танцовщицы с веерами вы скопировали ее одежду, это так? - задал он вопрос.
     - Ну и что из этого?
     - Сделали вы это или нет?
     - Конечно сделала.
     - Какова была цель этого вашего маневра?
     - Все контракты были заключены через ее агента, мистера Барлоу, а у него были фотографии.
     - Вы имеете в виду Сидни Джексона Барлоу?
     - Да, сэр.
     - И вы не хотели, чтобы мистер Барлоу решил, что произошла какая-то подмена или смена его клиентов?
     - Разумеется, не хотела.
     - Поэтому вы оделись точь-в-точь как Лоис Фентон? Чтобы стать максимально на нее похожей, не так ли?
     - А что бы вы сделали при таких обстоятельствах?
     - Я спрашиваю вас, что сделали вы. Вы сделали это, не так ли?
     - Да, естественно. Я и сейчас одета точно так же.
     - И мистер Барлоу никогда не осведомлялся, настоящая ли вы Лоис Фентон?
     - Он этого не делал до тех пор, пока вы не заявились к нему и не попытались устроить там скандал.
     - Хорошо, а теперь, - продолжил Мейсон, - обращаю ваше внимание на вечер семнадцатого сентября. Вы зашли в контору Сидни Джексона Барлоу, не так ли?
     - Да, я пришла туда.
     - И что с вами там произошло?
     - Не правомочный, не относящийся к делу и несущественный вопрос. Отклонение от перекрестного допроса, - заявил Гамильтон Бюргер. - Ваша честь, все это совершенно не относится к делу. Обо всем этом не упоминалось в прямом допросе, и все это абсолютно не связано с обстоятельствами дела.
     Судья Донахью взглянул на Перри Мейсона.
     - Я обращаюсь к защите - все это выглядит не правомочно.
     - Если суд желает знать, - возразил Мейсон, - я пытаюсь доказать, что в то самое время полиция задержала ее как Лоис Фентон; что в тот самый момент ей объяснили, что она задержана по подозрению в убийстве Джона Каллендера.
     - Но какое это все имеет отношение к задержанию? - спросил судья Донахью. - Я под впечатлением весьма странных обстоятельств этого дела. Я намерен предоставить максимальные возможности для вашего перекрестного допроса, чтобы выяснить причину всего этого маскарада, но в то же время я не вполне понимаю, что существенного может быть выявлено с помощью вопросов, которые вы задаете? Предположим, о приметах Лоис Фентон было объявлено по радио и эта молодая женщина, без сомнения, выглядела абсолютно так, как об этом сообщили. Предположим далее, что полиция доставила ее в камеру предварительного заключения, ошибочно решив, что это Лоис Фентон. Но даже при таком раскладе я не вижу, насколько это все относится к делу.
     - Дело вот в чем, - сказал Мейсон. - Я хочу доказать, что свидетельница затем была отправлена в тюрьму, что на следующий день ее поместили в камеру, известную как "теневая комната", где свидетели могут наблюдать заключенных, причем сами при этом остаются для них невидимыми. Я хочу доказать, ваша честь, - продолжал Мейсон, драматически повысив голос, - что, в то время как она находилась в теневой комнате, ее абсолютно безошибочно опознали и свидетель Сэм Микер, и свидетель Фрэнк Фолкнер, признав в ней женщину, которую они видели в отеле "Ричмелл" приблизительно в два часа двадцать минут утра семнадцатого сентября.
     - Это не так! - заорал Гамильтон Бюргер. - Вы не можете доказать этого! Вы не можете...
     - Предоставьте мне возможность, и я сделаю это, - заверил его Мейсон, ухмыляясь.
     - Но я ничего не понимаю, - произнес судья Донахью, нахмурившись.
     - Я сам какое-то время ничего не понимал, ваша честь, зато теперь мне все понятно, - сказал Мейсон. - Полиция задержала Айрин Килби как Лоис Фентон. На следующий день свидетели опознали ее как женщину, которую они видели в отеле. Затем, буквально через несколько минут после этого опознания, полиция задержала настоящую Лоис Фентон, именно поэтому сержант Голкомб устроил повторное опознание, сказав свидетелям, что они должны снова взглянуть на девушку, при более благоприятных обстоятельствах, и оба свидетеля подумали, что им демонстрируют ту же самую девушку. А для того, чтобы свидетели ничего не заподозрили, полицейские устроили фиктивную перепалку. Иными словами, свидетели заранее убедили себя, что женщину, которую им собираются показать, они уже видели, и вряд ли задумывались, глядя на нее во второй раз. А затем, для того чтобы я не обнаружил, что произошло, полиция поместила обвиняемую Лоис Фентон в эту теневую комнату во второй раз. Но в этот раз по другую сторону экрана уже никого не было. Это была полицейская уловка, предпринятая совершенно очевидно для того, чтобы я ничего не понял...
     - Это не так! - выкрикнул Гамильтон Бюргер.
     - Вам бы следовало сначала определить, так это или не так, перед тем как выкрикивать опровержения в зал суда, - посоветовал Мейсон. - Спросите сержанта, который надзирал над теневой комнатой. Я не Думаю, что лейтенант Трэгг принимал в этом какое-либо участие, но спросите сержанта Голкомба, и вы услышите, что он скажет. Кстати, ваша честь, я заметил, что сержант Голкомб находится в суде, и я прошу разрешения привлечь его в качестве свидетеля защиты, пока я смогу оформить на него повестку с вызовом в суд и вручить ее.
     Судья Донахью стукнул своим молотком, но все его попытки восстановить порядок ни к чему не привели.
     Сержант Голкомб поднялся со своего места, начал что-то говорить, обернулся, направившись к двери, но затем остановился.
     - Голкомб, подойдите сюда! - закричал Гамильтон Бюргер. - Я хочу поговорить с вами.
     Мейсон опустился в кресло и ободряюще улыбнулся обвиняемой.
     - Но как вы догадались обо всем этом? - прошептала Лоис Фентон.
     - Что заставляет меня краснеть, - сказал Мейсон, - так это то, что я не догадался об этом давно. Все это ясно как дважды два. Они помещали вас в теневую комнату два раза. Но в первый раз вы не поднимали головы и были в дурном расположении духа. Когда свидетели увидели вас в первый раз, они подумали, что видят вас уже во второй раз.
     - А этим можно доказать, что именно Айрин Килби была в отеле?
     - Еще придется здорово поработать, чтобы доказать это, - ответил Мейсон. - Мы докажем, что первым лицом, которое свидетели опознали как женщину, виденную ими в отеле, была Айрин Килби, и, насколько я могу судить, все это вызовет чертовскую сенсацию.
     Судья в последний раз стукнул молотком, призвав присутствующих к порядку.
     - Ваша честь, - произнес Гамильтон Бюргер, - защита сделала самое поразительное заявление. Я не могу поверить, что оно имело под собой какие-либо основания. Даже если такие основания и были, оно бросает только слабую тень сомнения на процесс опознания, но не может опровергнуть...
     - Суд хотел бы знать, - перебил судья Донахью, - действительно ли свидетельница Айрин Килби была помещена в теневую комнату в то время, когда свидетель Сэм Микер и свидетель Фрэнк Фолкнер находились там для того, чтобы произвести опознание.
     - Разумеется, ваша честь, она не может сказать этого. Она не знает, кто был по другую сторону экрана.
     - Ну, в таком случае полиция должна знать это! - почти что выкрикнул судья Донахью в раздражении.
     - Да, ваша честь, и я, если мне будет дано время, попытаюсь отыскать реальные факты.
     - Сколько вам требуется времени?
     - Час. Удовлетворит ли это суд?
     - Вы располагаете временем до двух часов дня, - сказал судья Донахью. - Мы сделаем перерыв до двух часов, и к этому времени я хочу знать, что в действительности произошло. В конце концов, полицейские протоколы были недоступны для защиты, а свидетельница Айрин Килби и, что совершенно очевидно, находилась в таком месте, где защита не могла иметь с ней контактов.
     - Как важная свидетельница, - заявил Бюргер. - И она находилась в этом месте, ваша честь, с ее собственного согласия.
     - Я не имею намерения подвергать что-либо критике, - ответил Донахью, - до тех пор, пока у меня не появятся какие-либо основания для критики, но я хочу добраться до самой сути этого дела. У вас есть какие-либо возражения против того, чтобы объявить перерыв до двух часов, мистер Мейсон?
     - Есть, ваша честь.
     Судья Донахью нахмурился.
     - Разумеется, мистер Мейсон, окружной прокурор должен расследовать то, что произошло. Ему нужно просмотреть какие-то протоколы. Суд желает узнать, что действительно имело место в той теневой комнате во время опознания. Совершенно очевидно, что защита равно заинтересована в том, чтобы все факты были обнародованы. Таким образом, суд полагает, что его предложение о перерыве обоснованно.
     - Ваша честь, в принципе я согласен с вами, - сказал Мейсон, - но у окружного прокурора есть способные помощники, для того чтобы разобраться во всех этих вопросах. Что касается меня, то я должен продолжить перекрестный допрос этой свидетельницы, прежде чем она получит возможность посоветоваться со своими друзьями и придумать какую-нибудь новую историю. Десятиминутный перерыв даст помощникам окружного прокурора широкие возможности просмотреть полицейские протоколы и поговорить с сержантом Голкомбом.
     - Очень хорошо, - согласился судья Донахью, - если защита желает закончить перекрестный допрос этих свидетелей, она может сделать это. Суд объявляет десятиминутный перерыв.
     Пол Дрейк, протолкнувшись через толпу присутствовавших, добрался наконец до Мейсона.
     - Ах, молодец, ловко ты им выдал! - воскликнул он. - Но они задержали Артура Шелдона, Перри, так что будь осторожен. Они могут привлечь его в качестве свидетеля.
     - Где он? - спросил Мейсон.
     - В тюрьме. Они заполучили его без права выдачи и вернули в тюрьму. Проделали это все в полной тайне. Газеты только сейчас обо всем узнали.
     - Я хотел бы, чтобы его привлекли как свидетеля, - сказал Мейсон. - Наконец-то мы выходим из мрака.
     - И как выходим! - произнес возбужденно Дрейк. - Черт возьми, какой удар, Перри! Ты просто нокаутировал их!

Глава 21

     Когда суд собрался вновь, на свидетельском месте была нервничающая, испуганная Айрин Килби, а раздраженный окружной прокурор явно занял оборонительные позиции. Все его поведение указывало на то, что он находится в состоянии крайнего озлобления из-за выходки полицейских, в которой к этому времени сержант Голкомб уже явно признался.
     - Итак, мисс Килби, вы приняли внешность Лоис Фентон, вы воспользовались всеми ее ангажементами, вы составили себе точно такой же гардероб, это так?
     - Да, сэр.
     - У вас было с ней соглашение, и вы передали это соглашение Джону Каллендеру, это так?
     - Да, сэр.
     - И, насколько вам известно, существует только единственный экземпляр этого соглашения?
     - Да, сэр.
     - Вы хотели завладеть этим документом, это так?
     - Я уже это сказала. Да.
     - И вы занялись его поисками?
     - Да.
     - А не в том ли действительная причина вашего стремления получить это соглашение, что в нем был пункт, гласивший, что в случае, если замужество Лоис Фентон закончится разводом или если она в любое время пожелает возобновить свои выступления в качестве танцовщицы с веерами, вы должны будете освободить для нее место?
     - Нет, сэр.
     - Или это соглашение содержало какие-либо установки на этот счет?
     - Нет, сэр.
     - А теперь подумайте хорошенько, - предупредил Мейсон. - Вы находитесь под присягой. И помните, что если у Джона Каллендера действительно было это соглашение, то рано или поздно оно будет обнаружено среди его имущества. Это письменное соглашение. Оно подписано Лоис Фентон и вами. Итак, прошу вас не забывать, что вы под присягой и что на карту поставлено нечто гораздо большее, чем ваша карьера танцовщицы с веерами.
     Свидетельница закусила губу.
     - Я вас слушаю, - сказал Мейсон. - Ну, давайте попытаемся получить другой ответ на этот вопрос. В этом заключается действительная причина вашего желания завладеть соглашением?
     Свидетельница сменила позу, беспомощно взглянула на окружного прокурора, затем встретилась с суровым взглядом судьи.
     - Ну же, - подбадривал Мейсон, - это так?
     - Да, - ответила она еле слышно.
     - Итак, - произнес Мейсон, - мы начинаем к чему-то приближаться. Для вашей карьеры было жизненно необходимо получить это соглашение, не так ли?
     - Да.
     - И пока оно было у Джона Каллендера, вы были у него в руках и в значительной степени в его власти, верно?
     - Да.
     - А теперь, - продолжал Мейсон, - давайте подвинемся немного дальше. Веер, который я вам покажу, тот самый, который был предъявлен как вещественное доказательство номер два, - хорошенько взгляните на него. Вы рассмотрите на нем инициалы "Л.Ф." и заметите, что он изготовлен в Сент-Луисе. Вы видели этот веер раньше?
     - Да.
     - Я дал его вам, не так ли?
     - Да.
     - Когда?
     - В ночь, когда было совершено убийство, то есть вы дали его мне вечером шестнадцатого, а Джон Каллендер был убит вскоре после полуночи в ту самую ночь, значит, это произошло уже семнадцатого.
     - Совершенно верно, - сказал Мейсон. - Итак, что вы сделали с этим веером, когда я отдал его вам? Вееров было два, не так ли?
     - Да.
     - И что вы с ними сделали?
     - Я... Я отдала их...
     - Так-так, продолжайте, - торопил Мейсон.
     - Я отдала их Джону Каллендеру.
     - Итак, вы отдали их лично Джону Каллендеру или Гарри Когсуэллу, чтобы он передал их Джону Каллендеру?
     - Гарри должен был передать их ему.
     - И как только вы завладели этими веерами в Паломино, вы и Гарри Когсуэлл вскочили в автомобиль и отправились на полной скорости к Джону Каллендеру сообщить ему, что у меня нет лошади, которую он разыскивал, и что я нашел два веера, и для того, чтобы как-то подкрепить свой рассказ, вы прихватили эти два веера и дали их Когсуэллу, не так ли?
     - Да.
     - И вы отдали эти веера Когсуэллу, чтобы он отнес их Каллендеру?
     - Да.
     - Когсуэлл приехал в отель около часа двадцати и отправился к Каллендеру и оставил у него веера?
     - Он отдал один веер, а другой остался у меня.
     - Для вашего сведения, мисс Килби, - сообщил Мейсон, - а также чтобы не оказывать на вас никакого давления, я заявляю, что я лично видел, как Гарри Когсуэлл входил в номер Каллендера примерно двадцать минут второго утра семнадцатого сентября. Итак, он вошел в его номер примерно в это время или у вас другая информация?
     - Он был там примерно в это время, все так.
     - А где были вы?
     - Я была около машины. Он не мог найти место, чтобы припарковаться около отеля, поэтому я проехала еще квартал, а Гарри отправился говорить с Каллендером. Возможно, мы и нашли бы, где припарковаться, если бы как следует осмотрелись, но тогда нам бы пришлось еще довольно долго идти пешком, а... ну, в общем, Каллендер хотел получить этот веер как можно быстрее. Он сказал, что он ему нужен до двух часов, и поэтому хотел получить его без промедления.
     - Вы беседовали с Каллендером по телефону?
     - Да.
     - Как только я отдал вам веера?
     - Да.
     - Итак, - продолжал Мейсон, - давайте будем искренни, мисс Килби. Вы пытались защитить свои собственные интересы, но я думаю, что вы были излишне осторожны. Предположим, я скажу вам, что могу доказать, что, когда вы пришли к Джону Каллендеру в два двадцать три утра семнадцатого сентября, он был уже мертв и что, когда вы открыли дверь, вы обнаружили тело, лежащее на полу. Заставит ли это тогда вас изменить свои показания относительно того, что это вы были в отеле в это время?
     Айрин Килби взглянула на него круглыми, широко открытыми глазами, на ее лице отразилось откровенное недоумение.
     Судья Донахью подался вперед и произнес:
     - Что?! Попрошу стенографиста зачитать мне этот вопрос. Я хочу понять его.
     Стенографист монотонным голосом повторил вопрос судье Донахью.
     Судья нахмурился, посмотрел на свидетельницу, затем на Перри Мейсона, потом обратился к свидетельнице:
     - Вы поняли вопрос, мисс Килби?
     - Да, - поколебавшись, ответила она.
     - Вы можете ответить на него?
     - Я... Да.
     - Это можно понимать как ваш ответ? - спросил Мейсон.
     - Да.
     - Хорошо, - сказал Мейсон. - Итак, давайте дойдем до сути дела. Вы не приходили в отель, чтобы увидеться с Джоном Каллендером около двух часов утра, это так?
     - Нет, не приходила.
     - Но вы каким-то образом узнали в полиции или из какого-то источника, близкого к полиции, что они обнаружили горничную, видевшую, как Лоис Фентон выходила из номера Каллендера в два часа, и вы совершенно ясно осознали, что рано или поздно объявится какой-нибудь свидетель, который знал о том, что вы собирались прийти к Джону Каллендеру, и поэтому решили, что вам лучше поменяться местами с Лоис Фентон и всюду заявлять, что это вы были той женщиной, которую видели выходящей из номера в два часа утра, не правда ли?
     - Да.
     - Если суд не возражает, - заявил Мейсон, - то исключительно в целях упорядочения протоколирования дела, а также в целях соблюдения объективности в отношении свидетельницы я хочу привлечь внимание суда, а также защиты и обвинения к тому факту, что, исходя из показаний свидетеля Фолкнера, Артур Шелдон выскочил из номера пятьсот одиннадцать и вошел в номер пятьсот десять, находящийся напротив по коридору, почти сразу же после того, как Фолкнер занял свой наблюдательный пост в хозяйственном чулане. Это было примерно в два двадцать один утра. В два двадцать три в номер Джона Каллендера вошла свидетельница, но если су